В 1933 – 1939 гг. 3 страница

Другим латиноамериканским акцентом, который вышел за рамки региона, было принятие в 1923 г. договора Гондра, осуждавшего «вооруженный мир», т. е. чрезмерное вооружение, и предлагавшего создание региональной системы арбитража как способа разрешения международных конфликтов, не нашедших дипломатических путей урегулирования. Еще более звучной инициативой того времени стал Южноамериканский антивоенный договор о ненападении и примирении (пакт Ламаса Сааведры от 10 октября 1933 г., Рио-де-Жанейро), который кроме двадцати американских государств подписали одиннадцать европейских.

Наибольшее значение для международных отношений в Западном полушарии имели перемены в глобальной стратегии США. Выход из активной европейской политики после Версальского договора, а позже законы о нейтралитете повлияли на формирование новых приоритетов внешней деятельности США, направленных с тех пор на два региона: Латинскую Америку и Дальний Восток. Вопреки идеалистично-демократической фразеологии президента В. Вильсона и его преемников латиноамериканская политика США до конца 20-х гг. продолжала предыдущие тенденции. Об этом свидетельствовали стремления к дальнейшему ослаблению британского влияния и удержанию Центральноамериканского региона в сфере непосредственного влияния США. В 20-е гг. такие государства, как Куба, Панама, Никарагуа, Гаити и Доминиканская Республика считались неформальным протекторатом США; тут даже доходило до непосредственной вооруженной интервенции и разных по продолжительности периодов оккупации. В Пуэрто-Рико, как и на Филиппинах, силой договора 1898 г. сохранялась власть США колониального типа.

Большое значение для отношений на всем Западном полушарии имело американско-мексиканское соседство. Тут стыковались не только два великих государства региона, но и две великие цивилизации: англоамериканская и латиноамериканская. Все латиноамериканские страны внимательно следили за начинаниями США в отношении Мексики, извлекая из этого соответствующие уроки. Эти уроки не были оптимистичными, ибо с начала 30-х гг. США подходили с беспокойством, а позже и неуважением к переменам по другую сторону Рио-Гранде. Победоносную мексиканскую революцию считали лишь националистическим движением, обремененным радикальными лозунгами, реализация которых могла угрожать интересам США. Только спустя десятилетие было замечено, что после мексиканской революции преображается государство, вводятся социальные реформы, влияющие на смягчение внутренних конфликтов, демократизируется политическая система, пусть ограниченно в сравнении с североамериканскими образцами, но все же существенно на латиноамериканском уровне. В Мексике тогда успешно внедрялись два важных принципа демократического правления: гражданский контроль над вооруженными силами и мирная (с 1920 г.) передача власти победившим на выборах президентам.

Изменения в американо-мексиканских отношениях в 30-е гг. были связаны с принципиальным переосмыслением политики США в отношении Латинской Америки, вытекающем из провозглашения так называемой политики добрососедства. Выразительные элементы этой политики вводились президентом Г. Гувером (1929 – 1933) параллельно с отказом от доктрины Вильсона о признании государств, новой интерпретацией доктрины Монро и выводом военно-морских подразделений из Никарагуа. Принципиальные и прочные изменения латиноамериканской политики США связаны с тремя сроками президентства Ф. Рузвельта, начиная с 1933 г. Его широко известная формула введения политики добрососедства была продолжением более раннего утверждения: «Если одностороннее вмешательство во внутренние дела других государств мы заменим сотрудничеством, получим больше порядка на континенте и уменьшим собственную непопулярность». Декларация Ф. Рузвельта вскоре нашла выражение в конкретных поступках, которые увеличили популярность президента. Например, в 1934 г. была упразднена поправка Платта, дававшая США право на вмешательство во внутренние дела Кубы, а в 1936 г. из нового договора с Панамой исключены права США на гарантию независимости и конституционного порядка в этом государстве. В 1934 г. окончилась также оккупация Гаити американскими войсками.

