Василий Дмитриевич Сысоев 5 страница

«Молодец, Рубен‑джан. Только почему кто‑то должен был пострадать, прежде чем ты начал думать о безопасности?»

– А, Игорь‑джан, проходи… те, – обрадовался Погосян. – Чего‑нибудь выпьете?

– Я за рулем.

– Ну, конечно. Тогда, может, чайку? Зеленый. Мне из Китая привозят.

«По‑моему, сейчас из Китая все привозят».

– Нет, спасибо. Я бы хотел осмотреть место происшествия.

– Да‑да, конечно. – Крепыш побежал вперед, приглашая пройти за собой.

Игорь прошел за барную стойку и через боковую дверь вошел в длинный коридор, по обе стороны которого располагались двери.

– Это мой кабинет, – показал Рубен на первую дверь. – Напротив – склад сыпучих продуктов: мука, сахар, крупы…

Они подошли к двойным дверям. Погосян открыл их и впустил Савельева. Игорь остановился. За пять лет работы опером он навидался всякого, но помещение, залитое кровью, буквально повергло детектива в шок. Кафельный пол, ванна, железный стол и прикрученная к нему большая электрическая мясорубка – все было в крови. Игорь пошатнулся.

– Э‑э, Игорь‑джан, что с тобой?

Игорь устоял на ногах и еще раз осмотрел помещение. Чистота. Он, ничего не понимая, посмотрел на Погосяна.

– Всю ночь мои девочки убирали.

– Что? – не понял Савельев.

– Здесь все было залито…

– Да‑да, конечно.

– Мы, конечно, убрали все после ментов. Ну, ты… Простите. Ну, вы понимаете?

– Угу.

Игорь прошел внутрь. Провел рукой по крышке стола, по стене. Все вымыто, никаких сомнений. Но что это тогда было? Экстрасенсорные способности? Нет, конечно же! За пять лет работы в розыске ты был одним из первых, кто приезжал на место преступления, и все эти кровавые лужи были неотъемлемой частью рабочего процесса. То же самое произошло и сейчас, Игорь‑джан. Ты ждал крови – ты ее получил.

– Его в эту мясорубку затянуло? – спросил Игорь.

– Да.

– А что, никакой защиты нет?

– Слушай, Игорь‑джан, почему нет? А что это?

Несмотря на трагичность произошедшего, Савельев улыбнулся. Он вспомнил продавца‑армянина из хозяйственного магазина. В выходные Игорь подбирал вешалки в офис. Ему нужны были добротные – металлические, но попадались только «привезенные из Китая». Поэтому Игорь и спросил продавца, металлические ли они. На что получил короткий и емкий ответ: почти. Так что, Игорь‑джан, почему сразу нет. Защита всегда есть. Почти.

– При попадании посторонних предметов происходит аварийное отключение, – терпеливо разъяснил Савельев.

– Какие такие посторонние предметы? – усмехнулся Погосян. – Человек – это тоже мясо.

– Да, несомненно, – кивнул Игорь. – Но…

Он подошел к мясорубке и вдавил черную кнопку. Размеренный гул наполнил помещение, своей стерильностью больше похожее на морг. Игорь заглянул в чашу для закладывания мяса. Винт завораживал. Он тянул к себе, внутрь чаши. Савельев отшатнулся, схватил со стола скалку и воткнул внутрь мясорубки. Скрежет, треск, и мясорубка отключилась.

– Вот. – Игорь вынул обломок скалки и показал Рубену. – Человек не только мясо, но еще и кости.

– Слушай, ты… Вы хотите сказать, что мясорубка, – начал рассуждать Погосян, – отключилась бы, если бы в нее попали кости. Так?

– Именно.

– Игорь‑джан, либо у него их не было…

– …либо ваша техника отказала в нужный момент, – сказал Игорь, хотя по глазам Погосяна видел, что тот склоняется к первой версии.

* * *

Все было похоже на неисправность техники. Когда у тебя телевизор выходит из строя или лампочка перегорает в санузле – это неисправность. А когда летит к чертям собачьим все оборудование, это попахивает вредительством. Вот кто это сделал – вопрос. Могли конкуренты, а могли и обиженные работники. Может, Рубен‑джан зарплату кому недодал, а может, кого из официанток домогался, Игорь не знал. Он знал наверняка одно: после смерти мясника вредитель заляжет. Поэтому надо действовать аккуратно.

В четыре пятнадцать Игорь постучался в дверь когда‑то родного кабинета.

– Входи уже! – крикнул Константин.

