Дарвин об эволюции

В соответствии с принятой ныне точкой зрения, основные принципы эволюционной теории Чарльза Дарвина сводятся к следующим положениям.

Первое. В пределах каждого вида живых организмов существует огромный размах индивидуальной наследственной изменчивости по морфологическим (то есть по строению организма), физиологическим, поведенческим и другим признакам. Эта изменчивость может иметь непрерывный, количественный, или прерывистый качественный характер, но она существует всегда.

Второе. Все живые организмы размножаются в геометрической прогрессии.

Третье. Поскольку жизненные ресурсы для любого вида живых организмов ограничены, постольку неизбежно возникает борьба за существование либо между особями одного вида, либо между особями разных видов, либо с природными условиями. При этом в понятие «борьба за существование» Дарвин включил не только собственно борьбу особи за жизнь, но и борьбу за успех в размножении.

Четвертое. В условиях борьбы за существование выживают и дают потомство наиболее приспособленные особи, имеющие те отклонения, которые случайно оказались адаптированы к данным условиям среды. Отклонения возникают не направленно – в ответ на действие среды, а случайно. И далеко не все из них оказываются полезными в конкретных условиях. Потомки выжившей особи, которые наследуют полезное отклонение, позволившее выжить их предку, оказываются более приспособленными к данной среде, чем другие представители популяции. Выживание и преимущественное размножение приспособленных особей Дарвин назвал естественным отбором.

Пятое. Естественный отбор отдельных изолированных разновидностей в разных условиях существования постепенно ведет к дивергенции (расхождению) признаков этих разновидностей и, в конечном счете, к образованию новых видов…

С первым из перечисленных ключевых положений спорить трудно. Еще Линней констатировал широчайшее разнообразие внутри видов, а Ламарк соотнес это разнообразие с эволюционными изменениями. Так что здесь Дарвин лишь повторил то, что лежит в основе теории эволюции вообще, а не только его варианта этой теории.

Второе положение Дарвин заимствовал у Томаса Мальтуса – английского священника и ученого, демографа и экономиста – автора теории, согласно которой неконтролируемый рост народонаселения должен привести к голоду на Земле. Эти идеи Мальтус сформулировал в книге «Очерк о законе народонаселения», которая была опубликована в 1798 году и содержала в том числе положение о наличии двух прогрессий – арифметической, по которой происходит рост средств существования населения, и геометрической, которой якобы подчиняется численность народонаселения. Дарвин же просто перенес последнее утверждение на весь живой мир без каких-либо доказательств и обоснований.

Рис. 12. Томас Мальтус

Однако в реальности никакого безудержного размножения в животном мире вовсе не наблюдается. Это, кстати, может заметить любой хотя бы по количеству и возрастному составу бродячих собак. После массового отлова у оставшихся собак резко возрастает количество щенков по сравнению с тем периодом, когда собак много. В рождаемости явно заложен некий «компенсационный механизм». И этот же механизм, судя по всему, лежит в основе того хорошо известного этнографам факта, что так называемые «примитивные» племена охотников и собирателей не испытывают никаких демографических взрывов и неудержимых всплесков рождаемости.

«…лишь недавно выяснено, что животные «планируют семью» куда более строго, чем в самых смелых фантазиях предлагали мальтузианцы. Более того, свободного размножения нет даже у растений и микробов. Те немногие примеры неограниченного роста числа особей, какие приводил сам Мальтус и какие лежат в основе построений дарвинизма, являются редкими и краткими исключениями» (Ю.Чайковский, «Эволюция»).

«Увы, саму книгу Мальтуса почти никто в руки не брал, и даже в личной библиотеке Дарвина первый ее том не был расчеркан, второй же остался неразрезанным. А жаль – книга очень богата фактами, в том числе и опровергающими «геометрическую прогрессию». Точнее, Мальтус на нее опирался, говоря о Сев. Америке, но отвергал ее для Индии и Китая, население которых считал постоянным. К счастью, теперь мы знаем, что «геометрическая прогрессия размножения» – наивное заблуждение Мальтуса. Она равно плохо описывает и общество, и природу» (Ю.Чайковский, «Эволюция»).

