Связанность позиции Конституционного Суда РФ странным равнодушием законодателя к сфере оказания юридической помощи

Принципиальная возможность установления в российском праве адвокатской монополии (т.е. квалификационных требований к лицам, профессионально оказывающим юридические услуги), в свете актов Конституционного Суда РФ.

На самом деле это великий миф. Напротив, из Постановления Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П как раз недвусмысленно вытекает возможность введения квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги, в том числе на постоянной, профессиональной основе и за плату. Более того, Конституционный Суд РФ считает их введение необходимым и обязательным.

Иными словами, из этого неизбежно следует, что Конституционный Суд РФ принципиально признает возможность адвокатской монополии как одного из вариантов решения существующей сегодня проблемы установления соответствующих квалификационных требований в сфере оказания юридической помощи (конечно же, при этом должны быть соблюдены конституционный принцип равенства и конституционный принцип баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц) <1>.

--------------------------------

<1> Само собой разумеется, что введение квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги на постоянной, профессиональной основе и за плату, не обязательно должно связываться именно с адвокатурой. Использование для этого института адвокатуры - только один из способов решения проблемы с установлением таких квалификационных требований. Другой вопрос, насколько целесообразно для решения данной проблемы использовать иные варианты (более подробно данный вопрос рассматривается ниже).

Между тем указанное Постановление намеренно или по недомыслию используется для громких лозунгов, абсолютизирующих прямо противоположную идею, т.е. идею "юридической вольницы", идею отрицания необходимости установления каких-либо квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги на постоянной, профессиональной основе и за плату. Это и забавно, и грустно одновременно.

Конституционный Суд РФ обращался к проблеме адвокатской монополии неоднократно. См., например, помимо вышеупомянутого Постановления от 16 июля 2004 г. N 15-П:

- Постановление от 28 января 1997 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б.В. Антипова, Р.Л. Гитиса и С.В. Абрамова";

- Определение Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2005 г. N 208-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Корковидова Артура Константиновича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 49 и частью седьмой статьи 236 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации";

- Определение от 8 ноября 2005 г. N 439-О "По жалобе граждан С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав статьями 7, 29, 182 и 183 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации";

- Постановление от 23 января 2007 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью "Агентство корпоративной безопасности" и гражданина В.В. Макеева".

Анализ данных актов позволяет прийти к выводу о том, что Конституционный Суд РФ однозначно и принципиально поддерживает установление квалификационных требований к лицам, оказывающим юридическую помощь, подчеркивая применительно к данному вопросу прерогативы законодателя <1>: "Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии" (Постановление от 28 января 1997 г. N 2-П); "...установление критериев квалифицированной юридической помощи и обусловленных ими особенностей и условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников или представителей в конкретных видах судопроизводства является прерогативой законодателя " (Постановление от 16 июля 2004 г. N 15-П); "Обязанность государства гарантировать защиту прав и свобод, в том числе права на получение квалифицированной юридической помощи, не ограничивает законодателя в выборе путей выполнения данной обязанности " (Постановление от 23 января 2007 г. N 1-П); "Этим не исключается право федерального законодателя, с учетом конкретных условий развития правовой системы и исходя из конституционных принципов правосудия, предусмотреть возможность иного правового регулирования, в частности в рамках специального законодательства о порядке и условиях реализации права на квалифицированную юридическую помощь " (Там же); "Согласно статье 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Как одно из наиболее значимых данное право провозглашается в международно-правовых актах (статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, статьи 5 и 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Государство, соответственно, обязано не только обеспечить подготовку квалифицированных юридических кадров и определить квалификационные требования в отношении лиц, оказывающих юридическую помощь, на что обращал внимание Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 28 января 1997 года N 2-П по делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 УПК РСФСР, но и создать надлежащие условия гражданам для реализации этого конституционного права, а лицам, оказывающим юридическую помощь, в том числе адвокатам, - для эффективного осуществления их деятельности" (Определение от 8 ноября 2005 г. N 439-О).

--------------------------------

<1> Далее в настоящем разделе везде выделено полужирным шрифтом автором.

