Космогония древних славян в Свете общих представлений индо-европейцев о мироздании 1 страница

Основной вопрос любой космогонии, что принципиально отличает её от мировых религий (христианства, магометанства, буддизма) – это: "Откуда пошел весь мир?" Бытует расхожее мнение, что у славян ничего похожего на космогонические представления не осталось или не было вовсе, а что осталось – относится к христианской доктрине. Позволим себе не согласиться с таким выводом.

В своей трехтомной работе, замечательной по собранному фактологическому материалу, но абсолютно недостоверной по логике и выводам А.Афанасьев приводит четыре-пять мифов о сотворении Мира Богом и Сатаной, за этими непримиримыми противниками угадываются языческие Белый и Черный боги. Вот один из украинских вариантов этого древнейшего мифа, благополучно дожившего до середины девятнадцатого века и преломившегося через православное:

"В начале Света благоволил Бог выдвинуть Землю. Он позвал Черта, велел ему нырнуть в бездну водяную, чтобы достать оттуда горсть земли и принесть ему. – Ладно, думает Сатана, я сам сделаю такую же землю! Он нырнул, достал в руку земли и набил ею свой рот. Принес Богу и отдает, а сам не произносит ни слова... Господь куда ни бросит землю – она вдруг является такая ровная-ровная, что на одном конце станешь – то на другом все видно, что делается на земле. Сатана смотрит... хотел что-то сказать и поперхнулся. Бог спросил: чего он хочет? Черт закашлялся и побежал от испугу. Тогда гром и молния поражали бегущего Сатану, и он где приляжет – там выдвинутся пригорки и горки, где кашлянет – там вырастет гора, где привскачет – там высунется поднебесная гора. И так бегая по всей земле, он изрыл ее: наделал пригорков, горок, гор и превысоких гор". ^[55] (Отметим, что данная и подобные ей легенды не могут быть списаны, как это иногда делается, на богомильское влияние, так как подобный мотив имеет слишком широкое распространение, как у славян, так и у целого ряда народов России, причем в тех областях, куда редкие для Руси богомилы не доходили.)

В других вариантах именно Черт-Чернобог достает землю Богу-Белобогу, затем Бог из первогорсти создает всю остальную Землю, а его напарник "портит" творение, добавляя асимметрии.

Еще один вариант мифа из Заонежья таков:

"По старосветному Окиян-морю плавало два гоголя, первый – бел-гоголь, другой – черен гоголь. И теми двумя гоголями плавали сам Господь Вседержитель и Сатана. По божию велению, по богородицину благословению сатана выздынул со дна синя моря горсть земли. Из той горсти Господь сотворил ровные места и путистые поля, а Сатана понаделал непроходимых пропастей, ущелий и высоких гор. И ударил Господь молотком и создал свое воинство, и пошла между ними великая война...".

К двум птицам-гоголям мы вернемся, сейчас отметим, что по апокрифам типа "Свиток" (XV в):

"...взял Господь камень, преломил надвое, и из одной половины от ударов божьего жезла вылетели духи чистые, из другой же половины набил Сатана бесчисленную силу бесовскую"; по еще одной версии Черт "омыл свое лицо и руки водою, брызнул ею назад от себя – и состворил столько чертей, что ангелам не доставало уж места на небесах."

В разделе по Черному и Белому богам будет рассмотрено их противостояние на примере авестийской мифологии, где два духа Ангхро Майнью и Ахура Мазда, выступающий как Спента Майнью, создают мир в борьбе:

"3. Два Духа, два близнеца в начале провозгласили от себя чистое и нечистое мыслей речей и поступков... 4. В первый раз, когда они пошли создавать жизнь и отсутствие жизни, и все, чем стоит наконец мир – где дурное, там виден был и Нечистый, Дух же Благой всегда пребывал неразлучен со святостью..." ^[56]

"Когда же встретились оба Духа, они положили начало жизни и тленности..." ^[57]

Благой Дух или Священный Дух – эпитет Ахура Мазды в речах самого Зороастра:

Спросил Ахура-Мазду

Спитама-Заратустра:

"Скажи мне, Дух Святейший,

Создатель жизни плотской...." ^[58]

И молвил Заратуштра:

"Скажи мне это имя,

Благой Ахура-Мазда..." ^[59]

В среднеперсидской традиции мир тоже рождается в борьбе двух начал – Аримана и Ормазда, бывших авестийских Ангхро-Майнью и Ахура-Мазды.

