Книга восьмая 10 страница

Снова и снова воодушевляемые Сатьяки пешие воины — дравиды, андхры и нишады, горя желанием убить (врага), разили в битве Карну. Но, пронзенные стрелами Карны, все они, с отрубленными руками и сбитыми с голов шлемами, падали разом на землю, будто срубленный лес деревьев шала.

Вот так сотни, тысячи и десятки тысяч воинов, сраженные, обрушивались телами на землю, наполняя зато все пространство мира своею славой. Пандавы и панчалы пытались совладать с Карной Вайкартаной, яростным в битве, словно сам Яма, точно так же, как люди борются с болезнью посредством магических заклинаний и лекарственных трав. Но он сокрушил их всех и вновь обрушился на Юдхиштхиру, как неизлечимая болезнь, неподвластная ни заклинаниям, ни снадобьям, ни исцелительным обрядам.

Тут снова преградили ему путь жаждущие (спасти своего) царя Пандавы, панчалы и кекаи; и (на этот раз) он не смог прорвать их (строй), как Смерть бывает бессильна перед людьми, познавшими Брахман. И Юдхиштхира, губитель неприятельских героев, глаза которого налились кровью от гнева, молвил тогда Карне, уже близко подошедшему к нему, но остановленному:

«Эй, Карна, эй, Сын суты, превратно все видящий! Слушай меня! Вечно соперничаешь ты на поле битвы со славным Пхальгуной! Вечно послушен воле сынов Дхритараштры, ты борешься с нами! Запасись великим мужеством и яви нам здесь сегодня всю свою силу, всю отвагу, весь пыл твоей ненависти к Пандавам! Я же в великой битве навсегда сокрушу твою обычную уверенность в победе!».

Сказав Карне такие слова, сын Панду поразил его, о великий царь, десятью острыми, железными, златооперенными стрелами. А утеснитель недругов, Сын суты, искусный лучник, усмехнувшись, послал в него ответно девять стрел с наконечниками «телячий зуб», о бхарата! Затем двумя «бритвообраз-ными» стрелами и еще другими, сглаженными в сочленениях, он сразил насмерть двух панчалов, «стражей колес» при колеснице великого духом Юдхиштхиры, мужей великой отваги, которые, охраняя с боков Царя справедливости и стоя по сторонам его колесницы, сияли красой, словно две звезды созвездия Пунарвасу в соседстве с Месяцем.

Тут Юдхиштхира вновь поразил Карну тридцатью стрелами, а еще по три на каждого пустил в Сушену и Сатьясену. Шалью ранил он девятьюдесятью стрелами, Сына суты — семьюдесятью тремя, а тех его «стражей (колес)» пронзил тремя неуклонно по прямой летящими стрелами каждого.

Тогда сын Адхиратхи, усмехаясь и потрясая своим луком, рассек тело царя широколезвийной стрелой, затем поразил его еще шестью стрелами и издал радостный крик. Тут храбрейшие из сынов Панду, стремясь спасти своего царя от Сына суты, поспешили к Юдхиштхире и осыпали Карну своими стрелами. Сатьяки и Чекитана, Юютсу и царь пандьев, Дхриштадьюмна и Шикхандин, сыновья Драупади и прабхадраки, оба Близнеца с Бхимасеной, а также сын Шишупалы, каруши, оставшиеся в живых матсьи, кекаи, кашийцы и косалы — все эти герои принялись поспешно отражать натиск Васушены. Джанамеджая-панчалиец поразил Карну стрелами простыми и железными, острыми и имеющими наконечники «ухо вепря», «телячий зуб», «бритва», «клюв чатаки», а также стрелами на-лика и большими стрелами випатха. Потрясая всевозможным грозным оружием, колесничие, воины на слонах и всадники бросились на Карну и окружили его кольцом, чтобы убить.

