Медленная смерть

Мы с Шепли сидели на скамье в маленькой, ярко освещенной комнате. Впервые я участвовал в бое, который проходил не в подвале. В зале собралась теневая элита Вегаса: гангстеры и наркодилеры со своими «кисками» и «зайками». Толпа зрителей казалась мне темным полчищем, которое с каждой секундой все громче ревело и все сильнее жаждало крови. Ринг был загорожен решетками.

– И все‑таки я считаю, что тебе не стоит этого делать, – ворчала Америка.

– Теперь уже поздно, детка, – сказал Шепли, помогая мне бинтовать запястья.

– Волнуешься? – спросила Мерик непривычно тихо.

– Нет. Хотя, если бы Эбби была здесь, я бы чувствовал себя лучше. Она не звонила?

– Сейчас напишу эсэмэску, и она приедет.

– Голубка любила его? – спросил я.

О чем Джесс мог разговаривать с ней за ужином? Ясно, что никакой он больше не священник. И неизвестно, чего он мог потребовать за свою услугу.

– Нет, – сказала Америка. – Хотя прямо Эбби об этом не говорила. Они вместе выросли, Трэвис. И долгое время он был единственным человеком, на которого она могла положиться.

Я не знал, стало ли мне лучше или хуже от такого ответа.

– Она тебе еще не отписала?

– Эй! – вмешался Шепли, хлопая меня по щеке. – Эй, тебя дожидается Брок Макмэнн. Ты должен на сто процентов сосредоточиться на бое. Вытри сопли, соберись!

Я кивнул и стал вспоминать все, что знал о своем противнике. Ему запретили участвовать в чемпионате по боям без правил за использование запрещенных приемов. А еще поговаривали, что он угрожал президенту лиги. Во всяком случае, дурная слава за ним закрепилась не зря: какого только дерьма он не вытворял, стоило ему на секунду выйти из поля зрения судьи! Моя задача заключалась в том, чтобы всегда оставаться у рефери на виду. Если Броку удастся обхватить меня ногами, мне несдобровать.

– Будь осторожен, Трэв. Пускай нападает первым. Действуй, как в тот раз, когда вы поспорили с Эбби. Помни, ты не с каким‑нибудь университетским недоноском дерешься. Здесь не наша арена, и нечего устраивать шоу для толпы.

– Да уж, черт побери!

– Ты победишь, Трэвис. Ты ведь дерешься за Эбби, не забывай.

Я опять кивнул. Шепли все правильно говорил. Если я проиграю, Бенни не получит денег, а Голубка будет по‑прежнему в опасности.

В комнату вошел высокий шкафоподобный тип в костюме и с жирными волосами:

– Пора! Тренер может пойти с вами, ну а девушки… Кстати, где вторая?

Я нахмурился:

– Сейчас подойдет.

– Для них зарезервированы два последних места второго ряда, с вашей стороны.

Шепли повернулся к Америке.

– Я провожу тебя туда, – сказал он и, обращаясь к шкафу, добавил: – И чтобы никто ее не трогал! А то убью, на хрен!

Шкаф едва заметно улыбнулся:

– Бенни уже отдал распоряжения. За ней будут все время приглядывать.

Шепли кивнул, подал Америке руку, и они молча пошли следом за мной.

Голос ведущего, отдаваясь эхом, усиливался огромными колонками, помещенными в каждом углу просторного помещения, которое было похоже на небольшой концертный зал. Здесь запросто могла рассесться тысяча зрителей. Когда я вышел, все они стояли: одни приветствовали меня, другие подозрительно разглядывали.

Открылась дверь в клетку, и я шагнул внутрь. Шепли проследил за тем, как шкаф усадил Америку, и, убедившись, что все в порядке, повернулся ко мне:

– Помни: нельзя терять голову. Пусть нападает первым. Ты должен выиграть ради Эбби.

Я кивнул. Через несколько секунд заиграла музыка. Трибуны, придя в движение, взревели. Появился Брок Макмэнн. Прожекторы, расположенные на стропилах, осветили его суровое лицо. Охрана удерживала публику на безопасном расстоянии, пока он прыгал на месте, чтобы не потерять настрой. Наверное, мой противник готовился к этому бою несколько недель, а то и месяцев.