– Как ты узнал, что это я? – Савельев закрыл за собой дверь.

– Я тебя учуял, когда ты только по лестнице начал подниматься.

– Ясно. Камеры. Все балуешься? – Игорь пожал руку приятеля, взял стул и присел.

– А что? Очень удобно. – Костя повернул к Игорю монитор. – Играю я в «Пасьянс» или в «Одноклассниках» сижу, а к кабинету Коржик подходит. И с этой камерой я сворачиваю «окна» не тогда, когда он стоит за моей спиной, а раньше. Да еще успеваю открыть одно из дел и сделать умный вид.

– Да, что и говорить, полезная вещь, – улыбнулся Савельев. – А работать, извини за тавтологию, на работе ты не пробовал?

– Работа не волк…

– Ну да, ну да. Так я, значит, к тебе зря пришел? – Савельев сделал вид, что встает.

– Да брось. Так уж и быть. Ради друга можно и поработать. Немножко. Ведь немножко?

– Я не отниму у тебя много времени. Обещаю.

Савельев вкратце обрисовал ситуацию Пришвину.

– Вот на этих людей мне нужна информация, – в заключение сказал Игорь и подал приятелю список.

Константин взял лист бумаги и прочитал фамилии. Только последнюю он произнес вслух.

– Звягин? Что‑то знакомое. Звягин Василий Федорович, 88‑го года рождения… – будто разжевывая, произнес Пришвин.

– Пацан умер. Его руку затянуло в мясорубку. Но что странно, умер он не от болевого шока, а от поражения электрическим током.

– Хреново. Но я его по другому делу… – Костя отложил список и полез в сейф. Достал папку. – Ну, я же говорил! Звягин Василий Федорович, 88‑го года рождения!

– Не томи. Что там? – не выдержал Савельев.

– Ты знаешь, что вчера ночью случилось на квартире у этого субчика?

– Слушай, субчик, ты хочешь вернуться к своим «Одноклассникам» и «В контакте»?

– Предположим, – улыбнулся Пришвин.

– Чем быстрее…

– Понял, понял. Вчера ночью в квартире его дружок‑пропойца убил девку. А знаешь как?

Игорь мотнул головой. Он не знал, но по какой‑то причине не горел желанием узнать.

– Я не уверен…

– Его чокнутый дружок намотал гирлянду на свою телку и включил в розетку.

– И что?

– И что?! Ты спрашиваешь: и что?! Ну да, нормальные же люди так и празднуют Новый год…

– Давай ближе к теме.

– Ладно. Это, конечно, его дело, кого наряжать на праздник, но этот живодер перед тем, как включить гирлянду, снял с проводов изоляцию.

– То есть ты хочешь сказать, что девушку убило током?

– Так точно, товарищ детектив, – сказал Костя и бросил папку на стол.

– Ну, а Звягин где был в это время? – Савельев все‑таки вспомнил, кто его интересовал на самом деле.

– «Жарил под хвост» вторую подружку в соседней комнате.

– Веселая компания. Ладно. – Савельев встал. – До завтра обо всех узнаешь?

– А как же «Одноклассники»?

– Узнаешь?

– Узнаю.

Игорь кивнул и пошел к двери. Развернулся:

– Да, и по этому «живодеру» данные тоже дай. Так, на всякий случай.

Костя пожал плечами.

– Конечно, случай ведь бывает разный. – Пришвин встал и подошел к другу. – Ладно, давай. – Протянул руку. – А то мне работать надо.

Савельев улыбнулся и пожал протянутую руку.

– Давай, работай.

– Ты у дядьки давно был? – вдруг спросил Константин.

– Завтра схожу, – сказал Игорь и вышел из кабинета.

– Смотри, – выкрикнул Пришвин, – я за тобой наблюдаю!

Странное совпадение… Точнее, убийство гирляндой, показавшееся сначала совпадением, вылетело из головы. Единственное, в чем уверился Игорь после разговора с Пришвиным, – что Звягин пришел на работу после допроса, то есть в рассеянном состоянии. И вполне мог накосячить с мясорубкой без чьей‑либо помощи. Хотя… Защитный механизм кто‑то отключил до несчастного случая и включил после. Ничего нового. Сыщик переворошил несколько раз уже заученную информацию, но так и не сделал ни одного нового вывода.

Надо отдохнуть. Первый рабочий день, по‑настоящему рабочий, утомил частного сыщика. Игорь проехал по улице Герцена до автовокзала. Навстречу ему вырулил старенький «ЛиАЗ» с номером маршрута 109. В Подлесный. Игорь, не осознавая, что делает, «сел на хвост» автобусу и погрузился в воспоминания.

