Организованная преступность в СССР: «воры в законе» как криминальное правительство

Организованная преступность в России — явление довольно старинное. Помимо обычных «соловьев-раз­бойников», которых на наших больших дорогах всегда

¹ См.: Konanykhine A., Gratcheva E. Mafiocracy in Russia // http://www.konanykhine.com/mafiocracy.htm.

286 Теневая экономика

было более чем достаточна, можно вспомнить хотя бы казацкие «республики» XVI—XVII вв., отечественный аналог пиратских сообществ Карибского моря того же времени. Однако роль «разбойного элемента» в истории России оказалась гораздо более значительной, чем за рубежом: многие эпизоды «крестьянских войн» при близком рассмотрении имеют отношение скорее к кри­минальной истории, чем к истории классовой борьбы. Что же касается более близких к нашим дням времен, то экономическая история отечественной организован­ной преступности XX в. исследована пока гораздо хуже, чем история зарубежных преступных организаций. И все же, хотя многие детали еще не ясны, ключевые характеристики «красной мафии» и основные поворот­ные моменты ее эволюции можно выделить уже сейчас¹. Сообщество «воров в законе» — наиболее старая и известная криминальная группировка России. Совре­менная отечественная организованная преступность как система вышла именно из этого сообщества. Ран­ние этапы его истории (примерно до 1970-х гг.) доволь­но туманны и отчасти легендарны. Точно известно од­но: формирование (его относят к концу 1920-х — нача-

¹ Литература, посвященная «русской» мафии, довольно многочисленна, но публицистика пока определенно преобла­дает над научным анализом. Из наиболее «солидных» изданий по этой проблеме см.: Гуров А. И. Профессиональная преступ­ность: прошлое и современность. М., 1990; Овчинский В. С. Стратегия борьбы с мафией. М., 1993; Гуров А. И. Красная ма­фия. М., 1995; Константинов А., Дикселиус М. Бандитская Россия. СПб., 1997; Лунеев В. В. Преступность XX века. Ми­ровые, региональные и российские тенденции. М.: Норма, 1999. С. 299—309; Российская организованная преступность: новая угроза? М., 2000; Anderson A. A Red Mafia: A Legacy of Communism // Economic Transition in Eastern Europe and Rus­sia: Realities of Reform. Stanford, 1995 (http://andrsn.stanfo-rd.edu/Other/redmaf.html); Serio J. D., Rozinkin V. S, Thieves Professing the Code: The Traditional Role of Vory у Zakone in Russia's Criminal World and Adaptions to a New Social Reality // Crime and Justice: Europe. July 1995 (http://www.acsp.uic edu/ oicj/pubs/oje/050405.htm).

Часть VII. Особенности теневых отношений в России 287

лу 1930-х гг.) этого сообщества произошло в местах заключения, что для «нормальной» организованной преступности совершенно аномально. Уже из самого названия этого сообщества следует, что его члены за­нимались сугубо «перераспределительной» деятельно­стью (карманные кражи, воровство, грабежи) и потому, в соответствии с ранее данным определением, это со­общество относилось не к современному, а к традици­онному типу организованной преступности. Необычно, однако, то, что это сообщество смогло добиться очень высокой степени самоорганизации, которая за рубежом возникала только в преступных организациях совре­менного типа.

Главным признаком «воровского» сообщества стало соблюдение его членами довольно жесткого свода пра­вил — «воровских понятий»:

1) строгая корпоративная солидарность («вор в зако­
не» не имеет права даже замахнуться на своего «колле­
гу», не то чтобы давать на него показания);

2) запрещение иметь какие-либо контакты с офици­
альными властями (даже служить в армии);

3) запрещение заниматься обычным трудом (даже в
местах лишения свободы);

*4) обязанность контролировать поведение всех дру­гих преступников в местах заключения;

5) отказ от личного имущества (идеальный «вор в за­коне» не имеет ничего своего, он получает средства ли­бо от преступных операций, в осуществлении которых играет роль организатора, но не исполнителя, либо от «добровольно-обязательных» отчислений других пре­ступных элементов).

Для выработки и контроля за выполнением «воров­ских понятий» использовались многие институты, во многом схожие с институтами доиндустриальных об­щинных коллективов: «воровская присяга» при приеме («коронации») новых членов, регулярные «воровские сходки» для обсуждения и решения важнейших вопро­сов, «воровской суд» над нарушителями «понятий»,

288 Теневая экономика

сбор средств в «воровской общак» (резервный фонд для оказания помощи самим преступникам в местах заклю­чения и членам их семей).

Первоначально «воры в законе» были своеобразным криминальным правительством, управляющим местами заключения. Характерно, что «воровские понятия» яв­ляются своего рода зеркальным отражением «кодекса чести» идеального государственного чиновника, естест­венно, в российском представлении (табл. 25-1). Ста­линская эпоха породила особую породу советских адми­нистраторов, у которых служебная деятельность полно­стью вытесняла частную жизнь («Новое назначение» А. Бека дает яркое описание всех достоинств и недос­татков этого социального типа). «Воры в законе» — это вариация на ту же тему: криминальные структуры все­гда в определенной степени дублируют институты офи­циального мира.