Конституционный Суд РФ также указал на то, что "...право вести свои дела в суде через самостоятельно выбранного представителя не означает безусловное право выбирать в качестве такового любое лицо и не предполагает возможность участия в судопроизводстве любого лица в качестве представителя" (Постановление от 16 июля 2004 г. N 15-П). Иной подход может привести к тому нежелательному результату, что защитником или представителем "окажется лицо, не обладающее необходимыми профессиональными навыками, что несовместимо с задачами правосудия и обязанностью государства гарантировать каждому квалифицированную юридическую помощь" (Постановление от 28 января 1997 г. N 2-П).

Как уже говорилось, в российском праве в 2002 г. была предпринята попытка допустить в арбитражном судопроизводстве в качестве представителей организаций именно лиц, обладающих надлежащей квалификацией (ч. 5 ст. 59 АПК РФ в редакции от 24 июля 2002 г.). Тогда в качестве представителей организаций помимо их сотрудников признавались только адвокаты. Эта попытка оказалась неудачной, и Конституционный Суд РФ вынужден был (по мнению автора, именно был вынужден) признать указанное правило АПК РФ не соответствующим Конституции РФ. Однако - и в данный вопрос, как часто бывает, мало кто хочет вникнуть - это произошло исключительно из-за юридико-технических недочетов в конструкции данного правила. Возражения Конституционного Суда РФ вызвало исключительно то, что "в данном случае законодатель избрал критерием для ограничения допуска к участию в качестве представителей в арбитражном процессе не квалификационные требования, связанные с качеством юридической помощи и необходимостью защиты соответствующих публичных интересов, а лишь организационно-правовую форму, в которой выступает участник судопроизводства, нуждающийся в юридической помощи" (Постановление от 16 июля 2004 г. N 15-П).

Иными словами, ч. 5 ст. 59 АПК РФ оказалась фактически недоделанной: организации были обязаны прибегать только к квалифицированной юридической помощи именно адвокатов, тогда как физические лица могли обращаться к кому угодно. Именно подобное неравенство юридических и физических лиц и привело к принятию Постановления Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П.

При этом обращает на себя внимание то, каким статьям Конституции РФ была признана не соответствующей ч. 5 ст. 59 АПК РФ.

Это ч. 1 и 2 ст. 19: "1. Все равны перед законом и судом.

2. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности". Как видно, в них говорится о равенстве, под которым следует понимать также и равенство физических и юридических лиц, которое ч. 5 ст. 59 АПК РФ не обеспечивалось.

Это также ч. 3 ст. 123: "Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон". Опять-таки здесь речь идет о равенстве сторон.

Кроме того, это ч. 3 ст. 55: "Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства". Иными словами, допущение ситуации, в которой организации были обязаны прибегать только к квалифицированной юридической помощи именно адвокатов, тогда как физические лица могли обращаться к кому угодно, могло иметь место только в той мере, в какой это было необходимо в целях, указанных в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Очевидно, что применительно к рассматриваемому вопросу такая ситуация места не имела.

Наконец, это ч. 1 ст. 46: "Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод". Вполне понятно, что если бы Конституционный Суд РФ признал ч. 5 ст. 59 АПК РФ не соответствующей только ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, то тогда еще имелись бы основания говорить о том, что Конституционный Суд РФ принципиально отвергает возможность введения в российское право квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги. Однако поскольку упоминание о ч. 1 ст. 46 фигурирует среди упоминаний об иных указанных выше положений Конституции РФ, является очевидным, что все такие упоминания следует рассматривать в их совокупности и как взаимосвязанные. Иными словами, указание на гарантирование судебной защиты прав и свобод в данном случае необходимо рассматривать не как самостоятельное и самоценное, а исключительно как связанное с конституционным принципом равенства. Иными словами, Конституционный Суд РФ сказал о том, что каждому гарантируется равная судебная защита его прав и свобод в том смысле, что недопустима ситуация, когда юридические лица для защиты своих прав могут привлекать только своих сотрудников или же адвокатов, тогда как физические лица - любых лиц.

Как следует из актов самого Конституционного Суд РФ и сказанного выше, данный суд признает возможность установления в законе ограничений на круг допустимых процессуальных представителей посредством использования квалификационных требований, связанных с качеством юридической помощи, если в результате все представляемые лица будут находиться в равном положении.

Об этом говорят и следующие указания в Постановлении от 16 июля 2004 г. N 15-П: " Отступление от принципа диспозитивности при выборе представителя в арбитражном процессе возможно "; "Вместе с тем конституционное право на судебную защиту и принципы состязательности и равноправия сторон не предполагают выбор по своему усмотрению любых способов и процедур судебной защиты, а право вести свои дела в суде через самостоятельно выбранного представителя не означает безусловное право выбирать в качестве такового любое лицо и не предполагает возможность участия в судопроизводстве любого лица в качестве представителя ".