"И Он (Ариман) СОТВОРИЛ много дэвов и демонов, и ТВОРЕНИЯ РАЗРУШИТЕЛЯ поднялись для устрашения. Ормазд, который увидел ТВОРЕНИЯ Злого духа... счел их недостойными хвалы" ^[60] . Бундахишн – это среднеперсидское переложение утраченной части Авесты

Еще в одном зороастрийском тексте встречаем: "Ормазд – желающий добра, и он никогда не принимает зла и не одобряет его. Ариман – желающий зла, и он совсем не думает о добре и не принимает его. Ормазд, если он желает, может изменить ТВОРЕНИЯ Ахримана, Ахриман же, если он желает, может изменить творения Ормазда..." ^[61]

Вторая, дошедшая до нас важнейшая языческая мифологема сотворения мира по-славянски зафиксирована в “Голубиной Книге”^[62], и она теснейшим образом связана с физиологией человека:

У нас Белый вольный Свет зачался от Суда божия.

Солнце красное – от лица Божьего...

Млад-светел месяц от грудей его,

Звезды частые от риз Божьих,

Ночи темные от дум Господних,

Зори утренни от очей Господних,

Ветры буйные от Свята духа (его),

Дробен дождик от слез...

Мы имеем дело с древнейшим мифом, одинаково представленным у всех индо-европейцев, начиная с сюжета о расчленении первовеликана Пуруши у ведийцев, затем Йимы у зороастрийцев и как мы увидим ниже, Имира – у древних германцев.

Первозданный человек Пуруша был принесен богами в жертву в начале мира. Они рассекли его на части. Из уст его возникли брахманы - жрецы, руки его стали кшатриями - воинами, из бедер его созданы были вайшьи-земледельцы, а из ног родились шудры - низшее сословие, которому определено было служить высшим.

В эддическом мифе о Риге(предположительно, Хеймдалле) расказывается о трех кастах скандинавского общества: ярлах (кшатрии), треллы (вайшьи), карлы (шудры). О четвертой касте жрецов ничего не говорится, хотя она определенно была. Это так называемые годи(в последствии эрили и скальды), соответствующие у славян волхвам (позднее – “знахари” и бояны-калики).

В “Голубиной книге” несколько нарушено представление о “кастовости” прежнего языческого общества славян, но тенденция та же:

У нас мир-народ от Адамия,

Кости крепкие от камени,

Телеса наши от сырой земли,

Кровь-руда наша от черна моря.

От того у нас в земле цари пошли:

От святой главы от Адамовой;

От того зачались князья-бояры:

От святых мощей от Адамовых;

От того крестьяны православные:

От свята колена от Адамова.

Из разума ведийского Пуруши возник месяц, из ока - солнце, огонь родился из его рта, а из дыхания-ветер. Воздух произошел из его пупа, из его головы произошло небо, а из ушей создались страны света, ноги же его стали землею.

Впрочем, и сам Единый воспринимается антропоморфно:

“Рудра, который владеет этими мирами с помощью сил владычества, един – мудрецы не держатся второго… Имеющий повсюду глаз и повсюду лицо, повсюду руку и повсюду ногу, сотворив небо и землю, единый бог выковывает их руками и крыльями…” ^[63]

А вот отрывок из Орфического гимна Гефесту:

Всепоглотитель, о всеукротитель, всевышний, всевечный,

Солнце, эфир и Луна, и звёзды, и свет безущербный -

Всё это части Гефеста, что так себя смертным являют,

Всюду твой дом – и город любой и племя любое.

