Постпозитивизм

Постпозитивизм — течение философско-методологической мыс­ли XX в., пришедший в 60-х гг. на смену неопозитивизму (логи­ческому позитивизму). Постпозитивизм исторически восходит к работам «позднего» К. Поппера и последующих представителей «философии науки» (Т. Куна, И. Лакатоса, П. Фейрабенда, Ст. Тулмина и др.). Постпозитивизм — эволюционная теория науки, сторонники которой активно разрабатывали проблему роста (развития, изменения) зна­ния; изучали продукты познания: гипотезы, теории, концепции.

Основные черты данного течения: а) отсутствие абсолютизации формальной, логики и ограничение ее притязаний; б) активное обращение к истории науки как диалектическому процессу; в) переключение усилий с анализа формальной структуры «готового», «ставшего» научного знания на содержательное изучение его динамики, изменения, развития, его противоречий; г) отказ от, каких бы то ни было, жестких разграничений (демаркационных линий) — эмпирии и теории, науки и философии, науки и вненаучных форм знания и т.п., а попытки гибко сочетать их; д) стремление представить общий механизм развития знания как един­ство количественных («нормальная наука») и качественных изменений (научные революции); е) анализ социокультурных факто­ров возникновения и развития науки; ж) резкое изменение отно­шения к философии, подчеркивание ее роли как одного из важ­ных факторов научного исследования; з) замена верификации фальсификацией — методологической процедурой, посредством которой устанавливается ложность гипотезы или теории в резуль­тате ее эмпирической проверки (в наблюдении, измерении или эксперименте).

Карл Раймунд Поппер (1902–1994) — американский философ, методолог, автор сочинений «Логика и рост научного знания», «Предположения и опровержения», «Объективное познание», «Открытое обще­ство и его враги» и др.

Методологическая концепция Поппера получила название "фальсификационизма", так как ее основным принципом является принцип фальсифицируемости. Что побудило Поппера положить именно этот принцип я основу своей методологии?

Обычно указывают на логические соображения, которыми руково­дствовался Поппер. Логические позитивисты заботились о верификации ут­верждений науки, т.е. об их обосновании с помощью эмпирических данных. Считалось, что такого обоснования можно достигнуть или с помощью вывода утверждения науки из эмпирических предложений, или посредством их индуктивного обоснования. Поппер верит в объективное существование физического мира и признает, что че­ловеческое познание стремится к истинному описанию этого мира. Он даже готов согласиться с тем, что человек может получить истинное знание о мире. Однако Поппер отвергает существование критерия истины — крите­рия, который позволил бы нам выделить истину из всей совокупности на­ших убеждений. Убеждение в отсутствии какого-либо критерия истины оказало фаталь­ное влияние на методологическую концепцию самого Поппера и на развитие философии науки его учениками и последователями.

Проблему нахождения критерия, который дал бы нам в руки средства для выявления различия между эмпирическими науками, с одной стороны, и математикой, логикой и «метафизическими" системами, — с другой, я назы­ваю — пишет Поппер, — проблемой демаркации»[184]. Именно эта проблема, по его собственному признанию, заинтересовала Поппера в самом начале его научной деятельности. В то время было широко распространено восхо­дящее к Бэкону и Ньютону мнение о том, что наука отличается использованием индуктивного метода, который предписывает начинать с наблюдения, с констатации фактов, а затем восходить к обобщениям. Это мнение разде­ляли и логические позитивисты, принявшие в качестве критерия демарка­ции верифицируемость.

В качестве критерия демаркации Поппер принимает фальсифицируемость, т.е. эмпирическую опровержимость: «… некоторую систему я считаю эмпирической или научной только в том случае, если она может быть проверена опытом. Эти рассуждения приводят к мысли о том, что не верифицируемость, а фальсифицируемость, системы должна считаться критерием демаркации. Другими словами, от научной системы я не требую, чтобы она могла быть раз и навсегда выделена в по­зитивном смысле; но я требую, чтобы она имела такую логическую форму, которая делает возможным ее выделение в негативном смысле: для эмпирической научной системы должна существовать возможность быть опровергнутой опытом…»[185].