Любопытна в данном случае серия экспериментов, которая была не так давно проведена с крысами. Крыс содержали в изолированном помещении, где у них была возможность проявлять активность, их кормили и поили, и они могли свободно размножаться – причем верхний предел поднятия численности популяции (по условиям содержания) доходил до нескольких десятков тысяч особей. В первое время крысы были активны, у них действительно наблюдался всплеск размножения. Однако это продолжалось лишь до определенного момента, когда численность достигала примерно тысячи особей или чуть больше. Затем произошел выход на линейный участок, когда популяция некоторое время оставалась на достигнутом уровне без значительных изменений в поведении. А затем у крыс наступила апатия. Уровень размножения резко спадал и популяция… вымирала. Более того, когда отдельно отобрали и изолировали наиболее активных, они все равно достаточно быстро впали в ту же апатию и вымерли, не дав потомства. Этот эксперимент повторялся несколько раз и результаты всегда были схожими.

Как видим, эмпирические исследования вовсе не подтверждают мальтусовского положения о геометрической прогрессии в росте численности вида.

Рис. 13. Крысы против Мальтуса и Дарвина

Но рост численности вида по геометрической прогрессии, согласно Дарвину, является причиной возникновения конкуренции за ресурсы питания, оказываясь таким образом одной из движущих сил естественного отбора. А если положение о геометрической прогрессии в росте численности вида не соответствует реальности, то исчезает сама основа для конкуренции и естественного отбора, который, по всей логике дарвиновской теории, должен был возникать лишь в тех самых случаях, которые на деле «являются редкими и краткими исключениями»!.. А тогда получается, что и эволюция должна была идти лишь в этих «исключительных» случаях!.. И третье положение дарвиновской теории банально просто повисает в воздухе…

Перейдем теперь к четвертому положению из перечисленных выше. Здесь необходимо уточнить, что сам Дарвин не считал, что отклонения у конкретных особей возникают абсолютно случайно. В этот термин он вкладывал несколько иной смысл, что ясно видно из следующей его фразы.

«Я до сих пор иногда говорил так, как будто изменения... были делом случая. Это, конечно, совершенно неверное выражение, но оно служит для показа нашего незнания причины каждого конкретного изменения» (Ч.Дарвин).

Ясно, что наше собственное незнание совершенно не означает случайной природы самого феномена.

«Как быть? Подчеркивать ли впредь, что перемены в строении организмов идут по каким-то четким (как химические реакции), пусть и непонятным, законам? Дарвин пробовал делать так, но въедливые критики наперебой зашумели, что этим Дарвин отказывается от принципа естественного отбора: выходит, что облик организма определяется прежде всего теми возможностями, какие предоставляются законами изменчивости, отбор же выступает не автором, а лишь цензором. Вот Дарвину и приходилось говорить, что первичные изменения не направленны, а случайны» (Ю.Чайковский, «Эволюция»).

Дарвину оставалось лишь надеяться на будущие поколения исследователей, которые, располагая гораздо большим массивом данных, смогли бы разобраться в природе законов изменчивости. Но его последователями данная задача так и не была решена.

«Что же касается самой проблемы случайности, то она так и застыла в дарвинизме в том виде, как ее оставил Дарвин: хотя каждое наследственное изменение в каждой своей стадии происходит по вполне определенным законам (это ясно показала молекулярная генетика), однако проследить все взаимосвязи между этими стадиями и их причинами не удается, так что дарвинизм поныне утверждает, что наследственные изменения случайны» (Ю.Чайковский, «Эволюция»).

Рис. 14. Юрий Викторович Чайковский

Весьма серьезный удар по четвертому (а заодно и пятому) положению теории Дарвина нанесла статья английского инженера Флеминга Дженкина, которая появилась в июньском выпуске журнала «North British Review» за 1867 год. Автор ее решил не скромничать и назвал статью так же, как называлась и книга Дарвина – «Происхождение видов». Последствия же этой статьи ныне упоминаются как «кошмар Дженкина».

«То, что предпринял Дженкин, можно назвать первой успешной попыткой логического анализа дарвинизма.