Теснимый со всех сторон отважнейшими из Пандавов, он привел тогда в действие «оружие Брахмы» и тотчас заполнил стрелами все пространство. Затем Карна-огонь, своей доблестью-жаром и стрелами-языками сожигая Пандавов как лес, стал искусно маневрировать своей колесницей по полю битвы. С помощью этого великого оружия непревзойденный лучник, посмеиваясь, рассек своими стрелами лук великого духом Индры людей.

Наконец, выпустив во мгновение ока девяносто острых и выровненных в сочленениях стрел, Карна средь битвы пронзил ими доспех царя. И этот сияющий, златоизукрашенный доспех соскользнул тогда с (тела царя), сияя великолепием, как ускользает прочь от солнца гонимая ветром туча с заключенной в ней молнией. А тело того земного Индры, изукрашенное дивными драгоценностями, явилось взорам, когда спал с него доспех, прекрасным словно безоблачное (звездное) ночное небо.

Истекающий кровью Партха, которого стрелы врага лишили доспеха, преисполнился гневом и метнул в сына Адхиратхи цельножелезное копье. Но пока оно, пылая, как казалось, проносилось в поднебесье, (Карна) разбил его семью стрелами, и пало оно на землю, сокрушенное стрелами того искусного лучника. Тут Юдхиштхира поразил Карну четырьмя дротиками в обе руки, чело, грудь и издал радостный крик. Карна, из ран которого брызнула кровь, пришел в ярость и задышал как (разгневанный) змей. Широколезвийной стрелой снес он знамя Пандавы, а тремя другими поразил его самого,

рассек ему оба колчана и расколол в щепы колесницу. И вот Партха, возничий которого Паршти был уже убит (ранее), обратился в бегство, ибо он пал духом и не в силах был более лицом к лицу противостоять Карне.

Догнал его Радхея, коснулся рукой его плеча и с усмешкой презрительно сказал Пандаве: «Как может отпрыск знатного рода, воспитанный в преданности дхарме кшатриев, бежать на поле брани от врагов, дрожа за свою жизнь! Несведущ ты, я вижу, в том, что предписывает кшатрию его долг! Скорее, ты силен в том, что составляет силу брахманов, твой долг — изучение Вед и отправление жертвоприношений! Никогда

впредь не берись за оружие, Каунтея, не вступай в бой с отважными воинами, не говори им дерзких слов, не являйся на поля великих битв!».

Сказав Партхе такие слова, могучий (Карна) отпустил его с миром и принялся крушить войско Пандавов, будто Держащий ваджру — рать асуров. А владыка народа, терзаясь стыдом, поспешно пустился в бегство, о царь! Увидев, что тот неколебимый царь бежит, последовали за ним чедийцы, Пандавы и панчалы, великоколесничный боец Сатьяки, отважные сыновья Драупади и оба сына Панду от Мадри. Когда воинство Юдхиштхиры показало тыл, Карна, сопровождаемый отважными куру, бросился преследовать его по пятам. Радостные львиные кличи сынов Дхритараштры смешивались со звуками раковин и барабанов, звоном тетив, пением стрел. А Юдхиштхира, о великий царь, поспешно взойдя на колесницу Шру-такирти, оттуда взирал на доблестные деяния Карны, о кау-равья! Видя войско свое теснимым, Юдхиштхира, Царь справедливости, в гневе тысячу раз подряд прокричал тем воинам: «Убейте его!».

Тогда, повинуясь велению царя, великоколесничные бойцы из числа Пандавов, возглавляемые Бхимасеной, дружно повернули назад и ударили на твоих сыновей. От раздававшегося повсюду крика воинов, рева слонов, ржания коней, стука колесниц, топота пеших и звона оружия поднялся тут оглушительный шум, о бхарата! «Воспряньте! Разите! Вперед! На врага!» — с этими криками воины принялись разить друг друга на поле боя. Словно туча затмили небо потоки стрел, которые те достойнейшие мужи выпустили друг в друга.