Ну и ради бога. А меня братья били с детства, и благодаря им я тоже достаточно натренировался.

Я поглядел на Америку. Она пожала плечами. Я нахмурился. Через минуту начнется главный бой всей моей жизни, а Эбби не видать. Обернувшись, чтобы посмотреть, как Брок входит в клетку, я услышал голос Шепли:

– Трэвис, Трэвис, она тут!

Я принялся лихорадочно искать ее взглядом: Эбби во весь дух сбежала по ступенькам и затормозила, врезавшись руками в ограждение.

– Я здесь, я здесь! – пробормотала она, задыхаясь.

Мы послали друг другу воздушные поцелуи, и Голубка дотронулась до моего лица пальцами, которые ей удалось просунуть сквозь решетку.

– Я люблю тебя.

Она покачала головой:

– Знай, тебе не обязательно все это делать.

Я улыбнулся:

– Еще как обязательно!

– Эй, Ромео! А побыстрее нельзя? Или всю ночь здесь будем торчать? – крикнул Брок из своего угла.

Я не обернулся, но Эбби выглянула из‑за моего плеча и посмотрела на Макмэнна. Ее глаза стали холодными, а щеки загорелись от злости. Через долю секунды она снова перевела потеплевший взгляд на меня и лукаво улыбнулась:

– Научи этого засранца хорошим манерам.

Я подмигнул и тоже улыбнулся:

– Для тебя – что угодно, детка.

Мы с Броком сошлись нос к носу в центре ринга.

– Не теряй голову! – прокричал Шепли.

Я подался вперед и прошептал Броку на ухо:

– Хочу сказать, что я твой большой поклонник, хотя ты и по уши в дерьме. Поэтому, когда я вырублю тебя к чертовой матери, не принимай на свой счет.

Квадратные челюсти Брока задвигались. Под кожей обозначились желваки, глаза вспыхнули, но не от злости, а от недоумения.

Заметив выражение моего лица, Шепли опять повторил свое напутствие:

– Не теряй голову!

Лишь только ударили в колокол, я напал на Брока. Как и во время драки с амбалами Бенни, я выкладывался по полной, изливая на противника всю свою ярость.

Макмэнн попятился, пытаясь занять нужное положение и отразить мой удар или ударить самому, но я не дал ему времени: изо всех сил врезал обоими кулаками.

Я почувствовал огромное облегчение оттого, что теперь можно было не сдерживать агрессию. Позволив адреналину захлестнуть меня с головой, я все забыл, в том числе и инструкции Шепли. Брок увернулся от очередного моего выпада и выдал хук правой. Бил он гораздо сильнее, чем те самоучки, с которыми я боролся в колледже, и это меня еще больше заводило. Вспоминались самые крупные ссоры с братьями, быстро переходившие от словесной перепалки к драке.

Обмениваясь с Макмэнном ударами, я почувствовал себя как дома. Наконец‑то я нашел, куда выплеснуть свою энергию.

От каждой его плюхи я ощущал прилив адреналина, придававшего силу моим собственным кулакам.

Брок попытался повалить меня на пол, но я, растопырив ноги, удержал равновесие. Он молотил по мне, а я снова и снова бил его по лицу, ушам, вискам.

Бинт, обмотанный вокруг моего запястья, превратился из белого в красный, но боли я не чувствовал. Я с наслаждением освобождался от всех отрицательных эмоций, которые так долго меня угнетали. Точно такое же удовольствие я испытывал, колошматя людей Бенни. Сейчас я думал не о победе или поражении, а о том, что после боя стану свободным, обновленным человеком.

Судья, Шепли и тренер Брока окружили меня и с трудом оттащили от противника.

– Прекрати, Трэвис! Перерыв! – сказал Шеп.

Нас с Макмэнном развели по разным углам. Я обернулся и посмотрел на Эбби: она сидела, судорожно сжав кулачки, но на лице была широкая улыбка. Значит, все в порядке. Я подмигнул Голубке, она поцеловала пальцы и подула на них. Этот жест ободрил меня, и я со свежими силами вышел на середину клетки.

