Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Свежий взгляд на вещи 14 страница




В предыдущем мы сделали некоторую попытку разобрать способы, посредствам которых животные приспособляются к различным изменениям среды, и пришли к выводу, что способов этих два, причем каждый из них может в свою очередь быть подразделен на две категории: /первый тип/ составляют наследственные изменения, которые являются способом, посредством которого животные приспособляются к очень медленным, но вместе с тем и очень значительным изменениям среды. Посредством наследственного изменения изменяются: а) организация животных (и вырабатываются те бесчисленные приспособительные изменения, которые нам известны на основании данных палеонтологии и сравнительной морфологии), б) рефлексы и инстинкты животных, причем изменяется наследственно самое поведение животных; в некоторых случаях это изменение поведения происходит без изменения строения органов, в других сопровождает его, так как эволюция нового активного, а часто и пассивного, органов всегда требует изменения поведения животного.

Ко /второму типу/ приспособления относятся ненаследственные приспособления, которые в свою очередь являются приспособлениями к быстрым, хотя и не особенно значительным изменениям в условиях существования животных; сюда относятся: а) те изменения строения, которые мы, за неимением лучшего термина, обозначили как функциональные изменения строения животных, и б) изменение поведения животных, происходящее без изменения их строения под влиянием тех психических процессов, которые мы отнесли к "разумному" типу.

Отметим, что в основе и тех и других приспособлений лежит, в конце концов, наследственное изменение: способность животных к приспособительным реакциям на раздражения, получаемые из внешней среды, весьма различна у различных животных, и мы имеем полное основание думать, что если не сама реакция, то способность к ней наследственна и эволюирует по типу наследственных изменений. Напомню о различиях в способности к регенерации у различных животных, относительно которых мы с большой вероятностью можем сказать, что они произошли от общих предков. То же самое можно сказать о психических действиях разумного типа: самые действия не наследственны, но способность к ним является наследственной и соответственно этому эволюирует очень медленно. Указанное распределение можно выразить, следовательно, такой классификационной схемой:

I. /Наследственные приспособления к очень медленным изменениям среды/:

1) /наследственные изменения строения/ животных;

2) /наследственные изменения поведения/ без изменения строения (рефлексы и инстинкты);

II. /Ненаследственные приспособления к сравнительно быстрым изменениям среды/:

1) /функциональные изменения/ строения животных;

2) /изменения поведения/ животных "разумного" типа.

Мы видим таким образом, что существует несколько отличных друг от друга способов приспособления животных к окружающей среде, посредством которых они приспособляются к изменениям протекающим с различной скоростью. Эти типы приспособления до известной степени независимы друг от друга, т. е. в одних эволюционных рядах сильнее развиты одни, в других – другие. Я не буду подробно разбирать здесь значение наследственных (I, 1) и ненаследственных (II, 1) приспособительных изменений строений животных и только коротко остановлюсь на эволюции двух остальных типов приспособления посредством изменения действий и поведения животных.

Если мы возьмем членистых и членистоногих животных, начиная от аннелид и кончая насекомыми и пауками как высшими представителями, то увидим, что здесь прогрессивно развивалась деятельность рефлекторно-инстинктивного типа, так что у высших представителей членистоногих, насекомых и пауков инстинкты достигают высокой степени сложности и совершенства. У многих общественных и одиноких насекомых и очень многих пауков мы должны признать, что психическая деятельность этого типа достигает необычной высоты, сложности и целесообразности: напомню строительные инстинкты пауков, общественные и строительные инстинкты насекомых, инстинкты заботы о потомстве у тех и других и т. д. В каждом из таких инстинктов мы имеем длинный ряд очень точно регулированных и строго повторяющихся действий, которые при обычных условиях существования представляют самые удивительные примеры приспособления животных к совершенно определенным условиям существования. Но даже у тех форм членистоногих, у которых инстинкты достигли высокой степени сложности и совершенства, психическая деятельность этого типа, который мы обозначили как "разумный", стоит относительно весьма низко. Приспособление посредством перемены способа действий и выучки у них, по-видимому, играет весьма небольшую роль (Надо сказать, что этот род психики у членистоногих исследован сравнительно мало, так как исследователи обращали преимущественное внимание на изучение инстинкта и их эволюции; может быть, было бы весьма интересно проверить существование условных рефлексов у насекомых и паукообразных; насколько мне известно, таких – исследований сделано не было).

