Идеология 2 страница

• Приоритетные религиозно-этические ориентации порождают раз­
личия между православием и католицизмом и в практической эти­
ке.

Для православия почетен и славен любой труд, если он наполнен аскетическим содержанием и благочестивыми помыслами. При этом не делается различий между профессиями, видами труда. «Тяже­лые, грязные, самые непрестижные формы труда имеют такую же— если не большую — аскетическую ценность, как и все остальные...» Узкопрофессиональное мастерство, совершенство в каком-либо одном деле в отличие от западного понимания профессионализма не почиталось добродетелью»***.

• Кроме того, для православия характерно деление на два духовных,
нравственных и поведенческих идеала — монашеский и мирской.
Именно монах, странник являлись носителями неприятия, мирской
аскезы: упорное молитвенное бдение, отшельничество, строгое воз­
держание, пост, трудовое послушание, выполнение самых тяжелых
работ воплощали идеалы бескорыстия, самоотверженности. И на­
оборот, в миру духовньгё и Православные требования были гораздо

* Зарубина Н.Н. Социально-культурные основы хозяйства и предприниматель­ства.—М., 1998, с. 153.

** Коваль Т.Б. Православная этика труда//Мир России. — 1994. — № 2, с. 60. *** Зарубина Н.Н. Указ. соч., с. 154, 155.

376

более мягкими. Как правило, повседневная жизнь мирян (в том чис­ле по той причине, что православие не выработало специальной хозяйственно-практической этики в отличие от католицизма, отцы церкви которого уделяли по завету св. Петра большее внимание этому) регулировалась традиционными нерегилиозными представ­лениями.

Католицизм же акцентирует внимание на душеспасительном зна­чении труда как сотворчества Богу, настаивает на том, что твори­мые в посюстороннем мире добро, труд уравновешивают грехи, сти­мулируя мирскую активность, дисциплину, трудовую добродетель, профессиональное совершенство и ответственность. Вместе с тем католицизму, его этике труда присуща изначальная двойственность. Труд, профессия были не предопределением божь­им, не призванием, а суровым наказанием за грехопадение Адама. Таким образом, обращенность к практике (а не к созерцанию) в католицизме — это по сути еще традиционное для всего христиан­ства понимание труда: трудолюбие, профессиональное усердие как спасение от наказания, которое довлеет над всем родом челове­ческим. Спасение от такого наказания создавало не самовозоб­новляющуюся мотивацию на достижение, постоянное, неизбывное стремление к умножению успехов, а мотивацию лишь на то, чтобы замолить грехи.

М. Вебер подчеркивает, что «дух капитализма» формируется на более рациональном, чем католицизм, понимании спасения — по­нимании, которое было выработано в результате Реформации, и прежде всего в кальвинизме и особенно — в пуританстве.

Спасение души естественно требует преодоления, освобожде­ния от всего тварного, тленного, требует аскезы. Но аскетическая практика может быть различной.— от аскетизма индуистских мона­хов-виртуозов, аскезы отшельников и странников до мирской ас­кезы, которая предполагает отказ от плотского, мистического, рос­коши и сосредоточении на служении богоугодным делам (а не на молитвах или постах).

Кальвинизм доводит мирской аскетизм до полного исключения из жизни человека всего эмоционально-мистического, обрядов, ритуалов, доводя рационализацию религии до сугубо этической, прямой свя­зи индивида с Богом.

«Это абсолютное устранение веры в спасение души с помощью церкви и таинств... было той решающей идеей, которая отличала кальвинизм от католичества. В этом находит свое завершение... великий историко-религиозный процесс расколдовывания мира...» Даже исповедь перед Богом была постепенно отменена. Тем са­мым «средство периодической «разрядки», которое снимало эмо­ционально окрашенное сознание своей вины, было устранено»*. В результате человек обречен одиноко брести навстречу предна­чертанной ему судьбе. Никто не может-ёму помочь -*• ни проповед-

* Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. В кн.: Избранные произ­
ведения. — М., 1991, с. 142, 144. " • ь,

377

ник, ни таинства, ни церковь; ничто не может придать ему эмоцио­нальную уверенность, изгнать глубокий страх перед своей судьбой.

Но есть единственно верное средство снять состояние аффекта, порожденное религиозным страхом одиночества: «мирская аскеза, невиданное доселе внутреннее одиночество индивида (и это имеет ключевое значение) под силу лишь тем, кто уверовал в свое боже­ственное предопределение, избран богом для богоугодного про­мысла. Но как узнать, быть уверенным в своей избранности? В ка­честве наилучшего средства для обретения внутренней увереннос­ти в спасении рассматривается неутолимая деятельность в рамках своей профессии. Она и только она прогоняет сомнения религиоз­ного характера и дает уверенность в своем избранничестве»*.