Ударили в колокол, и я снова напал первым, но теперь старался увертываться. Раз или два Брок, тяжело дыша, обхватывал руками мой корпус и пытался укусить меня или пнуть коленом в пах. Я отталкивал его и бил еще сильнее.

В третьем раунде Макмэнн уже пошатывался. Его удары не попадали в цель. Он на глазах выдыхался. Я тоже подустал и при каждом удобном случае делал паузы. Адреналин отхлынул, в голове начинало стучать.

Противник ударил меня раз, потом другой. Третий хук я блокировал. Чувствуя, что пора заканчивать, я снова атаковал: собравшись с силами, увернулся от колена Брока и с размаху двинул ему локтем прямо в переносицу. Он запрокинул голову, сделал несколько шагов и рухнул на пол.

Толпа разразилась оглушительным ревом, но я слышал только один голос.

– О боже мой! Да! Да, Трэвис! – кричала Эбби.

Рефери убедился в том, что Брок без сознания, и, подойдя ко мне, поднял мою руку. Шепли, Америку и Эбби впустили ко мне в клетку. Они облепили меня. Я взял Голубку на руки и поцеловал.

– Ты просто супер! Поздравляю! – сказала она, дотрагиваясь ладонями до моего лица.

Наши радостные возгласы оборвало появление Бенни, который вошел в клетку вместе с новым комплектом телохранителей. Я поставил Эбби на ноги и, заслонив ее, приготовился к обороне. Мафиози разулыбался:

– Отлично сработано, Мэддокс! Благодаря тебе день удался! Давай‑ка отойдем на минутку: нужно поговорить.

Я посмотрел на Эбби, она схватила меня за руку.

– Все в порядке. Встретимся там. – Я кивнул на дверь соседней комнаты. – Через десять минут.

– Десять? – взволнованно переспросила Голубка.

– Десять, – подтвердил я и поцеловал ее в лоб. Потом взглянул на Шепли. – Не отходи от девчонок.

– А я подумал, может, мне с тобой пойти?

Я приблизился к Шепу и сказал ему на ухо:

– Если нас хотят убить, то нам вряд ли удастся что‑нибудь сделать. Но по‑моему, у Бенни какая‑то другая идея. – Я хлопнул Шепли по плечу. – Увидимся через десять минут.

– Только не одиннадцать и не пятнадцать. Десять, – неохотно согласился он, утаскивая за собой Эбби.

Я пошел за Бенни в ту самую комнату, в которой ждал начала боя. К моему удивлению, своих людей он оставил ждать за дверью.

– Так‑то лучше, поговорим спокойно, – сказал мафиози, жестом приглашая меня войти. – Видишь, я не всегда такой… нехороший человек, каким мне пришлось стать.

Он говорил и жестикулировал расслабленно, но я смотрел во все глаза и держал ухо востро, чтобы быть готовым к любому сюрпризу. Бенни улыбнулся:

– У меня к тебе предложение, сынок.

– Я тебе не сынок.

– Верно, – согласился он. – Но, может быть, ты захочешь им стать, когда я предложу тебе сто пятьдесят тысяч за бой.

– Какой еще бой?

«Сейчас скажет, будто Эбби по‑прежнему ему должна», – подумал я. О том, что он хочет предложить мне работу, я даже не подозревал.

– Ты талантливый. Твое место на ринге. Я помогу устроить карьеру и сделаю тебя очень богатым.

– Как?

Бенни улыбнулся еще шире:

– Я буду назначать тебе один бой в месяц.

– Но я еще учусь в колледже.

Он пожал плечами:

– Будем выбирать удобное для тебя время, по уикэндам. Обеспечу перелет туда и обратно первым классом. Если хочешь, можешь брать с собой Эбби. Правда, думаю, с такими заработками ты скоро наплюешь на свой колледж.

– Ты предлагаешь мне шестизначный гонорар за бой? Я должен буду только драться или что‑то еще?

– В том‑то и дело, малыш. Ты дерешься – я зарабатываю деньги. Вот и все.

– Я просто дерусь и могу в любой момент бросить?