Насколько мы можем судить, эволюция приспособлений при помощи изменения поведения животных здесь пошла в сторону прогрессивного развития наследственно фиксированного поведения (инстинкта).

В другом ряду билатерально-симметричных животных, а именно у хордат, мы видим, что эволюция пошла в направлении прогрессивного развития психики "разумного" типа, т. е. наследственно не фиксированных действий. Нельзя сказать, чтобы инстинктов в этом ряду не было, но в общем они гораздо менее сложны и менее распространены, чем у высших членистоногих, и к ним постоянно примешиваются действия "разумного" типа: это мы видим даже в тех случаях, когда мы имеем дело со сложными инстинктами высших позвоночных, как, например, с инстинктом постройки гнезд птиц или заботы о детенышах у амфибий, птиц и млекопитающих.

Если же мы возьмем тот тип психической деятельности, который мы обозначили термином "разумный", то в ряду позвоночных мы, в общем, видим, что он развивался прогрессивно: у рыб и амфибий он, насколько мы можем судить, сводится к сравнительно простым условным рефлексам, значительно сложнее он у рептилий и достигает своего высшего развития у птиц, с одной стороны, у млекопитающих – с другой. И у тех и у других приспособления посредством изменения поведения в течение индивидуальной жизни имеют громадное биологическое значение и позволяют высшим представителям этих двух групп быстро приспособляться к весьма разнообразным условиям и к весьма быстро наступающим изменениям в последних, Это бывает особенно ясно видно, когда животным приходится приспособляться к изменениям, вносимым в их жизнь человеком.

Наибольшее значение приспособлений этого типа мы, конечно, видим при эволюции человека, где они, несомненно, играли первенствующую роль.

Можно сказать, что благодаря развитию сознательно-разумной психики способность непосредственных предков человека и самого человека к приспособлению повысилась в невероятной степени и что именно благодаря этой способности человек и занял не только в ряду млекопитающих, но и в ряду всех животных доминирующее положение: он может приспособляться в /чрезвычайно короткое/, с эволюционной точки зрения, время решительно ко всяким изменениям и условиям существования.

Может быть, было бы интересно сравнить с этой точки зрения способы приспособления животных и человека к изменениям внешних условий: при таком сравнении мы видим, что относительное значение отдельных факторов приспособления, которые мы только что рассмотрели, весьма различно в разных группах животных и у человека. Представим себе, что какое-нибудь млекопитающее животное переселяется из теплого климата в холодный и приспособляется к новым условиям существования.

Обычно мы видим, что у него вырабатываются новые приспособления, т. е. что организация его путем наследственного изменения весьма сильно изменяется и что поэтому самый процесс переселения есть процесс весьма медленный: общие покровы животного изменяются таким образом, что они делаются способными защитить животное от холода; соответственно этому происходит целый ряд изменений во внутренних органах, часто изменяется окраска животного и т. д. Аналогичные изменения мы видим, когда млекопитающее из лесного делается степным, когда оно переменяет пищу и т. д. Даже такие незначительные различия, как питание травой и питание ветками деревьев, сопровождаются изменениями строения: мы знаем, например, что у обыкновенного носорога на верхней губе существует пальцевидный придаток для захватывания веток, которого нет у белого носорога, питающегося травой. Всякому известны удивительные приспособления в языке и лапах дятлов, выработавшиеся как приспособления к сравнительно незначительным изменениям в образе жизни и способе питания: лазанию по стволам деревьев и добыванию насекомых и их личинок из-под коры и из щелей последних. Напомню, что эти примеры относятся и к птицам и к млекопитающим, у которых приспособление посредством изменения поведения играет большую роль.

Обращаясь к человеку, мы видим, что соответствующие и даже гораздо большие изменения в образе жизни, переселения в совершенно иной климат, весьма значительные изменения в способе питания и т. д. не отразились на его организации, и к таким весьма значительным, с биологической точки зрения, изменениям человек приспособлялся только изменениями своего поведения и своих привычек. Переселяясь в холодный климат, человек не изменяет своей организации, но изменяет свою одежду, свое жилище и т. д. При встрече с новым и опасным врагом он не вырабатывает новых органов нападения и защиты, рогов, клыков, чешуй и т. д., но /изобретает/ новый способ борьбы, новое оружие. Другими словами, человек уже на очень ранней стадии своей эволюции начинает заменять новые органы новыми орудиями. Там, где животное для приспособления к новым условиям существования вырабатывает новые особенности строения, требующие громадных промежутков для своей эволюции, человек изобретает (при той же организации) новые орудия, которые практически заменяют ему органы: одежду, согревающую его, огонь для варки пищи, каменный топор, увеличивающий силу его удара, копье, позволяющее ему поражать врага на расстоянии, лук и стрелы, увеличивающие это расстояние, и т. д.

