Т ю л е н ь

Если теперь обратиться к тюленю, то в первую очередь бросается в глаза его заметное отличие от рассмотренных выше образов животных. То, что, например, столь впечатляет и доминирует в облике лошади, а именно развитие конечностей, - у тюленя кажется совершенно заглушённым. В отличие от четкого членения тела здесь господствует одинаковость и единство формы. Этим различиям вроде бы отвечает и непохожесть среды обитания животных. С равнинной местности, где энергичное движение уносит в даль, мы попадаем на пограничное пространство, где суша и море находятся в вечном противоречивом взаимодействии, то есть на берег, с его ритмом приливов и отливов. Когда море отступает на период отлива, тюлени выходят из воды и неуклюже выползают на песчаные отмели или на плоские скалы. Во время очередного прилива они снова окунаются в море. Однако их жизненный ритм определяется не только сменой приливов и отливов, т.е. воздействием Луны на массы вод. Тюлени активны преимущественно днем. Они погружаются поэтому в воду лишь однажды в дневное время, а именно в полдень, когда прилив достигает своей кульминации, ведь следующий прилив начинается ночью, когда тюлени спят. Когда же через несколько дней начало отлива сдвигается на утренние часы, тюлени погружаются в соленую пучину уже с первыми лучами солнца.

В воде тюлень становится легким, т.к. его удерживает подвижная водная среда. Вряд ли можно вообразить себе контраст больший, нежели между инертной лёжкой тюленя под воздействием силы тяжести, сопряжённой с притуплением сознания - особенно зрения - и элегантностью движений в воде. Там тюлень рыщет по зоне действий, которая нередко охватывает просторы свыше ста квадратных километров. В воде тюлень тоже слышит, но главное - там он видит даже намного лучше, чем на суше. В воде он охотится за рыбой, например, за сельдью, а на дне моря он отыскивает камбал, составляющих его основную пищу. Глаза тюленя под водой столь чувствительны, что в светлые лунные ночи он различает рыбу даже на глубине свыше 400 м (Tenouf, 1989, с. 101). Тюлень может находиться под водой более получаса. Таким образом, многое впечатляет, оставаясь при том загадкой. Например, тесная привязанность тюленя и его сородичей к северным и полярным регионам Земли, где год становится похожим на длинные сутки, когда лето сродни дню, а зима - ночи. Жизнь тюленя протекает в том же ритме. Летом, когда солнце поднимается над горизонтом повыше, после продолжительной одиннадцатимесячной беременности на суше рождается потомство, - как правило, один детеныш. Там же, на берегу, мать кормит его чрезвычайно жирным молоком на протяжении 4-6 недель. Но всего через четверть часа после рождения детеныш уже может идти за матерью в воду. В конце июля - начале августа наступает период спаривания, с чего начинается очередной цикл эмбрионального развития.

Если сравнивать внешний облик тюленя с другими млекопитающими, нельзя не заметить, что туловище преобладает над прочими частями тела. У высших животных туловище выступает той частью тела, в котором организм резко обособляется от окружающей среды. Животное сильно сконцентрировано здесь на своих внутренних процессах жизнедеятельности и органах, которые эти процессы обеспечивают - на легких, сердце, желудке и т.д. Когда смотришь на тюленя, складывается впечатление, что его голова -всего лишь переднее окончание туловища. Самоограничение тюленя от окружающей среды заметно на многих деталях. Приглушена, например, столь характерная для млекопитающих слуховая обращенность к внешней среде через ушные раковины. Слуховой проход даже закрывается специальной мышцей. Дыхательная система ограничена в еще большей мере: ноздри у тюленя открываются только для вдоха или выдоха. Это обычно объясняют адаптацией к жизни в воде. Но эти феномены можно рассматривать и в качестве распространения туловища на область головы.

Доминирование туловища особо сказывается на тех частях организма высокоразвитых животных, с помощью которых они обычно вступают в тесный контакт с окружающей средой, т.е. на развитии головы и конечностей. Голова у тюленя не только образует составную часть конфигурации туловища, но и отличается необычно малыми размерами. При сравнении скелетов тюленя и льва заметно, сколь сильно приглушено у тюленя развитие черепа. Тот знак, который подает нам такое формирование туловища, а именно знак самоограничения, проявляется подобным образом и в передних конечностях. Кости плеча и предплечья сохраняются в своем развитии столь короткими, что почти полностью охвачены туловищем. У задних конечности сильно атрофирована бедренная часть. Остальные части интегрированы в сориентированную по горизонтали организацию туловища. Будучи существом «туловищеобразным», тюлень двигается с помощью поясничного отделу позвоночника, его мускулатуры, а также ластообразных задних конечностей, представляющих собой продолжение туловища.

