Статья 16. Весь заключительный раздел «Рукописания», начиная с этой статьи, по-видимому, представляет собой текст

Статья 15а

Весь заключительный раздел «Рукописания», начиная с этой статьи, по-видимому, представляет собой текст, основанный на ином источнике, нежели все предыдущие статьи.

Статья 15а имеется только в Троицком изводе «Рукописания» и отличается крайней неконкретностью и противоречивостью. Она начинается с дублирующего ст. ст. 1 и 2 утверждения о предоставлении церкви Ивана Петрятина дворища и пошлин с купцов в Руси. Последнее установление как бы дублирует и дополняет ст. 10, но бесполезно в практическом отношении. Предписание имати тая старина с гостей тверского, новгородского, бежецкого, деревского и всего Помостья по своему смыслу является свидетельством того, что к моменту составления статьи такой порядок уже существовал и даже был стариной, что как бы превращает пожалование в подтверждение. Это предписание к тому же не сопровождается разъяснением, какого размера должна быть упомянутая пошлина. Платит ли тверской купец по низовскому тарифу? Приравниваются ли к новгородцу деревский, бежецкий и помостский гости? Ведь все они были жителями Новгородской земли. Имеет ли эта статья отношение к торговле воском или касается каких-то иных пошлин? Почему, говоря о купцах в Руси, статья ограничивает пределы Руси Тверью и прилегающими к ее земле районами новгородских владений? Весьма противоречива и терминология этого текста. Новгородские купцы отнюдь не являются гостями: этот термин употреблялся в Новгороде применительно к иногородним купцам, совершающим дальние поездки. Трудно представить себе деревского, бежецкого и помостского гостя. Эти сельские территории Новгородской земли не располагали условиями для возникновения здесь купеческих сословных групп, а продукты с этих территорий поступали в Новгород в виде феодальной ренты.

Упоминание в ст. 15а тверского гостя является анахронизмом относительно времени княжения Всеволода Мстиславича. Тверь в летописях упоминается только с 1209 г.⁷⁵² [ПСРЛ.т. 1,вып. 2. Л., 1927, стб. 435], а в «Сказании об иконе Владимирской богоматери» – в 60-х гг. XII в., но это сказание существует только в поздних записях⁷⁵³ [Ключевский В. О. Сказание о чудесах Владимирской иконы божьей матери. Спб., 1877].

Статья начинается определением границ буевища Петрятина дворища, т. е. территории, принадлежащей церкви Ивана на Опоках. Указаны три опорных ориентира: прежние двери святого Ивана, погреб и Кончанский мост. Последнее указание использовалось исследователями как свидетельство о том, что буевище Петрятино дворище простиралось до Федоровского ручья, который отстоит от церкви Ивана на Опоках на полкилометра к северу. В соответствии с таким определением ориентира значительный район Торговой стороны Новгорода изображался в виде некой площади, «на которой с появлением Торга были устроены пристани и торговые склады»⁷⁵⁴ [Семенов А. И. Древняя топография средней части Торговой стороны Новгорода. – Новгородский исторический сборник, вып. 10. Новгород, 1961, с. 148-149]. А. А. Зимин объяснял буевище Петрятино дворище как место остановки гостей, центр, «куда съезжались купцы из разных земель еще задолго до составления «Рукописания» князя Всеволода, а также месте взимания с них пошлины»⁷⁵⁵ [Памятники русского права. Вып. второй, с. 181-182]. Этот комментарий, к слову, был дан А. А. Зиминым к ст. 15а.

Между тем, как показали археологические раскопки, указанный район уже на рубеже X – XI вв. был занят обычными жилыми постройками. В частности, раскопки 1967 г. на древней Буяной улице в 100–120 м к северу от церкви Ивана на Опоках выявили мощение этой улицы уже в 20-х гг. XII в.⁷⁵⁶ [Хорошев А. С. Раскопы южной части Плотницкого конца. – В кн.: Археологическое изучение Новгорода. М., 1978, с. 177]. Под Кончанским мостом в действительности следует понимать мост через несуществующий ныне ручей, разделявший в древности Славенский и Плотницкий концы Торговой стороны и протекавший в непосредственной близости к церкви Ивана, южнее ее.

