Экономика России в годы Второй мировой войны

К войне страна пришла недостаточно под­готовленной. Не хватало самолетов и танков. Немецкая армия была моторизованной, наша — пешей. Немецкие солдаты были вооружены автоматами, наши — винтов­ками, которые немногим отличались от винтовок пер­вой мировой войны. С одной стороны, СССР имел высокий военно-промышленный потенциал, значительно возросший в результате инду­стриализации, огромные природные и людские ресур­сы. В отличие от царской России, оборудование, необхо­димое для военного производства, производилось в стране. В отличие от Германии, где не было своей нефти, в СССР имелись все виды стратегического сырья. С дру­гой стороны, Советский Союз был недостаточно подго­товлен к войне. Это заключалось не только в политичес­ких просчетах, следствием которых стала оккупация Германией огромной территории, и не только в недостат­ке самолетов и танков в начале войны. Германская эко­номика была уже переведена на военные рельсы до на­падения на СССР, Наша страна начала такой переход лишь в ходе войны. А для такого перевода в условиях огромной страны требовалось много времени, около года. Иными словами, экономически страна стала гото­ва к войне лишь через год после ее начала.

Следствием неподготовленности стало отступление и оккупация. В связи с этим одной из главных хозяйствен­ных задач первого года войны стала эвакуация на восток предприятий из западных районов. На оккупирован­ной территории находилась 1 /3 нашей промышленнос­ти, в том числе здесь добывалось 60% угля, выплавлялось 60% стали и алюминия. И дело было не только в количе­стве продукции. Например, высококачественные марки стали, необходимой для военного производства, выплав­лялись, в основном, на западе страны, а на востоке ме­таллургия давала «рядовой» металл. Поэтому оказалось, что в 1942г. страна получила только 8 млн. т стали, а Гер­мания — 32 млн. т, т.е. в 4 раза больше.

Но эвакуировать можно было не все: нельзя эвакуи­ровать угольные шахты, железные рудники, доменные и мартеновские печи, электростанции и т.д. Перебазиру­ясь на новое место, предприятия теряли прежние хозяй­ственные связи, источники сырья, топлива, энергии, А на новых местах металлургические заводы, шахты и элект­ростанции были рассчитаны только на обслуживание местных потребностей. Это вызывало дополнительные трудности и вело к сокращению выпуска продукции, Эвакуация загрузила железные дороги, а это на время прервало экономические связи между разными района­ми страны.

Для разме­щения эвакуированных предприятий уплотнялись цеха местных заводов, использовались помещения складов, школ, театров. Но все это были полумеры, приходилось строить новые цеха. Иногда станки ставились под откры­тым небом, и рабочие начинали выпускать продукцию, а вокруг уже работающих станков возводились стены.

Для размещения рабочих «уплотнялись» квартиры местных жителей, использовались клубы, кинотеатры и прочие помещения. Строились бараки. Приехавшие в Сибирь и на Урал южане в родных местах не носили ва­ленок, их одежда не приспособлена к морозам. Нужно было этих людей одеть, накормить, обогреть.

Следует отметить и положительные стороны эвакуа­ции. Предприятия перебазировались в основном на Урал и в Западную Сибирь. Урал стал центром военной про­мышленности. Существенно было то, что эти районы были недосягаемы для противника. Кроме того, здесь были металлургические заводы, сырье, топливо. Здесь были незаконченные стройки, которые теперь спешно завершались, но уже по другому профилю.

Восстановление предприятий на новых местах иног­да происходило с необыкновенной быстротой — за два-три месяца. Бывало так, что последние эшелоны пред­приятия еще были в пути, а доставленные ранее цеха уже начинали работу.

Второй хозяйственной задачей первого года войны стала мобилизация промышленности, перевод ее на во­енные рельсы. Это выражалось в сокращении мирного и расширении военного производства. Тракторные за­воды стали выпускать танки (впрочем, их мощности были частично переведены на выпуск танков еще до войны), металлургия перешла на производство тех марок метал­ла, которые требовались для производства вооружения; текстильные и обувные предприятия стали готовить об­мундирование для солдат, пищевые наладили выпуск концентратов.

Был использован опыт Первой мировой войны по ко­оперированию предприятий для выполнения военных заказов. К каждому военному заводу прикреплялись не­военные заводы-поставщики для выполнения доступных им работ. Например, для одного из авиационных заводов 60% всех работ выполняли такие заводы-поставщики. Он получал от них моторы, винты, шасси, радио- и электро­аппаратуру, бензобаки и т.д.

Эвакуация и мобилизация промышленности — эти два главных процесса с начала войны до середины 1942 г. — означали общее сокращение производства. При пере­стройке на военное производство предприятие сначала прекращает выпуск прежней продукции, перестраива­ется, и лишь потом начинает осваивать новую. Поэтому с начала войны до 1942 г. промышленное производство рез­ко сократилось. В 1942 г. германская тяжелая промыш­ленность была в 3-4 раза сильнее советской.