Таким образом, «дух капитализма» уходит корнями в то рацио­налистическое толкование спасения, которое оказывается тесно связанным с понятием мирской аскезы, избранности Богом, предоп­ределения, которое раскрывается в профессиональном призвании.

Профессиональное призвание в мирских деловых вопросах из ма­лозаметной индивидуально-психологической детали превращается в решающий, самоценный, всеохватывающий аспект жизни человека на Земле. Индивид приобретает миссию жизни среди других, его будничная жизнь освещается божественным светом богоизбраннос­ти и предопределенности. Не случайно подлинным ядром духа капи­тализма М. Вебер считает профессиональный долг, который побуж­дает человека к увеличению производства и умножению прибыли как самоцели, как доказательства собственного служения Богу.

2. Рассматривая роль религии в регуляции социального поведе­ния, М. Вебер далек от упрощения. Он постоянно подчеркивает, что религиозные догматы кальвинизма и особенно пуританства сами по себе создавали только лишь общую этическую предпосылку (ко­нечно, освященную божественным светом) для практического по­ведения людей. Религиозные установки лишь в трансформированных (а не в прямых) формах реализуются в повседневной практике.

М. Вебер неоднократно просит понять его правильно и не припи­
сывать ему, например, утверждение, будто Кальвин или иной рефор­
матор считал целью своей деятельности пробуждение «духа капи­
тализма». Эти цели и эта практическая деятельность оказались
«лишь следствием чисто религиозных мотивов... Культурные влия­
ния Реформизма в значительной своей части — а для нашего соци­
ального аспекта в подавляющей — были непредвиденными и даже
нежелательными для самих реформаторов последствиями их дея­
тельности...»**. ■■'■:',

Тот факт, что Реформация оказала решающее влияние на форми­рование «духа капитализма» западного типа, указывает на огром-

* Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма, с. 148—149. ** Там же, с. 105.

378

ную роль религии, задающей понимание конечных смыслов бытия, в формировании этоса, образа и стиля жизни больших масс людей. «Пуританин хотел быть профессионалом, мы должны быть таковы­ми... По мере того как аскеза перемещалась из монашеской кельи в профессиональную жизнь и приобретала господство над мирс­кой нравственностью, она начинала играть определенную роль в создании того современного хозяйственного устройства, который в наше время подвергает неодолимому принуждению каждого от­дельного человека, формируя его жизненный стиль...»*

Обладая огромными возможностями в распространении опреде­ленных идей и контроля за поведением верующих, религия как со­циальный институт способна (прямо, а в современном мире чаще всего опосредованно) воздействовать на формирование системы взглядов, ценностей, образцов поведения не единиц, а больших масс людей, т.е. быть решающим источником социокультурной регуля­ции социального поведения — это касается любой мировой религии.

В практической жизни людей постепенно, но неуклонно рели­гиозно-этическое обоснование ценностей, норм становится раци­онально-этическим. Долг перед Богом меняется на долг перед людь­ми, божественное предопределение и призвание — на самореали­зацию, самоутверждение посредством профессии и т.д. Меняется аргумент, обоснование, но смысл, приоритет, оценки, предпочте­ния, заданные впервые во многом религией, как правило, сохра­няются. Тем самым сохраняются общая логика культуры, ее осо­бенности, обеспечивающие преемственность основных социальных институтов данного общества.

3. Изучение роли религии в регуляции социального поведения требует конкретно-исторического подхода. В различных обществах и на разных этапах их развития роль религии в организации социаль­ной жизни различна.

• Как уже отмечалось, в православии разделение на две моде­
ли поведения (монашескую и мирскую) привело к тому, что по­
вседневная практика простых людей слабо была ориентирована на
утверждение религиозных ценностей и в основном регулировалась
нерелигиозными традициями.

• Следует иметь в виду, что внедрение религии, религиозных
принципов, критериев, вытеснение языческого, мифологического
было долгим процессом, да и в самой религии всяческие таинства,
посты, обряды, ритуалы носили во многом религиозно-мистичес­
кий, а не этический характер. 'Рационализация религии в том и
заключается, что она освобождалась от всего аффективно-мисти­
ческого (мифологического), все больше регулируя этическую связь
с Богом без всякой фантастической мишурь), мистически-виртуоз­
ных упражнений.

