Типа, нравится

1 мая 2007 года, 14.46

– Ладно. Значит, ты стоишь за дверью ванной на третьем этаже. Давай вернемся чуть-чуть назад, – говорит адвокатша.

– Давайте, – отвечает Джим.

– Сколько ты ждал, пока Кристен выйдет?

– Не знаю. Минут пять, наверное. А потом начал беспокоиться.

– Ты постучал в дверь?

– Да, несколько раз. А потом начал ее звать.

– Громко?

– Ага.

– То есть тебя кто угодно в доме мог услышать?

– Ну да. Я не орал, но говорил громко.

– Так чего ты просто не вошел? Дверь открывается внутрь, я проверяла. Замка нет. Толкнул бы и вошел.

Джим пожимает плечами, глядя на диктофон, который адвокатша положила на стол между ними.

– Не знаю. Я говорил уже полицейскому. Мне казалось, входить в туалет, когда там девочка, нехорошо. А тут как раз Гвен Дейтон по лестнице поднималась. Я с ней знаком. Вот я ее и попросил.

Женщина молчит. Она отщипывает идеально наманикюренными пальчиками куски булки и кормит дрозда, который призывно смотрит на нее с земли, склонив головку на сторону. Не молоденькая, но очень сексуальная, думает Джим. Поначалу он решил, что она из передачи «Час суда». Высокая, стройная, темноволосая, смуглая, в синем брючном костюме. Обычно Джим теряется в присутствии красивых женщин. И, чтобы не теряться, он представляет, будто перед ним актриса. Тогда все вроде получается понарошку. Ну и конечно, четыре пыха перед выходом тоже помогли. Не зря Дэн Фляйшман принес косяк.

День сегодня солнечный, теплый. Разговаривать они устроились за столиком перед корпусом, в котором расположены столовая, кафе, несколько магазинчиков, парикмахерская и целая шеренга банкоматов. Уже половина третьего, и плетеные черные кресла и столы почти все не заняты. А вот утром тут полно народу. Но нахальные птицы все равно надеются выклянчить у кого-нибудь свой кусок хлеба. Среди пары десятков черных дроздов бродят несколько голубей – типично городских птиц.

– Я еще ходил Керри искать, – объясняет Джим. – Она с каким-то парнем танцевала. Я ее вытащил из комнаты и сказал, что Кристен отрубилась в ванной на третьем этаже и надо посмотреть, как она там.

Они поднялись наверх, и к этому моменту Кристен уже пришла в себя. Ну, не то чтобы совсем пришла, но уже хоть не в отключке была. Глаза открывала и бормотала чего-то.

– А что она говорила? – спросила адвокатша.

– Пару раз я расслышал «отвалите». А потом вроде «я сейчас оклемаюсь».

– И все?

– Трудно было разобрать. Она как-то медленно и невнятно говорила, а потом обратно отрубилась. Гвен ее по щекам похлопала. Несильно. Так, просто чтоб она в себя пришла.

Женщина бросает на землю еще кусочек хлеба.

– Слушай, Джим, а вот тебе лично Кристен нравилась?

– Не понял?

– Она тебе нравилась?

Он снова пожимает плечами. Сговорились они все одни и те же вопросы задавать, что ли?

– Типа, как нравилась? Как девушка? – Он не сердится, не защищается. Такое ощущение, что он себе сейчас сам этот вопрос задает. И с интересом ждет ответа. – Она ничего, – спокойно продолжает Джим. – С ней болтать было здорово. Но она же подруга сестры, я ее сто лет знаю. Ей лет десять было, когда мы познакомились.

Он смотрит в стол и качает головой. Потом несколько патетически говорит:

– Иногда мне кажется, это я один во всем виноват. Надо было следить, что она пьет. Или чтобы она больше ела. Не знаю.

– И что, ты никогда не рассматривал ее как сексуальный объект? Никогда не думал: а она хорошенькая, может, сводить ее куда?

– Она и правда была хорошенькая, но как сексуальный объект я ее не рассматривал. – Джим, похоже, всерьез решил заняться самоанализом. – Понимаете, о человеке привыкаешь думать в рамках одной роли. Я ее воспринимал как маленькую девочку, подружку моей младшей сестры.

Адвокатша смотрит в сторону и молчит. Потом наклоняется к Джиму и внезапно тихонько говорит:

– У меня есть два свидетеля, которые утверждают, что тебя не было полчаса. Что скажешь, Джим?

Он сжимает челюсти. В голове звучит голос Воткинса: «Если что, защищайся решительно. Они нападают, ты нападай в ответ. Будь тверд и ни в коем случае не сердись. Понял, Пенек?»

– На что вы намекаете?

– Ты идешь наверх с пьяной девушкой. Она никакая. Ты тоже не огурец…

– Это же вечеринка! На вечеринке всегда полно людей. Даже если меня кто-то тридцать минут не видел, это не означает, что меня не было. Я от них, может, в десяти метрах стоял, а они и не в курсе. Или, может, я на улице был с другой девушкой.

– Джим, мой клиент почти всю свою жизнь либо учился на врача, либо работал врачом.

– Я знаю.

– Поэтому, если ты мне чего-то недоговариваешь, чего-то, что произошло или ты слышал, что произошло, по отношению к доктору Когану это, мягко говоря, нечестно. Согласен?

– Вполне.

Джим, как ему кажется, очень непринужденно подпирает подбородок руками. Почти так же непринужденно, как адвокатша бросает на землю хлеб. «Вот интересно, – думает он, – кого я больше ненавижу, Воткинса или Когана?»

– А если не было ничего? – спрашивает Джим. – Что, если ваш клиент сам был пьяный? В хлам. Вот и воспользовался ситуацией.

Она улыбается и говорит без всякой паузы:

– Расскажи мне лучше про Кейти Йоргенсон.

– А что вам рассказать?

– Ты говорил, что выходил с ней на улицу.

– Я не говорил, что с ней. Я говорил «с другой девушкой». Типа, вообще.

– Но выходил-то ты с ней?

– Откуда вы знаете? Что она вам рассказала?

– Что выходила с тобой.

– Ладно. Я выходил с Кейти Йоргенсон. Я это признаю. И очень, кстати, об этом сожалею.

– Давай рассказывай, как вы оказались на улице.

– Это долгая история.

– Ничего, я не тороплюсь.

– Я так и понял.

Дата добавления: 2015-05-06