* * *

Игорь проснулся. Странное дело – когда надо в школу, хочется поспать, а на каникулах просыпаешься, едва забрезжит рассвет. Мальчик потянулся и встал. Тут же отдернул ноги от холодного пола. Печь успела остыть, поэтому в доме было прохладно. Игорь нащупал тапки, обул, накинул на себя одеяло и пошел на кухню. Мама ушла в первую смену, а это значило… Мальчик посмотрел на часы с кукушкой. Было без десяти восемь. А это значит, что через десять минут с первым «ку‑ку» через калитку войдет дядя Сережа, а с восьмым «ку‑ку» переступит порог их дома. Дядя милиционер очень напрягал. Игорь, взрослея, начал замечать, что одноклассники ведут себя с ним сдержанней из‑за того, что его дядя опер.

В то утро дядька не пришел. Вообще тот день не заладился. Игорю в декабре исполнилось семнадцать, он учился в выпускном классе, но оставался, по мнению взрослых, разумеется, ребенком. Да он этого и сам не скрывал, но только дома, в полном одиночестве. Игорь очень любил цветы и долгое время просиживал, глядя на них. Фиалки. Одно название вызывало в душе юноши радостный переполох. А запах? Он вдыхал цветочный аромат и любовался маленькими красивыми цветочками. При маме Игорь был хладнокровнее. Он так же возился со своей клумбой, как называла его увлечение мама, поливал, удобрял, но без фанатизма. Ему и так хватало, что мама считала его ребенком.

В то утро Игорь позавтракал и направился к своей клумбе. Весть о гибели мамы его так и застала – с блаженной улыбкой у горшков с фиалками. Игорь, не сознавая, что делает, выбежал на улицу и босиком побежал к чулочной фабрике. Он не плакал и не кричал. Он просто стоял и смотрел, как люди в белых халатах погрузили маму в карету «Скорой помощи». Машина развернулась на грунтовой дороге и повезла тело в морг. А Игорь все смотрел и смотрел на удаляющиеся габаритные огни.

Вдруг габаритные огни стали быстро приближаться. Игорь вдавил педаль тормоза в пол, и машина встала. Он огляделся. Автобус, за которым он привязался, собрал людей и поехал назад к городу. Савельев посмотрел по сторонам. Справа среди заснеженных кустов сирени торчали развалины бараков, а слева, словно доисторическое животное, возвышалось серое здание чулочной фабрики. Игорь не был здесь больше десяти лет, а именно со дня гибели мамы. Фабрику закрыли в 2003 году, а бараки расселили в 2009‑м. Странно было, что автобус вообще сюда заезжал.

«Странно, что ты за ним поперся, придурок. Вот это по‑настоящему странно».

Игорь вышел из машины и подошел к двери проходной. Провел рукой по облезшей двери. Через эту дверь, тогда еще сияющую новизной, проходила сначала пятнадцатилетняя девочка Лена. Здесь она познакомилась с Федором Савельевым. Здесь через пять лет после свадьбы погиб Федор. Здесь же погибла… Черт! Игорь только сейчас понял, как сильно похожи смерти его родителей. Отец работал на чулочной фабрике электриком. Его убило током. Маму тоже убило…

«Это судьба. Ни больше, ни меньше. По‑другому это не объяснить».

Игорь сел в машину и покатил к городу. Надо выспаться. Завтра много дел.

* * *

На столе, кроме пустых тарелок и нескольких бутылок вина, ничего не было. Родители уехали, как и обещали – это уже хорошо. Они не хотели мешать молодежи. Только забыли предупредить об этом бабулю. Старушка названивала каждые полчаса, пока Стас не отключил телефон. Любимову одному из первых в этом году исполнялось семнадцать. Уже взрослый. Но об этом знали немногие. И именно из‑за этого незнания папа строго‑настрого запретил спиртные напитки. Но, как известно, запретный плод сладок.

Маша сидела на диване и уже в который раз пролистывала фотоальбом. Стас знал: она была далеко. Где‑то в застенках городской тюрьмы.

Ольга танцевала с Пашкой. Юрка сидел за столом и злобно смотрел на них. Еще один страдалец. Он любит ее, а она – черт знает кого. Ситуация один в один.

Серега Монов целовался со Светой напротив, в кресле. Вот кому подфартило. Мончик, живший в своем мирке все одиннадцать лет средней школы, был вырван в реальность загребущими руками этой шлюшки. Стас не знал, в каком мире Серега пребывал до этого, но вырвали его в прекрасную реальность – по крайней мере, для него.