Таким образом, научность заключается в способности опровергаться опытом. Чтобы ответить на вопрос о том, научна или ненаучна некоторая система утверждений, надо попытаться опровергнуть ее; если это удается, то данная система, несомненно, научна. Ну, а если, несмотря на все усилия, никак не удается опровергнуть некоторую систему утверждений? Тогда, го­ворит Поппер, вполне правомерно усомниться в ее научности. Может быть, это псевдонаучная, метафизическая система.

У логических позитивистов наука была резко отделена от философии. Их методологическая палитра состояла всего лишь из двух красок — белой и чер­ной. Палитра Поппера гораздо богаче. Он допускает существование раз­личных уровней проверяемости: имеются теории, проверяемые в высокой степени, — проверяемые в меньшей степени — совсем непроверяемые. По­следние теории относятся к разряду метафизических. Таким образом, меж­ду научными и метафизическими теориями существует целая гамма теорий различной степени проверяемости. И даже теории, которые возникли и сформировались как метафизические, впоследствии могут развить прове­ряемые следствия и перейти в класс научных теорий.

Освободив метафизику от обвинения в бессмысленности, признав за­конность философских проблем, Поппер способствовал возрождению ин­тереса к философии среди философов науки — интереса, который почти угас за время господства логического позитивизма.

В течение многих лет и в отечественной, да и в зарубежной литературе Поппера причисляли к логическим позитивистам, а его методологическую концепцию рассматривали как один из вариантов неопозитивистской методологии. Для раннего периода его творчества такое мнение имело определенные основа­ния. Однако в более поздних своих работах он далеко отходит от логическо­го позитивизма и вступает в резкую полемику с его представителями. Нам представляется, что для лучшего понимания специфики концепции Поппера имеет смысл кратко перечислить те пункты, в которых она расходится с методологией позитивизма.

1. Источник знания. Логические позитивисты считали, что естественным источником знания является чувственное восприятие. С их точки зрения, процесс познания всегда начинается с "'чистого" наблюдения. Последующая теоретическая обработка эмпирических данных, в сущности, ничего к ним не добавляет. Поппер придерживается совершенно другого мнения: «Не существует фундаментального источника знания. Следует приветствовать каждый источник, каждое предложение и каждый источник, каждое предложение от­крыто для критической проверки… Знание не может начаться с ничего — с tabula rasa — и не может начаться с наблюдений. Прогресс познания состоит главным образом в модификации более раннего знания. Хотя мы можем иногда, например, в археологии, продвинуться вперед благодаря случайному на­блюдению, значение открытия обычно будет зависеть от его способности мо­дифицировать наши прежние теории»[186]. В то время как логические позитиви­сты абсолютизируют чувственное восприятие, Поппер признает любой спо­соб увеличения знаний: прежде всего, теория, но также и метафизические системы, мифы, вообще говоря, любые гипотезы и предложения, которые можно проверить и получить в ходе проверки тот или иной результат. Наб­людение, с его тачки зрения, отнюдь не пассивная регистрация внешних воз­действий, а активный процесс проверки гипотез и теорий, а потому оно про­низано теоретическими предположениями.

2. Эмпирический базис. Логические позитивисты проводили резкую грань между эмпирическим и теоретическим знанием и считали эмпириче­ский язык несомненной твердой основой науки. У Поппера, вообще говоря, нет дихотомии эмпирического — теоретического: «Все термины являются теоретическими, хотя некоторые из них являются теоретическими в большей степени, чем другие…»[187]. Его «базисные» утверждения могут включать в себя высоко теоретические термины и являются такими же необоснованными ги­потезами, как и все остальные утверждения науки. Поэтому его язык «базис­ных» предложений не имеет ничего общего с языком протокольных предло­жений логических позитивистов: язык Поппера зависит от теорий, его предложения могут быть фальсифицированы, он служит не базисом обоснования науки, а конвенционально принимаемой основой фальсификации теорий.