Не будем, писал Дженкин, обращать внимание на недостатки фактического обоснования идеи естественного отбора; допустим, что все примеры, которые приводит или предполагает Дарвин, правильны, и проследим, что из них следует. Может ли естественный отбор выбирать новые качества и скрещивать разновидности так же, как это делает селекционер? Да и сами возможности человека увеличивать различия между породами – разве безграничны? По Дарвину, естественный отбор отличается от искусственного только тем, что действует медленнее; но почему же надо считать, что естественный отбор может сделать то, чего селекционеру никогда не удавалось достичь? Если, скажем, за шестьдесят лет можно вывести новую породу голубя, то разве из этого следует, что за какое-нибудь время из голубя можно вывести дрозда? (А тем более, добавлю от себя, вывести птицу из пресмыкающегося).

Только дикарь, продолжал Дженкин, глядя, как ядро вылетает из пушки, может решить, что в конце концов оно долетит до звезд. И скорость ядра, и размах наследственных вариаций стремительно убывают по мере удаления от исходной точки. Поэтому нет никаких оснований ожидать, что подходящие изменения будут накапливаться…

Главный пункт у Дженкина – поглощающее влияние скрещивания.

Предположим, что появился вариант, более удачный, чем существующие нормальные организмы данного вида. Спрашивается: с кем ему скрещиваться? Если вокруг имеются лишь нормальные особи, то шансов передать полезное новшество нет: уже через несколько поколений оно будет «засосано болотом» обычных организмов. Следовательно, никакая уникальная вариация (..) не может иметь значения для эволюции. Существенны только массовые отклонения индивидов от нормы. А они, эти массовые отклонения… никогда не выводят новую разновидность за рамки существующего вида.

Остается предположить одно из двух: либо новая вариация не должна теряться при скрещиваниях, либо она должна возникнуть сразу у значительного процента особей. Однако, заметил Дженкин, обе гипотезы отрицают суть дарвинского учения. Первая противоречит наследственности, какой она выглядит в природе и как ее описывает сам Дарвин; вторая же, если ее допустить, приводит к порочному кругу: чтобы распространиться, новая вариация уже должна быть достаточно распространенной» (Ю.Чайковский, «Эволюция»).

Рис. 15. Флеминг Дженкин

Дарвин вынужден был признать серьезность и убедительность доводов Дженкина, и это было критическим моментом для его теории. В пятом издании «Происхождения видов» он вынужден был допустить существование каких-то внешних или внутренних механизмов, которые синхронизируют изменчивость у разных особей и закрепляют удачные приобретения у потомков.

«Эти механизмы автор «Происхождения», скрепя сердце, заимствовал из несимпатичной ему теории Ламарка: влияние климата, упражнения органов и т.д.» (Ю.Чайковский, «Эволюция»).

И это было для Дарвина реальным кошмаром, поскольку как синхронизацию изменчивости у разных особей, так и природу ее механизмов его оппоненты вполне могли объявлять (и объявляли) действием некоей «божественной воли», а Дарвин стремился во что бы то ни стало обойтись без «божественного вмешательства» и свести все эволюционные процессы к действию исключительно естественных (более того – именно сугубо материальных!) причин и механизмов…

В 1922 году советский зоолог и географ Лев Семенович Берг довел идеи Дженкина о поглощающем влиянии скрещивания до их логического финала, сформулировав теорию номогенеза (о ней чуть далее). В своей книге Берг на основе эмпирического материала показал, что естественный отбор является вовсе не двигателем образования новых видов, а наоборот – их тормозом.

«Над действием естественного отбора пока произведено немного наблюдений. Но все известное по этому вопросу говорит за то, что естественный отбор, вопреки мнению Дарвина, вовсе не отбирает счастливые уклонения, обрекая на гибель остальные, а напротив – сохраняет норму. Он является деятелем не прогрессивным, а консервативным. Естественный отбор отсекает все уклонения от нормы как в сторону плюса, так и минуса, как счастливые, так и несчастные, закрепляя средний, нормальный образец (standart)» (Л.Берг, «Теории эволюции»).

Вот так…

Дата добавления: 2015-04-25