Внемли блаженный, тебя призываю к честным возлияньям,

К радостным нашим делам всегда приходи, благосклонный!

О, прекрати же огня безуcтанного дикую ярость,

Ты, кто жаром своим естество выжигает из тела!

Этот миф у греков также тесно связан с другим – разрыванием на части Диониса, или в других случаях, - Орфея вакханками. Пенфей в "Вакханках" Еврипида растерзан по образцу Диониса: сошел в Аид в женском образе, упал с высокого дерева, сосны, разорван на части женщинами, причем ритуальное отчленение рук и головы было произведено его матерью. Голову сына, водрузив на тирс, она торжественно внесла в город, как охотник свою добычу. Последний эпизод особенно близок образу "связанного" Диониса на ленейских вазах, где голова заменена условной маской. Ср. эпизод смерти Краса у Плутарха^[64]. Его отрубленную голову также внесли в город как важнейшую добычу, бросив на пиршественный стол царя, как раз в момент, когда актер читал отрывок из "Вакханок" Еврипида, и именно тот, в котором Агава, ослепленная божеством, горделиво рассуждала о голове сына, как о голове якобы убитого ею львенка^[65]. При этом важно, что смерть Пенфея уподоблена гибели растерзанного псами Актеона, вовлеченного в ритуал купания Артемиды. Агава вопрошает (v.1300): "Где ж он погиб? В чертогах или где?" На что ей Кадм отвечает: "Где Актеон собаками растерзан", т.е. в лесу, на горе. Внесение в город и головы, и останков (v.1299) есть акт ритуального оживления. Отсюда озабоченность Агавы: "На месте все? Все сложено опять?" Целостность сохранения расчлененной плоти и, особенно, костей гарантировала чистоту совершения ритуала. Примечателен и конец. По оракулу Зевса, дед и бабка Пенфея, Кадм и Гармония, были возвращены к змеиной первоформе (1330 сл.)

Кратко рассмотрим один очень важный вопрос, связанный с “Сатаной” народных сказаний, который совместно с Богом создает землю. Как будет показано ниже, под Сатаной понимался хтонический персонаж, в первую очередь Чернобог славянского пантеона, а также Змей или Ящер.

Змей, Ящер – одно из воплощений Чернобога, т.е. одна из первоформ мира, и помимо поучений против язычества, где Сатана связывается или отождествляется с лютым змеем, зверем, находим отголоски этого древнейшего мифа в былине о Михайло Потыке. Речь идет о традиционном мифе змееборства, а именно о хтонической змее, обитающей в подземном мире, которая с одной стороны приходит (!) пожрать тело Потыковой жены, с другой – владеет живой водой и первородным жизненным принципом (в ряде случаев эту функцию выполняет ворон, т.е. ворониха). Во всех случаях белый персонаж – герой, "шантажирует" черный персонаж (связанный с культом матери сырой земли) через потомство: подавят, мол, змеенышей или воронят-детушек. Земля, поглощая мертвую плоть, как и ворон – падаль, как и змея, вынуждена возвернуть ее в новом виде. Этот символ восходит уже не просто к космогонической битве Черного и Белого богов, а к слиянию и разделению женского и мужского начал, порождающих жизнь и сам Мир на всех его уровнях.

И ворон и змея есть представители хтонического мира, первичного по отношению к остальным, причем змея ползает, и ходит (змеенышу отдавили лапу), а так же может летать. Иными словами хтонический мир представлен в трех ипостасях и связан с тремя космическими сферами: подземной (ползание), земной (хождение), небесной (полет):

А молится змея тут, поклоняется:

"Молодой Михайло Потык сын Иванович!

Не бей больше змеи, не кровавь меня,

Принесу я те живу воду в три часу"

Как отпускал Михайло сын Иванов был,

Как эту змею он поганую,

Как взял в заклад себи змеенышов,

Не пустил их со змеей со поганою.