Принципиальная возможность установления в российском праве квалификационных требований к лицам, оказывающим юридические услуги, означает, что одним из вариантов такого установления является адвокатская монополия.

Однако сегодня имеет место весьма необычная ситуация: Постановления Конституционного Суда РФ, из которых прямо следует возможность установления квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги (в том числе в виде адвокатской монополии с одновременным соблюдением конституционного принципа равенства и конституционного принципа баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц), намеренно или по недомыслию используются для громких лозунгов, в которых абсолютизируется прямо противоположная идея, а именно идея "юридической вольницы".

Впрочем, нельзя не сказать еще о двух важных актах Конституционного Суда РФ, а именно об Определении от 5 декабря 2003 г. N 446-О "По жалобам граждан Л.Д. Вальдмана, С.М. Григорьева и региональной общественной организации "Объединение вкладчиков "МММ" на нарушение конституционных прав и свобод рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и об Определении от 5 февраля 2004 г. N 25-О "По жалобе гражданки Ивкиной Валентины Оноприевны на нарушение ее конституционных прав частью первой статьи 45 и статьей 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации".

В первом Конституционный Суд РФ указал: "...поскольку статья 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации не уточняет, кем именно должна быть обеспечена квалифицированная юридическая помощь нуждающемуся в ней гражданину, конституционную обязанность государства обеспечить каждому желающему достаточно высокий уровень любого из видов предоставляемой юридической помощи нельзя трактовать как обязанность пользоваться помощью только адвоката. Соответственно, право потерпевшего на получение юридической помощи не может влечь за собой возникновение у него обязанности обращаться за юридическими услугами только к членам адвокатского сообщества.

<...>

...Лишение этих лиц права обратиться за юридической помощью к тому, кто, по их мнению, вполне способен оказать квалифицированную юридическую помощь, фактически приводило бы к ограничению свободы выбора, к понуждению использовать вопреки собственной воле только один, определенный способ защиты своих интересов...".

Во втором акте Конституционный Суд РФ отметил, что "содержащееся в статье 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации положение о том, что каждому гарантируется получение квалифицированной юридической помощи, означает конституционную обязанность государства обеспечить каждому желающему достаточно высокий уровень любого из видов предоставляемой юридической помощи, но не обязанность потерпевшего и гражданского истца пользоваться помощью только адвоката; в противном случае это нарушало бы также конституционное право, закрепленное статьей 52 Конституции Российской Федерации, в силу которой права потерпевших от преступлений (в том числе признанных гражданскими истцами) подлежат охране законом, а государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба".

Данные указания Конституционного Суда РФ противники введения квалификационных требований к лицам, оказывающим юридическую помощь, истолковывают таким образом, что-де раз сам Конституционный Суд РФ отметил, что оказание квалифицированной юридической помощи не может осуществляться только адвокатами, то не должно быть и введения каких-либо квалификационных требований. При этом они не замечают, что в этих же самых актах Конституционный Суд РФ прямо исходит из необходимости таких требований.

Незаинтересованному взгляду легко видна сама по себе странность позиции противников таких требований: согласно ей определение круга лиц, которые вправе оказывать квалифицированную юридическую помощь, никак не связывается с профессиональными качествами таких лиц. Хорошо, допустим, что только адвокатами замыкать их круг нельзя. Но тогда какими профессиональными качествами все же должны обладать эти лица?

И вот тут противники установления квалификационных требований ничего не в состоянии сказать, кроме того, что никакие требования и не нужны, т.е. что любые лица без каких-либо ограничений вправе оказывать любые юридические услуги (иными словами, даже не имея образования и/или опыта работы, не соблюдая этических правил и т.д.).

Между тем помимо очевидной странности такой позиции в данном случае имеет место еще и та огульность рассуждений, которая очень часто встречается в сложных юридических вопросах и которая выражается в том, что проблему, при неумении или нежелании действительно вникнуть в ее суть, намеренно или по недомыслию упрощают.

