Типы диалога, их роль в процессе общения журналиста

Наиболее значимым и обобщающим, по нашему мнению, является следующий момент, без которого невозможно понятие сути подлинного диалога, не сводимого лишь к простому разговору между двумя или несколькими лицами, - это поиск единой истины, того нового, что не имело место до диалога.

Суть диалогического общения во многом определяется его структурой, становящейся особенно понятной, если сравнить диалог с музыкой. Такую попытку предпринял М.С. Каган. По его мнению, структура диалога моделируется музыкой, когда она использует не форму обмена монологами-ариями, а форму дуэта, трио, квартета, представляющую собой предельный случайдиалогичности – целостно неделимого взаимодействия составляющих его партий.

И т.д.

Я обратная связь

Я обратная связь

Роль слушающего Р''' (приращение информации)

Роль говорящего К''''

Р'''' Роль слушающего

Принятие или непринятие приращений

К''''' Роль говорящего

Рисунок 6. Схема диалога (по Г.М. Андреевой).

Мера известной согласованности действий коммуникатора и реципиента в ситуации попеременного принятия ими коммуникативных ролей в большей степени зависит от их включенности в общий контекст деятельности. Успешность вербальной коммуникации в случае диалога определяется тем, насколько партнеры обеспечивают тематическую направленность информации, а также её двусторонний характер. При этом важным является постановка каждым участником общения в коммуникативном акте общей речевой задачи (см. подробнее в 2.2), которой подчиняются задачи, ставящиеся участниками общения на каждом новом витке диалога. Решение таких задач в ходе общения и позволяет обеспечить участникам беседы успех диалога, а тем самым и успешное завершение той деятельности, по поводу которой осуществлялся процесс общения.

При этом важным является понимание того, что диалог ведут между собой личности, обладающие определенными намерениями (интенциями), то есть диалог представляет собой «активный, двусторонний характер взаимодействия партнеров» (Г.М. Кучинский). Именно это предопределяет необходимость внимания к собеседнику, согласованность, скоординированность с ним речи. В противном случае будет нарушено важнейшее условие успешности вербальной коммуникации – понимания смысла того, что говорит другой, в конечном счете – понимания, познания другой личности (М.М. Бахтин). Это означает, что посредством речи не просто «движется информация», но участники коммуникации особым способом воздействуют друг на друга, убеждают друг друга, то есть стремятся достичь определенного изменения поведения.

Могут существовать две разные задачи в ориентации партнера по общению. А.А. Леонтьев предлагает обозначить их как личностно-речевая ориентация (ЛРО) и социально-речевая ориентация (СРО) /107, 118/, что отражает не столько различие адресатов сообщения, сколько преимущественную тематику, содержание коммуникации. Само же воздействие может быть понято различно: оно может носить характер манипуляции другим человеком, то есть прямого навязывания ему какой-то позиции (что часто сегодня делается в прессе, на телевидении и радио), а может способствовать актуализации партнера, то есть раскрытию в нем и им самим каких-то новых возможностей /6, 90-91/.

Поэтому общение нельзя приравнять ни к передаче сообщений, ни даже к обмену сообщениями (или информацией). Общение – это процесс выработки новой информации для общающихся людей и рождающей их общность /6, 148-149/. Примером этому служат телевизионные передачи, в которых имеет место поиск новой информации, что, несомненно, способствует сближению людей. Например, такой процесс поиска информации наблюдается в программах В. Познера «Мы», «Человек в маске» (ОРТ), А. Любимова «Здесь и сейчас», «Взгляд» (ОРТ), В. Соловьева и А. Гордона «Процесс» (ОРТ) и др. или в интервью (например, «Параллельные миры Ольги Окуневой, или Поезд не может уйти без тебя» Т. Юлаевой (см. хрестоматию), «Виктор Мережко: «Полеты во сне и наяву» смотрю раз в два месяца как некую инъекцию душевную» В. Бродзкого (см. хрестоматию).

2. Слово рождается в диалоге, как его живая реплика, формируется с чужим словом в предмете. Важным при этом является наличие понимания. М.М. Бахтин ввел понятие «высшей инстанции ответного понимания», «нададресата», который поймет говорящего, во всяком случае, поможет раскрытию авторского замысла /14, 323/. «Всякое конкретное понимание активно: оно приобщает понимаемое своему предметно-экспрессивному кругозору и неразрывно слито с ответом, с мотивированным выражением-согласием. В известном смысле примат принадлежит именно ответу как началу активному: он создает почву для понимания, активную и заинтересованную изготовку для него. Понимание созревает лишь в ответе. Активное понимание…, приобщая понимаемое новому кругозору понимающего, устанавливает ряд сложных взаимоотношений, созвучий и разнозвучий с понимаемым, обогащает его новыми моментами» /64, 151/.