В 1942 г. чугуна в СССР было выплавлено в 3 раза меньше, чем в 1940 г., стали — в 2,2 раза меньше. В СССР выпускалось в 5 раз меньше металлорежущих станков, чем в Германии, добывалось в 4 раза меньше угля, про­изводилось в 2,5 раза меньше электроэнергии. Но уже в том же 1942 г. в СССР было выпущено 25 тыс. танков, тогда как в Германии — только 9 тыс., самолетов советс­кие заводы выпустили 25 тыс., а германские— 15 тыс., в Германии было изготовлено 19 тыс. артиллерийских ору­дий, в СССР—29 тыс.

Крайне тяжелое положение с начала войны сложи­лось на транспорте. Железные дороги были забиты воен­ными эшелонами. Достаточно сказать, что для проведе­ния Сталинградской операции ежедневно разгружались 40 поездов, а во время летнего наступления 1944 г. для войск одного только 3-го Белорусского фронта — 25 поез­дов в сутки. На это накладывалась эвакуация промыш­ленности, когда на восток двигались одновременно десят­ки и сотни предприятий, каждое из которых занимало много эшелонов. Кроме того, в связи с перебазированием предприятий на восток намного увеличилась длина пере­возок. Продукцию приходилось везти к фронту через всю страну. В 1942 г. перевозка грузов железной дорогой со­кратилась вдвое, по сравнению с довоенной. Это, вклю­чая военные и эвакуационные перевозки. Во столько же раз сократилась перевозка невоенных грузов. Лишь пос­ле 1942 г. железнодорожные перевозки стали увеличи­ваться, и к концу войны железные дороги перевозили гру­зов уже на 40% больше, чем в 1942 г. По сравнению с довоенным периодом, все же пропускная способность же­лезных дорог к концу войны составляла лишь 76%.

Со второй половины 1942 г. промышленное произ­водство стало увеличиваться. К 1945 г. ведущие отрасли тяжелой промышленности увеличили производство, по сравнению с 1942 г.

Конечно, в основном росла военная промышлен­ность. Уже отмечено, что даже в 1942 г. по производству танков, самолетов, артиллерийских орудий СССР обо­гнал Германию. За годы войны выпуск военной продук­ции увеличился в 2,5 раза, в том числе танков и самолетов — в 3 раза. Если в начале войны СССР имел втрое меньше танков и самолетов, чем Германия, то в начале 1945 г. танков у нас было в 2,8 раза больше, чем в Герма­нии, артиллерийских орудий — в 3,2 раза, а самолетов — в 7,5 раза. Качество советского вооружения также сильно вы­росло. В необычайно короткие сроки были сконструиро­ваны и запущены в производство новые марки вооруже­ния, превосходившие немецкую технику. Истребители Лавочкина и Яковлева, реактивные артиллерийские ус­тановки, танки Т-34 и другие военно-технические новин­ки появились на фронте в большом количестве и опреде­лили не только количественное, но и качественное превосходство советской техники.

Итак, нарастание количества и качества вооружения началось с 1942 г. и определило перелом в ходе войны. Но, естественно, поскольку все средства были брошены на военное производство, поскольку теперь вооружение готовили и мирные предприятия, невоенные отрасли сократили производство. В 1942 г. военная продукция составляла до 80% всей промышленной продукции, а то­варов народного потребления даже к концу войны, когда уже восстанавливались мирные отрасли, производилось вдвое меньше, чем перед войной. Острый дефицит по­требительских товаров вызвал оживление кустарно-ремесленного производства, и значительная часть по­требностей населения в военные годы удовлетворялась кустарями и ремесленниками. Таким образом, военное производство росло в значительной степени за счет не­военного, и общий объем промышленного производства в 1945г. составил91% от довоенного уровня.

Военная экономика — это не только станки и заводы. Это, прежде всего люди, промышленные кадры. В пери­од Второй мировой войны на одного солдата на фронте работали 6-7 человек в тылу. Они-то и составляли воен­но-промышленный потенциал. Война требовала увели­чения количества рабочих в промышленности, причем рабочих квалифицированных. К 1943 г. численность ра­бочих и служащих сократилась на 40% по сравнению с довоенной.

В СССР это противоречие преодолевалось, в основ­ном, «мерами военной дисциплины», т.е. административ­ным принуждением. Рабочий день увеличивался до 11 ча­сов, были ликвидированы отпуска. Была проведена мобилизация всего трудоспособного населения, т.е. жен­щин, подростков и стариков. Женщины составили в про­мышленности больше половины всех занятых, а в сельс­ком хозяйстве — даже 80%.

Но эти меры не воспринимались, тогда как принуж­дение. По закону рабочий день продлевался до 11 часов, а люди добровольно не уходили из цехов сутками. Раз­вернулось движение «двухсотников» и «трехсотников», регулярно выполнявших по 2-3 нормы. На места опыт­ных рабочих пришли женщины, дети и старики, к тому же голодные и плохо одетые, а производительность тру­да росла. Подвиг народа в тылу был реальностью.