Бенни усмехнулся:

– Конечно. Но сомневаюсь, что это произойдет скоро. Тебе ведь нравится бороться. Я наблюдал за тобой. Там, в клетке, ты был как пьяный.

Я с секунду постоял, обмозговывая его слова.

– Я должен подумать. Дай мне поговорить с Эбби.

– Валяй.

Я поставил наши чемоданы на кровать и сам рухнул рядом. Еще в гостинице сказал Эбби про предложение Бенни, но она, по‑моему, все пропустила мимо ушей. Потом надо было ехать в аэропорт, и я отложил разговор до дому.

Голубка только что искупала Тотошку и теперь вытирала его. Пока нас не было, он жил у Брэзила и успел за это время ужасно провонять.

– Ну вот, теперь ты пахнешь гораздо приятнее, – хихикнула Эбби.

Тото отряхнулся, обрызгав пол, а заодно и хозяйку. Потом встал на задние лапки и принялся покрывать ее лицо торопливыми щенячьими поцелуями.

– Я тоже скучала по тебе, маленький.

– Голубка? – позвал я, от волнения сжав кулаки.

– Да? – ответила она, кутая Тото в желтое полотенце.

– Я хочу согласиться. Хочу ездить в Вегас, чтобы участвовать в боях.

– Нет, – сказала Эбби, с улыбкой глядя на веселую Тотошкину морду.

– Ты не слушаешь меня. Я собираюсь принять предложение. Через несколько месяцев ты поймешь, что это правильно.

Эбби подняла на меня глаза:

– Ты хочешь работать на Бенни.

Я нервно кивнул и улыбнулся:

– Я просто хочу заботиться о тебе, Голубка.

Слезы заволокли ей глаза.

– Мне не нужно ничего, что куплено на такие деньги, Трэвис. Я не хочу иметь никакой связи с Бенни, Вегасом и всем прочим.

– Но тебя же не тяготили деньги, которые ты заработала на моих боях здесь! Ты, кажется, намеревалась купить на них машину.

– Ты прекрасно знаешь: это другое дело.

Я нахмурился:

– Все будет хорошо, Голубка. Вот увидишь.

Эбби посмотрела на меня. Ее щеки вспыхнули.

– Зачем ты вообще меня спрашивал, раз собирался работать на Бенни независимо от того, что я скажу?!

– Думал, ты меня поддержишь. Деньги слишком большие, чтобы от них отказываться. Это было бы безумием.

Она сникла. Довольно долго молчала. Наконец кивнула:

– Ладно. Значит, ты принял решение.

Мой рот растянулся в широкой улыбке.

– Увидишь, Голубка: все будет супер. – Я встал, подошел к Эбби и поцеловал ее пальчики. – Умираю с голоду. А ты?

Она покачала головой. Я чмокнул ее в макушку и направился в кухню, бодро напевая привязавшуюся песенку. Взяв два куска хлеба, немного салями, сыра и острой горчицы, я подумал: «Ура! Кажется, прокатило».

С бутербродом я покончил в три укуса. Потом залил его пивом и стал думать, что бы съесть еще. Только оказавшись дома, я почувствовал, насколько поездка в Вегас меня вымотала. Причем дело было не только в перелете, но, наверное, и в нервах тоже. Зато теперь я мог успокоиться: Голубка знала о моих планах, мы обо всем договорились. Ко мне вернулся прежний аппетит.

Эбби, с чемоданом в руке, прошла по коридору, свернула за угол и через гостиную направилась к выходу, даже не взглянув в мою сторону.

– Голубка? – окликнул ее я.

Подойдя к открытой двери, я увидел, что Эбби шагает к машине Америки. Не дождавшись ответа, сбежал по ступенькам и через газон устремился к «хонде», возле которой стояли Шепли, Мерик и Голубка.

– Куда ты собралась? – спросил я, указывая на чемодан. Эбби неловко улыбнулась. Было ясно: тут что‑то не так. – Голубка?

– Отвезу вещи в «Морган». Там полно стиральных машин и сушилок, а у меня накопилась целая куча белья.

Я нахмурился:

– Ты хотела уехать, не сказав мне?