Приведенная выше точка зрения противников введения квалификационных требований к лицам, оказывающим юридическую помощь, является именно таким упрощением достаточно сложной проблемы. При этом подобный упрощенческий подход ведет к самовольному домысливанию позиции Конституционного Суда РФ по данному вопросу. Само собой разумеется, что в ходе профессионального юридического анализа этого вопроса такой подход является несерьезным и недопустимым.

Какую же позицию занимает Конституционный Суд РФ на самом деле, лучше всего узнать от него самого, тем более что он весьма ясно высказался по этой теме.

Достаточно уже было бы отметить, что Конституционный Суд РФ многократно ссылался в своих актах на выводы, сформулированные им в Постановлении от 28 января 1997 г. N 2-П о том, что, "гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно... установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии " (см., например, Определение от 15 мая 2007 г. N 364-О-О; Определение от 20 июня 2006 г. N 242-О; Определение от 8 ноября 2005 г. N 439-О).

Следовательно, любой непредвзятый исследователь позиции Конституционного Суда РФ не может не признать, что даже если и нельзя замыкать круг лиц, оказывающих квалифицированную юридическую помощь только адвокатами (чего в связи с рассматриваемой проблематикой и не предлагается делать, ведь есть еще нотариусы, патентные поверенные, равно как и иные лица, которым оказание такой помощи уже разрешается или может быть разрешено законом, который к тому же может оставить этот вопрос на усмотрение суда), тем не менее все лица из этого круга должны с точки зрения Конституционного Суда РФ соответствовать установленным государством в обязательном порядке ("государство должно...") определенным квалификационным требованиям.

Далее, противники установления таких требований (хотя как они могут противиться - совершенно непонятно, ведь "государство должно" (!) установить такие требования), хотя и вынуждены под давлением фактов и логики уступить только что сделанному выводу, начинают заявлять, что это все касается лишь уголовных дел, так как они-де образуют "отдельную сферу" с особыми порядками, да и то лишь в отношении подозреваемых, обвиняемых или подсудимых, а уж потерпевший и гражданский истец могут-де пользоваться юридической помощью любого желающего лица без каких-либо ограничений.

В ответ на это хочется, во-первых, спросить, о какой такой отдельной сфере идет речь: разве российский закон объявлял или из него следует, что область уголовного процесса в чем-то первостепеннее или важнее сфер арбитражного, гражданского или, скажем, административного разбирательств? Ответ очевиден: нет, такого не было, нет и не будет.

Во-вторых, в этой связи важно взглянуть на то, какова в данном отношении позиция самого Конституционного Суда РФ. Она предельно ясна: "Конституционный Суд Российской Федерации, подтверждая в своих решениях конституционное право граждан на самостоятельный выбор адвоката (защитника), вместе с тем подчеркивал, что по своему содержанию это право не означает право выбирать в качестве защитника любое лицо по усмотрению подозреваемого или обвиняемого и не предполагает возможность участия в уголовном процессе любого лица в качестве защитника; закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждому человеку, - права на получение квалифицированной юридической помощи, поэтому положения части 2 статьи 48 Конституции Российской Федерации не могут быть истолкованы в отрыве и без учета положений части 1 той же статьи; критерии квалифицированной юридической помощи устанавливает законодатель путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников (Постановление от 28 января 1997 г. по делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 УПК РСФСР).

Данная правовая позиция, сформулированная Конституционным Судом Российской Федерации применительно к уголовному судопроизводству, распространяется и на другие виды судопроизводства... " (Определение Конституционного Суда РФ от 19 ноября 2002 г. N 302-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Токача Олега Леонидовича на нарушение его конституционных прав положением части второй статьи 53 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

Такой вывод Конституционного Суда РФ ясно указывает на то, что необходимость установления квалификационных требований существует применительно ко всем сферам судопроизводства, а не только к уголовному процессу <1>.

--------------------------------

<1> По вопросу о том, не распространяется ли необходимость установления квалификационных требований исключительно на сферу оказания бесплатной юридической помощи, см. ниже.

Следовательно, все умозаключения о том, что уголовная-де сфера - это нечто особенное и что в силу ее специфики только в ней для оказания юридической помощи требуется наличие соответствующей квалификации, да и то только в случае оказания юридической помощи подозреваемому, обвиняемому или подсудимому, - несостоятельны, а утверждение, что "так считает" и Конституционный Суд РФ, - обычный домысел.

