Вторник. Утро такое раннее, что порядочные

17:32

17:10

14:07

10:01

09:23

09:12

08:16

08:12

07:20

07:15

Утро... такое раннее, что порядочные коты за утро его и не считают вовсе. Сижу на животе у Сая и мрачно, громко, нудно мяукаю на одной ноте. Когда‑нибудь я его достану. Уверен.

– Кш.

Меня переложили рядом на подушку, плотно прижа­ли и сонно попросили заткнуться. А мне в туалет приспи­чило! А лотка нет... Маг – тот вот никогда о лотке не за­бывал. Ой, на пузо не дави, дурак!

Поздно.

Если что, я не виноват. И вообще – меня тут не было.

Сай изучает кровать, мрачнея на глазах. Встрепан­ный, со сбитой набок копной волос и в мятой рубашке, он не производит впечатления выспавшегося человека. Явно хочет что‑то сказать. Сижу у своей тарелочки, стоя­щей у окна, и внимательно на него смотрю. Интересно, он меня сейчас покормит или потом?

Садист! Гад! Друг, тоже мне! Сижу в углу, зад все еще болит от ударов газеткой, а поесть так и не дали.

Ну, вот что он за человек? Ему друг нужен или враг?! Я ведь отомщу, и страшно. Как раз он вышел из комнаты, наказав мне сидеть на месте и думать о своем поведении. Ну‑ну. Зря ты все‑таки куртку не захватил.

Художественно точу когти о куртку. Глубокие разрезы и борозды необыкновенно украсили куртку, теперь кус­ками свисающую с кресла. Отошел назад, полюбовался. Остался страшно доволен. Потом перетащил в угол ком­наты подушку и демонстративно на нее лег. Сумку с остатками еды я, кстати, отволок туда же. И нашел киль­басу! И вот пусть только попробует сказать, что я не сижу в углу, как он и просил. Садист.

На полный желудок бегать вредно, я всегда это знал. Ношусь по таверне, петляя меж лавок и ног посетителей. При этом приходится уворачиваться от пульсаров и фа­ерболов, поражаясь собственной везучести. Зато вот Саю не повезло, как обычно. Очередной его залп сбил с ног входившего в таверну гнома, следом за которым шел це­лый батальон. Я как раз красиво пролетел мимо бороды карлика, едва не сбив его в прыжке. Раззадоренный Сай, сжимающий в свободной руке остатки куртки, стрелял, уже не целясь, – на поражение. А гном... гном просто не ожидал, что у кого‑то на него поднимется рука. Да еще вот так сразу: не успел зайти – уже расстреляли и вы­швырнули обратно на руки соотечественников.

Тишина. Шорох. Останавливаюсь, едва дыша и удив­ленно оглядываясь по сторонам. Народ тихо и очень ак­куратно линяет наверх или уходит через черный ход, со­чувствуя бледному, как смерть, трактирщику. Сай гордо застыл в центре комнаты, пытаясь понять, что теперь бу­дет, и молча глядя на дверь.

Мудро решаю занять место повыше, дабы не пропус­тить такое пикантное зрелище, как битва дюжины гно­мов и одного щуплого нервного идиота. К счастью, за­клятие не даст ему умереть. Интересно будет посмот­реть – как.

Битва потрясала. Лежу на балке, мяукая в ажиотаже и нервно дергая хвостом.

Они его запинали! Просто, эффективно и без выпенд­режа. Правда, до этого минут пять бегали по таверне, пы­таясь догнать. Потом еще пять минут орали: знает ли он, кто они и кто он?! Потом угрожали, описывая, что имен­но с ним сделают, в ходе чего психанувший парень создал шаровую молнию размером с телевизор и всех подорвал на месте. Даже меня чуть не сдуло. На месте таверны осталась воронка и три стены. Ну и потолок, со мной на балке. Пребывающие в сознании – пинают отрубивше­гося Сая, изредка падая и держась друг за друга.

Я им восхищаюсь безмерно. Какой человек! И ведь сражался до конца против превосходящего численно­стью противника. Пожалуй, зря я на него так дулся. Лад­но уж... прощаю.

Гномы ушли. Хозяин трактира так и не очнулся. Сле­заю вниз, подхожу к парню и мурлыкаю на ухо. Он слабо поднял правую руку и неуверенно меня погладил, тяжело дыша и глядя на мир сквозь узкие щелки опухших глаз.

– Кот.

Киваю и пытаюсь взяться за воротник зубами, чтобы утащить обратно в комнату... если она осталась цела. В данный момент сквозь дырявый потолок заглядывает се­рое небо и капают редкие капли дождя.

– Пусти... у тебя сил не хва...

Со скрипом тащу его за собой, радуясь, что маг наде­лил меня суперсилой. Сай удивленно молчит, не мешая себя транспортировать. Гм... как бы его по лестнице на­верх затащить?

– Они ушли?

Выплевываю воротник и прикидываю число ступе­ней.

– Гномы.

Что? А... так он еще не очухался.

– Мяу.