Наиболее трудным испытанием для новой американской политики стало отношение к акту национализации зарубежных нефтяных владений в Мексике, который огласил 18 марта 1938 г. президент Л. Карденас. Это был прецедент для того времени (если не считать менее радикальные действия Боливии в 1937 г.). Мексиканский акт трактовался многими державами как опасный пример для других стран. Ф. Рузвельт, однако, не осудил Л. Карденаса и сохранил дружественное соседское сотрудничество с Мексикой.

Другим важным элементом эволюции международных отношений в западном полушарии были изменения, которые произошли в панамериканском движении. В это время Панамериканский союз окреп и усилил свою роль в процессе регионального сотрудничества, урегулирования конфликтов и стабилизации. Панамериканизм как движение с определенными традициями (с 1889 г.) стал своего рода примером для рождающегося панъевропейского движения.

Процесс реформирования панамериканского движения и уменьшения в нем гегемонии США развивался в 20–30-е гг. ХХ в. Острая дискуссия о признании принципа невмешательства во внутренние дела государств проходила на VI панамериканской конференции в Гаване в 1928 г. Несмотря на нажим латиноамериканских стран, США добились переноса решения по этому делу на следующую конференцию. Однако в конце того же года американские государства смогли одобрить в Вашингтоне пакт, который признал арбитраж обязательным средством разрешения международных конфликтов. Перелом в отношениях между американскими государствами наступил только на VII панамериканской конференции в Монтевидео в декабре 1933 г. Политика добрососедства, провозглашенная тогда Соединенными Штатами Америки, сделала возможным принятие принципа ненападения; в частности, было согласовано, что территориальные приобретения, осуществленные путем силы, не будут признаваться американскими государствами, и установлено, что иностранцы должны соблюдать законы страны, в которой находятся.

Дальнейший прогресс получил развитие в Буэнос-Айресе на чрезвычайной межамериканской конференции по сохранению мира (декабрь 1936 г.). Среди целой серии подписанных тогда пактов и конвенций особое значение имела Буэнос-Айресская декларация, которая развивала идею «солидарной демократии» на полушарии. Она содержала принципы, составляющие панамериканское движение, в том числе признание нелегальным силовое возмещение финансовых обязательств. На VIII конференции американских государств в Лиме был создан постоянный механизм политических консультаций в формате периодических встреч министров иностранных дел. Таким образом, Панамериканский союз и панамериканское движение (т. е. связанные с Союзом институты и организации, пропагандирующие региональное сотрудничество) в межвоенный период прошли знаменательную эволюцию. Введение новых принципов этого движения демократизировало правила функционирования Панамериканского союза и привело к более партнерским по характеру отношениям между США и латиноамериканскими государствами.

В условиях, когда международное напряжение и противоречия в Европе достигли такой степени, что подводили к опасности мировой войны, а на Дальнем Востоке появились очаги чрезвычайно опасных конфликтов, в Западном полушарии происходил обратный процесс – стабилизация международных отношений и рост взаимодействия между государствами региона.

В этом процессе активно участвовало и государство северной части американского континента – Канада. XIX век и период Первой мировой войны считаются «британским веком истории Канады». Это было весьма полезное для страны время: несмотря на случаи напряженности и кризисы шел процесс постоянного экономического прогресса, а двуязычное общество смогло выработать формы сосуществования и сотрудничества. Межвоенные годы стали для Канады переходным этапом. Еще преобладали ее связи с Великобританией, но постепенно все больше интересов сближало Канаду с южным соседом – США. В период складывания версальского порядка она теснее сотрудничала с британской делегацией, чем с американской. Канада, в отличие от США, подписала мирный договор с Германией и вошла в Лигу Наций, а в 1927 г. и в Совет Лиги. Уже тогда в рамках Лиги Канада стала специализироваться на посреднических и миротворческих акциях. С начала 20-х гг. росла роль Канады в международной среде, о чем свидетельствуют первые, самостоятельно подписанные межгосударственные договоры и установление дипломатических отношений с отдельными государствами. Канада вместе с Южно-Африканским Союзом создавала влиятельные группы нажима, добиваясь реформирования отношений внутри Британской империи. Вестминстерский устав 1931 г. признал за Канадой полный суверенитет в рамках Британского Содружества Наций. Все же до конца 30-х гг. Канада держалась вблизи Великобритании, поддерживая ее политику умиротворения и занимая подобную позицию относительно других конфликтов эпохи.