Лишившись в битве своих флажков, знамен и зонтов, коней, возничих и оружия, с отсеченными головами и конечностями, покрытые ранами цари замертво падали на землю. Великолепные слоны, подобные (благодаря башенкам на спинах) прекрасным вершинам гор, падали, сраженные, вместе со своими ездоками, словно сокрушенные ваджрой горы. Кони, чьи Доспехи были пробиты, украшения изломаны, тела изувечены, вместе со своими сраженными отважными всадниками тысячами падали наземь. Со сломанным оружием, пронзенными телами, уничтожаемые слонами, конями, колесницами и отважными бойцами неприятеля, тысячами ложились замертво наземь отряды пеших воинов. Головы опьяняющихся битвой героев, с широко раскрытыми медно-красными очами, о нежными лотосовыми лицами устлали собой всю землю.

И тогда услышали люди разлившийся в бескрайнем небе звук — то был звук пения и музыки, шум хода небесных колесниц и полета сонмов апсар. Тысячами возведя на свои колесницы убитых, иссеченных, павших лицом к сразившему их врагу героев, те сонмы апсар удалились (затем на небо).

Увидев воочию столь великое чудо и воспылав желанием достигнуть небес, герои с ликованием стремительно бросились друг на друга. И (сначала) в той битве — о диво! — (все) сражались (по правилам): колесничие — с колесничими, пешие — с пешими, слоны — со слонами, всадники — со всадниками. Но когда разгорелось то сражение, гибельное для людей, коней и слонов, когда пыль скрыла все войско, то и наши, и враги начали разить (даже) своих. То была битва, в которой таскали друг друга за волосы, кусали зубами, рвали ногтями: кулачная, рукопашная схватка, несущая избавление от тела и грехов. В том гибельном для людей, коней и слонов сражении из человеческих, конских, слоновьих тел изливался обильный поток крови, который (затем подхватывал) и уносил простертые на земле человеческие, конские, слоновьи тела.

Протекая через столпотворение людей, коней и слонов, та ужасная, приводящая видом своим в трепет робких, несшая в себе вместо воды и ила только конскую, слоновью и человеческую кровь река уносила с собой безжизненные тела людей и животных. Жаждущие победы воины переправлялись через нее на другой берег, кто —вброд, а кто —вплавь; одни из них выплывали, другие — тонули. Кровью были покрыты их тела, кровью запятнаны доспехи, оружие и одежды; одни окунались в ту реку, другие пили из нее кровь, третьи лишались чувств (при виде ее), о бык-бхарата! Колесницы, кони, люди, слоны, оружие к украшения, одежды, доспехи, воины, убиваемые или уже убитые, земля, небо, поднебесье, стороны света —все окрасилось кровью! Запах той крови, ощущение ее на коже, ее вкус, небывалый вид и журчание ее в потоке привели почти все войско в превеликое смятение, о бхарата!

Тут на это уже разбитое и расстроенное войско твое снова обрушились на колесницах герои во главе с Бхимасеной и Сатьяки. И могучее войско твоих сыновей, не в силах выдержать стремительного натиска тех великих духом героев, обратилось в бегство, о царь! Та рать, в коей было множество людей и коней, пришла в беспорядок: смешались кони, слоны и колесницы, попадали наземь щиты и доспехи, вывалились из рук мечи и луки; и, обезумев от страха, войско твое побежало во всех направлениях, словно стадо слонов в лесной чаще, когда нападают на него львы.

Такова в «Книге о Карне» великой «Махабхараты» тридцать третья глава.

ГЛАВА 34

Санджая сказал:

Увидел сын твой (Дурьйодхана), как Пандавы стремительно теснят твое войско, но, сколько ни старался, не сумел криком остановить бегущих. Тогда (левым) крылом с его оконечностью, а также оконечностью правого крыла кауравы, воздев оружие, обрушились в битве на Бхимасену. А Карна, видя, что сыны Дхритараштры бегут без оглядки, погнал своих превосходных коней, белых мастью, как оперенье гуся, в то место, где находился Врикодара. И погоняемые Шальей, украшением битв, те кони, о великий царь, примчали его вплотную к колеснице Бхимасены.