Это особенно хорошо заметно в интервью, в ходе которого от понимания говорящими смысла сказанного другим во многом зависит не только содержание интервью, но, главным образом, интерпретация сказанного, его осмысление. Примером такого понимания могут служить интервью Татьяны Юлаевой «Параллельные миры Ольги Окуневой, или Поезд не может уйти без тебя» (см. хрестоматию), Елены Сковрцовой-Ардабацкой «Кто слезам не верит» (см. хрестоматию). Если бы это всегда учитывалось журналистами, то, может быть, не имели бы место сообщения по телевидению и радио, статьи в газетах и журналах, появившиеся в последнее время в прессе, цель которых заключается не в объективном отражении событий, а в искажении фактов, имеющих место в действительности. Примером такой нечистоплотности может служить цикл статей А. Жилина «Елагин, «общак» – 1 (2,3,4,5,6), опубликованных в «Южном Урале» с 12 по 23 ноября 1999 года; материал того же автора «Кто хочет отключить сердце города» («Южный Урал» от 5 ноября 1999 года). Смысл этих публикаций состоит не в том, чтобы донести до читателя правдивую информацию, а в том, чтобы опорочить конкурентов в предвыборной гонке за высокий пост губернатора.

Для понимания другого человека важными являются и такие аспекты, как развернутость, полнота и расчлененность диалогической речи. А они могут быть различными. Речь может быть сокращена настолько, что разговаривающие могут понимать друг друга буквально «с полуслова». Это определяется тем, насколько они представляют то, о чем идет речь, насколько это ясно из того, что сказано раньше, что происходит сейчас; тем, как много общего между собеседниками, как велико их стремление понять друг друга. Напротив, отсутствие внутреннего контакта между собеседниками, различие в отношении к предмету речи может создавать трудности в понимании истинного смысла речи и требует более полного и развернутого её построения /148, 143/.

Журналисту следует учитывать это, так как зачастую от его высказывания (понятного или непонятного) зависит восприятие информации, её переработка и осмысление. Например, возьмем программу С. Доренко. Почему она смотрится на одном дыхании, понимается и принимается большинством зрителей? Да потому, что ведущий предлагает доступную для понимания информацию, умело подтверждая её документальными кадрами либо конкретными документами, либо информацией, полученной в ходе непосредственного контакта (интервью) со сведущим человеком. При этом следует отметить, что в ходе беседы Сергей Доренко очень умело направляет ход диалога: иногда противореча герою, иногда соглашаясь с ним, а иногда используя метод многозначительного молчания. Все эти приемы часто срабатывают именно в пользу ведущего, хотя многие зрители и понимают, что это всего лишь тактические ходы, используемые исключительно в одном направлении: кто платит, тот и заказывает музыку. Но журналистский талант С. Доренко при этом налицо.

3. Журналисту всегда следует помнить и о том, что для осмысления сущности сказанного важно следующее: говорящий человек всегда заявляет о себе как о личности, и только в этом случае возможно установление контакта в общении с другими людьми. В каждом высказывании говорящий предстает перед журналистом «как человек с определенными этническими, национальными, культурными характеристиками, обнаруживая свои особенности мировосприятия, этические и ценностные ориентиры» (выделено нами – Л. А.) /80, 59/.

М.М. Бахтин, обращаясь к сути диалога, отмечал следующее: диалог предполагает

- уникальность каждого партнера и их принципиальное равенство друг другу, различие и оригинальность их точек зрения;

- ориентацию каждого на понимание и на активную интерпретацию его точки зрения партнером;

- ожидание ответа и его предвосхищение в собственном высказывании;

- взаимную дополнительность позиций участников общения, соотнесение которых и является целью диалога /64, 152; 148, 143/.