3. Демаркация. Логические позитивисты в качестве критерия демар­кации принимали верифицируемое. Поппер в качестве такого критерия избрал фальсифицируемость. Казалось бы, различие небольшое. Однако оно носит принципиальный характер: логические позитивисты усматрива­ют наиболее характерную особенность науки в обоснованности ее положе­ний. Поппер же, напротив, стремится подчеркнуть гипотетичность и недос­товерность научных положений, риск, с которым связано развитие науки. Это различие приводит к дальнейшим глубоким расхождениям между двумя методологическими концепциями.

4. Отношение к философии. Мы уже неоднократно говорили о том, что логические позитивисты стремились дискредитировать и уничтожить метафизику. Поппер же постоянно говорит о ней с большим уважением. Хотя он все еще занимается проблемой демаркации, грань между наукой и метафизикой становится у него расплывчатой. Он признает больше влияние метафизики на развитие науки. В отличие от логических позитивистов, стремившихся избегать каких-либо метафизических утверждений, Поппер строит метафизическую концепцию «трех миров».

5. Метод науки. Основным методом науки логические позитивисты считали индукцию: восхождение от фактов к их обобщениям. Поппер от­верг индукцию, его метод — это метод проб и ошибок, включающий только дедуктивные рассуждения.

6. Модель научного развития. Логические позитивисты смогли предположить только примитивный кумулятивизм: каждый последующий шаг в развитии познания состоит в обобщении предшествующих результатов: нет концептуальных переворотов, нет потерь знания. У Поппера модель разви­тия знания не является кумулятивной: он не признает никакого накопления.

7. Задачи философии науки. Основная задача методологического исследования для логических позитивистов сводилась к логическому анализу языка науки, к установлению априорных стандартов научности. Основной задачей своей методологической концепции Поппер считает анализ разви­тия знания. Логический анализ языка науки у него играет незначительную роль. Методология Поппера уже "отворачивается" от логики, хотя еще не опирается на историю науки.

Все это позволяет сделать вывод о том, что хотя в начале своей дея­тельности Поппер был близок к логическому позитивизму, впоследствии он очень далеко отошел от него.

Развитие философии науки после крушения логического позитивизма в значительной степени было связано с дальнейшей разработкой идей Поп­пера или с их критикой.

Томас Сэмюэл Кун (1922–1996) — американский историк и философ, автор классического постпозитивистского труда «Структура научных революций», в котором он формулирует основные положения историко-эволюционистской концепции развития науки. Важнейшая идея, выдви­гаемая Куном, — идея зависимости науки от способа деятельности научного сообщества. Наука, в репрезентации Куна, являет собой не столько систему знаний, сколько деятельность научных сообществ. Уче­ный полагает, что научное сообщество представляет собой не единую структуру, но гранулированную среду.

Важнейшим понятием концепции Куна является понятие парадигмы. Содержание этого понятия так и осталось не вполне ясным, однако в пер­вом приближении можно сказать, что парадигма есть совокупность науч­ных достижений, в первую очередь, теории, признаваемых всем научным сообществом в определенный период времени. Вообще говоря, парадигмой можно назвать одну или несколько фун­даментальных теорий, получивших всеобщее признание и в течение какого-то времени направляющих научное исследование. Примерами подобных парадигмальных теорий являются физика Аристотеля, геоцентрическая система Птолемея, механика и оптика Ньютона, кислородная теория горе­ния Лавуазье, электродинамика Максвелла, теория относительности Эйнштейна, теория атома Бора и т.п. Таким образом, парадигма воплощает в себе бесспорное, общепризнанное знание об исследуемой области явлений природы.