Бхима, увидев, как приближается к нему Карна, распалился гневом и твердо решил убить недруга, о бык-бхарата! Обратился он к отважному Сатьяки и Дхриштадьюмне, внуку Пришаты, с такими словами: «Охраняйте благочестивого царя Юдхиштхиру! Только что на моих глазах чудом избежал он величайшей опасности! На радость Дурьодхане злодей Радхея в моем присутствии иссек (стрелами) все облачение царя! Но сейчас, о сын Пришаты, я утешу (Юдхиштхиру) в его горе! Либо сам сражу Карну, либо он погубит меня в этом грозном сражении, клянусь вам! Теперь вручаю царя вашему попечению: оберегайте его все как один ревностно и хладнокровно!».

Затем мощнодланный (Бхима) огласил громовым львиным ю кличем все стороны света и двинулся навстречу сыну Адхиратхи. Завидев стремительно приближающегося, радующегося предстоящей схватке Бхиму, могучий владыка мадров так сказал Сыну суты: «Гляди, Карна, вот он — яростный, мощнодланный сын Панду! Одного лишь, конечно, желает он: излить на тебя свой давно накопившийся гнев! Никогда еще, даже когда были убиты Абхиманыо и ракшаса Гхатоткача, не видал я (его) столь (яростным), о Карна! В гневе он способен противостать всем трем мирам; этот его ослепительно-грозный облик сравним только с пламенем конца мира!».

Едва успел владыка мадров сказать это Радхее, как приблизился к Карне, о царь, пылающий гневом Врикодара. Видя уже вблизи от себя радующегося предстоящей схватке Бхиму, Радхея, усмехаясь, так отвечал Шалье: «Все, что ты, о могучий царь народа мадров, сказал мне сейчас о Бхимасене, без сомнения истинно. Да, Врикодара — герой, доблестный воин, гневлив, непревзойден по силе, не дорожит он ни телом, ни самой жизнью! Когда-то в столице Вираты он, скрытый под чужой одеждой, из любви к Драупади умертвил голыми руками, притаившись в засаде, Кичаку со всеми его приспешниками! Сегодня же, облаченный в доспехи, воодушевленный гневом, он готов схватиться в гуще битвы даже со Смертью, занесшей свой жезл! Давно лелею я такое заветное желание, что либо я сражу Арджуну в битве, либо Завоеватель богатств сразит меня; и уже сегодня оно исполнится благодаря моей схватке с Бхимой! Ведь если будет убит Бхимасена или останется без конницы, то тогда выступит против меня сам Партха, о чем я только и мечтаю! Решай же скорее, как, ты считаешь, нужно сейчас поступать?»

На эту речь великого духом Радхеи отвечал Шалья Сыну суты такими словами: «Вот и встретился ты, мощнодланный, с могучим Бхимасеной, а уничтожив его, доберешься затем и до Пхальгуны! То, что издавна было твоим заветным, лелеемым в сердце желанием, все это непременно сбудется, поверь мне!» Выслушав Шалью, Карна вновь обратился к нему, побуждая его к действию, с такими словами: «Мне ли суждено сразить Арджуну в битве, суждено ли Завоевателю богатств убить меня — как бы то ни было, ты, обратив свои помыслы к битве, поспешай вперед, вперед!» И вот Шалья, о владыка народа, устремил колесницу вперед, навстречу теснящему рать кауравов великому лучнику Бхиме.

В тот миг, когда схватились Карна с Бхимой, раздался, о Индра царей, оглушительный рев боевых труб и барабанов. Пылая гневом, могучий Бхимасена острыми, сверкающими (на солнце) железными стрелами принудил твое неодолимое войско бежать во всех направлениях. И закипела на том бранном поле шумная, грозная, яростная битва между Карной и Пандавой, о владыка народа! В первый миг, о Индра царей, потеснил Карну Пандава.

Встречая его натиск, Карна, (он же) Вриша, Вайкартана, чей дух необъятен, преисполнился гнева и железной стрелой поразил его в самую середину груди, а затем осыпал его также ливнями других стрел. Несмотря на раны, нанесенные ему Сыном суты, Бхима тотчас окутал Карну своими стрелами; девятью стрелами, острыми и сглаженными в сочленениях, поразил он недруга.

