Статья 10. Содержание этой статьи тесно связано с содержанием группы последующих статей «Рукописания», которые трактуют порядок взимания весчей пошлины с воска

Статья 9

Статья 8

Содержание этой статьи тесно связано с содержанием группы последующих статей «Рукописания», которые трактуют порядок взимания весчей пошлины с воска.

Статья определяет место взвешивания воска – не в служебном помещении храма, а в его притворе, т. е. в пристроенной к церкви части здания перед западным входом в храм. Археологические раскопки установили, что первоначально у церкви 1127–1130 гг. притвора не было: он впервые сооружен при капитальной перестройке церкви в 1184 г.⁷²⁴ [Раппопорт П. А. Указ. соч., с. 28]. Это еще раз подтверждает анахроничность «Рукописания» относительно времени Всеволода Мстиславича.

Слова где дано, ту его и дръжати относятся к установленным в притворе весам.

Статья определяет, что купеческими старостами в церкви Ивана могут быть только пошлые купцы, т. е. члены иванской купеческой организации, и что только им принадлежит право взвешивания воска.

Статья определяет еще один источник дохода церкви Ивана на Петрятине дворе. Если в ст. 2 говорилось о руге, т. е. о взятии вощаного веса с княжеского великоимения, а в ст. 7 – о независимом от князя вкладе купеческой организации, то ст. 10 определяет еще один такой способ организации церковной казны: сбор вощаной пошлины от торговли воском. В числе таких торговцев названы низовские, полоцкие и смоленские гости, а также новоторжцы и новгородцы; последние две категории торговцев для Новгорода гостями, естественно, не были. Единицей обложения здесь признается берковец, т. е. 10 пудов.

Упоминание в тексте ст. 10 мордок послужило А. А. Зимину одним из оснований датировать памятник концом XIV в., поскольку эта денежная единица впервые фигурировала в известных прежде источниках только в 1396 г.⁷²⁵ [Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950, с. 42, № 15], но в Новгороде она якобы была отменена в связи с принятием в обращение прибалтийской серебряной монеты в 1410 г.⁷²⁶ [ПСРЛ, т. XI. Спб., 1879, с. 236. Использование этого известия представляется не вполне корректным, поскольку оно имеется только в Никоновской летописи. В аналогичном сообщении Новгородской Первой летописи говорится не о мордках, а о кунах (НПЛ, с. 402). Мордки упомянуты и в новгородском документе 1461 г. (ГВНП, с. 39, № 21)]. Однако в 1954 г. в Новгороде при раскопках в слоях первой четверти XIII в. была найдена берестяная грамота № 108, в которой упомянуты мордки: ...у суме две гривьнь корстокыхо мородоко ⁷²⁷ [Арциховский А.В., Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1953-1954 гг.). М., 1958, с. 38]. Этот пример лишний раз показывает, как опасно опираться на термины, не имеющие в источниках массового распространения. Анализ записи XVII в. – Памяти, как торговали доселе новгородцы, устанавливает, что в структуре новгородских денежных единиц мордка составляла одну десятую гривны кун, а позднее монетной гривны XV в.⁷²⁸ [Янин В. Л. «Память, как торговали доселе новгородцы». (К вопросу об эволюции новгородской денежной системы в XV в.). – Новгородский исторический сборник, № 2].

Из содержания ст. 10 может быть понят определенный хронологический момент для датировки «Рукописания» в целом. В ней говорится о размерах пошлины, взимаемой иванскими старостами с торгующих воском гостей. Норма этой пошлины дифференцирована следующим образом:

у низовского гостя – 0,25 гривны серебра и 0,5 гривенки перца,

у полоцкого и смоленского – 2 гривны кун,

у новоторжца– 1,5 гривны кун,

у новгородца – 6 мордок.

Очередность наименования норм находится здесь в очевидной связи с уменьшением расстояния Новгорода от тех мест, откуда приезжают с воском торговцы. Для ориентировки назовем эти расстояния по прямой: до рубежей Низовской земли (прежние Ростово-Суздальские владения) – 400–450 км, до Смоленска – 400 км, до Полоцка – 360 км, до Торжка – 275 км. Норма пошлины новоторжца выше, чем у новгородца; у полоцкого и смоленского гостей – выше, чем у новоторжца; следовательно, и у низовского гостя она должна быть выше, чем у полоцкого и смоленского. В то же время разница между нормой низовского и смоленского гостя не могла быть большой, коль скоро расстояние до Новгорода от рубежей Низовских земель и от Смоленска практически одинаково. Даже разница между смоленской и новоторжской нормами достигает всего лишь 0,5 гривны кун.

Некоторые трудности может вызвать отсутствие в «Рукописании» указания на цену перца, необходимую для приведения всех названных в ст. 10 норм к общему знаменателю. Однако эта трудность преодолима. В Откупной новгородской грамоте, опирающейся в исчислении вощаной пошлины с иноземцев на нормы «Рукописания», но составленной в 1587 г., установлено, что с иноземцов пошлины имати по старине с берковска воску, с 10 пудов московских, полполтины новгородскую да полгривенки перцу, а за полгривенки перцу 5 денег новгородская ⁷²⁹ [ААЭ, т. 1, №334]. В новгородской полуполтине, т. е. четверти рубля, было 54 новгородских денги. Значит, соотношение в пошлине серебра и перца было близким 11:1, и добавление полгривенки перца к четверти гривны серебра лишь ненамного увеличивало выраженную в серебре норму.