* Там же, с. 206.

379

Но не во всех религиях это происходило с одинаковой интенсив­ностью. Так, в православно-религиозной жизни мирян долго сохра­нялось особое внимание к внешней ритуально-обрядовой стороне и недооценивалась этическая (содержательная) сторона религии. «Приезжая с Запада, особенно протестанты искали под формами русского благочестия соответствующего содержания и, к полному своему недоумению, не всегда находили. Привыкши считать знание Евангелия необходимым условием веры, живую проповедь — глав­нейшей обязанностью пастырей, они приходили в ужас, замечая, что проповедничество на Руси совершенно отсутствует, что из де­сяти человек едва ли один знает молитву Господню, не говоря уже о Символе веры и десяти заповедях... Во времена патриарха Нико­на приехал в Москву антиохийский патриарх Макарий со своим архидиаконом Павлом, оставившим нам дневник этого путешествия... Стояние по восьми часов в церкви и продолжительное сухоедение приводят их в отчаяние. «Мы совершенно ослабели, — пишет диа­кон Павел, — в течение великого поста. Мы испытываем такое му­чение, как будто бы нас держали на пытке... Нужны железные ноги, чтобы не чувствовать (от долгих стояний в церкви) ни усталости, ни утомления»*.

* * *

.. -,_DO,,._cuunrn Форма обоснования социального поведения все к «светскому» более и более рационализировалась. На первых порах эта рационализация происходила внутри религии под видом борьбы с язычеством, многобожием, мисти­кой, утверждалось религиозное мировоззрение вместо мифологи­ческого восприятия мира.

В дальнейшем рационализация духовных оснований социальной жизни проходила по нескольким направлениям.

Во-первых, происходила внутренняя рационализация самой рели­гии. Как уже отмечалось, западное христианство прошло через пос­ледовательную и радикальную Реформацию, в результате которой от католицизма отделился протестантизм. Впоследствии и католи­цизм, пройдя ряд эволюционных этапов, подвергся значительным изменениям, адаптировавшим его к потребностям современного буржуазного общества. (Следует отметить, что подобную Реформа­цию не претерпели ни ислам, ни православие.)

Во-вторых, происходило серьезное продвижение от «священно­го» (религиозного) к «светскому» (гражданскому) в общественной жизни, в том числе духовной. Общий итог этого продвижения — высвобождение из-под пут религиозной регламентации основных сфер общественной жизни,,, включая духовную. Социальные дей­ствия теряют чисто религиозную форму и приобретают характер

* Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры, с. 47—48. См. также: Власов В.Г. О взаимосвязи религиозного и мифологического в истории рос­сийского православия. В кн.: Российская цивилизация. — М., 1998, с. 215—217.

светской мотивации. Религиозная регламентация вытесняется, за ней сохраняется право лишь на этическую сферу, регулирование поведения личности на основе конечных истин бытия.

В движении от «священного» к «светскому» принято различать два момента:

• секуляризация — вытеснение религии, церкви из управления
мирскими делами. Если в раннем средневековье религия была
всеохватывающей системой регуляции социальной жизни, то
к XIX в. в Западной Европе религиозные принципы, аргу­
менты полностью вытесняются из управления государством,
экономикой, образованием. Устанавливаются законы, нор­
мы, порядки, которые обоснованы разумными, рациональ-

. ными аргументами целесообразности, эффективности и т.д., утверждается гражданское судопроизводство. Инквизиции, преследований людей по религиозным мотивам более не су­ществует. Церковь освобождается от мирских дел — секуля­ризации подлежат ее земли, хозяйство;

• десакрализация — нарастание светского в духовной культуре.
В библейские сюжеты вкладывается светский смысл, про­
славляющий простого человека. Затем уже сам человек, а не
Бог, со своими житейскими заботами, радостями и страда­
ниями занимает господствующее положение в творениях,
например, голландских (протестанских) художников (сле­
дует упомянуть и «Декамерон» Боккаччо, где проделки и
шалости молодых людей ставятся объектом художественно­
го осмысления). Эпоха Возрождения стала эпохой десакра-
лизации духовной жизни. Священники-мыслители переда­
ют эстафету углубленного систематического анализа соци­
альной жизни, разработки и утверждения принципов миро­
понимания, трактовки и осмысления опыта социальной жизни
представителям гуманитарной интеллигенции, которая стре­
мится понять мир, общество, опираясь на практические,
посюсторонние аргументы. Углубленный анализ, трактовка
социальной жизни, разработка или уточнение правил игры
в обществе переходят по эстафете от колдунов и магов к
священникам, а от них — к гуманитарной интеллигенции.