Но Карна одной стрелою рассек по самой середине его лук; а когда противник остался без лука, то поразил его в середину груди железной, остро отточенной стрелой, способной пронзить любую преграду. Взял тут Врикодара новый лук и, умея выбирать наиболее уязвимые цели, поразил остро отточенными стрелами Сына суты в самые средоточия жизни, а затем издал громогласный клич, от которого, казалось, содрогнулась земля. А Карна ударил в него двадцатью пятью (блестящими на солнце) железными стрелами; так слона, беснующегося в период истечения мады, забрасывают в лесной чаще пылающими факелами.

И тогда, желая убить Сына суты, Пандава, одушевленный гневом, с глазами, налившимися кровью от обуявшей его ярости, наложил на тетиву своего превосходного, мощного, способного (метать сколь угодно) тяжелые (стрелы) лука такую стрелу, которая могла бы расколоть даже горы.

Затем тот великий лучник, превосходящий (стремительностью отца своего) Ветер, растянул в гневе до самого уха тетиву своего мощного лука и выпустил ту стрелу, надеясь убить ею Карну. Та пущенная могучим (героем) стрела, звучащая (в полете) словно ваджра и ашани, поразила средь битвы Карну, как удар ваджры обрушивается на гору. И предводитель воинства, Сын суты, пораженный (той стрелой) Бхимасены, о продолжатель рода Куру, распростерся, лишившись сознания, на днище своей колесницы.

Тут владыка мадров, видя, что украшение битв, Карна, Сын суты, лишился чувств, на колеснице вывез его из боя. После же того как Карна был сражен, Бхимасена обратил в бегство огромную рать сынов Дхритараштры, словно Индра — воинство данавов!

Такова в «Книге о Карне» великой «Махабхараты» тридцать четвертая глава.

ГЛАВА 35

Дхритараштра сказал:

Небывалый подвиг совершил Бхима, о Санджая, когда поверг на днище колесницы мощнодланного Карну! А ведь прежде, о сута, Дурьодхана мне твердил неустанно: «В одиночку, мол, сокрушит Карна на поле брани сринджаев вместе с Пандавами». Что же теперь, когда Радхея был побежден в бою Бхимой, предпринял сын мой Дурьодхана?

Санджая сказал:

Видя, что и Радхея, Сын суты, и все великое войско пребывают средь битвы в полном расстройстве и смятении, о царь, сказал (Дурьодхана) своим единоутробным братьям: «Спешите, с моим благословением, на помощь Радхее; опасность, коей подверг его Бхимасена, погрузила его в бездонную пучину скорби!».

Повинуясь велению царя, горя гневом и желанием убить в Бхимасену, устремились они на него, словно мошкара, летящая на пламя. Шрутаюс, Дурдхара, Кратха, Вивитсу, Виката и Сама, Нишангин, Кавачин, Пашин, Нанда и Упанандака, Душпрадхарша, Субаху и Ватавега с Суварчасой, Дханурграха, Дурмада, Сатьясандха и Саха — все эти могучие и доблестные мужи в сопровождении многих колесниц, со всех сторон окружив кольцом, атаковали Бхимасену, осыпая его множествами с грел, на которых были начертаны различные их эмблемы.

Израненный твоими сыновьями, которые стремительно наступали па него с пятьюдесятью колесницами, о владыка люден, могучий Бхимасена сокрушил им, однако, все эти пятьдесят колесниц! Затем, придя в ярость, широколезвийной cтрелой снес он подобную полной лупе, украшенную серьгами и шлемом голову Вивитсу; и, пораженный насмерть Бхимой, тот пал на землю, о великий царь! Увидев, что сражен тот геройг братья его, о владыка, со всех сторон обрушились в битве на грозного своею доблестью Бхиму.