Попытаемся использовать изложенное выше наблюдение применительно к новгородским денежным системам разных эпох.

Система вощаных пошлин «Рукописания» не может быть ориентирована на нормы русского денежного обращения XII–первой трети XIII вв. Согласно показаниям торгового договора Смоленска с Ригой и Готским берегом 1229 г., в то время гривна серебра приравнивалась к 4 гривнам кун⁷³⁰ [Смоленские грамоты XIII-XIV вв. М., 1963. с. 36, 40]. Такое соотношение возникло еще в XI в. на базе обращения в русских землях западноевропейского динария⁷³¹ [Янин В. Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. Домонгольский период. М., 1956]. Следовательно, четверть гривны серебра тогда была тождественна одной гривне кун. Применив этот расчет к норме вощаной пошлины низовского гостя, мы выяснили бы, что он платит чуть больше гривны кун, т. е. меньше не только полоцких и смоленских гостей, но и новоторжца, что является очевидным нонсенсом.

Норма новгородской гривны кун XIV в. равнялась одной пятнадцатой части гривны серебра⁷³² [Янин В. Л. Берестяные грамоты и проблема происхождения новгородской денежной системы XV в. – Вспомогательные исторические дисциплины, вып. 3. Л., 1970]. Применительно к этому времени четверть гривны серебра равна 3,75 гривны кун, а с учетом полугривенки перца пошлина низовского гостя в этом случае соответствовала бы примерно 4 гривнам кун, превзойдя вдвое пошлину смоленских и полоцких гостей. Это также представляется нелогичным.

Между тем нормы «Рукописания» идеально соответствуют промежуточной денежной системе Новгорода XIII в., в которой, как об этом свидетельствует дополнительная статья Русской Правды А се бещестие, гривна серебра равнялась 7,5 гривнам кун: а за гривну сребра пол осме гривне ⁷³³ [Новгородская Первая летопись, с. 498]. В этой системе четверть гривны серебра приравнивается к 1,875 гривны кун, а с добавлением полугривенки перца норма вощаной пошлины низовских гостей чуть превышает 2 гривны кун, что ставит низовских и смоленских гостей в примерно равные условия.

Особо льготная пошлина в «Рукописании» установлена для новгородцев. Как уже отмечено, мордка составляла одну десятую часть гривны кун. Следовательно, новгородцу полагалось платить с берковска воска только 0,6 гривны кун.

Важнейшее значение для датировки «Рукописания» имеет упоминание в ст. 10, а также в ст. ст. 3, 7, 14 и 15 гривен серебра как основной денежной единицы Новгорода. Отметим, что впервые термин гривна серебра упомянут в акте 30-х гг. XII в.⁷³⁴ [ГВНП, с. 140, № 81. Правда, в этом документе термин может означать не денежную единицу, а вес. Достоверное упоминание «гривны серебра» как денежной единицы впервые – в грамоте конца XII в. (ГВНП, с. 55-56, № 28)], в последний раз – на рубеже XIII–XIV вв.⁷³⁵ [ГВНП, с. 317-318, № 331, 332]. В новгородских летописях позднейшей датой употребления этого термина оказывается 1316 г.⁷³⁶ [Новгородская Первая летопись, с. 336]. С того же времени в источниках появляется новое обозначение основной единицы новгородской денежной системы – рубль, древнейшие случаи употребления которой фиксируют берестяные грамоты рубежа XIII–XIV вв. Смена терминов отражает и преобразование денежной системы, после которого прекращается литье серебряных слитков по норме гривны серебра⁷³⁷ [Янин В. Л. Берестяные грамоты и проблема происхождения новгородской денежной системы XV в.]. Следовательно, ранним рубежом создания «Рукописания» может быть признано начало XIV в.

С другой стороны, важное хронологическое значение имеет упоминание низовскаго гостя. Термин Низ, Низовская земля, низовские люди, широко употребляемые для обозначения Владимиро-Суздальской земли, в новгородских актах известны уже с 1270 г.⁷³⁸ [ГВНП, с. 13. № 3], но обращение к материалам летописей показывает, что эти термины для указанного времени были сравнительно молодыми: впервые о низовцах в летописи говорится под 1234 г.⁷³⁹ [Новгородская Первая летопись, с. 283]. Таким образом, упоминание низовского гостя в «Рукописании» является еще одним анахронизмом относительно времени Всеволода Мстиславича⁷⁴⁰ [Упоминание низовцов или низовичей в Новгородской Четвертой летописи и в Софийской Первой летописи под 1131 г. (ПСРЛ, т. 4, ч. 1, вып. I. Прг., 1915, с. 145; т. 5. Спб., 1851, с. 156) имеет в виду иную территорию – на юге Руси. См.: Брарина Л. М., Добродомов И. Г., Кучкин В. А. Рец.: Барбаро и Контарини о России. К истории итало-русских связей в XV в.– История СССР, 1973, № 1, с. 188].

Дата добавления: 2015-05-06