Внутренняя рационализация религии, секуляризация управле­ния общественной жизнью, десакрализацйя духовной сферы неук­лонно и неумолимо приводили, с одной стороны, к снижению авторитета и значимости религии в каждодневной социальной жизни людей, а с другой стороны, — к угрозе расщепления, раскола от-

380

381

носительно цельной, единой ценностно-нормативной первоосно­вы общества, которая ранее базировалась на религии.

Формируется принципиально новая, светская система обосно­вания поведения людей, которая объединяет их в большие группы, общество, — идеология.

Идеология представляет собой систему рационально-логичес­кого обоснования социального поведения людей, их ценностей, норм взаимоотношений, целей и т.д. Как мы видим, идеология имеет два начала: рационально-логическое и оценочное. Если сле­довать веберовской трактовке, то традиционный тип социального действия наиболее адекватен мифологическому пониманию со­циальной жизни, ценностно-рациональный — религиозному, це-лерациональный — идеологии, в которой главными аргументами являются целесообразность, эффективность и т.д.

Идеология как явление во многом сходна, с одной стороны, с
религией, а с другой стороны, с прямой противоположностью ре­
лигии — наукой. Это сходство с противоположными явлениями
делает идеологию внутренне сложной и противоречивой системой.
ИДЕОЛОГИЯ Рассмотрим соотношение идеологии с наукой. Иде-

и НАУКА ология, которая формируется задолго до возник-

новения терминов «идеология», «идеолог» (эти термины имели в момент своего возникновения -<- в начале XIX в. — несколько уничижительный смысл), есть порождение бурного раз­вития науки Нового времени, торжества принципов рационализма. В этом смысле наука, научная система мышления, доказательность, логичность оставили неизгладимый отпечаток на идеологии как си­стеме логического обоснования, выведения ценностей, норм и т.д. Все основные положения и постулаты идеологии логически доказы­ваются, ничто не должно нести на себе мистически-религиозного оттенка, ничто не принимается на веру.

Но идеология отличается от науки в силу принципиальных раз­
личий функций идеологии и науки. Призвание науки — познание
мира, общества, объяснение людям мира. Идеология же призвана
вооружить человека представлениями, которые смогли бы изменить
мир, социальный порядок. Идеология нацелена на практику, выра­
жает деятельно-практическое, или, по словам К. Манхейма, поли­
тическое* начало духовной жизни, наука же — познавательно-кон­
статирующее начало. ^«^я

Будучи устремленной в практику, идеология обязана снабдить человека ясными представлениями о том, что вредно, что полез-

________________ ^

* См.: Манхейм К. Идеология и утопия. Глава III. Может ли политика быть
научной (проблема теории и практики). В кн.: Диагноз нашего времени. — М.,
1994. *^

382

но, как оценить то или иное событие и т.д., — и в этом ее главное
отличие от науки, которая стремится быть свободной от оценоч­
ных суждений. Но данное различие по причине логически-доказа­
тельной формы идеологии подчас трудно обнаружить. Много раз за
последние два-три столетия идеологические манифесты и доктри­
ны пытались «рядиться в одежды» научных исследований. Что же
касается марксизма-ленинизма, то, являясь выразителем интере­
сов, идеологией вполне определенного социального класса, он вы­
ступал в по-научному строгой, фундаментальной форме. Более того,
марксизм-ленинизм прямо утверждал, что современная наука об
обществе должна быть идеологией, служить делу борьбы своего
класса, не просто объяснять, а изменять мир.
идеология Оценочное отношение к миру, стремление воз-

и религия действовать, обосновать реальное поведение лю-

дей определяет сходство идеологии с религией. И идеология, и религия утверждают определенную систему ценно­стей, норм, критериев, которыми должен руководствоваться чело­век в обществе. Но религия обосновывает, аргументирует те или иные ценности, нормы ссылками на Бога, священность, божествен­ность, а потому и непререкаемость их существования, а идеология дает иное, рациональное-светское обоснование: целесообразность, эффективность и т.д.