Тогда, выпустив еще много широколезвийных стрел, грозный своею доблестью Бхима разлучил с жизнью в великой битве и других твоих сыновей. Разом упали обо на землю, словно два поваленных ветром дерева, о царь, Виката и Сама, обликом подобные сыновьям богов. Тотчас вслед за этим отослал Бхима в обиталище Ямы также и Kpaixy; сраженный остро отточенной железной стрелой, пал гот па землю. И когда вот так гибли (один за другим) те лучники, сыновья твои, о царь, владыка народа, (над нолем боя то и дело) раздавались пронзительные горестью вопли. Когда все войско их пришло в беспорядок, могучий Бхимасепа отослал средь битвы в обиталище Ямы также Нанду и Упананду. Тогда твои сыновья яри виде Бхпмасены, подобного обликом Яме-Калантаке, в стpaxe и полном смятении бежали с поля битвы.

Видя, как сыновья твои гибнут (один за другим), благородный Сын суты вновь погнал своих белых словно лебеди коней навстречу Пандаве. Погоняемые царем мадров, тс стремительные кони приблизились вплотную к колеснице Бхимасены, о великий царь! И началась у Карпы с Пандавой средь той ошвы, о великий царь, владыка парода, шумная, грозная, яростная схватка. Я же, когда увидел, как сошлись два велико-колесничных бойца, о великий царь, подумал: «Чем на сей раз окончится дело?!».

Вскоре Карна, не прилагая особых усилий, как бы играючи, о Индра царей, лишил вершителя грозных деяний Бхиму eго колесницы. Оставшись без средства передвижения, достойнейший из бхаратов, мощнодланный (Бхима), усмехнулся и спрыгнул с той превосходнейшей из колесниц наземь с палицею в руках. Являя свой гневный облик, укротитель недругов Бхима стремительно сокрушил, о царь, семь сотен боевых слонов, с бивнями, огромными как колесничные дышла. Зная уязвимые места (слонов), он с громким криком наносил им мощные удары в основания клыков, лбы, виски, глаза, в самые средоточия жизни. Они же, сперва разбежавшись от него в страхе, затем, однако, понукаемые своими погонщиками, вернулись обратно и обступили его со всех сторон, словно тучи — дневное светило. Тогда он, хоть и пеший, уничтожил-таки палицей семь сотен слонов с ездоками, оружием и знаменами, как ветер рассеивает осенние облака. А еще сокрушил Каунтея в том бою пятьдесят двух могучих слонов сына Субалы. Сожигая в битве воинство твое своим ратным пылом, Каунтея уничтожил также более ста колесниц и сотни пеших воинов. Палимое одновременно солнцем и жаром ярости великого духом Бхимасены войско твое съежилось подобно шкуре, брошенной в огонь. Гонимые страхом перед Бхимой воины твои, о бык-бхарата, отступившись от него, бежали с поля битвы во всех десяти направлениях.

Тут еще пять сотен (воинов на) грохочущих, обитых шкурами и защищенных броней колесницах стремительно ударили со всех сторон на Бхиму, (осыпая его) множествами стрел. Но всех их, с их возничими и колесницами, флажками, знаменами и вооружением, сокрушил Бхима своею палицей, словно Вишну — асуров. Тогда, по приказу Шакуни, устремились на Бхиму три тысячи всадников, высокочтимых среди героев (по всей земле), с копьями, мечами и дротиками в руках. Он же, губитель наисильнейших из недругов, вышел им навстречу и принялся, расхаживая (по полю) во всех направлениях, разить насмерть, сокрушая палицей, тех конных яванов. И от ударов его, обрушиваемых на их тела, стоял повсюду такой звук, как если бы мечами рубили камыш. Наконец перебив эти три тысячи отборных всадников сына Субалы, он взошел на новую колесницу и, преисполненпый ярости, устремился туда, где был Радхея.