Многие знатоки диалогического общения (В.Н. Мясищев, К. Роджерс, А.С. Спиваковская, А. Флоренская и др.) считают, что суть диалога заключается в том, что в нем устанавливаются контакты не между будничными и порой эгоистическими Я людей, а между их высшими (духовными) Я. А для такого общения характерны безоценочное принятие друг друга, эмпатия и конгруэнтность или, лучше сказать, психологическая совместимость, положительный эмоциональный тон взаимоотношений людей, предполагающих потребность и возможность взаимораскрытия /26, 55, 88/. В связи с этим уместно вспомнить известную мысль В.Н. Мясищева о том, что для любой области деятельности (в том числе и для общения) совершенно ясна одна закономерность: функциональные возможности человека в любом направлении могут быть определены на уровне активно положительного отношения к задаче (например, коммуникативной задачи в деятельности журналиста). Формирование такого отношения у журналиста и к окружающим, и к самому себе есть его исходная задача по отношению к человеку, с которым он общается.

Такая позиция журналиста будет способствовать созданию у него понятия диалога как столкновения разных умов, разных истин, несходных культурных позиций, составляющих единый ум, единую истину и общую культуру (Л.М. Баткин). Благодаря такому пониманию журналист сможет изображать мир объективно, честно.

Музыкальная модель общения выявляет его возможность быть не только диалогом в буквальном смысле этого слова, то есть собеседованием двоих, но и полилогом, то есть взаимодействием многих партнеров, соучастников единого действа.

Реальному диалогу подходят широкие возможности музыкальной импровизации. Ведь общение людей имеет всегда импровизационный для каждого его участника характер. Импровизация является выражением глубинных качеств субъекта – его свободной активности, способности порождать новую информацию, преодолевая стереотипность репродуктивного поведения; вместе тем импровизация собеседников ограничена программой их беседы, необходимостью достичь общего результата.

В то же время всякое музыкальное исполнение диалогично и в другом отношении – в его прямой направленности на слушателя, для которого оно и осуществляется. Коммуникативное сообщение всегда кому-то адресовано, отчего его монологичность может показаться мнимой. Нужно, однако, иметь в виду, что сообщение имперсонально, ибо оно обращено к любому адресату, а не к какому-то определенному и единственному, поэтому оно и приобретает монологическую форму (например, программа «Время» (ОРТ) или «Вести» (РТР), «День за днем» (ГТРК «Оренбург») имеют монологичную форму, и это объясняется спецификой передачи; обращение при этом идет не к одному человеку, а ко многим, содержит адресность обобщенную).

Диалог же есть информационный контакт двух лиц, каждый из которых обращается именно к этому партнеру как к своему единственному слушателю и интерпретатору своей исповеди, ориентированной как по содержанию, так и по своей форме именно на этого и только на этого партнера общения /64, 153-155/. Такая ориентированность, конечно, хорошо заметна в передачах, где диалог является основой передачи (например, программы А Любимова «Здесь и сейчас» (ОРТ), Ю. Гусмана «Тема» (ОРТ), С. Сорокиной «Герой дня» (НТВ), «Страсти по Соловьеву» (ТНТ), А. Макаревича «Абажур» (ОРТ) и др.).

Такой же процесс определенной ориентировки на зрителя мы можем наблюдать не только в непосредственном диалоге, но и в общей направленности каналов (например, канал ОРТ ориентирован на зрителя СНГ, так как его вещание распространяется на все СНГ в целом (поэтому имеют место передачи из стран содружества, делаются совместные проекты (например, программа «Мир»); РТР – на зрителя России, поэтому много внимания уделяется событиям, происходящим в политике, культуре, экономике России; ГТРК «Оренбург» – на зрителя Оренбургской области, многие программы местного телевидения посвящены жителям области, событиям, происходящим у нас и т.д. (например, «Земляки», «Проселки», «Вести Оренбуржья»).

Следует отметить также и такую особенность диалогического общения, как использование монолога внутри диалога. Это можно наблюдать в интервью, в котором на вопрос корреспондента интервьюируемый человек отвечает пространственным монологом (например, отрывок из интервью Т. Юлаевой «Параллельные миры Ольги Окуневой, или Поезд не может уйти без тебя»:

- И что тебе мешает вернуться обратно в свой параллельный мир? Тебе нужны новые впечатления?