– Не будь параноиком, Трэв, – вступилась за нее Америка. – Она же ненадолго.

– Ладно, – неуверенно пробормотал я. – Ночевать приедешь?

– Не знаю. Зависит от того, успею ли управиться со стиркой.

Я догадывался, что Эбби по‑прежнему смущает мое решение относительно Бенни, но решил не трогать больше эту тему. Просто улыбнулся и привлек Голубку к себе:

– Через три недели тебе уже не придется стирать самой. Будем отдавать все в прачечную. А можно просто выбрасывать старую одежду и покупать новую.

– Ты опять будешь драться для Бенни? – остолбенела Америка.

– Он сделал предложение, от которого я не смог отказаться.

– Трэвис… – начал Шепли.

– Ой, ребята, и вы туда же? Бросьте! Если я для Голубки не изменил своего решения, то вы меня точно не переубедите!

Америка и Эбби обменялись взглядами.

– Поехали. Твое белье само себя не перестирает, – сказала Мерик.

Я наклонился и поцеловал Эбби в губы. Она прижалась ко мне, стараясь поцелуем загладить неловкость своего отъезда.

– До скорого, – сказал я, открывая перед Голубкой дверцу машины. – Люблю тебя.

Шепли поставил чемодан Эбби в багажник, Америка села за руль и пристегнулась. Я захлопнул Голубкину дверцу и встал, сложив руки на груди.

– Ты что, действительно решил драться для Бенни?

– Он предложил мне сто пятьдесят тысяч за бой.

– Сто пятьдесят тысяч?!

– Ты бы смог сказать «нет»?

– Смог бы, если бы знал, что иначе Америка меня бросит.

Я хохотнул:

– Голубка не собирается меня бросать.

Америка начала пятиться, чтобы выехать с парковки, и я заметил, как у Эбби по щекам фадом покатились слезы. Тогда я подскочил к ее окну и постучал:

– Что случилось, Голубка?

– Поезжай, Мерик, – проговорила она, вытирая лицо.

Я побежал рядом с «хондой», барабаня ладонью по стеклу. Эбби даже не повернула головы. Я почувствовал, как страх пробирает меня до костей.

– Голубка? Америка, останови свою чертову машину! Голубка, не делай этого!

Мерик вывернула на дорогу и нажала на газ. Я сначала погнался за машиной, но, когда она уже почти исчезла из виду, развернулся и бросился к своему «харлею». На бегу достав из кармана ключи, запрыгнул на сиденье мотоцикла. Шепли попытался меня остановить:

– Трэвис, не надо!

– Черт! Шеп, она от меня уезжает! – крикнул я, срываясь с места на максимальной скорости и уносясь по улице.

Когда я домчался до парковки «Моргана», Америка как раз выходила из своей машины. Я так резко затормозил, что не смог с первого раза опустить подножку и чуть не свалился вместе с мотоциклом. Подбежав к «хонде», принялся дергать за ручку пассажирского сиденья. Америка сжала зубы, как будто ожидая, что я на нее наброшусь.

Я взглянул на здание общаги: Эбби была уже там.

– Впусти меня, Мерик! – сказал я умоляюще.

– Извини, – ответила Америка и задним ходом выехала со стоянки.

Я в два прыжка очутился на крыльце, и тут мне навстречу вышла незнакомая девчонка. Я хотел проскочить внутрь, но она преградила дорогу:

– Тебе нельзя входить сюда одному.

Я достал из кармана ключи от мотоцикла и потряс ими у нее перед лицом:

– Моя девушка Эбби Эбернати оставила это у меня дома. Просто решил занести.

Девчонка неуверенно кивнула и посторонилась. Перескакивая через несколько ступенек, я взбежал по лестнице и через секунду был на Голубкином этаже, у двери комнаты. Отдышавшись, чтобы голос звучал спокойнее, я сказал:

– Голубка, впусти меня, малыш. Нам нужно поговорить.

Она не ответила.

– Голубка, ты права. Я тебя не выслушал. Давай сядем и еще раз все обсудим, ладно? Я просто… Пожалуйста, открой! Не пугай меня!

– Уходи, Трэвис, – отозвалась Кара.