Карна средь битвы, о царь, тучей стрел окутал смирителя недругов, сына Дхармы, и поверг замертво его возничего. Увидев, что колесница (Юдхиштхиры) удаляется с поля боя, великоколесничный боец (Карна) пустился в погоню, осыпая ее неуклонно летящими к цели, украшенными оперением цапли стрелами. Но в тот миг, когда он уже настигал царя, окутав всю землю стрелами, разгневанный сын Ветра сам накрыл его тучею стрел. Стремительно обернулся искоренитель недругов Радхея и со всех сторон осыпал Бхиму острыми стрелами. Тут вместилище необъятного духа — Сатьяки ударил, о бхарата, на увлеченного боем с колесницей Бхимасены Карпу, намереваясь сокрушить его с тыла.

Когда сошлись друг с другом те два многомудрых, наипревосходнейших на всей земле лучника, пуская разнообразной формы пламенеющие стрелы, то весь небосвод, о Индра царей, оказался из-за них застлан тучей стрел, угрожающей, страшной, багровой, словно перья в хвосте у краунчи. Из-за стрел, которые они выпускали тысячами, мы не в силах были различить ни неба, ни солнечного света, ни, тем более, основных ж промежуточных направлений. В тот миг, о царь, даже яркое сияние палящего полдневного солнца совсем померкло, (скрытое) потоками стрел Карны и Мадхавы.

Видя, что сын Субалы, сын Дроны, сын Адхиратхи, Критаварман и Крипа схватились с Пандавами, (отступавшие) кауравы повернули обратно. Мчась на битву, их рать, о владыка народа, грозно и яростно шумела, как шумит море, переполняющееся волнами в пору дождей. Завидев друг друга на поле боя, оба войска, крайне возбужденные, воспылав боевым задором, вступили между собою в схватку.

И вот, когда дневное светило достигло зенита, закипела там битва, подобной которой ранее не видано было и не слыхано. Одна лавина бойцов, быстро сблизившись на поле битвы с другою, стремительно обрушивалась на нее, словно водный поток, вливающийся в океан. И был рев, который издавали те множества войск, кричащие друг на друга, громок, словно великий шум, (слышимый при слиянии) нескольких морских течений. Сойдясь друг с другом, два стремительных войска слились воедино, словно две реки. И началась, о владыка народа, грозная битва между куру и Пандавами, жаждущими себе великой славы.

Неумолчно гремели там крики воинов-куру, на все лады выкликавших противников по именам, о царь-бхарата! Если было за кем что предосудительное в происхождении по отцовской или материнской линии, в деяниях или нравственных принципах — все это на поле той битвы приходилось услышать ему из уст врагов! Будучи свидетелем того, как герои оскорбляют друг друга на бранном поле, о царь, я подумал: «Не быть им (после этого) живыми!» Видя (могучие) тела тех преисполненных гнева, наделенных непомерным ратным пылом героев, я ощутил гнетущий страх: «Чем-то все это кончится?» Тут Пандавы и великоколесничные бойцы-кауравы принялись, разя острыми стрелами, губить друг друга, о царь!

Такова в «Книге о Карне» великой «Махабхараты» тридцать пятая глава.

ГЛАВА 36

Санджая сказал:

Те кшатрии, о великий царь, исполненные взаимной ненависти, принялись истреблять друг друга в сражении, стремясь уничтожить каждый своего противника. Повсюду сошлись строй к строю, о великий царь, множество колесниц, коней, пеших воинов и слонов. Мы видели, как сталкиваются меж собой в ожесточеннейшем бою палицы, железные булавы и плавно скользящие канапы, дротики, копья и бхушунди и отовсюду ливнями, как саранча, обрушиваются стрелы. Плотно сойдясь в схватке, слоны теснили слонов, кони — коней, колесничные воины — колесничных, пешее воинство (билось) о пехотой, а конное — с конницей.

Но вот пешие воины принялись громить колесницы и слонов, колесницы — слонов и коней, а быстрые слоны, о царь, (крушили) в битве три (остальные) части войска. Герои падали замертво, обращая друг к другу (предсмертные) кличи, и грозное поле брани стало похоже на скотобойню. Залитое кровью, о бхарата, оно засветилось, точно покрытая светляками земля в пору дождей. Пестрея мясом и кровью (убитых), будто бы позолоченное, ратное поле напоминало юную смуглую деву, с головы до ног облаченную в белый наряд, расцвеченный шафраном. Головы, отсеченные от тел, сами тела, руки и ноги, сорванные серьги и украшения, ожерелья на нитях, знамена и доспехи лучников грудами валились на землю, о бхарата!