Однако, говоря о парадигме, Кун имеет в виду не только некоторое знание, выраженное в законах и принципах. Ученые — создатели парадигмы не только сформулировали некоторую теорию или закон, но они еще решили одну или несколько важных научных проблем и тем самым дали образцы того, как нужно решать проблемы. Парадигма дает набор образцов научного исследования в конкретной — в этом заключается ее важнейшая функция. Задавая определенное видение мира, парадигма очерчивает круг проблем, имеющих смысл и решение; все, что не попадает вэтот круг, не заслуживает рассмотрения с точки зрения сторонников парадигмы. Вместе с тем, парадигма устанавливает допустимые методы реше­ния этих проблем.

Уточняя понятие парадигмы, Кун ввел понятие дисциплинарной матрицы. Последнее включает в себя элементы трех основных видов: символиче­ские обобщения, или законы; модели и онтологические интерпретации; образцы решения проблем. Онтологическая интерпретация указывает те сущно­сти, к которым относятся законы теории. Символические обобщения и их принятая онтологическая интерпретация, если она выражена явно в опреде­ленных утверждениях, образуют, так сказать, явный метафизический элемент парадигмы. Однако еще большую роль в парадигме играет "неявная" метафи­зика, скрытая в примерах и образцах решений проблем и в способах получе­ния научных результатов.

Таким образом, в методологии Куна метафизические предположения являются необходимой предпосылкой научного исследования; неопровержимые метафизические представления о мире явно выражены в исходных законах, принципах и правилах парадигмы; наконец, определенная метафи­зическая картина мира неявным образом навязывается сторонниками пара­дигмы посредством образцов и примеров. Можно сказать, что парадигма Куна — это громадная метафизическая система, детерминирующая основоположения научных теорий, их онтологию, экспериментальные факты и даже наши реакции на внешние воздействия.

С понятием парадигма тесно связано понятие научного сообщества, более того, в некотором смысле эти понятие синонимичны. В самом деле, что такое парадигма? — это некоторый взгляд на мир, принимаемый науч­ным сообществом. А что такое научное сообщество? — это группа людей, объединенных верой в одну парадигму. Стать членом научного сообщества можно, только приняв и усвоив его парадигму, Если вы не разделяете веры в парадигму, вы остаетесь за пределами научного сообщества.

Науку, развивающуюся в рамках общепризнанной парадигмы, Кун называет "нормальной", полагая, что именно такое состояние является для науки обычным и наиболее характерным. Кун выделяет следующие виды деятельности, характерные для нормальной науки:

1. Выделяются факты, наиболее показательные, с точки зрения парадигмы, для сути вещей. Парадигма задает тенденцию к уточнению таких фактов и к их распознаванию во все большем числе ситуаций.

2. Значительных усилий требует or ученых нахождение этих фактов, которые можно было бы считать непосредственным подтверждением парадигмы. Сопоставление научной теории, особенно если она использует ма­тематические средства, с действительностью — весьма непростая задача и обычно имеется очень немного таких фактов, которые можно рассматривать как независимые свидетельства в пользу ее истинности. Ученые всегда стремятся получить побольше таких фактов, найти способ еще раз убе­диться в достоверности своих теорий.

3. Третий класс экспериментов и наблюдений связал с разработкой парадигмальной теории с целью устранения существующих неясностей иулучшения решений тех проблем, которые первоначально были разрешены лишь приблизительно.

4. Разработка парадигмы включает в себя не только уточнение фактов и намерений, но и установление количественных законов. Например, закон Бойля, связывающий давление газа с его объемом, закон Кулона и формула Джоуля, устанавливающая соотношение теплоты, излучаемой проводником, по которому течет ток, с силой тока и сопротивлением, и многие другие были установлены в рамках нормального исследования. В отсутствие парадигмы, направляющей исследование, подобные законы не только никогда не были бы сформулированы, но они просто не имели бы никакого смысла.

5. Наконец, обширное поле для применения сил и способностей уче­ных предоставляет работа по совершенствованию самой парадигмы. Ясно, что парадигмальная теория не может появиться сразу в блеске полного совершенства, лишь постепенно ее понятия приобретают все более точное со­держание, а она сама — более стройную дедуктивную форму. Разрабатываются новые математические и инструментальные средства, расширяющие сферу ее применимости.