Одновременно (особенно во второй половине 30-х гг.) активизировались канадско-американские отношения. Канада позитивно ответила на усилия США в области консолидации государств Западного полушария на фоне приближающейся войны. Она не участвовала в работе Панамериканского союза, а с латиноамериканскими странами поддерживала не слишком интенсивные, но бесконфликтные торговые связи. Заявление президента Ф. Рузвельта (август 1938 г.) о непосредственной помощи со стороны США в случае угрозы Канаде, и особенно Огденсбургский договор 1940 г. о совместной защите континента означали настоящий перелом в канадской внешней политике, начиная «век Америки».

Межвоенные годы ознаменовались большими переменами как внутренних, так и международных позиций двух самых больших государств Южной Америки: Бразилии и Аргентины. Мировой экономический кризис рубежа 20–30-х гг. сильно поразил бразильское хозяйство, опиравшееся на кофейную монокультуру. Это усилило социальное напряжение и содействовало победе политической революции, во главе которой стоял Ж. Варгас. В 1930 г. в Бразилии наступил конец так называемой Старой Республики и начался длившийся четверть века период господства Ж. Варгаса в политической жизни страны. Бразилия, соперничая с Аргентиной, продолжала традиционную политику союза с США. Изменения, которые Ж. Варгас ввел в 1937 г., провозгласив, в частности, эстадо ново (авторитарно-корпоративный способ осуществления власти), ухудшили бразильско-американские отношения. Другим средством напряжения во взаимных отношениях стала реализация концепции Ж. Варгаса о необходимости достижения равновесия во внешней политике Бразилии. Он намеревался увеличить самостоятельность страны в международных отношениях, используя соперничество держав в Западном полушарии. В определенный период это приводило к усилению контактов и экономического взаимодействия между Бразилией и «Третьим рейхом» и ухудшению отношений с США. Однако когда стала приближаться война, Бразилия отказалась от своих дипломатических маневров и полностью поддержала совместные действия государств Западного полушария.

В межвоенный период Аргентина поддерживала близкие политические и экономические связи с Европой, в особенности с Великобританией. Уменьшение аргентинского экспорта в Европу в начале 30-х гг. имело катастрофические последствия для экономики страны. Аргентина не смогла найти эффективного средства против изменений, происходящих на мировом рынке. Именно тогда закончился «золотой век» Аргентины и началась эпоха тяжелого кризиса и политической дестабилизации.

Перемены в Африке в межвоенный период. В межвоенной Африке наиболее значительные международные перемены произошли в северной и северо-восточной части континента. В Египте главным фактором изменений было развитие национального движения. В конце 1918 г. сформировалась партия Вафд, которая приобрела сильную общественную поддержку в борьбе за независимость страны. В Лондоне концепция предоставления суверенитета Египту первоначально считалась преждевременной и даже опасной для интересов Британской империи. Лидеров Вафд высылали, а против демонстрантов использовали войска. Однако уже во второй половине 1919 г. в британском внешнеполитическом ведомстве стали рассуждать о проектах реформирования отношений между Великобританией и Египтом. Более других в необходимости такой реформы был убежден Высокий британский комиссар в Каире генерал Е. Алленби, именно он настаивал на принятии решения. Оно приобрело силу в феврале 1922 г., когда было объявлено окончание британского протектората над Египтом. Функции, которые оставил себе Лондон в Египте, оставались по-прежнему очень значительными. Великобритания гарантировала оборону Египта, охрану интересов иностранцев и господство над коммуникациями, важными для империи. В принципе изменилась только форма британского господства в этой стране.

Касаясь Судана, следует заметить, что с точки зрения интересов Египта там ситуация даже ухудшилась. На основании соглашения от 1899 г. Судан оставался британско-египетским кондомиумом. Но, использовав покушение на английского генерала в Каире, британцы вынудили Египет вывести свои войска из Судана.