- Нет. Они тебя переполняют. Можно просто взглянуть в окно… Мешают обыкновенные житейские дела. Я так же, как и все, завишу от быта. От денег. От состояния здоровья. И даже от настроения в обществе. Одиночество, так необходимое в творчестве, оборачивается своей обратной стороной в обычной жизни. Впервые я это особенно остро ощутила, когда потеряла своего учителя. Станислав Косенков, к которому я ездила из Харькова в Белгород в пору студенчества, чтобы постичь нечто большее, чем просто мастерство, был не просто великолепный график. Он мне был как отец. Я очень дорожила его мнением. И после окончания института долгое время ему ничего не показывала, хотя уже были успехи, были выставки. Раз в год писала. Раз в год звонила. Вот думала, поеду в Белгород и тогда… А его жизнь внезапно оборвалась. Хотя в это мне до сих пор трудно поверить. Это невосполнимая утрата).

Суть диалогического общения помогает нам понять структура диалога, предложенная ещё Сократом.

Диалог, по Сократу, - это беседа, выступающая в виде исследования, диалектического разбора вопроса (см. пример сократовского диалога в 1.1), включающая в себя следующие этапы, способствующие познанию как себя, так и других:

1. ирония (сомнение в общепринятых истинах);

2. майевтика (стремление помочь своим слушателям обрести новое познание);

3. индукция (перебор и рассмотрение мнений, позволяющих выявить некоторые из них, ведущие к знанию);

4. дефиниция (понятийная фиксация общего, полученного при помощи индукции.).

Все вышеперечисленные этапы диалога Сократа являются и методами сократовской майевтики – искусства диалога, с помощью которого человек и осуществляет процесс познания. Наиболее важными, на наш взгляд, являются следующие:

- метод скептического и иронического отношения к человеческой мудрости. (Благодаря иронии в ходе диалога у людей пробуждаются сомнения: «Я знаю, что я ничего не знаю». Это заставляет человека задуматься. Он как бы приглашается к «внутреннему диалогу» с самим собой, в ходе которого человек с помощью внутренних рассуждений вырабатывает собственную позицию, которая основывается на убедительных аргументах);

- метод умелого сочетания скрытой глубинной дедукции (движения знания от более общего к менее общему, частному) и внешней индукции (переход от единичных фактов к общим положениям).

Современный диалог должен учитывать не только методы Сократа, но и его приемы диалога:

- прием творческого диалога, в ходе которого развитие мысли, более глубокое понимание вопроса выковывается в столкновении взглядов путем разрешения противоречий, выявления общего в различных, даже противоположных подходах и установления определенного согласия разноречивых мнений, возникающих в ходе согласованного и дружеского рассуждения собеседников /30, 98/;

- прием критического осмысления разных точек зрения участников диалога, приводящих к выбору наиболее значимого и правильного;

- прием наставления, вразумления, совета, осуществляемый посредством мягких тонов богатой полемической палитры, помогающих обосновать положительные моменты позиций участников в диалоге…; при этом каждый считает своего собеседника другом, а не «учеником» и дорожит его мнением и согласием /113, 54, 61-62/.

Использование сегодня на практике, в частности, в системе журналистской деятельности методов и приемов сократовского диалога будет способствовать, на наш взгляд, не только совершенствованию процесса общения-взаимодействия «Я» и «Ты», но и позволит выйти человеку на познание другого и что более ценно на самопознание, как рефлексию на себя, обеспечивающую движение человека (журналиста) к себе лучшему. Это будет способствовать и его саморазвитию, без чего журналист не сможет быть специалистом-профессионалом высокого класса /8, 44/.

Уже в сократовском диалоге мнение ни одного из партнеров не считалось абсолютным, единоличным держателем истины, ни один не верховодил в смысловом пространстве. Не было в диалоге Сократа «ни торга, ни обмена вроде «я воздействую на тебя, ты - на меня». Было как бы единое синтаксическое поле (выделено нами – Л. А.): я – подлежащее, ты – сказуемое, и мы непрерывно меняемся местами». В ходе такого обмена разрабатывался не только какой- либо узкодисциплинарный вопрос, но главным образом нащупывалась дорога к истине через совместное понимание предмета – взаимопонимание как высшее благо. «Оба партнера погружаются в смысловую бездну (проблему) и оттуда, с полярных точек, пробиваются навстречу друг другу», при этом происходит концептуальное «кувыркание» позиций партнеров диалога, в ходе которого вырабатывается обоюдная, совокупная целостность, то общее, к чему привел совместный поиск» /29, 11-12/.

