Ценностные черты локального этнографического типа

Нормирующий характер народной культуры имеет непосредственное отношение как к устойчивости, так и к изофункциональности типов этнографических явлений. Последние становятся элементами культуры в том контексте, в том значении, которое им дают люди, т.е. предметы материальной и духовной культуры народа обладают эстетической, знаковой, престижной и прочими идеологическими функциями. Эти функции наряду с производственной преемственностью выступают в роли важнейших стабилизирующих факторов этнографических форм.
Особого внимания заслуживают ценностные (аксеологические) и эстетические функции. Говоря о них, мы имеем в виду

не столько шедевры народного творчества, сколько сами явления как таковые, когда о них говорится в выражениях «родимый дом» или «родная хата», «соха кормилица», «веселая Масленица» и т.д. Определенной идейно-эстетической оценкой наделены не только орудия труда, жилище, одежда, пища, обряды, но и все трудовые процессы. Ценностные и эстетические функции сопряжены с другими — знаковыми и престижными. Поэтому следует ввести в анализ обобщенное понятие идейно-эстетических функций явлений народной культуры. Характерно, что эти функции присущи не только созданиям крестьянского труда, но и рыночной продукции, становящейся элементом народного быта Петр Богатырев уже в 20-х гг. активно применял понятие идейно-эстетических функций для анализа народного костюма и проч. Наша цель — расширить это понятие, соотнося его с понятиями этнической специфики и этнографического типа.
Идейно-эстетические функции явлений народного быта настолько всеобщи, что этнографы часто их не отмечают в своих публикациях и сразу после описания явлений переходят к их характеристике в плане этнической специфики, а это выглядит недостаточно убедительно. Идейно-эстетическая сторона предметов, обрядов и фольклорных сюжетов воздействует так, что они эмпирически становятся эстетически знаковыми, получают эстетическую специфику. Можно сказать, что идейно-эстетические представления обеспечивают жизнь эстетической традиции в культуре. Эта традиция тесно связана с этническим самосознанием. От всех видов самосознания (классового, религиозного и др.) этническое отличается наиболее выраженной преемственностью и устойчивостью. Безусловно, оно вторично, производно от материальных факторов. Но этническое самосознание в силу преемственности во все периоды жизни может избирательно узаконивать не только характер тех или иных обычаев и обрядов, но даже и формы материальной культуры, наделяя их идейно-эстетическими функциями.
Непременная часть народной культуры, связанная с идейно-эстетическими представлениями, — осознание явления как «нашего» и «чужого», что выражается часто в противопоставлении «как у нас» и «как у них». Само собой разумеется, что здесь противопоставлены явления одного порядка, т.е. изофункциональные. В изофункциональности и заключается их сопоставимость

Психологическое разделение вещей по указанному принципу довольно жестко, так как почти неиерархизировано. Оно в немалой степени способствует устойчивости этнографических реалий, которые подчиняются нормирующей санкции крупных коллективов. Задача поддержания устойчивости, гомеостаза в первобытную эпоху диктовалась слабостью общества, для которого активное внедрение инноваций могло обернуться гибелью. В эпохи классового строя нормирующая роль коллектива сказывалась уже не только в боязни нового, но в стремлении к его коллективному освоению. В таких коллективах среди идейно-эстетических функций явлений быта все большее значение получали знаковая и престижная функции.
Дихотомическое разделение по принципу «как у нас» и «как у них» обеспечивает существование важной черты явлений народной культуры — их типологическую локальность. Она вызвана особенностью народных идейно-эстетических представлений, где престижная цель состоит не в достижении отличия, а напротив — в достижении подобия, т.е. уровня, определяемого принципом «как у всех», «как у людей». И не случайно, что на членов поселения, соседей распространяется понятие «народ», хотя и в узком смысле, но родственное понятию «народ» в широком, этническом значении. Ничего противозаконного в этом нет, ибо соседские связи на микроуровне воспроизводят этнические связи макроуровня. В качестве близкой аналогии соотношения микроуровня с макроуровнем можно назвать наличие государственных функций в вотчинном хозяйстве, которое обосновывалось в работах академика Н. М. Дружинина. В культуре феодально зависимого крестьянства преемственность могла проявляться, только будучи опосредованной всеми конкретными условиями социально-экономической жизни. Известный консерватизм деревни, проявляющийся в феодальную эпоху, диктовался консерватизмом образа жизни и, как показал академик Борис Рыбаков, носил также характер протеста против судебно-финансовых новшеств со стороны государства.
Ареальность (локальность) этнографического типа — его необходимое свойство, признак-условие. Часто локальность культуры рассматривается как прогресс в овладении экологическим разнообразием природы. Такая постановка вопроса закономерна, но не безусловна. Этнологи постоянно сталкиваются с относительной

независимостью культуры от природной среды. Это касается развитых и менее развитых народов. К примеру, японский дом с бумажными стенами на севере Японии дает столь же мало тепла зимой, как и чум охотников-оленеводов на севере Азии. Вряд ли сарафан вошел в быт северного русского населения из-за того, что он лучше защищает от холода. Поэтому нужны поиски такой объясняющей системы локальных модификаций, которая рассматривала бы полное совпадение или несовпадение явлений с требованиями экологии как частный случай. В решении этой проблемы правомерно обращаться к позиции самих носителей народной культуры, которые из множества возможных решений (моделей) выбирают нужное. Очевидно, что в этнографических явлениях, обладающих устойчивостью и ареальной ограниченностью, сказывается избирательность народной культуры: съедобным считается не все, что может быть пищей, жилище — не любая форма постройки, обряды строго канонизированы. Такая избирательность как бы проецирует на быт сетку народной классификации. В этом смысле можно сказать, что модель, бытующая ареально, в силу нормирующего характера народной культуры становится типом.
Наряду с экологическим объяснением в этнологии довольно распространено другое объяснение локальности, которое можно назвать эволюционистским. Согласно этому представлению, в ходе эволюции культуры образуются комплексы, которые стабилизируют локально и отражают тем самым различные ступени эволюции. В системе этих взглядов важную роль играет понятие пережитков, на основании которых типологизируют локальные формы явлений, французский исследователь Андре Леруа-Гуран, как и многие другие, использует понятие пережитков для раскрытия сущности этнической специфики, полагая, что пережитки составляют основу этнокультурной непрерывности.
Для этнологии конца XIX — начала XX в. характерна типологизация явлений материальной и духовной культуры на основании «праформ», сохранившихся в виде пережитков в этнографической современности. Как правило, такие формы оказывались, по мнению этнологов, наследием племенных общностей, вошедших в состав народа. Недостатком теоретического обоснования рассматриваемых взглядов было прежде всего невнимание к социально-экономическим условиям, преувеличение роли генетической

преемственности, абсолютизация этнической специфики. Однако сама концепция, подчеркивающая значение преемственности в эволюции культуры, в целом может быть оценена положительно с позиций современной культуры, в частности системного подхода. Так, те ранние комплексы, которые существовали у предков современных народов, именуемых обычно племенами (как в русских летописях), не были случайно возникшими сочетаниями. Они представляли собой относительно устойчивые организационные структуры. Длительность их существования и воздействия обусловлена господством патриархальных социально-экономических укладов. В северном и южном типах русской женской одежды с характерными для них сарафаном и поневой последняя является наследием древнейшего элемента несшитой одежды, имеющей магическое охранительное значение для замужней женщины и сохранившейся на юге России. Сарафан как сравнительно новый элемент одежды не несет этих пережиточных черт.

Дата добавления: 2014-12-29