Любимов улыбнулся своим мыслям. Вот так‑то! Хоть приглашай Юрку на танец. С ним сейчас даже не выпить, он буквально живет ненавистью к бывшей подружке. Так что, Стасик, ты вроде как и лишний.

Стас хотел развернуться и снова закрыться в туалете, где он прекрасно провел последние полчаса. От выпитого вина Любимову стало плохо. Кому хорошо, так это Сереге и Светке. Ах да, еще Володе Тутуеву. Снова долбаный Паровоз. Стас с начальной школы находился в тени этого «железного монстра». Но в этом были и плюсы.

Он помнил Паровоза с первого класса. Любимов знал, кто и за что дал ему это прозвище. Был в их школе здоровый пацан, не то Слон, не то Мамонт. Жирное недоразумение, постоянно остававшееся на второй год. Паровоз, будучи еще тогда Вовчиком Тутуевым, учеником седьмого класса, набросился на это животное с кулаками. До того подобное проделывали немногие, да и те после этого отдыхали на больничных койках. А Тутуев был не как все. Он пер напролом. Слон бил его жестоко, сбивал с ног, пинал под ребра, но Володя вскакивал и снова шел в бой. Вот тогда‑то второгодник и дал ему прозвище, закрепившееся за ним на долгие годы.

Паровоз помог ему тогда, да и не раз помогал потом. Весь вид Стасика так и говорил: не проходи мимо, ударь меня, забери мои гребаные деньги, которые мама каждое утро кладет мне в портфель. Так все и делали бы, если бы не Паровозик. Уж никуда от этого не деться.

Любимов вышел в коридор и услышал голос Пашки:

– Эй, Стас! А у кого сегодня день рождения?

Станислав выглянул из‑за угла.

– Что, так хреново? – озабоченно спросил Юрка.

– Нет. Все нормально.

– Ну, вот и хорошо. – Пашка встал и посмотрел на Светку и Ольгу: – Кто хочет помочь имениннику?

Это был не вопрос. Маша встала, поняв с полуслова. Света и Оля неохотно, но тоже подошли к столу и начали собирать грязные тарелки.

– Да не надо, я сам, – отнекивался Стас.

– Надо, Станислав, надо, – Сергей подошел к имениннику и обнял. Он посмотрел на Юрку и Пашу: – А поедем в кино?

– Какое еще кино? – Любимов не знал, радоваться ему или… От них можно было ожидать чего угодно.

– «Забери мою душу», – ответил Сергей.

У Стаса сердце опустилось. Нет, они, конечно, могли пойти и в один из залов старенького кинотеатра «Дон», и в какой‑нибудь другой, о котором Стас и не слышал вовсе, но он знал, что они пойдут в «Искру». Рассадник преступности и венерических заболеваний. Так, по крайней мере, говорил его отец. Хотя откуда ему знать?

Любимов был там пару раз с Паровозом. Сам бы он ни за что туда не пошел, типаж не тот. С Тутуевым вроде как и надежней, но все равно Стас то и дело ловил на себе наглые взгляды завсегдатаев «Искры». Не нравилось ему это место. Находился кинотеатр в окружении общежитий механического завода. Это был своего рода развлекательный центр. И здесь развлекались, кто во что горазд. Любимов слышал даже о том, что хозяин этого кинотеатра сдавал (за определенную плату) ключи от комнат. Не обжиматься же молодежи по подъездам.

– Это ты сейчас что сказал? – спросил Юрка у Монова.

– Это он о фильме. «Забери мою душу», Уэса Крэйвена. – Пашка был в восторге. – Димону бы понравилось, – обратился Курагин к Светке.

– Да пошел он! – выпалила Колтун. – Он уже этими ужасами весь дом завалил.

– Ну ладно, пойдемте, – согласился Станислав.

Все равно от них не отвертишься. Хуже не будет. Наверняка сказать нельзя, но… Во рту чувствовался вкус вина и рвоты.

Стас зашел в ванную, умылся и прополоскал рот. Все, можно идти.

Девочки убрали со стола и помыли посуду. Парни сложили стол‑тумбу и поставили в угол.

– Ну что, Стас, пошли, насладимся продукцией загнивающего Запада.

Когда они подошли к «Искре», у входа в кинотеатр уже крутились парни и девушки. Любимову даже показалось, что они старше их года на четыре. Пашка и Юра подошли к парням и поздоровались.