Благодаря членораздельной речи человек приобрел способность быстро передавать новое изобретение или, с нашей точки зрения, новое приспособление другим людям, чем увеличилась легкость обучения; слово, песня и затем письмо фиксировали всякое новое изобретение, сделали возможным его передачу из поколения в поколение и облегчили его усовершенствование и т. д.

Я не буду разбирать эту сторону эволюции человека в деталях, так как эта выходит далеко за пределы моей задачи: сказанного достаточно, чтобы показать, что тот тип деятельности, который мы у животных обозначали как "разумный" и который у человека уже в полной мере заслуживает этого имени, был у человека необычайно важным фактором прогрессивной эволюции. Главное значение этого фактора заключается в том, что он /до крайних пределов повысил способность человека к приспособлению/, сделав его существом в самой высокой степени пластичным по отношению к изменениям среды.

Эволюция "приспособлений посредством изменения поведения без изменения организации" пошла в дивергирующих направлениях по двум главным путям и в двух типах животного царства достигла своего высшего развития. В типе членистоногих прогрессивно эволюировали наследственные изменения поведения, инстинкты, и у высших представителей их, у насекомых, мы находим необыкновенно сложные и совершенные, приспособленные ко всем деталям образа жизни инстинктивные действия. Вся жизнь общественного насекомого введена в строгие рамки, подчинена строго определенной рутине. Каждый повторяющийся случай обыденной жизни муравья или паука служит стимулом, вызывающим к деятельности определенную инстинктивную реакцию: все правила поведения наследственны и даны раз навсегда. Но этот сложный и совершенный аппарат инстинктивной деятельности является вместе с тем и /крайне громоздким/: если происходит изменение в условиях среды, то изменение деятельности, посредством которого животное может приспособиться к новым условиям (если оно к ним приспособляется этим путем, а не развитием новых органов), совершается /необыкновенно медленно/, так что к быстрым изменениям животное этим путем приспособиться не может. Таким образом, мы здесь имеем тип животных очень совершенных, с высоко стоящей психикой, но у которых пластичность организации не превышает пластичности, достигаемой посредством наследственного изменения организации.

В типе хордат эволюция пошла по другому пути, инстинктивная деятельность не достигла очень большой высоты (так же как у членистоногих деятельность разумного типа), но зато приспособление посредством индивидуального изменения поведения, деятельность разумного типа стала развиваться прогрессивно и в высокой степени повысила пластичность организмов: /над наследственной приспособляемостью появилась надстройка индивидуальной приспособляемости поведения/. У человека эта надстройка достигла максимальных размеров, и благодаря этому человек является существом, приспособляющимся к любым условиям существования, создающим себе, так сказать, искусственную среду – среду культуры и цивилизации: с биологической точки зрения, мы не знаем существа, обладающего большей способностью к приспособлению, а, следовательно, и большим количеством шансов на выживание в борьбе за существование, чем человек.

 


А.Н.Леонтьев. Возникновения сознания человека*

1. Условия возникновения сознания

Переход к сознанию представляет со­бой начало нового, высшего этапа разви­тия психики. Сознательное отражение в отличие от психического отражения, свой­ственного животным, — это отражение предметной действительности в ее отда­ленности от наличных отношений к ней субъекта, т. е. отражение, выделяющее ее объективные устойчивые свойства.

В сознании образ действительности не сливается с переживанием субъекта: в со­знании отражаемое выступает как "пред­стоящее" субъекту. Это значит, что когда я сознаю, например, эту книгу или даже только свою мысль о книге, то сама книга не сливается в моем сознании с моим пе­реживанием, относящимся к этой книге, сама мысль о книге — с моим пережива­нием этой мысли.

Выделение в сознании человека отра­жаемой реальности как объективной име­ет в качестве другой своей стороны выде­ление мира внутренних переживаний и

возможность развития на этой почве са­монаблюдения.

Задача, которая стоит перед нами, и заключается в том, чтобы проследить ус­ловия, порождающие высшую форму пси­хики — человеческое сознание.