Изменение международной ситуации в регионе Северо-Восточной Африки и дальнейший рост национального движения привели к тому, что во второй половине 30-х гг. Великобритания существенно модифицировала свою политику относительно Египта. Лондонский договор в августе 1936 г. признал суверенитет Египта и положил конец военной оккупации страны британскими вооруженными силами. В районе Суэцкого канала они, однако, оставались и далее – еще минимум на двадцать лет. Великобритания ушла также из Судана, восстановив там прежнее совместное управление с Египтом.

В Северной Африке наибольшую международную известность приобрело восстание племен Рифу в июле 1920 г. на территории испанского Марокко. В том же году повстанцы провозгласили создание Республики конфедераций племен Рифу и решительно защищали свою независимость. Испанские войска оказались бессильными в борьбе с восставшими, и только помощь французских сил во главе с маршалом А. Петеном привела к ликвидации этой республики в мае 1926 г.

С декабря 1934 г. не только региональные, но и глобальные международные отношения осложнились итальянской агрессией в Эфиопии. Итало-эфиопским конфликтом были всерьез заняты европейские державы, США и Лига Наций. Однако с декабря 1934 до октября 1935 г., когда конфликт нарастал и его возможно было сдержать, западные державы и Лига проявили характерную для того периода уступчивость относительно агрессивных действий. Когда в октябре 1935 г. вспыхнула итало-эфиопская война, Лига Наций все же наложила ограниченные санкции на Италию. Они оказались весьма неэффективными, так как Германия полностью солидаризировалась с Италией, а торговля нефтью, наиболее уязвимым для итальянцев продуктом, без препятствий шла со многими государствами, в том числе и с США.

В Западной Африке (Того, Камерун, Намибия) и Восточной (Руанда и Бурунди, Танганьика) в межвоенный период существовала мандатная система. Мандаты типа В и С над прежними немецкими колониями получили Великобритания, Франция, Бельгия и Южно-Африканский союз. Слабостью мандатной системы было отсутствие ясных критериев и сроков окончания колониализма в Африке. Опека Лиги Наций над подмандатными территориями несомненно способствовала урегулированию многих пограничных, административных и гуманитарных проблем африканских народов. Однако один из держателей мандатов, Южно-Африканская Республика, проводила политику непосредственного включения в свой состав территорий, которыми управляла.

Создание политического блока фашистских государств. Как отмечено выше, на сближение, а позже – установление военно-политического союза между Италией и «Третьим рейхом» повлияли два события: итальянская агрессия в Абиссинии и гражданская война в Испании. Координация немецко-итальянских действий после взрыва гражданской войны в Испании свидетельствовала о единстве позиций Германии и Италии в европейских делах. Кроме того, Б. Муссолини был обязан Гитлеру за его солидарность в эфиопском вопросе, в то же время Францию и Великобританию он считал инспираторами декларации Лиги Наций и противниками итальянских интересов в Африке. Фактором итальяно-германского сближения было также одинаковое отношение к британо-французскому приглашению в июле 1936 г. участвовать в запланированном западном пакте, так называемом «новом Локарно». Дипломатия Италии и Германии согласованно бойкотировала эти намерения.

На оформление совместного фронта против западной демократии повлияли переговоры немецкого министра Г. Франка в Риме в сентябре 1936 г., а в особенности визит министра иностранных дел Италии Г. Чиано в Берлин 22−26 октября. 23 октября 1936 г. он подписал несколько соглашений. Они касались преимущественно текущих дел: сотрудничества в Испании, отношения к СССР, расширения экономического взаимодействия. Вскоре на митинге в Милане 1 ноября Б. Муссолини провозгласил создание «оси Рим – Берлин». В то время это была декларация, опережающая действительность, ибо между обоими диктаторами, как и их правительствами, сохранялись разногласия, в первую очередь в балканских и придунайских вопросах. Однако курс на углубление союза оказался выразительно очерченным, а идеологическая связь и эскалация агрессивных актов неумолимо сближала оба государства. Очередными действиями на этом пути был визит Б. Муссолини в Германию в сентябре 1937 г. и визит А. Гитлера в Италию 3–8 мая 1938 г. Во время визита на банкете в венецианском дворце Гитлер сообщил: «Таким образом в Европе возник блок из 120 млн человек, полных решимости встать на страже своих извечных прав на жизнь и сопротивляться всем тем силам, которые противодействовали бы естественному развитию этих государств».