У Платона диалог выступает в роли средства для поиска нечто незыблемого, неделимого, некой идеальной, сверхчувственной сущности, до чего человек добирается через мысленное разрешение фактов. Это нечто – сущность и дает подлинное знание, так необходимое для саморазвития человека. Его диалог внутренне диалогичен. В поиске истины в ходе диалога внутреннее «выплывает» постепенно и остается «плавающим в паузах между репликами» до тех пор, пока общим усилием не станет единым, целым, сущностным, достигнутым «без резко выраженной гегемонии одного голоса» (Г.С. Померанц).

Идею Платона о формировании новой сущности диалога продолжает Пьер Абеляр. В книге «Да и нет» Абеляр строит свой диалог по античному принципу вопросов и ответов, но его диалог становится не «разноречием» (Л.М. Баткин), а вопросами-ответами, направленными на поиск смыслов. Именно в речевом общении – эмоциональном и стихийном – можно «собрать» смыслы того, что полагалось незыблемой истиной. «Пока речь находится в состоянии произнесения, к ней может присоединиться еще нечто такое, что будет способно что-либо изменить в её понимании» /112, 141/.

Современная философия во многом продолжает традиции классического диалога предшествующей философии. Например, Г.С. Померанц подходит к диалогу не как к просто разговору двух людей, а разговору, в котором возникает дух Целого. Если Целое не складывается, то речь идет о диалоге глухих. Подлинный диалог – «это разговор с попыткой понять собеседника, это конец односторонней пропагандыи попытка разговора на равных, попытка убеждать и учиться в одно и то же время» (выделено нами – Л. А.) /127, 62/. В диалоге каждый должен прислушиваться к мнению другого, а не утверждать свое сложившееся «исповедание истины». Только при таком условии «всплывет» и утвердится «правда Целого».

А. Гжегорчик считает, что для утверждения Целого, поиска смыслов важным является понимание диалога как интерактивного процесса, в ходе которого происходит взаимообмен ценностями, присущими этосу каждого человека. В этом случае возникает диалог ценностей, благодаря которому осуществляется реализация ценностей в поведении людей. Наблюдается интериоризация диалога. Во внутренних диалогах (см. глоссарий) отдельных людей происходит борьба, в ходе которой побеждают одни ценности, проигрывают другие. При этом А. Гжегорчик отмечает, что проникновение ценностей станет возможным при условии партнерского характера диалога. А это осуществимо тогда, когда:

- интеракция совершается с помощью познавательных сообщений, являющихся какой-то формой аргументации, обнаруживающей цели и методы деятельности обеих сторон;

- существуют условия для интеллектуальной, свободной критики целей и методов, а также для выдвижения изменений программ деятельности /37, 59/.

Такое видение диалога, главной целью которого является поиск нового смысла, создает условия для самоизменения человека от «заданного» образцом до новой субстанции – личности – субъектной и индивидуализированной.

Подводя итог сказанному, можно сделать следующий вывод: диалог – «это не простой обмен репликами и не … «обмен информацией», а сложное явление – «разговор», когда двое (или более) людей производят, на основе собственных знаний, позиций, некий общий «третий смысл», «третью ценность»: не ту, которая раскрывает первый и второй, а совершенно особую, непредсказуемую до диалога смысловую сущность, решительно влияющую на индивидуальную траекторию последующего существования и развития каждого из участников разговора» /79, 169/.

Хотя определений диалога достаточно много (см. глоссарий), мы остановимся на предлагаемом выше определении, так как, по нашему мнению, оно отражает глубинную суть рассматриваемого нами явления.

В процессе общения людей встречаются разнообразные типы диалогов. Журналисту, находящемуся постоянно в сфере «человек – человек», необходимо знать особенности каждого типа диалога и в зависимости от ситуации использовать это знание на практике.

Наиболее часто в диалогическом общении встречаются следующие типы диалогов.

Фатический диалог – это обмен речевыми высказываниями единственно для поддержания диалога, разговора. (В некоторых культурах фатическое общение имеет характер ритуала, ибо создает индивиду ощущение сопричастности своим соплеменникам). Примером фатического диалога могут служить высказывания людей - ведущих теле- и радиопередач, которые своими репликами – вставками постоянно поддерживают диалог участников, держат его как бы «на плаву», не дают ему возможность «потухнуть». Если ведущий обладает талантом «удержать» разговор в нужном русле, то у зрителя, слушателя создается впечатление о журналисте как человеке компетентном и талантливом (например, В. Познер очень умело ведет диалог, вставляя в нужные моменты разговора необходимые фразы: обратите внимание, подумайте, согласитесь, что…).