Свои передние конечности тюлень при плавании крепко прижимает к телу. То же можно наблюдать и у прочих представителей семейства настоящих тюленей, которым свойственна столь высокая концентрированность на развитии туловища. В отличие от них ушатые тюлени пользуются для плавания своими более крупными передними конечностями.

Получается, что весь облик тюленя указывает нам на туловище и находящиеся в нем внутренние органы. Из этих органов с внешним миром связаны легкие, желудочно-кишечный тракт и почки. Кровь же является органом, обитающим всецело внутри туловища. Кровь получает у тюленя такое развитие, которое намного превосходит обычные для млекопитающих мерки. В одном из трудов Бюффона-Добентона середины XVIII столетия содержится образное описание: «У них поразительное количество крови... ее вытекло так много, как будто из быка» (Моhr, 1952, с.75). На языке сухих цифр это выражается следующим образом: у млекопитающих на кровь обычно приходится 8% общего веса тела, а у тюленя (и у прочих ластоногих) - 15%. Гораздо выше интенсивность функции кроветворения, а текучий орган крови приобретает в организме такой вес, как нигде более. Каковы здесь последствия? Необходимо проследить, как чрезмерное кроветворение сказывается на организме в целом, подобно тому, как на организме лошади сказывается чрезмерное развитие ног.

С одной стороны, кровь - носитель теплоты, благодаря которой животное обретает независимость от температуры окружающей среды. Эта независимость проявляется у тюленя с особой силой. Ведь из-за необычно высокой удельной теплоёмкости воды тепло оказывается тесно связанным с субстанцией крови - и массивный ток крови несет в себе много теплоты. Внешне такое приобретение независимости проявляется в соответствующем отграничении от окружающей среды: в подкожном слое формируется вещество, которое удерживает теплоту крови в организме и обеспечивает тем самым стабильный тепловой режим. Речь идет о жире, а его количество в зависимости от сезона может достигать 50% общего веса тюленя. Формирование жирового слоя у наружной оболочки тела и усиленное кроветворение внутри - процессы взаимосвязанные. Это лишь подтверждает сказанное выше при описании процесса самоограничения туловища.

Кроветворение - весьма динамичный процесс. Кровяные клетки постоянно регенерируются. Процессам распада соответствует столь же интенсивный процесс новообразования. Сказанное относится и к веществам кровяной плазмы. В результате мы имеем усиленный процесс питания, о чем свидетельствует хорошо развитая система пищеварения. Желудок у тюленя простой, кишечник необычно длинный. Это подтверждают следующие цифры: длина кишечника у льва в 4 раза превышает длину его тела, у лошади - в 12 раз, у коровы - в 22-29 раз, а у тюленя - в 28 раз. Это удивительно, ведь тюлени питаются главным образом рыбой: взрослое животное ежедневно съедает от 5 до 7 кг пищи. Интенсивность кроветворения явно выступает причиной столь высокой потребности в питании и наличия такого длинного кишечника.

Когда тюлень ныряет, он на короткое время полностью отказывается от связи с атмосферой. Но еще глубже обычного он "ныряет" и в свой собственный организм. Ведь перед проникновением в глубины водного пространства тюлень делает выдох. Из-за приостановки дыхания ритм сердцебиения сильно замедляется. Для тюленей вообще характерно, что у них ослаблена непосредственная связь организма с атмосферой. У тюленей простые легкие, а в черепе нет заполненных воздухом полостей наподобие лобных пазух. Тюлень изначально намного глубже вбирает в себя вдыхаемый кислород, который усваивается прежде всего содержащимся в мышцах миоглобином - белком, похожем на гемоглобин. Почки же, столь тесно связанные с кровообращением, намного более дифференцированы, чем практически у любых других животных.

Здесь надо принять во внимание то обстоятельство, что кровь является жидким, текучим органом. Благодаря крупным сосудам и расширениям, как, например, в печёночной вене (Vеnа hepatica) тюленя сильно развита венозная часть системы кровообращения. В органах животных всегда взаимодействуют два принципа: образование форм и специфические жизненные процессы. Там, где преобладает процесс образования форм, как, например в костях и зубах, процессы жизнедеятельности отходят на задний план. В крови же царит динамика жизни. Но даже та формообразующая тенденция, которая присуща и крови в виде явления свертываемости, оказывается крайне ослабленной в крови тюленя. Таким образом, в организме тюленя властвует тот орган, который радикально противостоит формообразующим процессам. Коль скоро он доминирует в организме и в его развитии, то образование форм ослабляется. С наибольшей очевидностью это заметно в тех органах, в которых преобладает форма, т.е. в зубах. Так, молочные зубы у тюленя по-настоящему вообще не достигает стадии полного развития. Они «подвергаются редукции, даже не успев начать выполнять свои функции» (Кеil.1, 1966, с. 190). Вовне они даже не показываются. Коренные зубы тоже необычны. У млекопитающих зубы делятся на резцы, клыки, передние и задние коренные зубы. До такой дифференциации зубов у тюленя дело вообще не доходит. Вместо коренных зубов у них формируются лишь простые конусообразные зубы. «Редукция процесса смены зубов сопровождается тенденцией к гомодонтии» (Кеil, 1966, с. 190). Это характерно для всех ластоногих.

