Реформы в обществе — реформы в мафии: эволюция криминального сообщества

Проявлением сильных институциональных измене­ний, происходящих в «красной мафии», являются изме­нения в среде самих «воров в законе» — того преступно­го сообщества, которое играло роль своего рода стержня криминального мира России. К концу 1990-х гг. стано­вится очевидным, что настоящие «воры в законе», «нар­комы» преступного мира имеют шансы стать вымираю­щими «зубрами».

Как ранее отмечалось, классические «воры в законе» соответствуют той стадии развития преступной органи­зации, когда она выполняет роль криминального прави­тельства. По мере коммерциализации мафии старые «понятия» начинают только мешать. В самом деле, можно ли представить теневого предпринимателя, кото­рый демонстративно отказывается иметь какие-либо контакты с властями и обладать личной собственно­стью? Поэтому размывание сообщества «воров в зако­не» идет и извне, и изнутри.

С одной стороны, новые криминальные авторитеты часто не ставят ни в грош «воровские» традиции, отка­зываются от «коронации» и рассматривают «воров» как обыкновенных конкурентов, от которых лучше изба­виться. Там, где подобные авторитеты берут верх над

¹ Это выглядит примерно таким образом: в Москве солн­цевская группировка курирует игорный бизнес; чеченская «община» — экспорт нефти, металлов, торговлю крадеными ав­томашинами; азербайджанские группы — наркобизнес и т. д. (Крыштановская О. В. Нелегальные структуры в России // Со­циологические исследования. 1995. № 8. С. 98).

Часть VII. Особенности теневых отношений в России 295

«ворами» (как в «бандитском» Петербурге), преступ­ность становится более агрессивной и кровавой, по­скольку у новых авторитетов еще не сформирована «культура согласия».

С другой стороны, само звание «вора в законе» подвергается сильнейшей девальвации. Уже в конце 1980-х -- начале 1990-х гг. число «законников» стало быстро расти (с 512 в 1988 г. до 660 в 1990 г.¹), что, есте­ственно, сопровождалось ухудшением качества кадров. Первоначально пройти «коронацию» мог, как правило, лишь уголовник с большим тюремным стажем, что ав­томатически означало его органическую преданность криминальным «понятиям». В новую эпоху звание «во­ра» стали просто покупать, в результате чего его получа­ли преступники, не отбывшие ни единого срока и до­вольно молодые². Эти «новые русские» криминального мира привносят с собой атмосферу коррупции, подкупая старых, более авторитетных «воров», чтобы те выносили выгодные им решения. Судя по всему, в 1990-е гг. кор­рупция поразила это нелегальное правительство не в меньшей степени, чем правительство легальное.

Таким образом, сообщество «воров в законе» теряло старое «лицо», и по мере того, как криминальных «нар­комов» сменяли криминальные «новые русские», оно трансформировалось в сеть криминальных фирм, как это происходило ранее с зарубежными мафиозными ор^ ганизациями.

Отечественная мафия достаточно многочисленна, но по степени организованности пока заметно уступает за-' рубежным «образцам».

¹ См.: Самые известные воры. Минск, 1999. С. 451.

² В литературе можно найти информацию, что цена этой
сделки составляет 300 тыс. долл. (Алексахин А., Рясной И. Их
дом — тюрьма. А они на воле... // Милиция. 1998. Сентябрь-
октябрь. С. 25). Впрочем, «воры» с купленными титулами
имеют заметно меньший авторитет, чем «настоящие воры».
Считается, что количество по настоящему авторитетных «во­
ров в законе» составляло к концу 1990-х гг. всего порядка 200.

Теневая экономика

Таблица 25-2 Число выявленных групп организованных преступников

Характеристики	1989 г.	1992 г.	1995 г.
Общее число групп
Численность групп
свыше 10 человек
Численность групп, су-
ществующих свыше
одного года
Численность групп,
имеющих связи
коррумпированные
межрегиональные
международные	нет данных

Составлено по: Лунеев В. В. Преступность XX века. Миро­вые, региональные и российские тенденции. М.: Норма, 1999. С. 303.