Полетела та змея по подземелью,

Принесла она живу воду в три часу…" ^[66]

Поэт В. А. Жуковский, образованнейший человек своего времени, воспитатель и учитель цесаревича, основываясь на древних сказках и преданиях, переложил их в стихи:

А между тем, недвижим, бездыханен,

Облитый кровью, на поле широком

Лежал Иван царевич. Так прошел

Весь день; уже склоняться начинало

На запад солнце; поле было пусто;

И уж над мертвым с черным вороненком

Носился, каркая и распустивши

Широко крылья, хищный ворон. Вдруг,

Откуда ни возьмись, явился Серый

Волк: он, беду великую почуяв,

На помощь подоспел; еще б минута,

И было б поздно. Угадав, какой

Был умысел у ворона…

Кстати, умысел был вполне очевидный – выесть очи, что непосредственно связаны с душой, и таким образом, унести душу в Навь. В рассматриваемой ниже мифологеме о сестрице Аленушке и братце Иванушке лютая змея высосала очи у сестрицы, полонив ее душу (см. ниже).

… он дал,

Ему на мертвое спуститься тело;

И только тот спустился, разом цап

Его за хвост; закаркал старый ворон.

"Пусти меня на волю, Серый Волк", -

Кричал он. "Не пущу, – тот отвечал, -

Пока не принесет твой вороненок

Живой и мертвой мне воды!" И ворон

Велел лететь скорее вороненку

За мертвою и за живой водою.

Сын полетел, а Серый Волк, отца

Порядком скомкав, с ним весьма учтиво

Стал разговаривать, и старый ворон

Довольно мог ему порассказать

О том, что он видал в свой долгий век

Меж птиц и меж людей. И слушал

Его с большим вниманьем Серый Волк

И мудрости его необычайной

Дивился… ^[67]

В былине о Добрыне также обнаруживаем древнейший сюжет о противоборстве, но и определенном единстве черного и белого начал, выразившийся в вызволении из змиева плена людей, через победу белого героя над хтоническим персонажем; причем люди, находясь в плену, как бы пребывают вне жизни, и получают ее вновь. Соответственно, выручается и героиня – Забавушка Путятична. Можно сделать вполне закономерное предположение, что содержание былины связано с идеей посмертной реинкарнации души, выхода её из хтонического мира, так как змиев плен и нахождение в его пещере может расцениваться как символическое умирание, а победа “белого героя” над змеем, как победа над самой Смертью.

Брал-то ю за ручушки за белыи,

Да за нёй брал за перстни за злаченыи,

Да повел-то ю из нор он змеиныих.

Говорил Добрыня таковы слова:

Ай же полона да вы ресейскии!

Выходите-тко со нор вы со змеиныих,

Ай ступайте-тко да по своим местам,

По своим местам да по своим домам. –

Как пошли-то полона эты расейскии

Ай со тых со нор да й со змеиныих… ^[68]

Чтобы лучше понять космогонию славян, нам придется рассмотреть космогонические представления индоевропейских и других близких им народов, так как основные космогонические идеи носили универсальный характер и были связаны в первую очередь с мифологическим мировоззрением и его особенностями.

Наиболее известной европейцам космогонией обладала древнегреческая культура, поэтому подробнее остановимся на ней.

Первым сведения о ней собрал в своих гимнах легендарный Орфей, впоследствии гимны были дополнены его последователями, среди которых был и великий Пифагор^[69].