Выраженный процесс образования форм преобладает в черепе. Мы уже упоминали о том, что череп у тюленей остается небольшим, т.е. развитие этой костной структуры ослаблено в целом. Это относится и к костям конечностей. Факты, которые уже упоминались в ином аспекте, получают дополнительное освещение.

Самым универсальным процессом образования форм является эмбриональное развитие тела зародыша. У некоторых животных эмбриональное развитие протекает очень быстро. Развитие форм, протекает здесь стремительно и интенсивно. Если учитывать, что у коровы, которая обладает намного более сложной организацией, период эмбрионального развития короче (9 месяцев), чем у тюленя (11 месяцев), а у льва - дальнего родственника тюленя - длится всего лишь три с половиной месяца, то становится заметным, что у тюленя образование форм не только ослаблено, но и в целом замедлено. На редкость продолжителен и период достижения полной половой зрелости организма, составляющий 4-6 лет.

Таким образом, появляется возможность понять тюленя, исходя из его внутреннего принципа. Феномены, которые поначалу кажутся сосуществующими без взаимосвязи друг с другом, предстают в качестве результата единого процесса развития. Становится понятной и взаимосвязь тюленя с его жизненным пространством. Он живет в окружении, которое соответствует его внутренней сущности. В мире прохлады и льда умеренных и приполярных широт тюлень реализует мощный механизм своей независимой терморегуляции. Из-за интенсивного развития самого сокровенного внутреннего органа, т.е. крови, формирование тела тюленя сосредоточивается на развитии его туловища. И проявляется это в ритмичной смене среды обитания. Когда тюлень инертно и пассивно лежит на берегу, то из-за отсутствия у него ног он будто тонет в собственном теле. Но потом он непременно вновь ныряет в море, т.е. в ту самую стихию природы, которая более всего сродни текущей потоком жизни его крови.

Примечание: о понятии адаптации

Тот, кто трактует образы животных традиционным для нашего времени образом, наверняка уже возразил бы по разным поводам, что тюленя можно понимать намного проще. Ведь, мол, большинство его особенностей - не что иное, как результат адаптации к жизни в воде. Было бы неразумно не придавать должного значения столь очевидной гармонии между обликом тюленя и его образом жизни в подвижной, текучей стихии воды. Тем не менее с понятием адаптации следует соблюдать известную осмотрительность. Ведь в большинстве случаев с термином " адаптация" связана целая система понимания органического мира. Вести речь об адаптации - нечто гораздо большее, чем безобидно описывать определенное положение вещей. Очевидно, большинство наших современников наверняка связывает с понятием адаптации вот что: появление определенных новых признаков вследствие случайных мутаций, улучшение шансов на выживание в привычной или новой среде обитания благодаря случайно возникшим признакам, и обусловленное этим достижение успеха в борьбе за существование благодаря селекционным преимуществам. Если тогда происходит накопление этих столь позитивных случайностей, то животное предстает совокупностью отдельных благоприобретенных признаков, своего рода мозаикой, которая, однако, отличается от созидаемой художником мозаики тем, что не содержит в себе творческого замысла. Рассуждать так может лишь тот, кто не учитывает наличия многообразных взаимосвязей различных органов в организме животного. Нет никаких изменений, которые не остались бы без влияния на организм в целом. И это не голословное утверждение. Опыт рассмотрения лошади и тюленя показывает, что рассуждения о случайных сочетаниях признаков не столько раскрывают существо вопроса, сколько свидетельствуют о собственных познавательных способностях. Известный французский математик Лаплас однажды сказал: «Le mot hasard n`exprime done que notre ignorance sur les causes des phenomenes» (Schoffeniels, 1984, с. 21). ("Слово "случайность" говорит ни о чем ином, как о нашем незнании причин явлений").

Понятие «адаптация» необходимо избавить от бремени дарвинистской теории, поскольку та явно забывает о целостном характере всего происходящего в организме. Коль скоро организм адаптируется к определенной среде обитания, то это происходит по внутренним законам. В отличие от того, что стоит за расхожей формой понятия адаптации, жизнь - в том числе и жизнь в животном мире - отнюдь не является результатом пассивного, в конечном счете, развития событий, претерпевшего случайные изменения без внутренних на то причин и закрепленного затем волею внешних обстоятельств с помощью механизмов отбора.

Дата добавления: 2015-05-06