Количество организованных преступных групп изме­ряется тысячами (см. табл. 25-2). Однако «настоящих» преступных сообществ — крупных, стабильных, с меж­региональными и международными связями, имеющих своих людей в органах власти, — заметно меньше. По заведомо неполным данным Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД России, в середине 1990-х гг. их насчитывалось в России поряд­ка 150, они объединяли примерно 12 тыс. человек¹.

¹ См.: За порогом насыщения тревожностью. Организо­ванная преступность в России (информационно-аналитиче­ская справка ВНИИ МВД РФ) // Вечерняя Москва. 1995. 19 янв. Для сравнения можно назвать оценки зарубежными криминологами численности других ведущих преступных ор­ганизаций 1990-х гг.: число членов американской «Коза Ност-ра» оценивают в 5—7,5 тыс. человек (24 «семьи»), сицилий­ской мафии — в 6,5 тыс. (253 клана), японских якудза -53 тыс. (Иванов Р. Ф. Указ. соч. С. 66; Форестье П. Тайная

Часть VII. Особенности теневых отношений в России 297

«Воровские сходки» по-прежнему остаются главным институтом криминального менеджмента, они проходят регулярно, но носят, как правило, региональный, а не общесоюзный характер¹. Центрального координирую­щего органа (своего рода совета директоров), по типу американской «комиссии», еще не создано², и, с учетом широких географических масштабов страны и усили­вающейся атмосферы разобщенности, вряд ли следует ожидать в ближайшее время его возникновения.

Известная аморфность, впрочем, не мешает актив­ному налаживанию контактов крупных российских группировок с ведущими мировыми преступными сооб­ществами. Это создает предпосылки для формирования в ближайшем будущем своего рода мирового крими­нального правительства -- «Большой пятерки» (италь­янская мафия, якудза, триады, колумбийские наркокар­тели, «русская мафия»)³.

жизнь «Тото», подпольного главаря сицилийской мафии // Компас. 1992. № 182. С. 40—41; Головнин В. Якудза отступает, но не сдается // Иностранная литература. 1994. № 8. С. 235).

¹ В 1994 г. состоялось 413 «воровских сходок», в которых
участвовало около 6 тыс. человек (Основы борьбы с организо­
ванной преступностью. С. 175). Сама многочисленность этих
мероприятий и их участников показывает, насколько раздроб­
ленной оставалась в 1990-е гг. российская мафия.

² В 1994 г. на слушаниях в конгрессе США директор ЦРУ
Дж. Булей отмечал, что мафиозные группы в России «нахо­
дятся на стадии организационного становления. Они не дотя­
гивают до мафии в полном смысле слова, так как пока нет ме­
ханизма контроля центра над различными группами». Впро-
чфм, по мнению Дж. Вулси, после «эволюционного развития»
верхушка гангстерских банд может превратиться в могущест­
венное «преступное Политбюро» (Где предел могуществу гло­
бальной мафии? // Эхо планеты. 1994. № 18/19. С. 23). Не­
сколько лет спустя американский криминолог Ф. Вильяме
констатировал, что российская организованная преступность
по-прежнему остается не монолитной, а скорее рассеянной и
расчлененной (Организованная преступность-4. С. 81).

³ Есть, например, информация, что еще в 1992 г. в ходе
переговоров между русскими и итальянскими мафиози была
достигнута договоренность о международном разделении тру-

298 Теневая экономика

В целом по уровню своего развития «русская» мафия 1990-х гг. схожа с сицилийской мафией начала века (пе­риод 1880—1920-х гг. в истории Сицилии называют «царством мафии»), когда мафиозные семьи едва ли не полностью контролировали слаборазвитую экономику острова, занимая при этом даже официальные посты в органах' муниципальной власти. Развитие рыночного хозяйства при стабилизации политической власти ведет всегда к тому, что организованная преступность зани­мает свое «законное место» в обществе, превращаясь из системы криминальной власти в сеть криминальных фирм, находясь в «динамическом равновесии» с силами правопорядка и не претендуя на политическую власть¹. Подобная трансформация «красной мафии» еще не за­вершена, но вектор развития обозначился уже в конце 1990-х гг. когда на смену квази-демократическим иде­ям «многовластья» пришла идея «сильного государства». По мере того, как эта идея будет трансформироваться из лозунгов в реальную повседневность, функции «красной мафии» как теневого правительства оконча­тельно станут рудиментом.