Вместе с тем идеология возникает не в духовном вакууме, а в рамках определенной культуры, основу которой во многом и со­ставляет религия. Идеи, которые рационально обосновывает, аргу­ментирует идеология, были сформированы и предъявлены обще­ству, как правило, еще религией. Идеология в принципе не может не опираться на свою предшественницу — иначе она не была бы воспринята людьми, дезорганизовала бы общество, сделала бы -поведение людей непредсказуемым. Идеи коммунизма уходят кор­нями в христианский коммунизм, идеи буржуазного индивидуа­лизма и достиженчества — в протестантизм (кальвинизм и пури­танство) и т.д.

Не случайно Т. Парсонс и Т. Лукман считают, что в современ­ном мире уйти от некоторой «священности» в обосновании ценно­стей невозможно; при строгом анализе они недоказуемы, хотя прак­тически жизненны, существенны. Назовем это аксиоматичностью исходных ценностных структур той или иной культуры. Есть ли ис­черпывающие, чисто рационально-логические доводы в пользу индивидуалистски-либеральных идеологических постулатов, докт­рин или, наоборот, в пользу социалистической идеологии и т.д.? Определив с помощью логики исходные аргументы, можно обна­ружить, что и та и другая идеология по-своему правы. Выбор той или иной идеологической позиции носит во многом иррациональ-

383

но-интуитивный характер, основанный на жизненном опыте, на­блюдениях, ощущениях, которые не всегда носят логически упо­рядоченный характер. Не случайно К. Манхейм, один из родона­чальников социологии знания, отмечает, что социалистически-ком­мунистическая идеология является синтезом интуитивизма и стрем­ления к крайней рационализации*.

Наличие аксиоматичности, интуитивизма роднит идеологию с религией. Известный социолог религии Р. Белла называет идеоло­гию современного американского общества «гражданской религи­ей». На первый взгляд, такое словосочетание невозможно. Но если учесть, что имеются в виду идеи, ценности, нормы, ритуалы, праз­дники, обряды, которые объединяют все американское общество, перед которыми преклоняются все американцы, то становится по­нятным, что такое гражданская (т.е. светская) религия. В современ­ных обществах «присутствует в качестве единого измерения рели­гиозной жизни гражданская религия, которая служит более или менее согласованной основой для религиозного единства обще­ства...»**.

идеология в Итак, идеология представляет собой систему
современном рационально-логического обоснования основных
обществе идей, ценностей, норм, регулирующих социаль-

ное поведение. Она является формой оценочно­го сознания. В идеологии идеи, ценности, нормы описываются, ин­терпретируются, аргументируются в виде строгих, логически обо­снованных доктрин, учений, манифестов, программ, деклараций. Она разрабатывается идеологами, общественно-политическими де­ятелями, духовными лидерами, распространяется с помощью средств массовой информации, печатных изданий, устной пропа­ганды.

Идеология как форма рассудочного обоснования поведения людей в современном обществе играет решающую роль. Она оказы­вает влияние и на традиционно малоосмысленные формы поведе­ния: обычаи, ритуалы и т.д. — создаются ритуалы, праздники, эмо­ционально-символически поддерживающие определенные идеоло­гические установки (например, празднование 7 ноября в советские годы).

В узком смысле идеология — это идеология какой-либо социаль­ной группы, класса, слоя, партии, в широком смысле — это систе­ма рационального светского обоснования ценностей, которая скреп­ляет людей в единую общность, наделяет их едиными ценностями

---------------------------------- 45* '

* См.: Манхейм К. Идеология и утопия, с. 110.

** Белла Р. Социология религии. В кн.: Американская социология. Перспекти­вы. Проблемы. Методы. —М., 1972, с. 280.

нормами. Надо видеть, что идеология, интерпретирующая и регла­ментирующая поведение личности в группе (т.е. идеология в узком смысле слова), не исчерпывает всех основных форм идеологии. Есть идеология народа (так называемая национальная идея), человече­ства и т.д.

Таким образом, идеология в современном обществе — это дос­
таточно сложное и многоярусное образование. Это может быть иде­
ология всего человечества, идеология конкретного общества, иде­
ология класса, социальной группы, сословия. Но это отнюдь не
означает, что каждый класс, социальная группа имеют как бы пол­
ностью изолированную, «собственную» идеологию. Сведение всех
видов идеологии к классовой в свое время привело к подчинению
идеологии человечества, идеологии общества специфическим уз­
коклассовым аспектам. Последние приобрели в некоторых государ­
ствах доминирующее значение. Делался акцент на том, что разли­
чает, обособляет социальные субъекты, группы, классы, а это не­
вольно усиливало конфронтационное начало, и не только в сфере
идеологической деятельности. '

Идеология имеет как бы несколько «ярусов».