Сопоставление ст. 16 «Рукописания» с писцовыми материалами 80-х гг. XVI в. установило, что церковный участок храма Ивана на Опоках имел в плане близкую к треугольной форму, его площадь равнялась примерно 3000 кв. м, а углы совпадали с пересечением главной улицы Торговой стороны – Пробойной – с упомянутым ручьем (Кончанский мост), участком церкви Бориса и Глеба на погребище скудельном {погреб – кладбище). Третий угол, таким образом, должен был бы соответствовать старым дверям святого Ивана, т. е. первоначальным воротам, ведущим на указанную усадьбу, местоположение которых затем изменилось, когда непосредственно у северной стены храма был проложен широкий проход, превратившийся впоследствии в Иваньскую улицу. Слово буевище в древнерусских текстах и в позднейших диалектах означает собственно церковный участок, заключенный в ограду⁷⁵⁷ [Янин В. Л. Буевище «Петрятино дворище» в Новгороде.– Археографический ежегодник за 1980 год. М.. 1981, с. 80-91].

Наименование этого участка Петрятиным двором или Петрятиным дворищем возможно связать с использованием для строительства церкви бывшей усадьбы посадника Петряты⁷⁵⁸ [Новгородская Первая летопись, с. 164, 471; Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962, с. 54-62], деятельность которого приходится на конец XI – начало XII вв.

Для хронологии исследований важными представляются два обстоятельства. Во-первых, погреб превратился в погребище тогда, когда кладбище в этом месте перестало существовать, а в конце XIII в. на этом участке уже существовала церковь Бориса и Глеба. Названная церковь в Новгородской Первой летописи впервые упоминается под 1300 г.⁷⁵⁹ [Новгородская Первая летопись, с. 91], но она была срублена после большого пожара 1299 г., когда на Торговой стороне сгорело 12 церквей⁷⁶⁰ [Там же, с. 90]. Поэтому можно предполагать, что в числе пострадавших храмов была и уже существовавшая к тому времени Борисоглебская церковь.

Во-вторых, упоминание Кончанского моста свидетельствует, что к моменту составления ст. 16 «Рукописания» ручей еще существовал и не был заключен в трубу (по материалам XVI в., все его древнее русло, пересекавшее Торговую сторону с востока на запад в самой ее широкой части, именовалось «Трубой»). Надо полагать, что столь сложные мелиоративные работы (длина ручья была не меньше 1 км) велись на протяжении длительного времени, и важны были бы данные о дате ликвидации ручья на участке самого буевища. Пока археологически исследованы только мощные водоотводные сооружения, связанные с дренированием этого ручья примерно в 250 м выше церкви Ивана по его течению, где они с помощью дендрохронологии датируются 1304 г.⁷⁶¹ [Янин В. Л., Колчин Б. А., Ершевский Б. Д., Хорошев А. С. Новгородская экспедиция. – В кн.: Археологические открытия 1978 года. М., 1974, с. 37].

Таким образом, оба изложенных предположения склоняют к датировке ст. 16 временем не позднее рубежа XIII–XIV вв.

Статья 16 устанавливает, что того буевища имати куны старостам иваньским и старостам побереским (Троицкий извод) или старосте иваньскому и поберескому (Археографический извод) и класть эти куны в дом св. Ивана. При этом остается совершенно неясным, идет ли здесь речь об уже известных нам доходах от вощаной пошлины и половины вступительного взноса пошлых купцов или о каких-то иных формах пошлины. В частности, из источников XVI в., цитированных выше, известно, что на церковной земле существовали торговые лавки, сдававшиеся в аренду, арендная плата с которых (позем) поступала в распоряжение проскурницы, будучи при этом весьма небольшой (1 рубль и 4 алтына в московское число).

Нуждается в обсуждении вопрос о предпочтительности чтения старостам или старосте. В ст. 17 обоих изводов «Рукописания» говорится о старостах иваньских и старостах побереских и побережанах. Это решает проблему в пользу большей исправности ст. 16 в Троицком изводе. Под старостами побережскими, вероятно, следует понимать уличных старост волховского побережья, противолежащего церковному участку св. Ивана, а под побережанами – жителей этого участка. Где-то здесь, согласно показаниям «Устава князя Ярослава о мостех», находился Иванъ вымол – пристань, возможно, связанная с хозяйством иванского купечества.

Вместе с тем обращает на себя внимание отсутствие сведений о побережских старостах в предшествующих статьях «Рукописания», очевидная неожиданность их появления в ст. 16 и неясность их организационных взаимоотношений с церковью.

Дата добавления: 2015-05-06