Одновременно оформлялся антикоминтерновский пакт. В 1935 г. в Берлине начались первые переговоры между представителями Германии и Японии. Перспектива союза казалась заманчивой милитаристским кругам обоих государств. Гитлер, разочаровавшийся в поведении Великобритании, видел, что союз с Японией способен стать болезненной угрозой британским имперским интересам. После агрессии против Китая политика Японии приводила к постоянному напряжению в отношениях с СССР. VII конгресс Коминтерна, проходивший в августе того же года в Москве, осудил Германию и Японию как «поджигателей войны». Планируя столкновение с советским коммунизмом, Гитлер усматривал в экспансивности Японии на Дальнем Востоке выгодное для себя обстоятельство. Антибританские и антисоветские цели Японии свидетельствовали, что в Токио тоже преобладало мнение о важности союза с Германией.

В первой половине 1936 г. переговоры, шедшие преимущественно в Берлине, ускорились, и уже в июне японское правительство было ознакомлено с проектом договора. Как в Токио, так и в Берлине осознавали, что значительно выгоднее будет по многим соображениям выйти за рамки традиционной формулы двустороннего политического договора и подчеркнуть в нем общие цели борьбы с международным коммунизмом. Идеологический характер соглашения был призван смягчить беспокойство западных демократий германо-японским сближением и даже сделать документ открытым для других.

Так называемый антикоминтерновский пакт был подписан в Берлине 25 ноября 1936 г. Он был заключен на пять лет и открыт для других участников, «внутренний мир которых окажется под угрозой разлагающей деятельности Коммунистического Интернационала». Сущность открытой части договора содержалась в первой статье: «Высокие договаривающиеся государства постановляют взаимно информировать друг друга о деятельности Коммунистического Интернационала, согласовывать необходимые средства обороны и реализовывать их в тесном сотрудничестве». Приложенный к договору дополнительный протокол не вносил ничего нового. В то же время важным было тайное дополнительное соглашение, которое было однозначно направлено против Советского Союза. В случае международного конфликта Германия и Япония обязывались «не предпринимать ничего, что бы укрепило положение СССР». Оба государства обязались также «не заключать без взаимного согласия никаких политических договоров с СССР, противоречащих духу данного соглашения».

О тайном приложении к антикоминтерновскому пакту Италия не было проинформирована. Однако борьбу с коммунизмом Б. Муссолини вполне поддерживал, и 6 ноября 1937 г. в Риме был подписан трехсторонний протокол представителями правительств Германии, Италии и Японии о присоединении Италии к антикоминтерновскому пакту. В его преамбуле утверждалось, в частности: «Италия, которая с первых минут деятельности фашистского правительства боролась с непреклонной последовательностью против этой угрозы и уничтожила на своей территории Коммунистический Интернационал, постановила встать против общего врага плечом к плечу с Германией и Японией, также подпитываемыми такой же волей обороны перед Коммунистическим Интернационалом». Только после подписания этого документа итальянцы заявили, что их уже ничто не объединяет с Лигой Наций и 11 декабря 1937 г. вышли из этой организации.

Таким образом, было положено начало создания оси Берлин – Рим – Токио. В 1939 г. к антикоминтерновскому пакту присоединились Венгрия, Маньчжоу-Го и Испания. Германия предпринимала попытки втянуть в пакт Польшу, но позиция министра иностранных дел Ю. Бека была негативной; он считал, что внутренние органы в состоянии дать полный отпор коммунистической пропаганде на территории своего государства.