По представлению орфиков, в начале начал были только Хронос (“нестареющий и нетленомудрый”) и Хаос(“зияющий”). Из Хаоса появились Эреб и Никта (Черная Ночь):

“Никта, взываю к тебе, о праматерь бессмертных и смертных;

жизни источник для всех, ты преславной Кипридой зовешься” ^[70]

Никта разделила Хаос на Гею (Землю), Урана (Небо) и Понт (Океан). Танец же Ночи по волнам Понта породил за ее спиной Анем (“Дух-Ветер”), причем это был именно северный ветер. Ветер предстал пред глазами Ночи в образе великого мирового Змея – Офиона. Его так возбудил божественный танец, что он обернулся вокруг праматери и овладел ею. Никта обернулась голубкой и снесла на волнах в самое чрево Эреба Яйцо. Офион обернулся вкруг мирового Первояйца семь раз, и в назначенный срок оно раскололось породив из недр своих двуполого Эроса-Протогона, т.е. первородного.

“О Протогон, двуприродный, великий, парящий в эфире,

ты из яйца золотого родился, Эрот златокрылый” ^[71]

С космогонией эллинов в самом полном объеме мы знакомимся в поэме Гесиода "Теогония", что значит "Происхождение богов", датируемой восьмым веком до н.э.^[72]:

Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом

Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,

(119) Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких,

(120) И, между вечными всеми богами прекраснейший, – Эрос

Сладкоистомный – у всех он богов и людей земнородных

Душу в груди покоряет и всех рассужденья лишает.

Черная Ночь и угрюмый Эреб родились из Хаоса.

Ночь же Эфир родила и сияющий День, или Гемеру:

Их зачала она в чреве, с Эребом в любви сочетавшись…

Гея же прежде всего родила себе равное ширью

Звездное Небо, Урана, чтоб точно покрыл ее всюду

И чтоб прочным жилищем служил для богов всеблаженных.

Снова обращаем внимание на первенство женского принципа Матери Сырой Земли и, как видели и увидим далее, ее борьбы с мужским принципом.

(130) Нимф, обитающих в чащах нагорных лесов многотенных;

Также еще родила, ни к кому не всходивши на ложе,

Шумное море бесплотное, Понт. А потом, разделивши

Ложе с Ураном, на свет Океан породила глубокий,

Коя и Крия, еще – Гипериона и Иапета,

Фею и Рею, Фемиду великую и Мнемосину,

Златовенчанную Фебу и милую видом Тефию.

После их всех родился, меж детей наиболе ужасный,

Крон хитроумный. Отца многомощного он ненавидел.

Также Киклопов с душою надменною Гея родила -

Счетом троих, а по имени – Бронта, Стеропа и Арга.

Молнию сделали Зевсу-Крониду и гром они дали.

Были во всем остальном на богов они прочих похожи,

Но лишь единственный глаз в середине лица находился:

Вот потому-то они и звались "Круглоглазы", "Киклопы",

Что на лице по единому круглому глазу имели.

А для работы была у них сила и мощь, и сноровка.

Также другие еще родилися у Геи с Ураном

Трое огромных и мощных сынов, несказанно ужасных, -

Котт, Бриарей крепкодушный и Гиес – надменные чада.

Целою сотней чудовищных рук размахивал каждый

около плеч многомощных, меж плеч же у тех великанов

По пятьдесят поднималось голов из туловищ крепких.

Силой они неподступной и ростом большим обладали.

дети, рожденные Геей-Землей и Небом-Ураном,

Были ужасны и стали отцу своему ненавистны

С первого взгляда. Едва лишь на свет кто из них появился,

Каждого в недрах земли немедлительно прятал родитель,

Не выпуская на свет, и злодейством своим наслаждался.

С полной утробой тяжко стонала Земля-великанша.

(160) Злое пришло ей на ум и коварно-искусное дело.

Тотчас породу создавши седого железа, огромный

Сделала серп и его показала возлюбленным детям.

И, возбуждая в них смелость, сказала с печальной душою:

"Дети мои и отца нечестивого! Если хотите

Быть мне послушными, сможем отцу мы воздать за злодейство

Вашему: ибо он первый ужасные вещи замыслил."

Так говорила. Но страхом объятые, дети молчали.