Как известно, причиной, которая лежит в основе процесса очеловечения животно-подобных предков человека, является воз­никновение труда и образование на его основе человеческого общества. "...Труд, — говорит Энгельс, — создал самого челове­ка"2. Труд создал и сознание человека.

Возникновение и развитие труда, этого первого, основного условия существования человека, привело к изменению и очелове­чению его мозга, органов его внешней дея­тельности и органов чувств. "Сначала труд,

— так говорит об этом Энгельс, — а затем и вместе с ним членораздельная речь яви­лись двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны по­степенно превратился в человеческий мозг, который, при всем своем сходстве с обезь­яньим, далеко превосходит его по величи­не и совершенству"3. Главный орган тру­довой деятельности человека — его рука

— могла достичь своего совершенства толь­ко благодаря развитию самого труда. "Только благодаря труду, благодаря при­способлению к все новым операциям... человеческая рука достигла той высокой ступени совершенства, на которой она смог­ла, как бы силой волшебства, вызвать к жизни картины Рафаэля, статуи Торвальд-сена, музыку Паганини"4.

Если сравнивать между собой макси­мальные объемы черепа человекообразных обезьян и черепа первобытного человека, то оказывается, что мозг последнего превышает мозг наиболее высокоразвитых совре­менных видов обезьян более чем в два раза (600 см3 и 1400 см3).

Еще резче выступает различие в ве­личине мозга обезьян и человека, если мы сравним его вес; разница здесь почти в 4 раза: вес мозга орангутанга — 350 г, мозг человека весит 1400 г.

Мозг человека по сравнению с мозгом высших обезьян обладает и гораздо более сложным, гораздо более развитым строе­нием.

Уже у неандертальского человека, как показывают слепки, сделанные с внутрен­ней поверхности черепа, ясно выделяются в коре новые, не вполне дифференцирован­ные у человекообразных обезьян поля, ко­торые затем у современного человека дос­тигают своего полного развития. Таковы, например, поля, обозначаемые (по Бродма-ну) цифрами 44, 45, 46, — в лобной доле коры, поля 39 и 40 — в теменной ее доле, 41 и 42 — височной доле (рис. 1).

Очень ярко видно, как отражаются в строении коры мозга новые, специфичес­ки человеческие черты при исследовании так называемого проекционного двигатель­ного поля (на рис. 1 оно обозначено циф­рой 4). Если осторожно раздражать элек­трическим током различные точки этого поля, то по вызываемому раздражением сокращению различных мышечных групп можно точно представить себе, какое мес­то занимает в нем проекция того или ино­го органа. У. Пенфильд выразил итог этих опытов в виде схематического и, конечно, условного рисунка, который мы здесь при­водим (рис. 2).

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

* Леонтьев А.Н. Очерк развития психики // Избранные психологические произведения: В 2 т. М.:Педагогика, 1983. Т. I. С. 222—237.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 486.

3 Там же. С. 490.

4 Там же. С. 488.

Из этого рисунка, выпол­ненного в определенном масштабе, видно, какую относительно большую поверхность занимает в человеческом мозге проекция таких органов движения, как руки (кис­ти), и особенно органов звуковой речи (мышцы рта, языка, органов гортани), функ­ции которых развивались особенно интен­сивно в условиях человеческого общества (труд, речевое общение).

Совершенствовались под влиянием труда и в связи с развитием мозга также и органы чувств человека. Как и органы внешней деятельности, они приобрели ка­чественно новые особенности. Утончилось чувство осязания, очеловечившийся глаз стал замечать в вещах больше, чем глаза самой дальнозоркой птицы, развился слух, способный воспринимать тончайшие раз­личия и сходства звуков человеческой членораздельной речи.

В свою очередь развитие мозга и орга­нов чувств оказывало обратное влияние на труд и язык, "давая обоим все новые и новые толчки к дальнейшему развитию"1.

Создаваемые трудом отдельные анато-мо-физиологические изменения необходи-

Рис. 1. Ареальная карта мозга (по Бродману)

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 490.

Рис. 2. "Мозговой человек' У.Пенфилда

мо влекли за собой в силу естественной взаимозависимости развитие органов и изменение организма в целом. Таким об­разом, возникновение и развитие труда привело к изменению всего физического облика человека, к изменению его анато-мо-физиологической организации.