Ученый Куна убежден в истинности парадигмальной теории, ему и в голову не приходит подвергнуть сомнению ее основоположения. Работа ученого заключается в совершенствовании пара­дигмы и в решении задач-головоломок. «Возможно, что самая удивительная особенность проблем нормальной науки, — пишет Кун, — …состоит в том, что ученые в очень малой степени ориентированы на крупные открытия, будь го открытие новых фактов или создание новой теории»[188]. Деятельность учено­го у Куна почти полностью лишается романтического ореола первооткрывателя, стремящееся к неизведанному или подвергающего все беспощадному сомнению во имя истины. Она скорее напоминает деятельность ремесленника, руководствующегося заданным шаблоном и изготавливающего вполне ожидаемые вещи. Именно за такое приземленное изображение деятельности ученого сторонники Поппера подвергли концепцию Кука резкой критике.

Понятие научной революции является центральным понятием концепции Куна. Многие исследователи основной вклад Куна в философию науки видят именно в том, что он привлек внимание к этому понятию и к тем проблемам, которые возникают в связи с анализом крупных концептуаль­ных преобразований в науке.

Совер­шенствование приборов, повышение точности наблюдений и измерений, строгость концептуальных средств — все это ведет к тому, что расхожде­ния между предсказаниями парадигмы и фактами, которые ранее не могли быть замечены и осознаны, теперь фиксируются и осознаются как проблемы за счет введения в парадигму новых теоретических предположений нарушают ее дедуктивную стройность, делают ее расплывчатой и рыхлой.

По мере накопления аномалий доверие к парадигме падает. Ее неспособность справиться с возникающими проблемами свидетельствует о том, что она уже не может служить инструментом успешного решения головоломок. Наступает состояние, которое Кун именует кризисом. Ученые оказываются перед лицом множества нерешенных проблем, необъясненных фактов и экспериментальных данных. У некоторых из них господствовавшая недавно парадигма уже не вызывает доверия, и они начинают искать новые теоретические средства, которые, возможно, окажутся более успешными. Уходит то, что объединяло ученых, — парадигма. Научное сообщество распадается на несколько групп, одни из которых продолжают верить в пара­дигму, другие выдвигают гипотезу, претендующую на роль новой парадигмы. Нормальное исследование вымирает. Наука, по сути дела, перестает функ­ционировать. Только в этот период кризиса, полагает Кун, ученые ставят экс­перименты, направленные на проверку и отсев конкурирующих теорий.

Период кризиса заканчивается, когда одна из предложенных гипотез доказывает свою способность справиться с существующими проблемами, объяснить непонятные факты и благодаря этому привлекает на свою сторо­ну большую часть ученых. Она приобретает статус новой парадигмы. Науч­ное сообщество восстанавливает свое единство. Смену парадигмы Кун и называет научной революцией.

Модель развития науки Куна выглядит следующим образом: нормальная наука, развивающаяся в рамках общепризнанной парадигмы, → рост числа аномалий, приводящий к кризису, → научная революция, означаю­щая смену парадигм. Накопление знания, совершенствование методов инструментов, расширение сферы практических приложений, т.е. все то, чтоможно назвать прогрессом, совершается только в период нормальной науки. Однако научная революция приводит к отбрасыванию всего того, что былополучено на предыдущем этапе, работа науки начинается как бы заново на пустом месте. Таким образом, в целом развитие науки получается дискретным: периоды прогресса и накопления разделяются революционными провалами, разрывами ткани науки.

В значительной мере под влиянием Куна философы науки чаще стали обращаться к истории научных идей, стремясь обрести в ней твердую почву для своих методологических построений. Казалось, что история может служить более прочным основанием методологических концепций, нежели гносеология, психология, логика. Однако оказалось наоборот: поток истории размыл все методологические схемы, правила, стандарты; ралятивизировал все принципы философии науки и в конечном счете подорвал надежду на то, что она способна адекватно описать структуру и развитие научного знания.