И ни один не ответил. Великий же Крон хитроумный,

Смелости полный, немедля ответствовавл матери милой:

(170) "Мать! С величайшей охотой за дело такое возьмусь я.

Мало меня огорчает отца злоимянного жребий

Нашего. Ибо он первый ужасные вещи замыслил".

Так он сказал. Взвеселилась душой исполинсткая Гея.

В место укромное сына запрятав, дала ему в руки

Серп острозубый и всяким коварствам его обучила.

Ночь за собою ведя, появился Уран и возлег он

Около Геи, пылая любовным желаньем, и всюду

Распространился кругом. Неожиданно левую руку

Сын протянул из засады, а правой, схвативши огромный

(180) Серп острозубый, отсек у родителя милого быстро

Член детородный и бросил назад его сильным размахом.

И не бесплодно из Кроновых рук полетел он могучих:

Сколько на землю из члена ни вылилось капель кровавых,

Все их Земля приняла. А когда обернулися годы,

Мощных Эриний она родила и великих Гигантов

С длинными копьями в дланях могучих, в доспехах блестящих,

Также и нимф, что Милиями мы на земле называем.

Член же отца детородный, отсеченный острым железом,

(190) По морю долгое время носился, и белая пена

Вздыбилась вокруг от нетленного члена. И девушка в пене

В той зародилась. Сначала подплыла к Киферам священным,

После же этого к Кипру пристала, омытому морем.

На берег вышла богиня прекрасная. Ступит ногою –

Травы под стройной ногой вырастают. Ее Афродитой

Боги и люди зовут...

Второй раз с такой же полнотой описания космогонии мы сталкиваемся много позже Гесиода, многие века спустя. Публий Овидий Назон изложил свое представление о творении мира в первой книге о "Метаморфозах", и оно дополняет Гесиодово представление особенно в части первородного Хаоса^[73]:

Ныне хочу рассказать про тела, превращенные в формы

Новые. Боги,— ведь вы превращения эти вершили,—

Дайте ж замыслу ход и мою от начала вселенной

До наступивших времен непрерывную песнь доведите.

…

(5) Не было моря, земли и над всем распростертого неба,—

Лик был природы един на всей широте мирозданья,—

Хаосом звали его. Нечлененной и грубой громадой,

Бременем косным он был,— и только,— где собраны были

Связанных слабо вещей семена раэносущные вкупе.

(10) Миру Титан никакой тогда не давал еще света,

И не наращивала рогов новоявленных Феба,

И не висела земля, обтекаема током воздушным,

Собственный вес потеряв, и по длинным земным окоемам

Рук в то время своих не простерла еще Амфитрита.

(15) Там, где суша была, пребывали и море и воздух.

И ни на суше стоять, ни по водам нельзя было плавать.

(31) Воздух был света лишен, и форм ничто не хранило.

Все еще было в борьбе, затем что в массе единой

Холод сражался с теплом, сражалась с влажностью сухость,

(20) Битву с весомым вело невесомое, твердое с мягким.

Бог и природы почин раздору конец положили.

Он небеса от земли отрешил и воду от суши.

Воздух густой отделил от ясность обретшего неба.

После же, их разобрав, из груды слепой их извлекши,

(25) Разные дав им места,— связал согласием мирным.

Сила огня вознеслась, невесомая, к сводам небесным,

Место себе обретя на самом верху мирозданья.

Воздух – ближайший к огню по легкости и расстоянью.

Оных плотнее, земля свои притянула частицы.

(30) Сжатая грузом своим, осела. Ее обтекая,

Глуби вода заняла и устойчивый мир окружила.

Расположенную так, бог некий – какой, неизвестно —

Массу потом разделил; разделив, по частям разграничил

Землю прежде всего, чтобы все ее стороны гладко

(35) Выровнять, вместе собрал в подобье огромного круга.

После разлил он моря, приказал им вздыматься от ветров

Буйных, велел им обнять окруженной земли побережья.