Есть еще одна странность в рассматриваемом вопросе - некоторые, не занимаясь глубоким анализом вопроса, просто утверждают, что-де Конституционный Суд РФ ранее занимал позицию, изложенную в Постановлении от 28 января 1997 г. N 2-П, а потом "передумал" и потому принял Определение от 5 декабря 2003 г. N 446-О и Определение от 5 февраля 2004 г. N 25-О. Непоследовательные в своей логике, как уже было показано, оппоненты предлагают поверить еще и в непоследовательность самого Конституционного Суда РФ. Смелое, но несостоятельное предложение.

Бесспорно, Конституционный Суд РФ может менять свою позицию в зависимости от изменившихся фактических и юридических обстоятельств, однако здесь явно не тот случай. В самом деле, обстоятельства, из которых исходил Конституционный Суд РФ применительно к рассматриваемому вопросу, за соответствующий период времени серьезно не изменялись. Можно также напомнить и о Постановлении от 16 июля 2004 г. N 15-П, которое было вынесено позднее двух только что упомянутых Определений и в котором Конституционный Суд РФ вновь напомнил о полномочиях федерального законодателя в отношении введения квалификационных требований к лицам, занимающимся оказанием юридических услуг, а также указал: "...право вести свои дела в суде через самостоятельно выбранного представителя не означает безусловное право выбирать в качестве такового любое лицо и не предполагает возможность участия в судопроизводстве любого лица в качестве представителя".

Кроме того, автор полагает, что указания Конституционного Суда РФ в Определении от 5 декабря 2003 г. N 446-О и Определении от 5 февраля 2004 г. N 25-О следует относить к случаям оказания юридической помощи не на постоянной, профессиональной основе, а к ее оказанию на основе разовой и нерегулярной. В целях обеспечения баланса всех интересов (как публичных, так и частных) такое разовое, нерегулярное оказание следует признать допустимым и со стороны лиц, не соответствующих определенным квалификационным требованиям. При этом подобная оценка автором таких указаний Конституционного Суда РФ следует из их сравнения с выводами, сделанными Конституционным Судом РФ в предшествующих и в последующих его актах. Частный случай оказания юридической помощи на разовой, нерегулярной основе не исключает принципиальной возможности и необходимости установления квалификационных требований к лицам, оказывающим такую помощь постоянно, профессионально, т.е. не исключает адвокатской монополии как одного из вариантов введения таких требований.

Следует отдельно указать на очень важный момент, в свете которого нельзя говорить о непоследовательности и противоречивости позиции Конституционного Суда РФ и который крайне важен для понимания подхода данного суда к рассматриваемой проблематике.

Нельзя забывать о том, что Определение от 5 декабря 2003 г. N 446-О и Определение от 5 февраля 2004 г. N 25-О (равно как и Постановление от 16 июля 2004 г. N 15-П) приняты Конституционным Судом РФ в условиях, когда федеральный законодатель упорно продолжает сохранять в сфере оказания юридических услуг дерегулирование, не пользуясь своим правом устанавливать соответствующие профессиональные и квалификационные требования и критерии, хотя Конституционный Суд РФ ему о таком праве уже несколько раз не только намекал, но и прямо его констатировал.

При этом важно понимать, что Конституционный Суд РФ в этих Определениях высказывал свое мнение не de lege ferenda (с точки зрения закона, принятие которого желательно), а только de lege lata (с точки зрения действующего закона).

Более того, Конституционный Суд РФ по общему правилу может лишь оценивать те нормы, которые законодатель уже установил. В свете теории разделения властей он просто не обладает полномочиями сообщать федеральному законодателю о желательности или предпочтительности использования того или иного конкретного юридико-технического варианта решения проблемы оказания квалифицированной юридической помощи (хотя о наличии самой такой проблемы и конституционных подходах к ее решению заявить он может).

Соответственно, как быть Конституционному Суду РФ, учитывая только что сказанное, причем в условиях, когда законодатель испытывает странное равнодушие к сфере оказания юридической помощи и разрешает оказывать практически любую юридическую помощь практически любым лицам? Конституционный Суд РФ не может не учитывать такую позицию законодателя и провозглашенную последним свободу оказания юридической помощи. В итоге он не может не констатировать наличие данной свободы, и если в таких обстоятельствах он стал бы указывать на обязанность прибегать к юридической помощи только адвокатов, то именно этот подход и был бы крайне непоследовательным, в том числе с точки зрения теории разделения властей.

Дата добавления: 2014-12-23