Сельское хозяйство страдало от войны больше, чем промышленность. Во-первых, на оккупированных тер­риториях находилось 47% посевных площадей. А если учесть, что оккупированы были житницы страны — Украина, Дон, районы, где урожайность была намного выше средней, то очевидно, что хлеба там производилось больше половины.

Во-вторых, из деревни на фронт ушло все здоровое мужское население, остались лишь женщины, дети и старики. В деревне не было «брони», как в промыш­ленности. В-третьих, резко понизилась техническая база: тракторы во время войны не выпускались, а из тех, которые оставались, значительная часть была мо­билизована на военные нужды. Лошадей же к этому времени оставалось уже мало, так что пахали теперь и на людях.

Интенсивность труда в колхозах повысилась, и даже в трудных условиях в восточных районах страны посевные площади увеличились на 8-9%, но это, конеч­но, не могло компенсировать потерю 47% посевных пло­щадей на западе.

Конечно, сельскохозяйственное производство в годы войны сократилось. Например, в 1944 г. страна получи­ла лишь 54% довоенного количества сельскохозяйствен­ной продукции. В 2-3 раза уменьшилось производство технических культур: хлопка, сахарной свеклы, подсол­нечника. Сокращение притока сельскохозяйственной продукции в город заставило перейти к нормированно­му распределению продовольствия по карточкам. Рабо­чее снабжение не ограничивалось государственным пайком. При крупных предприятиях были созданы ОРСы (отделы рабочего снабжения), которые изыскивали до­полнительные источники снабжения, создавали подсоб­ные хозяйства, разводили овощи, выращивали поросят и т.д. В 1944 г. на долю ОРСов приходилось 30% рыночного товарооборота.

Централизованно распределялись и промышленные товары народного потребления. Но их поступало теперь для продажи населению настолько мало, что нормы и нормированное снабжение были невозможны. По­скольку легкая промышленность тоже обслуживала преимущественно военные нужды, для продажи насе­лению оставалось только 9 % производимых в стране хлопчатобумажных тканей и только 28 % кожаной обуви. Промтовары продавались населению нерегулярно, часто используясь для материального поощрения.

Продовольствие и промтовары в магазинах прода­вались по твердым государственным ценам, но на сво­бодном рынке («колхозном», как его принято было назы­вать, хотя продукция колхозов сюда обычно не поступала] цены повысились в 13 раз, потому что спрос превышал предложение.

Другой причиной повышения цен была бумажно-де­нежная эмиссия. Для покрытия военных расходов госу­дарство увеличило выпуск бумажных денег. Их количе­ство в обращении к концу войны выросло приблизительно в 4 раза. Но если цены в магазинах оставались на довоен­ном уровне, а товаров по этим ценам продавалось намно­го меньше, чем до войны, значит, оборот денег в несколь­ко раз уменьшился, и обратно государству возвращалась лишь незначительная часть денег, выданных в виде зарп­латы. Основная часть их оставалась неиспользованной. Это, естественно, тоже вызывало рост цен. Надо было ка­ким-то образом вернуть государству часть этих денег, уменьшить денежную массу в обращении.

Для этого в 1944 г. в городах были открыты «коммер­ческие» магазины, через которые государство продава­ло дополнительно к нормированным пайкам продукты и промтовары по повышенным ценам, близким к рыноч­ным. Эта «коммерческая» торговля выполняла две фун­кции. С одной стороны, она задерживала рост цен на воль­ном рынке, увеличивая товарную массу в обращении, а с другой — возвращала государству часть денег.

Для уменьшения денежной массы в обращении и увеличения государственных доходов были увеличены налоги с населения. Большой приток денег был обеспечен фондом обороны. Этот фонд состоял из добровольных взносов граждан. Некоторые колхозники вносили суммы, достаточные для постройки танка или самолета. В результате всего этого государственный до­ход вырос с 180 млрд. руб. перед войной до 300 млрд. руб. в 1945 г.

В годы войны административно-командная система показала высокую эффективность, она была приспособле­на к экстремальным условиям, когда необходимо решать конкретные задачи. Не случайно государственное регу­лирование хозяйства впервые возникло в годы Первой мировой войны и в ведущих капиталистических странах, резко усилилось в годы второй мировой войны. Не слу­чайно «новый курс» Рузвельта был введен в годы круп­нейшего в истории мирового экономического кризиса.

В годы войны главным потребителем продукции ста­новилось государство. Промышленность работала на обеспечение военных потребностей. Товарно-денежные отношения при этом теряли прежнее значение. Центра­лизованная система управления позволяла концентри­ровать все силы и ресурсы для решения главных задач — для развития производства танков, боевой авиации, пе­реключения транспорта на перевозку важнейших гру­зов и т.д. Рыночные отношения не могли бы обеспечить такой мобильности и концентрации усилий.

Дата добавления: 2014-12-29