Подобно государственным чиновникам, которых по приказу начальства перебрасывают с одного поста на другой, «воры в законе» также никогда не были привя­заны к какой-то конкретной территории, как «семьи» зарубежных преступных организаций. Поэтому некото­рые криминологи, подчеркивая специфику «воров в за­коне», выделяют их в особую организационную фор­му — «кооперацию профессиональных преступных ли­деров» (своеобразный преступный «клуб» или «каста»), отличную от «преступных синдикатов» (типа «Коза Но-стра») или «организованных преступных группировок» (типа солнцевской «братвы» 1990-х гг.)¹. С институцио­нальной точки зрения, точнее было бы сформулировать вывод, что классические «воры в законе» представляли собой криминальное правительство, организованное на общинных принципах (наподобие правящей касты в госу­дарстве инков Тауантисуйю).

¹ См.: Козлов Ю. Г., Слинько М. И. Организованная пре­ступность: структуры и функции // Изучение организованной преступности: российско-американский диалог, М., 1997. С. 59.

Часть VII. Особенности теневых отношений в России

Таблица 25-1

Сопоставление «воровских понятий» с бюрократическим «кодексом чести»

«Воровские понятия»	Характеристики идеального но­менклатурщика сталинской эпохи
Корпоративная солидар­ность — преданность «воров­скому» сообществу	Корпоративная солидар­ность — номенклатура как «орден меченосцев»
Запрещение иметь какие-ли­бо контакты с официальны­ми властями	Запрещение иметь какие-ли­бо контакты с «врагами на­рода»
Запрещение заниматься обычным трудом	Специализация только на управленческой работе
Обязанность контролировать поведение всех других пре­ступников	Обязанность контролир и лть поведение всех других со-'ст-ских граждан
Отказ от личного имущест­ва — жизненные блага без­возмездно предоставляются другими преступниками	Отказ от личного имущее! ва — жизненные блага пре­доставляются за государст­венный счет бесплатно или полубесплатно

Естественно, что официальные советские органы от­нюдь не были склонны мириться с «двоевластием» в об­ширном мире ГУЛАГа. Период попустительства (1930— 1940-е гг.) сменился периодом ожесточенных репрессий против носителей воровских традиций (1950-е гг.), в хо­де которых первое поколение «воров в законе» было почти полностью «ликвидировано как класс». Однако затем наступило «возрождение», связанное с качествен­ными изменениями в самих преступных промыслах.

В 1960-е гг., после массового развертывания тенево­го «цехового» бизнеса, появились профессиональные преступники нового типа, которые специализировались уже не на карманных кражах, а на «стрижке» подполь­ных предпринимателей. Первоначально бандиты просто грабили «цеховиков», но вскоре начали заниматься

Ю — 5432

290 Теневая экономика

классическим рэкетом — сбором постоянной дани в об­мен на гарантии защиты. Если ранее организованная преступность России специализировалась на насильст­венной перераспределительной деятельности, то теперь ее главной специализацией стало производство неза­конных охранительных услуг. Появилась насущная по­требность внести в стихийный рэкет-бизнес элементы организованности: упорядочить размеры дани, разде­лить сферы влияния разных группировок и т. д. Орга­низаторские таланты «воров в законе» оказались очень кстати, но теперь для наведения порядка не только в тюрьмах и лагерях, но, прежде всего, на свободе. Имен­но благодаря «ворам в законе» была принята знамени­тая «Кисловодская конвенция» 1979 г., регламентирую­щая условия сосуществования уголовных элементов и «цеховиков».

Таким образом, в советский период наиболее консо­лидированное криминальное сообщество, «воры в зако­не», выполняло роль криминального правительства, причем решения «воровских сходок» осуществлялись, пожалуй, более последовательно, нежели постановле­ния Совета Министров. Что касается «черного бизнеса» рыночного типа (наркобизнес, организованная прости­туция, торговля оружием и т. д.), то в брежневский пе­риод он только начинал формироваться.

Существование организованной преступности в на­шей стране после долгого (с 1960-х гг.) периода замал­чивания было официально признано на закате совет­ской истории — в 1988 г. в МВД вновь стали создавать­ся специальные подразделения, призванные бороться именно с преступными организациями. Однако это ре­шение «опоздало на целую эпоху». К концу истории СССР «красная мафия» стала уже настолько влиятель­ным институтом социально-экономических отношений, что усилия органов правопорядка напоминали попытки вычерпать море дырявой ложкой. Кроме того, курс ра­дикал-реформаторов на строительство капитализма «любой ценой» буквально парализовал какое-либо про-

Часть VII. Особенности теневых отношений в России 291

тиводействие организованной преступности со стороны государства¹. Наивные либералы надеялись (либо дела­ли вид), что мафиозные менеджеры ринутся в бизнес, чтобы честно «делать деньги». Однако ослабление офи­циальных государственных структур создало в конце 1980-х -- начале 1990-х гг. вакуум власти, который в значительной степени заполнился властью мафии, бос­сы которой отнюдь не торопились заниматься произво­дительной деятельностью.

Этот период стал периодом наибольшей силы отече­ственной мафии, когда она действительно на какое-то время стала «государством в государстве». Поэтому Б. Н. Ельцин не сильно преувеличивал, назвав в 1994 г. страну, президентом которой он был, «самым крупным мафиозным государством в мире» и «сверхдержавой преступности»².

Дата добавления: 2014-12-29