Политика умиротворения фашистских агрессоров. Несмотря на нарастающую опасность германской и японской агрессии, руководящие круги Великобритании, США и Франции не готовили ей отпор. Ради удовлетворения собственных стратегических интересов они были готовы пойти на такие уступки Германии, которые были второстепенными с их точки зрения, не затрагивали непосредственных интересов великих держав, но при этом погашали бы агрессивные дальнейшие намерения Берлина и Токио. Официальное же объяснение утверждало, что только таким путем можно избежать войны и, достигнув необходимой степени удовлетворения диктаторов, склонить их к мирному сотрудничеству. Запад также был не против использования потенциальных агрессоров в целях ослабления СССР. Сказывалась и невозможность осуществлять реальный контроль над военным потенциалом Германии от имени Лиги Наций. Все в совокупности явилось причиной, которая обусловила проведение западными государствами политики «умиротворения» агрессоров.

С 1935 г. из-за попустительства Запада соотношение военных сил стало быстро меняться. В марте не последовало реакции на отказ Германии от положений Версальского трактата о вооружениях. Даже после этого Запад был еще в состоянии сдержать Гитлера, заставив его уйти из Рейнской области. Однако этого не случилось. Среди немецкого генералитета усилились позиции Гитлера как безошибочного вождя. Поведение Великобритании и Франции убедило его в упадке их воли к борьбе и в принятии ими стратегии умиротворения ценой любых уступок.

Остается открытым вопрос, какое из государств предопределило политику умиротворения. Во Франции преобладает мнение, что в 1930-е гг. ее активная политика против Германии могла проводиться только в опоре на Великобританию. В Лондоне чаще всего подчеркивают, что если бы Франция, более других терпящая от издержек политики Гитлера, решилась на последовательные выступления, Великобритания обязательно пришла бы ей на помощь. Но, по словам У. Черчилля, французские правительства «неоднократно находили объяснение собственного пацифизма в пацифизме британском».

Консервативное правительство Н. Чемберлена, придя к власти в Великобритании в мае 1937 г., активно проводило указанную политику. Министр иностранных дел его правительства Э. Галифакс оказался более угодным для государств «оси», чем его предшественник А. Иден; 19 ноября 1937 г. при встрече с Гитлером он подчеркнул, что Германия «по праву может считаться бастионом Запада против большевизма». Он дал понять, что Великобритания не будет препятствовать «исправлению» Версальских соглашений и захвату Германией Австрии, Чехословакии и Гданьска. Сходную позицию занимали и США. Заместитель госсекретаря США Дж. Уоллес заявил, что Версаль и Лига Наций являются основными причинами «непорядка в мире». Это был основной тезис, который использовали и гитлеровцы для оправдания своей реваншистской политики.

Франция была обеспокоена нараставшей угрозой ее границам и позициям в Европе. Однако под натиском английского правительства и внутренней реакции французское правительство поддержало политику умиротворения Германии, повело линию на свертывание сотрудничества с Советским Союзом и начало возлагать надежды на сговор с Германией.

Пользуясь попустительством со стороны западных держав, фашистская Германия и Италия действовали все более нахально. В частности, Гитлер решил осуществить провозглашенный в «Майн кампф» аншлюс Австрии. Ранее он уже предпринимал соответствующие шаги. Правда, в июле 1934 г. в Вене провалился фашистский путч, но 11 июля 1936 г. был подписан двусторонний германо-австрийский договор, который свидетельствовал об определенном успехе Берлина. В документе германская сторона декларировала суверенитет Австрии, признавала национал-социалистское движение в этой стране целиком делом внутренним, а венское правительство заявляло, что его политика в целом исходит из убеждения, что Австрия является государством германским.

Названный договор успокоил общественное мнение, поскольку акцент делался на уважении независимости Австрии. Но 12 февраля 1938 г. австрийский канцлер К. Шушниг был вызван к Гитлеру. Ему предъявили требования для исполнения в течение нескольких дней: объявить амнистию нацистам, назначить их лидера З. Инкварта министром внутренних дел. Попытки К. Шушнига получить поддержку западных держав – гарантов Версальского договора, статья 80 которого, а также статья 88 Сен-Жерменского договора от 10 сентября 1919 г. запрещали аншлюс – ничего не дали. К. Шушниг был вынужден выполнить требования гитлеровцев. Это стало прелюдией к захвату Австрии. 20 февраля 1938 г. Гитлер объявил в рейхстаге, что Германия возьмет под свою защиту немцев, которые проживают за пределами страны, это значит, прежде всего в Австрии и Чехословакии.