По коммуникативной установке все речевые акты делятся на два больших разряда: информативные и интерпретативные.

Интерпретативные диалоги можно разделить на следующие классы: целенаправленные и ненаправленные.

Целенаправленные делятся на диалоги, формирующие оценочную модальность (например, беседы типа: А мне эта позиция нравится, она неплохо будет выглядеть в предвыборной кампании) и диалоги, формирующие модальность другого типа (ср. например, ссоры, претензии, примерения и т.д.).

Ненаправленные диалоги различаются по тому, какой аспект личности реализуется в разговоре: Я - интеллектуальное, Я - эмоциональное, Я - эстетическое /80, 72-73/.

По модальной характеристике информативные диалоги включают: собственно информативные и дискутивные.

Собственно информативный или информационный диалог – это обмен информацией самого различного свойства, часто имеет место в журналистике (в форме сообщения, выступления и последующего обсуждения). Примером такого диалога является появившаяся недавно на канале ОРТ программа «Процесс», в ходе которой подается информация таким образом, что она требует дальнейшего обсуждения, которое умело ведут два журналиста на протяжении всей передачи.

Дискутивный или дискуссионный тип диалога возникает при столкновении различных точек зрения, в случае, когда проявляются различия в интерпретации тех или иных фактов, событий и т.п. Дискутанты особым способом воздействуют друг на друга, убеждают друг друга, стремятся достичь определенного изменения поведения. Дискуссионный диалог сопутствует общению во всех сферах жизнедеятельности, так как взаимодействие в каждой из них обычно требует согласования индивидуальных усилий партнеров, что, как правило, происходит в процессе дискуссии.

Дискуссией называют такой публичный спор, целью которого является выяснение и сопоставление разных точек зрения, поиск, выявление истинного мнения, нахождение правильного решения спорного вопроса /122, 6/. Дискуссия считается эффективным способом убеждения, так как её участники сами приходят к тому или иному выводу.

У дискуссии, как особого вида спора, есть свои правила. Л.Г. Павлова выделяет следующие:

- всякая дискуссия будет успешной лишь в том случае, если четко выделен её предмет, то есть «то, на что направлена мысль, что составляет её содержание или на что направлено какое-нибудь действие» /117, 470/. Предмет дискуссии – это те положения, суждения, которые подлежат обсуждению путем обмена различных точек зрения, сопоставления разных мнений. Если в дискуссии не будет четко выделен предмет обсуждения, то человек может оказаться в положении карася-идеалиста из сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина. Карась рассуждает о добре и зле, о мировой гармонии, о прогрессе, но не знает самых элементарных вещей, что такое уха, кто такие щуки:

- А тебе видно. Не все равно, каким способом в уху попасть?

- В какую такую уху? – удивлялся карась.

- Ах, прах тебя побери! Карасем зовется, а об ухе не слыхал!;

Необходимым условием эффективности дискуссии является определенность позиций, взглядов его участников. Очень точно сказал об этом замечательный композитор Д.Б. Кабалевский: «Если мой собеседник не насилует мою мысль, вызывает меня на размышление и даже на спор – это отлично. Но при этом я хочу видеть у своего собеседника его собственную позицию, ясную и принципиальную…». Если в ходе обсуждения спорной проблемы точка зрения оппонента выражена нечетко, с ним трудно вести дискуссию /122, 23-26/.

Знание данных правил позволит журналисту обеспечить плодотворное ведение дискуссии, помня о том, что каждый человек имеет право высказать свою точку зрения по обсуждаемой проблеме. Примером журналистского дискуссионного диалога может служить программа «Форум» (ГТРК «Оренбург»).

Гжегорчик выделяет такой тип диалога, как интеллектуальный, понимая под ним такой способ существования, который обогащает познание путем обмена мнениями /37, 58/. На наш взгляд, данный вид диалога можно отнести к диалогу дискуссионному, ибо главное в нем заключается в обмене мнениями, направленном на поиск истины.

Исповедальный диалог – это самое доверительное общение – происходит в том случае, когда человек стремится выразить и разделить свои глубокие чувства и переживания. Это интимное общение, основанное на взаимопринятии индивидов, на разделении ими общих смыслов и ценностей жизни. Примером такого диалога служит сцена признания в любви Татьяны к Евгению Онегину в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин», разговор между Иваном и Дмитрием Карамазовыми в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы и др. Именно в таком диалоге мы встречаемся с понятием «монолог в диалоге» (об этом говорилось выше, см. в 3.1). Примером такого монолога в диалоге может служить интервью «Кто слезам не верит», взятое Еленой Скворцовой-Ардабацкой у В. Меньшова (см. хрестоматию).