Первый — базисный, общечеловеческий, в котором находят иде­ологическое выражение общечеловеческие гуманистические цен­ности.

Истории известны человеконенавистнические, расистские, крайне националистические идеологии (прежде всего, фашизм, апартеид), которые были осуждены всем человечеством в лице ООН. Между­народный трибунал в Нюрнберге, достаточно широкие санкции, при­мененные в свое время против ЮАР, и т.д. — все это есть не что иное, как форма контроля за выполнением общечеловеческих норм, правил. Сегодня государства — члены мирового сообщества берут на себя обязательства руководствоваться общечеловеческими цен­ностями, получившими свое идеологическое выражение, в частно­сти, во Всеобщей декларации прав человека и т.д.

Общественные (общенародные, общенациональные) ценности, которые в наиболее последовательной форме фиксируются, в час­тности, в конституции конкретного государства, представляют со­бой второй «ярус» идеологии того или иного социального субъекта. Эти ценности становятся основой единства, целостности конкрет­ного общества, гарантией от его распада. Общенациональная (об­щенародная) идеология является системой аргументации, обосно­вания базисных, фундаментальных ценностей, норм, разделяемых всем обществом независимо от социального положения его членов, их возраста, места проживания и т.д.

Не случайно «ценностные предпосылки американского общества сформулированы прежде всего в таких исторических документах, как Декларация независимости, преамбула к Конституции и Билль

384

pi:,

13 Общая социология

385

о правах»*. Из этих идеологических источников во многом черпа­ется уверенность американцев в равенстве возможностей, в том, что ни один член общества не должен быть лишен возможности добиться того,.чего он желает.

При этом следует учесть, что каждое современное цивилизо­ванное государство включает в свою конституцию в том или ином виде общечеловеческие ценности в виде норм, о которых речь шла выше.

Третий «ярус» идеологии обосновывает желательные для данной социальной группы формы социального устройства общества, вы­ражая специфические социально-групповые, классовые интересы. Классовые, групповые идеологии выдвигаются политическими партиями, которые стремятся объединить вокруг себя тех, кто раз­деляет общие ценности, чтобы бороться за политическую власть ради осуществления представлений о желательном варианте разви­тия общества. При этом в цивилизованном обществе развитие со­циально-групповых, частных идеологий не должно противоречить общенародным и общечеловеческим ценностям. Признание целос­тности и единства государства, конституционного порядка являет­ся условием идеологической деятельности отдельных партий.

Следует учесть, что групповые идеологии достаточно последо­вательно выражают специфические интересы той или иной соци­альной группы, слоя. Они рассматривают конкретные проблемы с определенной точки зрения и призваны эффективно реализовы-вать интересы данного класса, что ведет к ангажированности идео­логических постулатов, установок и т.д. Одно и то же событие, одни и те же социальные явления в рамках различных идеологий могут получить различную оценку. Поэтому в идеологии неправо­мерен вопрос «кто прав — кто не прав».

Но ангажированность групповых идеологий создает и опасность иллюзорности, оторванности от реальности. Из ангажированной, но практически эффективной для своего класса идеология может превратиться в нечто иллюзорное, не соответствующее действи­тельности, уводящее от нее**. Это.является ахиллесовой пятой иде­ологии, но она же порождена ее стремлением «лучше» служить ин­тересам соответсвующей социальной группы.

Глубокая приверженность интересам своего класса, следователь­но, не только ведет к практической эффективности идеологии для решения групповых интересов, но и таит опасность иллюзор­ности, «ложности» идеологии. В ходе голосования граждане фак-

* Парсонс Т. Общий обзор. В кн.: Американская социология. Перспективы.

Проблемы. Методы. — М., 1972, с. 369.

** См.: Манхейм К. Идеология и утопия, с. 66—68, 83—85.

386

тически высказываются за те или иные ценности (либерализм, коммунизм и т.д.). В результате в ходе парламентских выборов ценности, которые выражают те или иные тенденции в развитии общества, получают или не получают поддержку большинства его членов.

Как видим, в обществе происходит постоянное взаимодействие различных «ярусов» идеологии, что, с одной стороны, обеспечи­вает стабильность, целостность общества, а с другой стороны, по­зволяет выбирать, предлагать, развивать ценности, выражающие новые тенденции в развитии общества.

Глава XVII. Основные структурные элементы культуры. Ценностно-нормативная регуляция социального поведения в современном обществе

Дата добавления: 2014-12-29