Конечно, возникновение труда было подготовлено всем предшествующим хо­дом развития. Постепенный переход к вертикальной походке, зачатки которой отчетливо наблюдаются даже у ныне су­ществующих человекообразных обезьян, и формирование в связи с этим особо под­вижных, приспособленных для схватыва­ния предметов передних конечностей, все более освобождающихся от функции ходь­бы, — все это создавало физические пред­посылки для возможности производить сложные трудовые операции.

Подготавливался процесс труда и с дру­гой стороны. Появление труда было воз­можно только у таких животных, которые жили целыми группами и у которых су­ществовали достаточно развитые формы совместной жизни, хотя эти формы были, разумеется, еще очень далеки даже от са­мых примитивных форм человеческой, общественной жизни. О том, насколько высоких ступеней развития могут дости­гать формы совместной жизни у живот­ных, свидетельствуют интереснейшие ис­следования Н. Ю. Войтониса и Н. А. Тих, проведенные в Сухумском питомнике. Как показывают эти исследования, в стаде обе­зьян существует уже сложившаяся систе­ма взаимоотношений и своеобразной иерар­хии с соответственно весьма сложной системой общения. Вместе с тем эти ис­следования позволяют лишний раз убе­диться в том, что, несмотря на всю слож­ность внутренних отношений в обезьяньем стаде, они все же ограничены непосред­ственно биологическими отношениями и никогда не определяются объективно пред­метным содержанием деятельности жи­вотных.

Наконец, существенной предпосылкой труда служило также наличие у высших представителей животного мира весьма развитых, как мы видели, форм психичес­кого отражения действительности.

Все эти моменты и составили в своей совокупности те главные условия, благо­даря которым в ходе дальнейшей эволю­ции могли возникнуть труд и человечес­кое, основанное на труде общество.

Что же представляет собой та специ­фически человеческая деятельность, кото­рая называется трудом?

Труд — это процесс, связывающий че­ловека с природой, процесс воздействия че­ловека на природу. "Труд, — говорит Маркс, — есть прежде всего процесс, совершаю­щийся между человеком и природой, про­цесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между со­бой и природой. Веществу природы он сам противостоит как сила природы. Для того чтобы присвоить вещество природы в фор­ме, пригодной для его собственной жизни, он приводит в движение принадлежащие его телу естественные силы: руки и ноги, голову и пальцы. Воздействуя посредством этого движения на внешнюю природу и изменяя ее, он в то же время изменяет свою собственную природу. Он развивает дрем­лющие в ней силы и подчиняет игру этих сил своей собственной власти"1.

Для труда характерны прежде всего две следующие взаимосвязанные черты. Одна из них — это употребление и изготовле­ние орудий. "Труд, — говорит Энгельс, — начинается с изготовления орудий"2.

Другая характерная черта процесса труда заключается в том, что он со­вершается в условиях совместной, кол­лективной деятельности, так что человек вступает в этом процессе не только в оп­ределенные отношения к природе, но и к другим людям — членам данного обще­ства. Только через отношения к другим людям человек относится и к самой приро­де. Значит, труд выступает с самого начала как процесс, опосредствованный орудием (в широком смысле) и вместе с тем опосредствованный общественно.

Употребление человеком орудий так­же имеет естественную историю своего подготовления. Уже у некоторых живот­ных существуют, как мы знаем, зачатки орудийной деятельности в форме употреб­ления внешних средств, с помощью которых они осуществляют отдельные опера­ции (например, употребление палки у че­ловекообразных обезьян). Эти внешние средства — "орудия" животных, — однако, качественно отличны от истинных орудий человека — орудий труда.

Различие между ними состоит вовсе не в том, что животные употребляют свои "орудия" в более редких случаях, чем пер­вобытные люди. Их различие еще менее может сводиться к различиям в их внеш­ней форме. Действительное отличие чело­веческих орудий от "орудий" животных мы можем вскрыть, лишь обратившись к объективному рассмотрению самой той деятельности, в которую они включены.

Как бы ни была сложна "орудийная" деятельность животных, она никогда не имеет характера общественного процесса, она не совершается коллективно и не опре­деляет собой отношений общения осуще­ствляющих ее индивидов. Как бы, с другой стороны, ни было сложно инстинктивное общение между собой индивидов, составля­ющих животное сообщество, оно никогда не строится на основе их "производственной" деятельности, не зависит от нее, ею не

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 188—189.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 491.


опосредствовано.