После добавил ключи, болота без края, озера;

Брегом извилистым он обвел быстроводные реки,

(40) Разные в разных местах,— иные земля поглощает,

К морю другие текут и, дойдя, поглощаются гладью

Вольно разлившихся вод, и скалы им берегом служат.

Он повелел разостлаться полям, и долинам – вдавиться,

В зелень одеться лесам, и горам вознестись каменистым.

(45) Справа пояса два и слева столько же неба

Свод обвели, и меж них, всех прочих пламенней, пятый.

Сводом объятую твердь означил умысел бога

Точно таким же числом: земля – с пятью полосами.

На серединной из них от жары обитать невозможно.

(50) Две под снегом лежат глубоким, а двум между ними

Бог умеренность дал, смешав там стужу и пламень.

Воздух вплотную навис над ними; насколько по весу

Легче вода, чем земля, настолько огня он тяжеле.

В воздухе тучам стоять приказал он и плавать туманам,

(55) И разражаться громам, смущающим души людские,

Молниям он повелел и ветрам приносить охлажденье.

32

Но не повсюду владеть позволил им мира строитель

Воздухом. Даже теперь нелегко воспрепятствовать ветрам,

Хоть и по разным путям направляется их дуновенье,

(60) Весь наш мир сокрушить. Таково несогласие братьев!

Эвр к Авроре тогда отступил, в Набатейское царство,

В Персию, к горным хребтам, озаряемым утренним светом.

Запад и те берега, что солнцем согреты закатным,

Ближе к Зефиру, меж тем как в Скифию и в Семизвеэдье

(65) Вторгся ужасный Борей; ему супротивные земли

Влажны всегда от туманов сырых и дождливого Австра.

Сверху же, выше их всех, поместил он веса лишенный

Ясный эфир, никакою земной не запятнанный грязью.

Только лишь расположил он всё по точным границам,—

(70) В оной громаде – слепой – зажатые прежде созвездья

Стали одно за одним по веем небесам загораться;

Чтобы предел ни один не лишен был живого созданья,

Звезды и формы богов небесную заняли почву.

Для обитанья вода сверкающим рыбам досталась,

(75) Суша земная зверям, а птицам – воздух подвижный.

Только одно существо, что священнее их и способней

К мысли высокой,— чтоб стать господином других,—

не являлось.

И родился человек. Из сути божественной создан

Был он вселенной творцом, зачинателем лучшего мира,

(80) Иль молодая земля, разделенная с горним эфиром

Только что, семя еще сохранила родимого неба?

Отпрыск Япета, ее замешав речною водою,

Сделал подобье богов, которые всем управляют.

И между тем как, склонясь, остальные животные в землю

(85) Смотрят, высокое дал он лицо человеку и прямо

В небо глядеть повелел, подымая к созвездиям очи.

Так земля, что была недавно безликой и грубой,

Преобразясь, приняла людей небылые обличья.

Космогонические же представления этрусков о создании вселенной сохранились в словаре – энциклопедии византийского лексикографа X в. Суды, написанной им на греческом языке. Сведения об этрусской космогонии автор дает в своем словаре под словом "Тиррения". Он пишет:

" Тиррения, страна, и Тиррены, называемые Тусками. Их историю написал ученый муж. Он рассказал, как бог – создатель всего, на протяжении 12 тысяч лет [по-этрусски 12 "килид"] трудился над всеми своими творениями, которые он разместил в 12-ти так называемых обиталищах.

В первое тысячелетие он создал небо и землю. [По-видимому, речь идет о разделении духовного и материального начала, так как творение небосвода происходит далее.]

Во второе – всю видимую небесную твердь. [Создание небосвода – это своеобразная организация пространства, а также времени и сторон света, т.к. этруски рассматривали небосвод ориентированным по сторонам света и при этом учитывали благоприятные и неблагоприятные для себя направления. В целом концепция небосвода (Небесного мира) была у этрусков достаточно сложной.]

Дата добавления: 2014-12-27