Имре Лакатос (1922–1974) — британский философ и историк на­уки, программные работы: «Фальсификация и методология научно-исследовательских программ», «История науки и ее рациональные реконструк­ции». Лакатос противопоставляет программу анализа развития содержательной математики, основанную на единстве логики доказательств и опровержений. Этот анализ и есть не что иное, как логическая реконструкция реального исторического процесса научного познания. «Научно-исследовательская программа» — основное понятие концепции науки Лакатоса. Она, по его мнению, является основ­ной единицей развития и оценки научного знания. Под научно-исследовательской программой философ понимает серию сменя­ющих друг друга теорий, объединяемых совокупностью фунда­ментальных идей и методологических принципов. Любая науч­ная теория должна оцениваться вместе со своими вспомогательными гипотезами, начальными условиями и, главное, в ряду с предшествующими ей теориями. Строго говоря, объектом мето­дологического анализа оказывается не отдельная гипотеза или теория, а серия теорий; т.е. некоторый тип развития.

Характеризуя научно-исследовательские программы, Лакатос связывает такие их особенности: а) соперничество; б) универсальность — они могут быть применены, в частности, и к этике и к эстетике; в) предсказательная функция: каждый шаг программы должен вести к увеличению содержания, к «теоретическому сдвигу проблем»; г) основными этапами в развитии программ являются прогресс и регресс, граница этих стадий — «пункт насыщения». Ивовая программа должна объяснить то, что не могла старая. Смена программ и есть научная революция[189].

Лакатос называет свой подход историческим методом оценки конкурирующих методологических концепций, оговаривая при этом, что он никогда не претендовал на то, чтобы дать исчерпывающую теорию развития науки.

Пол Фейерабенд (1924–1994) — австрийский философ, методолог науки, в сочинениях «Наука в свободном обществе», «Против методологическо­го принуждения», разрабатывающий концепцию эпистемологического плюрализма. Концепцию Фейерабенда называют также «анархической эпистемологией», т.к. он отрицает наличие универсального метода, пролонги­рует принцип «все дозволено». Ученый полагает, что следование строгому методу и исполнение всех его предписаний несовместимо ни с реальной практикой научного исследования, ни с творческой природой познания.

Фейерабенд выделяет два принципа, которые, по его мнению, лежат в основе кумулятивистской модели развития науки: принцип дедуцируемости и принцип инвариантности значения. Он показывает, что с точки зрения истории науки оба эти принципа неверны, если иметь в виду теории универсальной степени общности, такие, например, как аристотелевская теория движения, классическая механика электродинамика Максвелла теория относительности и т.п.

Отвергая модель кумулятивного развития науки, Фейерабенд выд­вигает идею теоретического реализма. Он утверждает, что актуальный рост знания осуществляется в результате размножения — пролифера­ции — теорий, являющихся несовместимыми с принятыми общеприз­нанными точками зрения. Ученый утверждает, что пролиферация тео­рий благотворна для науки, в то время как единообразие ослабляет ее критическую силу и подвергает опасности свободное развитие индиви­да. Отстаиваемая Фейерабендом позиция теоретического плюрализма отталкивается от убеждения о том, что множество равноправных типов знания есть реальность, которая свидетельствует о развитии науки и личности. Ученый полагает, что периоды борьбы альтернативных кон­цепций самые плодотворные в истории науки. Истоки альтернативных концепций коренятся в различных мировоззренческих и методологичес­ких позициях ученых.