Более подробно нам бы хотелось остановиться на диалоге особого типа – внутреннем диалоге - общении с самим собой, о котором уже упоминалось в 2.3. Для журналиста данный тип общения важен, ибо написание статьи, обдумывание выступления сопряжено с внутренней борьбой: о чем написать, как рассказать, как подать материал читателям, зрителям, слушателям таким образом, чтобы он был понят и принят. Это вопрос непростой.

В Англии в начале XVIII столетия родилась идея «самообщения» личности, как назовет К.С. Станиславский внутренний диалог, развертывающийся между разными «Я» одного и того же человека. «Такой диалог – это важный вид: внутреннего, невидимого, душевного общения». «Трудно говорить вам о том, что я ощущаю, но чего не знаю, что испытал лишь на практике, для чего у меня нет ни теоретической формулы, ни готовых ясных слов, о том, что я могу объяснить вам лишь намеком, стараясь заставить вас самих испытать те ощущения, о которых будет идти речь», – писал К.С. Станиславский /63, 194/.

Такой диалог А. Шефтебери назвал «солилоквией», то есть разговором «с самим собой» – внутренней беседой, возникающей вследствие раздвоения личности «на двух различных лиц» и столкновение «двух душ» – «доброй и дурной», эгоистической и альтруистической.

Л. Фейербах показал значение внутреннего диалога между «Я» и «Ты» как двумя логическими субъектами. «Истинная диалектика, - утверждал он, - не есть монолог одинокого мыслителя с самим собой, это диалог между «Я» и «Ты» /64, 26/.

Правда, В.С. Библер оценил эту мысль как величайшее (и очень мало осмысленное) достоинство фейербаховской философии, но одновременно показал её ограниченность: «Фейербах не увидел, что в мышлении «одинокого мыслителя», в его диалоге с самим собой сворачивается и приобретает собственно логический характер социальная сущность мышления /22, 64, 69/.

Именно В.С. Библер, анализируя внутренний диалог, нашел в нем механизм творческого мышления. Библер назвал «диалогикой» такую структуру мышления, когда оно развивается, оказывается диалогом двух «собеседников» (термин А.А. Ухтомского), вступающих в спор друг с другом, причем каждое из них «обладает своей собственной логикой – не «худшей» и не «лучшей», не более «истинной», чем логика «другого Я». Суть этой «диалогики» состоит в том, что в ответ на реплику внутреннего собеседника «Я» развиваю и коренным образом трансформирую, совершенствую «свою аргументацию, но то же самое происходит с логикой моего «другого Я» /22, 42-43/.

Такое понимание мышления находит подтверждение в психологической науке, которая рассматривает внутреннюю речь как интериоризацию реальной диалогической речи (Л.С. Выготский) и определяет рефлексию как «внутреннюю дискуссию» (Ж. Пиаже).

В.С. Библер отмечает при этом такой важный аспект внутреннего диалога как совесть. В общении двух «Я» необходимо понимание того, что следует «жить и поступать по-человечески». Если «я не ощущаю мук совести, не переживаю трагедии свободного поступка, не осознаю меры личной ответственности, тогда я действительно безнравствен, хотя и могу быть очень морален» /23, 23/. Журналисту, как человеку, включенному в мир субъектно-субъектных отношений, необходимо быть человеком высокой нравственной культуры. Это позволит ему отражать события объективно и правдиво.

Наряду со «вторым Я» субъекта его партнером может быть и образ другого человека, воссоздаваемый его памятью или созидаемый силой его воображения, об этом уже говорилось в 2.3. Такими образами могут быть образы личности (например, человек, о котором журналист пишет или к разговору с которым готовится), образы культуры различных исторических эпох – Прометей и Эдип, Христос, Гамлет и др. Они вступают в нашей душе в «напряженное, внеисторическое, нравственно-поэтическое общение».

Потребность в таком «развертывании» общения, в дополнении самообщения общением с воображаемым другим состоит в том, что оно позволяет расширить сравнительно ограниченные возможности самообщения и вступать в диалог со «значимыми другими» в их отсутствие. В мысленном диалоге действует диалектически противоречивая сшибка установок – с одной стороны, желания с предельной точностью перевоплотиться в воображаемого партнера и думать, говорить, делать именно то, что он подумал бы, сказал и сделал в предлагаемых обстоятельствах; с другой же стороны, безотчетного, как правило, желания слышать и видеть поведение своего друга таким, каким мне хотелось бы, чтобы оно было /64, 235-236/.