Глава 26. «Экономика рэкета» в СССР и в постсоветской России

В 2000-е гг. в российских СМИ активно обсуждается тема «оборотней в милицейских погонах» — работниках правоохранительных органов, которые совмещают служ­бу с рэкетирскими «подработками», конкурируя с обыч­ными бандитами-рэкетирами. За отдельными «выплыв­шими на свет» эпизодами скрывается, как подводная

да в наркобизнесе: итальянцы приобретают и сбывают нарко­тики, а русские обеспечивают безопасность их транзита через страны СНГ (Организованная преступность-4. С. 58).

¹ Именно такой путь проделала, в частности, сицилийская мафия. См.: Васильков Н. Метаморфозы итальянской мафии // Мировая экономика и международные отношения. 1992. № 7. С. 107-116.

Часть VII. Особенности теневых отношений в России 299

часть айсберга, большая проблема — так называемой экономики рэкета. Речь идет о том явлении, которое простые россияне давно привыкли называть «крышами». Теоретической основой изучения «крышестроитель-ства» может стать разработанная питербуржским со­циологом В. В. Волковым концепция силового пред­принимательства¹. Согласно его исследованиям, есть три направления «крышестроительства»: использование покровительства организованной преступности («бан­дитские крыши»), создание частных служб безопасно­сти («коммерческие крыши») и, наконец, использова­ние неформального покровительства официальных правоохранительных органов («милицейские крыши»). В каждом из этих случаев наблюдается частичная при­ватизация правоохранительной деятельности — перете­кание реального выполнения этой функции в руки внегосударственных институтов.

Эпоха «бандитских крыш»

Исторически и логически первичной формой тене­вой защиты прав собственности предпринимателей в России являлась «бандитская крыша». Поскольку изна­чально предпринимательство в СССР развивалось «под­польно», то и защита «ранних» предпринимателей могла быть только «подпольной». Важным рубежом советской экономической истории стала совместная сходка «воров в законе» и «цеховиков» в 1979 г. в Кисловодске, когда неорганизованные «наезды» на теневых предпринимате­лей были заменены планомерной выплатой подпольны­ми предпринимателями 10% от их доходов в обмен на гарантированную безопасность от преступного мира².

Введенная «кисловодской конвенцией» бандитская «десятина» превратилась в 1990-е гг. в устойчивый ком-

¹ См.: Волков В. В. Силовое предпринимательство в совре­
менной России // Социологические исследования. 1999. № 1.
С. 56—65; Он же. Силовое предпринимательство. СПб., 2002.

² См.: Гуров А. И. Профессиональная преступность: про­
шлое и современность. С. 169.

300 Теневая экономика

понент издержек российского предпринимательства, повысившись до 20—30% прибыли. Когда криминаль­ные авторитеты помогали своим подопечным «налажи­вать отношения» с нерадивыми должниками, то «кры­ша» забирает еще 50% от суммы возвращенного долга. Исследователи отмечают, что возмущение у бизнесме­нов вызывала не «дань» как таковая, а нередкие случаи, когда криминальные правоохранители требовали слиш­ком больших выплат либо даже стремились полностью подчинить опекаемые фирмы. Если же криминальные правоохранители соблюдали меру, то предприниматели сами искали с ними контактов¹.

К середине 1990-х гг. в России сформировалась на­стоящая система «криминальной юстиции», выполняю­щая функции полиции, арбитража и судебных исполните­лей. Высокая плата за ее услуги во многом компенсирова­лась скоростью и безусловностью решений. Механизмы деятельности этой системы станут (если станут) известны еще не скоро, поскольку никто из ее участников не заин­тересован в разглашении тайн «первоначального капита­листического накопления»². Известен лишь результат: но­ворожденный российский бизнес получил минимально приемлемые условия для своего развития.