Слоны, сцепившись, остриями бивней раздирали друг друга в клочья; истерзанные бивнями, они, казалось, излучали (кровавое) сияние. Их истекающие кровью тела сверкали, будто одетые минералами горы, оплывающие (во время дождей) потоками красного песчаника. Слоны перехватывали хоботами многочисленные метаемые наездниками копья, нацеленные в противника, иные ломали их на части. Отборнейшие слоны в пробитых стрелами доспехах сияли, о великий царь, подобно горам, освободившимся от туч с приходом зимы. Унизанные стрелами с золотым оперением лучшие из слонов, о досточтимый, сверкали точно горы, вершины которых озаряются метеорами. Иные слоны, подобные горным пикам, сраженные в том бою слонами (противника), рушились наземь словно крылатые горы.

Другие, истерзанные копьями в великой битве, страдая от ран, падали на бегу, (утыкаясь) в землю лбом или корнем хобота. Третьи валились, издавая страшный рев, напоми-пающий львиный рык. Многие замирали, о царь, иные же громко трубили. Настигнутые стрелами кони в золоченых попонах и сбруе валились и затихали, (иные же) разбредались в разные стороны. Некоторых из них, израненных стрелами и копьями, волокло (за упряжкой), и они припадали к земле судорожными движениями.

Сраженные воины громко стенали, (распростершись) на Земле, о досточтимый; иные, видя, как бегут их родичи, отцы и деды перед лицом врага, о бхарата, возглашали один другому свои звучные родовые имена. Отсеченные руки (героев) в золотых украшениях, о великий царь, висели плетьми, подергивались, то падали, то взлетали кверху. Сведенные судорогой, продолжая шевелиться словно извивающиеся змеи тысячами устилали они поле брани. Натертые сандалом руки' подобные змеиным кольцам, влажные от крови, ярко сверкали о владыка народов, как золотые стяги. Жестокая битва шла по всем направлениям, и (воины) бились неузнанные, истребляя один другого. Над ратным полем, покрытым пылью с (потревоженной) земли, от (непрестанного) мелькания оружия нависла тьма, о царь, и стало невозможно разобрать, где тут свои, а где чужие. То был суровый, страшный бой; тут и там струились мощные реки с кровью вместо воды.

Грозные эти потоки, (несущие) отборные луки и стрелы, усеяпные вместо валунов головами, вместо ила и тины — волосами, вместо порогов — костями, а вместо топи, трясины — останками (павших героев), мча лавиною кровь, устремлялись к царству Ямы. Те грозные видом реки, становясь глубже, смывая и унося (все, что встречалось им на пути) в обиталище Ямы, сеяли страх среди кшатры.

To и дело раздавалось рычание (тварей), пожирающих мертвечину, муж-тигр, так что грозное поле битвы напоминало собой город царя претов. Бесчисленными грудами высились всюду обезглавленные тела; насытившись мясом и кровью (убитых), плясали сонмища бхутов. Быстро слетались туда вороны, коршуны, ястребы, принимаясь пить кровь и сосать мозг (погибших), жадно насыщаясь, о бхарата, жиром и костным мозгом, терзая плоть (убитых).

Меж тем, о царь, герои, отринув неодолимый страх, верные своему воинскому обету, отважно вершили подвиги в бою. Являя свое бесстрашие, воины отрядами пересекали усеянное копьями и стрелами (поле брани), где скопились сонмища пожирателей падали. Они окликали друг друга, возглашая, о бхарата. на все стороны свои имена и прозвания, имена своих отцов и родовые имена. Многие воины, о владыка народов, с кличами сокрушали друг друга копьями, пиками и палицами. В том суровом и грозном бою гибло войско кауравов, как (гибнет) в океане развалившаяся лодка.

Дата добавления: 2015-05-06