В противоположность этому человечес­кий труд является деятельностью изна­чально общественной, основанной на сотрудничестве индивидов, предполагающем хотя бы зачаточное техническое разделение трудовых функций; труд, следователь­но, есть процесс воздействия на природу, связывающий между собой его участников, опосредствующий их общение. "В произ­водстве, — говорит Маркс, — люди вступа­ют в отношение не только к природе. Они не могут производить, не соединяясь изве­стным образом для совместной деятельности и для взаимного обмена своей деятельностью.

Чтобы производить, люди вступают в определенные связи и отноше­ния, и только в рамках этих общественных связей и отношений существует их отноше­ние к природе, имеет место производство"1.

Чтобы уяснить себе конкретное значе­ние этого факта для развития человечес­кой психики, достаточно проанализировать то, как меняется строение деятельности, когда она совершается в условиях коллек­тивного труда.

Уже в самую раннюю пору развития человеческого общества неизбежно возни­кает разделение прежде единого процесса деятельности между отдельными участни­ками производства. Первоначально это разделение имеет, по-видимому, случайный и непостоянный характер. В ходе даль­нейшего развития оно оформляется уже в виде примитивного технического разделения труда.

На долю одних индивидов выпадает теперь, например, поддержание огня и обработка на нем пищи, на долю других — добывание самой пищи. Одни участники коллективной охоты выполняют функцию преследования дичи, другие — функцию поджидания ее в засаде и нападения.

Это ведет к решительному, коренному изменению самого строения деятельности индивидов — участников трудового про­цесса.

Выше мы видели, что всякая деятель­ность, осуществляющая непосредственно биологические, инстинктивные отношения животных к окружающей их природе, характеризуется тем, что она всегда на­правлена на предметы биологической по­требности и побуждается этими предме­тами. У животных не существует деятель­ности, которая не отвечала бы той или другой прямой биологической потребности, которая не вызывалась бы воздействием, имеющим для животного биологический смысл — смысл предмета, удовлетво­ряющего данную его потребность, и кото­рая не была бы направлена своим после­дним звеном непосредственно на этот пред­мет. У животных, как мы уже говорили, предмет их деятельности и ее биологичес­кий мотив всегда слиты, всегда совпадают между собой.

Рассмотрим теперь с этой точки зре­ния принципиальное строение деятельно­сти индивида в условиях коллективного трудового процесса. Когда данный член коллектива осуществляет свою трудовую деятельность, то он также делает это для удовлетворения одной из своих потребно­стей. Так, например, деятельность загон­щика, участника первобытной коллектив­ной охоты, побуждается потребностью в пище или, может быть, потребностью в одежде, которой служит для него шкура убитого животного. На что, однако, непос­редственно направлена его деятельность? Она может быть направлена, например, на то, чтобы спугнуть стадо животных и на­править его в сторону других охотников, скрывающихся в засаде. Это, собственно, и есть то, что должно быть результатом деятельности данного человека. На этом деятельность данного отдельного участни­ка охоты прекращается. Остальное до­вершают другие участники охоты. Понят­но, что этот результат — спугивание дичи и т. д. — сам по себе не приводит и не может привести к удовлетворению по­требности загонщика в пище, шкуре животного и пр. То, на что направлены данные процессы его деятельности, следо­вательно, не совпадает с тем, что их по­буждает, т. е. не совпадает с мотивом его деятельности: то и другое здесь разделе­но между собой. Такие процессы, предмет и мотив которых не совпадают между собой, мы будем называть действиями. Можно сказать, например, что деятель­ность загонщика — охота, спугивание же дичи — его действие.

Как же возможно рождение действия, т. е. разделение предмета деятельности и ее мотива? Очевидно, оно становится воз­можным только в условиях совместного, коллективного процесса воздействия на природу. Продукт этого процесса, в целом отвечающий потребности коллектива, при­водит также к удовлетворению потребнос­ти и отдельного индивида, хотя сам он может и не осуществлять тех конечных операций (например, прямого нападения на добычу и ее умерщвления), которые уже непосредственно ведут к овладению пред­метом данной потребности.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6. С. 441.


Генетически (т. е. по своему происхождению) разделе­ние предмета и мотива индивидуальной деятельности есть результат происходяще­го вычленения из прежде сложной и мно­гофазной, но единой деятельности отдель­ных операций. Эти-то отдельные операции, исчерпывая теперь содержание данной де­ятельности индивида, и превращаются в самостоятельное для него действие, хотя по отношению к коллективному трудово­му процессу в целом они продолжают, конечно, оставаться лишь одним из част­ных его звеньев.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-12-29; Просмотров: 310; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.014 сек.