Усиливающаяся конкуренция со стороны «коммер­ческих» и «милицейских крыш» неизбежно вела к тому, что после бурного всплеска первой половины 1990-х гг. чисто криминальное силовое предпринимательство по­степенно возвращалось к исходной ситуации, существо­вавшей до легализации бизнеса. К концу 1990-х гг. под «бандитскими крышами» остались в основном те сег­менты рынка, в которых высока доля нелегальных опе­раций и где оплата происходит наличными (прежде все­го, сфера розничной торговли).

¹ См.: Сафонов В. Н. Указ. соч. С. 208.

² Первое и пока единственное в России исследование, где
рассматриваются проблемы нашей криминальной юстиции -
это книга П. А. Скобликова (Скобликов П. А. Имущественные
споры и криминал в современной России. М., 2001).

Часть VII. Особенности теневых отношений в России 301

Эпоха «милицейских крыш»

Монополия бандитов на охранный бизнес стала да­вать трещины, когда в начале 1990-х гг. в коммерцию пошли уже не отчаянные авантюристы, а бывшие но­менклатурщики высоких рангов.

«Бандитская крыша» хороша для защиты от уголовни­ков и для «выбивания долгов» из мелких коммерсантов, но вряд ли ей по плечу противодействие используемым крупным бизнесом современным методам «грязной» кон­куренции (воровство информации, переманивание спе­циалистов, силовое устранение конкурентов руками на­емных киллеров и т. д.). Поэтому крупный бизнес предъ­явил спрос на «крыши», чьи работники имеют не только грубую силу, но и ум, умение использовать специальную аппаратуру, многие особые навыки. Одновременно появи­лось и предложение нужных кадров: после крупных реор­ганизаций КГБ/ФСБ, МВД и армии из силовых структур десятками тысяч стали уходить профессионалы, желаю­щие найти новую работу согласно своей квалификации, но за «настоящие деньги».

После того как в 1992 г. произошла легализация ча­стных охранных предприятий, коммерческая правоох­ранительная деятельность быстро сама стала одной из развитых отраслей российского предпринимательства -к концу 1990-х гг. количество сотрудников частных ох­ранных предприятий и частных служб безопасности превышало 850 тыс. Для сравнения следует упомянуть, что численность организованных преступных групп во второй половине 1990-х гг. была, по данным МВД, бо­лее чем на порядок меньше (примерно 60 тыс.)¹.

Однако «коммерческие крыши» в принципе не спо­собны образовать систему, сравнимую по своим мас­штабам с «криминальными крышами», поскольку они могли работать только с достаточно крупными фирма­ми. Поэтому их надо рассматривать не как полноцен­ную альтернативу «бандитским крышам», а, скорее, как предвестие эпохи «милицейских крыш».

----------------

¹ См.: Организованная преступность-4. С. 258.

Теневая экономика

Последним (и самым веским) словом в силовом предпринимательстве стало исполнение ролей нелегаль­ных защитников прав собственности самими официаль­ными стражами порядка.

«Милицейская (эфэсбэшная, рубоповская и т. д.) крыша» является, с точки зрения предпринимателей, наилучшей разновидностью силового предприниматель­ства (см. табл. 26-1). Как и при использовании услуг ох­ранных агентств, защита оказывается за более низкую плату и с меньшим риском для самого бизнесмена. Ка­чество же защиты оказывается еще более высоким: ра­ботающие в органах могут бесплатно использовать слу­жебные базы данных и спецоборудование, легко маски­ровать выполнение заказов своих клиентов ретивым выполнением прямых служебных обязанностей (напри­мер, «охотиться» именно на тех бандитов, которые угро­жают опекаемым ими бизнесменам).

В силу высоких конкурентных преимуществ «мили­цейских крыш» перед другими они начали быстро тес­нить соперников по силовому предпринимательству. К 2000 г. их доминирующее положение стало явным. Не­которые исследователи говорят даже о монопольном по­ложении так называемых «красных крыш» на рынке по обеспечению безопасности, что, конечно, следует считать преувеличением — «бандитские» и «коммерческие кры­ши» вовсе не исчезли, хотя их роль заметно снизилась.

Таблица 26-1

Дата добавления: 2014-12-29