В общении с воображаемым другим важным моментом является моделирование личности другого. Притом создание «модели» человека – не самоцель, а один из способов получения необходимой информации о человеке для дальнейших действий. Разумеется, не всегда подобное «моделирование» протекает так, как хотелось бы. Например, в романе Ф.М. Достоевского «Бесы» один из главных героев – Петр Верховенский – охарактеризован так: «Он человека сочинит, да с ним и живет». Создавая «модель» человека, журналисту не следовало бы забывать возможности развития, - человек-то живой, и меняется значительно чаще, чем представляется моралистам. По мнению Б.Н. Лозовского, когда «модель», образ собеседника у журналиста становится статичным, застывает, тут недалеко и до ошибок. Возглас умирающего Цезаря – «И ты, Брут?» – слишком уж бывшая в употреблении, но точная иллюстрация тому /63, 6-7/.

Особым типом воображаемого партнера является художник, с которым читатель, зритель, слушатель вступает в мысленный диалог. Связь подлинного художника и подлинно-талантливого, как говорил К.С. Станиславский, - зрителя, слушателя, читателя является диалогической, специфической формой общения – квазиобщения – потому, что меры активности художника и реципиента разные. Это имеет место потому, что зритель, слушатель, читатель вступает в общение не с тем человеком, который написал, а с образом этого человека. Художественная информация не «посылается», не «сообщается» – она рождается в процессе общения художника и читателя, зрителя, слушателя, будучи плодом их совместной активности /64, 236-238/.

Учитывая это, журналист, создавая материал, должен быть настоящим художником, творцом, так как через статью, интервью, репортаж и т. д. человек читающий, слушающий, смотрящий общается с журналистом, вступает с ним во внутренний диалог. И чтобы диалог получился продуктивным, следует делать, создавать такой материал, который заставлял бы задуматься, анализировать, выводить на диалог читателя, зрителя с самим собой.

В.А. Лекторский выделяет критический диалог, при котором ценностная и познавательная система (человек, группа, общество) не только вступает в борьбу с другой системой, но так или иначе пытается учесть опыт другой системы, расширяя тем самым горизонт своего собственного опыта /88, 15/.

В ходе критического диалога появляется возможность понять чужую точку зрения, сделать её как бы «своей», посмотреть с этой точки зрения на свою собственную и в то же время отнестись критически как к своей, так и к чужой позиции. Изучая человека, журналисту не следует навязывать ему свои собственные представления о том, что хорошо и что плохо, нельзя уподоблять его неодушевленной вещи, простому объекту интервьюирования, поведение которого можно легко предвидеть. Всегда следует помнить, что, вступая во взаимодействие с позициями, отличными от ваших, необходимо считаться с аргументами в пользу иной точки зрения. Только такая позиция позволит развиться вашим собственным взглядам. Уважение к чужой позиции в сочетании с установкой на взаимное изменение В.А. Лекторский назвал толерантностью (см. глоссарий).

Диалог с другими точками зрения, позициями, возможностями понять эти другие позиции и посмотреть на себя с иной точки зрения способствует развитию идентичности (см. глоссарий) человека, что в современных условиях изменения общества является особенно актуальным и значимым /88, 14-18/.

Следует особое внимание уделить такой разновидности диалога как «диалог культур» (см. глоссарий). Диалог культур исследовали М. Бахтин, Л.М. Баткин, М.С. Каган и др. О диалоге культур говорит М.С. Каган в статье «Общение реального субъекта с реальным партнером» в книге «Мир общения…» (см. хрестоматию)

Задание по статье:

Прочитайте статью М.С. Кагана и ответьте на следующие вопросы:

1. Правомерны ли выражения «общение культур» и «диалог культур»?

2. Какие точки зрения относительно трактовки диалога культур предлагаются в статье? Обоснованы ли они?

3. Что понимается под самообщением культур?

4. Необходимо ли знать журналисту теорию диалога культур? (Ответ обоснуйте).

Таким образом, знание разновидностей диалога позволит журналисту наиболее эффективно осуществлять процесс диалогического общения в профессиональной деятельности.

Дата добавления: 2014-12-29