В ответ К. Шушниг предложил провести в своей стране 13 марта 1938 г. плебисцит по вопросу: должна ли Австрия оставаться независимой, или должна присоединиться к Германии. Одновременно он обратился за помощью к Великобритании, Франции и Италии.

Гитлеровцы понимали, что австрийский народ проголосует за сохранение независимости. Они решили сорвать плебисцит, при этом уже не опасаясь реакции Запада. Министр иностранных дел И. Риббентроп 11 марта 1938 г. встретился в Лондоне с английским коллегой Э. Галифаксом. Из переговоров И. Риббентроп понял, что Великобритания не предпримет шагов против аншлюса, более того, окажет «умиротворяющее» воздействие на другие страны. Позиция Лондона предопределила фактический нейтралитет Франции, которая все больше придерживалась русла английской политики. Б. Муссолини тоже постепенно приходил к выводу о неизбежности захвата Гитлером Австрии. В этом его убеждал подписанный германо-австрийский договор о взаимном регулировании отношений, который означал лишение Италии роли покровителя Австрии. Дуче даже отказался принять австрийского посла, хотя и поддерживал идею плебисцита. Обеспечив невмешательство западных держав, Гитлер в ультимативном порядке потребовал от австрийского правительства отменить плебисцит, а от самого К. Шушнига – уйти в отставку. Австрийское правительство под угрозой военного вторжения и бомбардировки Вены капитулировало; канцлером был назначен Зейс Инкварт. 12 марта, за день до плебисцита, гитлеровские механизированные соединения вступили в Вену. 13 марта Берлин официально объявил о присоединении Австрии к «Третьему рейху»; на следующий день – об образовании Великой Германии. Под надзором германских властей 10 апреля все же был организован плебисцит, в ходе которого 99,73 % проголосовавших высказались за присоединение к Германии.

Лига Наций вообще не занялась делом Австрии, поскольку ни одно государство официально этого не потребовало. Австрию просто вычеркнули из списка государств-членов, объяснив, что как субъект международного права она перестала существовать. В начале апреля 1938 г. правительства Великобритании, Франции и США упразднили свои дипломатические миссии в Вене, чем фактически признали захват Австрии; уже в апреле Лондон ходатайствовал перед Берлином об аккредитации своего генконсула в Вене. С утерей престижного положения в Австрии Б. Муссолини переориентировал свои усилия на сближение с Великобританией ради получения преимуществ в регионах Средиземноморья и Ближнего Востока.

После аншлюса ситуация в Европе принципиально изменилась. «Третий рейх» увеличился на 80 тыс. км² и 7 млн жителей, приобрел границы с Италией, Венгрией и Югославией, что значительно улучшило его стратегическое положение и представляло новые возможности экспансии в направлении Балкан. Но на первом плане для Гитлера было территориальное деление Чехословакии. Политика Запада относительно Австрии и удачное завершение аншлюса еще более склоняли его к новым захватам. Через пять дней после захвата Австрии Гитлер заявил, что в Чехословакии «угнетают немцев». В этой стране, преимущественно в Судетской области, проживало более 3 млн немцев (23 % населения страны). Гитлеровская агентура еще в 1933 г. создала там так называемую судетско-немецкую партию во главе с К. Гейнлейном. Нацистские лидеры начали непосредственную подготовку к захвату Чехословакии. Эта страна, имевшая высокоразвитую промышленность, запасы полезных ископаемых, валютные накопления и резервы квалифицированной рабочей силы, представляла лакомый кусок для Гитлера, который развернул всестороннюю подготовку к войне за господство в Европе. Однако захват Чехословакии, выгодно размещенной стратегически, имевшей сильную военную промышленность, представлял собой более трудную задачу, чем аншлюс Австрии.

Дата добавления: 2014-12-27