Развитие познания, считает Фейерабенд, осуществляется благодаря взаимной критике несовместимых теорий, перед лицом имеющихся фактов. Поэтому в своей научной работе ученые должны руководствоваться методологическим принципом «пролиферации» (proliferation — размножений) теорий: создавать теории, альтернативные по отношению к существующим, даже если эти последние в высокой степени подтверждены и являются обще признанными. Фейерабенд придает большое значение изобретению альтернатив: оно предохраняет науку от догматизма и застоя, способствуют созданию разнообразных измерительных приборов и инструментов, позволяет дать различные теоретические истолкования одним и тем же экспериментальных результатам, устраняет мотивы для введения гипотез, в сильнейшей степени способствуют развитию творческих способностей каждого ученого.

Из своего анализа методологических правил и рассмотрения их отношения к реальной истории науки Фейерабенд делает вывод о том, что нет, и не может быть ни одного методологического правила, применение которого можно было бы рекомендовать во всех обстоятельствах. Но если таких правил нет, на деятельность ученого накладывается никаких ограничений. — Это и есть центральная идея методологического анархизма.

Итак, что же привело Фейерабенда к анархизму?

С точки зрения методологии, анархизм является следствием двух принципов: принципа пролиферации и принципа несоизмеримости. Соглас­но принципу пролиферации, нужно изобретать и разрабатывать теории и концепции, несовместимые с существующими и признанными теориями. Это означает, что каждый ученый — вообще говоря, каждый человек — может изобретать свою собственную концепцию и разрабатывать ее, сколь бы абсурдной и дикой она ни казалась окружающим. Принцип несоизмери­мости защищает любую концепцию от внешней критики со стороны других концепций. Если кто-то изобрел совершенно фантастическую концепцию и не желает с нею расставаться, то с этим ничего нельзя сделать: нет фактов, которые можно было бы противопоставить этой концепции, т.е. она формирует свои собственные факты; мы не можем указать на несовместимость этой фантазии с фундаментальными законами естествознания или с совре­менными научными теориями, т.е. автору этой фантазии эти законы и тео­рии могут казаться просто бессмысленными; мы не можем упрекнуть его даже в нарушении законов логики, ибо он может пользоваться своей особой логикой. Автор фантазии создает свой собственный мир и все, что не входит в этот мир, не имеет для него никакого смысла. Таким образом, соединение принципа пролиферации с принципом несоизмеримости образуют методологическую основу анархизма: каждый волен (даже должен) изобре­тать свою собственную концепцию; ее невозможно сравнить с другими концепциями, ибо нет никакой основы для такого сравнения; следователь­но, все допустимо и все оправдано.

История науки подсказала Фейерабенду еще один аргумент в пользу анархизма: нет ни одного методологического правила, ни одной методоло­гической нормы, которые не нарушались бы в то или иное время тем или иным ученым. Более того, история показывает, что ученые часто действо­вали и вынуждены были действовать в прямом противоречии с сущест­вующими методологическими правилами. Отсюда следует, что вместо су­ществующих и признанных методологических правил, мы можем принять прямо противоположные им. Но и первые, и вторые не будут универсаль­ными. Поэтому методология вообще не должна стремиться к установлению каких-либо универсальных правил.

Фейерабенд отличает свой эпистемологический анархизм от политического анархизма, хотя между ними имеется, конечно, определенная связь. Политический анархизм имеет определенную политическую программу, он стремится устранить определенные формы организации общества. Эпистемо­логический же анархист иногда может защищать эти формы, так как он не питает ни постоянной надежды, ни постоянной вражды, ни неизменной преданности ни к чему — ни к какой общественной организации и не к какой форме идеологии.

Вопросы для самоконтроля:

1. Каковы характерные особенности современной западной философии.

2. Охарактеризуйте философию экзистенциализма и ее основную проблематику.

3. Какие идеи постпозитивизма, на ваш взгляд, наиболее эвристичны в качестве антропологических, культурологических, социологических?

4. Можно ли рассматривать позитивизм, неопозитивизм, постпози­тивизм как формы рефлексии классической, неклассической, постнек­лассической науки?

5. Постпозитивизм — метод или совокупность разных методик?

Раздел II. Основные проблемы философии

Глава I. Онтология

Дата добавления: 2014-12-29