Я стукнул в дверь кулаком:

– Голубка? Черт! Да открой же наконец! Я не уйду, пока мы не поговорим! Голубка!

– Ну чего тебе? – прорычала Кара, высовывая голову в коридор.

Она подняла очки на лоб и потянула носом воздух. Для такой миниатюрной девушки она выглядела ужасно свирепо. Я облегченно вздохнул, подумав, что теперь, по крайней мере, увижу Эбби. Но в той части комнаты, которая просматривалась из‑за плеча соседки, никого не было.

– Кара, – сказал я, стараясь сохранять спокойствие, – пожалуйста, передай Эбби, что мне очень нужно с ней повидаться.

– Ее здесь нет.

– Она здесь! – выпалил я, потеряв терпение.

Кара переступила с ноги на ногу:

– Я ее сегодня не видела. Я не видела ее уже несколько дней.

– Я знаю, что она здесь! – вскричал я. – Голубка!

– Она не… Эй! – взвизгнула Кара, когда я, отстранив ее, ворвался в комнату.

Я посмотрел везде: за дверью, в шкафах, даже под кроватью, – Эбби действительно нигде не было.

– Голубка? Где она?

– Говорю же: я ее не видела! – прокричала Кара.

Как только я вышел, она захлопнула за мной дверь и закрылась на задвижку. Я пошел по коридору, оглядываясь по сторонам. Прислонившись к бетонной стене, почувствовал холод и понял, что на мне нет куртки. Медленно съехав вниз, сел на пол и закрыл лицо руками. Наверное, Эбби меня сейчас ненавидела, но рано или поздно она все равно должна была вернуться к себе в комнату.

Прождав двадцать минут, я достал телефон и отправил сообщение:

Голубка, пожалуйста! Знаю, ты злишься, но давай все‑таки поговорим.

Потом еще одно:

Пожалуйста, вернись.

И еще одно:

Пожалуйста! Я тебя люблю!

Эбби не отвечала. Я подождал с полчаса и снова принялся писать:

Я в «Моргане». Ты сегодня придешь? Можешь хотя бы позвонить?

Голубка, мне дико жаль! Пожалуйста, возвращайся! Мне нужно тебя увидеть!

Хорошо: я повел себя глупо. Ну а ты сама? Неужели нельзя ответить?

Я всего этого не заслужил! Да, я дурак, если подумал, что все наши проблемы можно решить деньгами. Но это лучше, чем от проблем убегать!

Извини, на самом деле я так не думаю.

Чего ты хочешь? Сделаю все, что скажешь, только давай поговорим!

Что за фигня!

Я люблю тебя. Не понимаю, как можно просто так взять и уйти.

Только перед самым рассветом я наконец‑то поднялся с полу, чувствуя себя полнейшим идиотом. К этому времени Эбби наверняка уверилась в том, что я псих. Как ни странно, за целую ночь охрана не предприняла ни единой попытки выгнать меня из здания, и, когда девушки пошли на занятия, я все еще сидел в коридоре. Мне повезло, но на этом мое везение, похоже, должно было закончиться.

Совершенно разбитый, я вяло поплелся вниз по ступенькам, сел на мотоцикл и поехал, не замечая, что дует холодный ветер, а на мне только футболка. Добравшись до дому, я прямиком направился под горячий душ оттаивать. У меня еще была надежда увидеть Эбби на лекции по истории.

Пока я одевался, Шепли стоял на пороге моей комнаты.

– Тебе чего, Шеп?

– Ты с ней поговорил?

– Нет.

– Вообще не достучался? Ни по телефону, ни эсэмэсками?

– Нет, – отрезал я.

Шепли вздохнул:

– Трэв, сегодня на истории ее, скорее всего, не будет. Мне жаль, что приходится тебе это передавать. Я бы не хотел, чтобы мы с Америкой имели отношение к вашей ссоре. Но так она сказала.

– Надеюсь, она все‑таки придет, – сказал я, застегивая ремень.

Брызнув на себя любимым Голубкиным одеколоном, я накинул куртку и схватил рюкзак.

– Погоди, я тебя подвезу.

– Не надо. Поеду на мотоцикле.

