Песнь семнадцатая. 1 читатель, если ты в горах, бывало, бродил в тумане, глядя, словно крот, которому плева глаза застлала

1 Читатель, если ты в горах, бывало, Бродил в тумане, глядя, словно крот, Которому плева глаза застлала, 4 Припомни миг, когда опять начнет Редеть густой и влажный пар, - как хило Шар солнца сквозь него сиянье льет; 7 И ты поймешь, каким вначале было, Когда я вновь его увидел там, К закату нисходившее светило. 9 Так, примеряясь к дружеским шагам Учителя, я шел редевшей тучей К уже умершим под горой лучам. 13 Воображенье, чей порыв могучий Подчас таков, что, кто им увлечен, Не слышит рядом сотни труб гремучей, 16 В чем твой источник, раз не в чувстве он? Тебя рождает некий свет небесный, Сам или высшей волей источен. 19 Жестокость той, которая телесный Сменила облик, певчей птицей став, В моем уме вдавила след чудесный; 22 И тут мой дух всего себя собрав В самом себе, все прочее отринул, С тем, что вовне, общение прервав. 25 Затем в мое воображенье хлынул Распятый, гордый обликом, злодей, Чью душу гнев и в смерти не покинул. 28 Там был с Эсфирью, верною своей Великий Артаксеркс и благородный Речами и делами Мардохей. 31 Когда же этот образ, с явью сходный, Распался наподобье пузыря, Лишившегося оболочки водной, - 34 В слезах предстала дева, говоря: "Зачем, царица, горестной кончины Ты захотела, гневом возгоря? 37 Ты умерла, чтоб не терять Лавины, - И потеряла! Я подъемлю гнет Твоей, о мать, не чьей иной судьбины". 40 Как греза сна, когда ее прервет Волна в глаза ударившего света, Трепещет миг, потом совсем умрет, - 43 Так было сметено виденье это В лицо мое ударившим лучом, Намного ярче, чем сиянье лета. 46 Пока, очнувшись, я глядел кругом, Я услыхал слова: "Здесь восхожденье", И я уже не думал о другом, 49 И волю охватило то стремленье Скорей взглянуть, кто это говорил, Которому предел - лишь утоленье. 52 Но как на солнце посмотреть нет сил, И лик его в чрезмерном блеске тает, Так точно здесь мой взгляд бессилен был. 55 "То божий дух, и нас он наставляет Без нашей просьбы и от наших глаз Своим же светом сам себя скрывает. 58 Как мы себя, так он лелеет нас; Мы, чуя просьбу и нужду другого, Уже готовим, злобствуя, отказ. 61 Направим шаг на звук такого зова; Идем наверх, пока не умер день; Нельзя всходить средь сумрака ночного". 64 Так молвил вождь, и мы вступили в тень Высокой лестницы, свернув налево; И я, взойдя на первую ступень, 67 Лицом почуял как бы взмах обвева; "Beati, - чей-то голос возгласил, - Pacific!, в ком нет дурного гнева!" 70 Уже к таким высотам уходил Пред наступавшей ночью луч заката, Что кое-где зажглись огни светил. 73 "О мощь моя, ты вся ушла куда-то!" - Сказал я про себя, заметя вдруг, Что сила ног томлением объята. 76 Мы были там, где, выйдя в новый круг, Кончалась лестница, и здесь, у края, Остановились, как доплывший струг. 79 Я начал вслушиваться, ожидая, Не огласится ль звуком тишина; Потом, лицо к поэту обращая: 82 "Скажи, какая, - я сказал, - вина Здесь очищается, отец мой милый? Твой скован шаг, но речь твоя вольна". 85 "Любви к добру, неполной и унылой, Здесь придается мощность, - молвил тот. - Здесь вялое весло бьет с новой силой. 88 Пусть разум твой к словам моим прильнет, И будет мой урок немногословный Тебе на отдыхе как добрый плод. 91 Мой сын, вся тварь, как и творец верховный, - Так начал он, - ты это должен знать, Полна любви, природной иль духовной. 94 Природная не может погрешать; Вторая может целью ошибиться, Не в меру скудной иль чрезмерной стать. 97 Пока она к высокому стремится, А в низком за предел не перешла, Дурным усладам нет причин родиться; 100 Но где она идет стезею зла Иль блага жаждет слишком или мало, Там тварь завет творца не соблюла. 103 Отсюда ясно, что любовь - начало Как всякого похвального плода, Так и всего, за что карать пристало. 106 А так как взор любви склонен всегда К тому всех прежде, кем она носима, То неприязнь к себе вещам чужда. 109 И так как сущее неотделимо От Первой сущности, она никак Не может оказаться нелюбима. 112 Раз это верно, остается так: Зло, как предмет любви, есть зло чужое, И в вашем иле вид ее трояк. 115 Иной надеется подняться вдвое, Поправ соседа, - этот должен пасть, И лишь тогда он будет жить в покое; 118 Иной боится славу, милость, власть Утратить, если ближний вознесется; И неприязнь томит его, как страсть; 121 Иной же от обиды так зажжется, Что голоден, пока не отомстит, И мыслями к чужой невзгоде рвется. 124 И этой вот любви троякий вид Оплакан там внизу; но есть другая, Чей путь к добру - иной, чем надлежит. 127 Все смутно жаждут блага, сознавая, Что мир души лишь в нем осуществим, И все к нему стремятся, уповая. 130 Но если вас влечет к общенью с ним Лишь вялая любовь, то покаянных Казнит вот этот круг, где мы стоим. 133 Еще есть благо, полное обманных, Пустых отрад, в котором нет того, В чем плод и корень благ, для счастья данных. 136 Любовь, чресчур алкавшая его, В трех верхних кругах предается плачу; Но в чем ее тройное естество, 139 Я умолчу, чтоб ты решил задачу".

Дата добавления: 2014-11-29