– Я так рад... И чего так взъелись? Сволочи.

Вздыхаю и мужественно тащу его вверх по ступеням.

Парень взвыл уже на третьей, вырвался и сумел встать на четвереньки. Довольно за ним наблюдаю.

– Да и хрен с ней, с курткой. Пошли, кот. Надо вещи забрать.

Киваю и иду следом, вспоминая об оставленной в но­мере кильбасе и радуясь, что не успел ее доесть. Вот сей­час и доем.

Номера нет. Кильбасы нет.

Стоим на главной городской площади с вкопанными по краям столбами и ищем объявление о найме на рабо­ту. Мокрые, замерзшие, усталые и не слишком вменяе­мые с каждым часом мы все меньше и меньше верим в то, что ее найдем.

Лужи тут еще... грязь страшная. Бреду, изредка прова­ливаясь в месиво чуть ли не по шею и страшно от этого страдая. Я устал, хочу есть и спать, и мне все надоело! Ца­рапаю бредущего к следующему столбу Сая, пытаясь убе­дить его взять меня на ручки.

Парень остановился и молча на меня взглянул. С меня стекают комья грязи, я мокрый и очень страшный. А еще у меня глаза размером с пять рублей и огромная слезинка в каждом.

На руки меня все‑таки взяли, что‑то пробурчав под нос и тяжело вздохнув. Прижимаюсь к нему дрожащим тельцем и кутаюсь в края плаща... Так намного лучше. И чего он раньше не догадался меня взять на руки?

Мы нашли работу!

Стоим перед последним столбом, щурясь на объявле­ние, стекающее вниз и держащееся на последнем кусочке клея, растянутом, как большая белая сопля.

Там сказано об оплате в пять серебряных монет тому, кто первым поймает и принесет голову кладбищенского зверя. Голову надо доставить капитану городской стра­жи. Сам зверь изображен ниже, причем довольно не­внятно и кусками. Я распознал ряд зубов, горящие между ними глаза и ирокез в виде растопыренных над головой пальцев. Типа... нападает?

В остальном монстр выглядел худым и голодным до крайности. А еще у него было четыре лапы, и росли ко­лючки из‑под мышек. Я уже люблю художника. Человек явно пытался воплотить на бумаге свой личный ночной кошмар в надежде, что поймают хотя бы его.

– Что скажешь? – Сая колотит от холода, нос поси­нел, но лицо бледное и суровое.

Я и сам замерз так, что дальше некуда. А если мы пой­маем этот ужас и получим пять серебрушек – это ж це­лый месяц жизни в любой приличной таверне!

– Мяу! – Жестко и убедительно.

Сай кивнул и сорвал объявление, чихнув от холода.

Дождь, почувствовав наш настрой, зарядил сильнее, чуть ли не стеной рухнув на город. Стоим такие одинокие у края площади и собираемся с силами, чтобы пойти к го­родским воротам. Кутаюсь в плащ сильнее, пытаясь со­хранить остатки тепла и обогреть хотя бы часть Сая. Не­навижу воду, просто терпеть не могу.

Стражники у ворот поржали над желанием мокрого, грязного парня выйти ночью за ворота и совершить вели­кий подвиг. После чего нас заволокли в караулку и усади­ли у огня, сунув в руки тарелку горячей похлебки. Я кое‑как вылез из‑за пазухи трясущегося парня и уселся посреди стола, нервно мотая мокрым хвостом и пытаясь отряхнуться. Меня погладили, потрепали, потискали, за­мотали в чью‑то грязную рубашку и поставили у лап плошку с теплым молоком. Лакаю, отогреваясь и изредка чихая, пока парень рассказывает о своих приключениях.

Народ тут, кстати, неплохой. Понимающий. Вон он им рассказал о своем проклятии, так никто не стал убе­гать с воплями или выставлять нас обратно под дождь. Некоторые даже пошутили, что и сами прокляты, раз па­шут на такой работе, да еще и женаты на редких... жен­щинах. Парень улыбнулся и поведал о гномах.

Хохот стоял такой, что в караулку прибежало еще че­ловек пять, требуя повторения истории. Я так понял, карликов здесь не слишком уважают, уж больно те кичат­ся своим боевым искусством и дипломатической непри­косновенностью. Как‑никак король торгует с ними, об­менивая еду и прочее на оружие и золото. Вот те слегка и распоясались, уже никого толком не опасаясь.

Короче, нас приняли в компанию, Сая еще и напоили каким‑то пойлом, а напоследок уложили спать прямо в караулке, сказав, что разбудят к ночи, когда дождь закон­чится. Чудище у городского кладбища все равно раньше полуночи не появляется. Его со стен пару раз видели и даже пытались сбить на спор. Но, зараза, верткий боль­но. Залезаю под одеяло, прижимаясь к грязному Саю и мурлыкая у него под боком. Поспать – это хорошо. Да и молоко сытное было. Жаль, кильбасы нет. Ну, да и так все не слишком плохо.

Дата добавления: 2015-03-29