– Зачем?

– На случай, если она согласится вернуться сюда со мной. Тогда по дороге мы сможем поговорить.

– Трэвис, я думаю, тебе пора понять, что она вряд ли…

– Черт, заткнись уже, Шеп! Можешь ты хотя бы сейчас не быть таким правильным? Не надо меня урезонивать. Будь мне просто другом, ладно?

Шепли кивнул:

– Ладно.

Из его комнаты появилась Америка – все еще в пижаме:

– Трэвис, ее лучше оставить в покое. Она приняла окончательное решение, как только ты дал понять, что будешь работать на Бенни.

Я не ответил. Тогда Мерик опять заговорила:

– Трэвис…

– Не надо. Не обижайся, Мерик, но сейчас мне даже видеть тебя не хочется.

Не дождавшись реакции на свои слова, я вышел и хлопнул дверью. Сцена получилась несколько театральная, зато я немного разрядился. Иначе, придя на занятие, я был бы слишком взволнован и, увидев Эбби, чего доброго, на виду у всех принялся бы ползать перед ней на коленях и умолять ее вернуться. Правда, я и теперь бы этим не побрезговал, если бы таким образом можно было заставить Голубку передумать.

Я медленно направился к аудитории. Поднялся по лестнице, а не на лифте. Все равно до начала лекции оставалось еще целых полчаса. Я приехал пораньше, чтобы у нас с Эбби была возможность поговорить, но вот уже закончилось предыдущее занятие, а она не появлялась.

Я сел рядом с ее пустующим местом и принялся теребить свой кожаный браслет, краем глаза посматривая, как другие студенты входят и рассаживаются. Для них сегодняшний день был совершенно обыкновенным, и мне становилось больно при мысли о том, что их жизнь продолжается, а моя зашла в тупик.

Вот мимо мистера Чейни прошмыгнули последние опоздавшие. Теперь все были на месте. Кроме Эбби. Профессор поприветствовал аудиторию, открыл свои записи и начал лекцию. У меня в ушах его слова сливались в какой‑то нечленораздельный поток. Сердце стучало, с каждым вздохом как будто разбухая все сильней. На глаза навернулись слезы. Я с нарастающей яростью думал о том, что Эбби теперь неизвестно где, наслаждается моим отсутствием.

Я вскочил, уставившись на пустое Голубкино место.

– Хм… Мистер Мэддокс? Вам нехорошо? – спросил профессор Чейни.

Я опрокинул сначала стол Эбби, потом свой, почти не замечая охов и криков пораженных зрителей.

– Черт! Черт! – вопил я, снова и снова пиная ни в чем не повинную мебель.

– Мистер Мэддокс, – сказал Чейни удивительно спокойным голосом, – думаю, вам лучше пойти подышать свежим воздухом.

Я, тяжело дыша, замер, глядя на перевернутые столы.

– Выйдите из аудитории, Трэвис, – проговорил Чейни, теперь уже тверже. – Я жду.

Я быстро подобрал валявшийся на полу рюкзак и так распахнул дверь, что край ее ударился о стену.

– Трэвис! – окликнул меня кто‑то.

В первое мгновение я успел понять только то, что голос женский, и резко обернулся в надежде увидеть Эбби. Но по коридору вальяжно шла Меган.

– А я думала, ты на лекции, – улыбнулась она, останавливаясь возле меня. – Какие планы на уик‑энд?

– Тебе‑то что?

Она приподняла брови. В глазах мелькнула догадка.

– Я тебя знаю. Ты опять взбесился. С той монашкой не прокатило, да?

Я не ответил. Меган как ни в чем не бывало продолжила:

– Я знала, что у вас ничего не получится. – Она пожала плечами, подошла еще ближе и прошептала, почти касаясь полными губами моего уха: – Мы с тобой похожи, Трэвис. Оба никому не нужны.

Я посмотрел ей в глаза, потом на губы, потом опять в глаза. Она подалась ко мне, изобразив свою фирменную сексуальную полуулыбку.

– Отвали, Меган.

Улыбка исчезла. Я прошел мимо.

ГЛАВА 22

Дата добавления: 2015-05-06