Ребята вошли в холл. Стас почему‑то нервничал. Он не заметил, как остановился у колонны в центре холла.

– Что ты встал как вкопанный? Иди, садись, я за билетами. – Паша улыбался.

Стас нервно улыбнулся и сделал еще шаг. Ноги подкашивались. Он поднял голову вверх и посмотрел на огромную плазменную панель на колонне. Там мелькали картинки и буквы.

От шоздателя «Электросока» и «Космара на улице Вязов»…

Шепелявый голос диктора не мог не заставить улыбнуться, но только не Стаса. Ему стало страшно.

Не тот хорос, кто лицом пригож, а тот хорос, кто для дела гож.

Пословицы и поговорки сменяли одна другую на широкоформатном экране. Паша протянул Стасу билет. Тот быстро взял его и спрятал в карман.

– Давай, все будет хорошо, – подбодрил его друг.

– Я сейчас, – пообещал Любимов и снова уставился в экран.

Он видел черную комнату, только электрический стул в центре был подсвечен сверху. В нем сидел лысый мужчина.

– Кто ты? – шепотом спросил Стас.

Мужчина поднял указательный палец к губам и произнес:

– Тисэ, мысы, кот на крысэ! Засумите – он ушлысыт!

Любимов завороженно смотрел на телевизор. Он не заметил, когда «плазма» накренилась, и слишком поздно понял, что тяжеленная панель летит прямо на него.

– Ш днем рождения, Шташ, – было последним, что услышал именинник.

Глава 5

Фролов смотрел в окно. В доме напротив вспыхивали огни. Сотни электрических ламп выжигали темноту, растворяли ее, а остатки загоняли в пустующие квартиры.

Александр не знал, как назвать людей, подобных себе. Он никогда не включал свет, не смотрел телевизор и не пользовался холодильником. И еще сотня «не», связанных с электричеством. Это была фобия, и ей наверняка уже умные головы придумали название, но Саше было наплевать, как эта болезнь называется, главное, что ее никто не может вылечить.

Он развернулся в инвалидном кресле и отъехал к двери, затем вернулся назад. К двери, снова к окну. Он думал. Вообще, в последние десять лет он очень много думал. А что еще делать, когда твоя задница навсегда прикована к креслу? Когда ты после встречи с монстром чудом выживаешь… ты выживаешь, а твоего напарника, словно бычка на скотобойне…

– Так ты встречаешь гостей?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Фролов непроизвольно дернулся и немного сполз с кресла. Подтянулся на место, развернулся и зло посмотрел на незваного гостя:

– Ты какого черта здесь делаешь?

– Дядька, ты чего? Не рад племяннику? – Игорь прошел в комнату и поставил пакет с продуктами на стол. – Кстати, у тебя не работает звонок.

– Я знаю, батарейки сели, – буркнул мужчина. – Что там произошло в «Альбатросе»?

– А ты откуда знаешь?

– Сорока на хвосте принесла.

Он бы мог и догадаться, что, как только выйдет из отдела, Пришвин обязательно позвонит дядьке.

– Да ерунда какая‑то, – парень пожал плечами. – Хозяин решил, что ему хотят навредить конкуренты.

– Что именно там произошло? – терпеливо спросил Саша.

– Позавчера на одном из столиков взорвался стеклянный шар – плафон одного из светильников. – Игорь осмотрелся и присел на тумбу для телевизора. – Куда ты дел технику?

– Подарил. Дальше.

– Были ранены официантка, бармен и какой‑то лысый мужик.

Александр напрягся:

– Что с ними?

– Никто из них в милицию не обращался. Но это все ерунда. Вчера то же самое произошло со всеми столиками этого злополучного заведения. Благо в этот момент никого в зале не было. Правда, без жертв совсем не обошлось. Мясника затянуло в мясорубку.

– Электрическая? – спросил мужчина и схватился за поручни кресла.

– Что «электрическая»? – не понял Игорь.

– Мясорубка. Электрическая?

– Ну да! – Игорь все еще не понимал, к чему клонит дядька. Но, не дождавшись объяснений, спросил: – Что ты думаешь?

– Он вернулся.

– Дядька, ну перестань ты говорить загадками. При чем здесь электрическая или нет, и кто вернулся?

Фролов поднял мокрые от слез глаза на племянника:

– Электрик вернулся.

* * *

Пашка пришел последним. Ребята уже сидели за столиком справа от входа. Каждый занимался своим делом. Маша мяла салфетку, Серегу Монова мелко трясло, Светка, как всегда, была обворожительна, но Паше впервые за то время, что он начал обращать на нее внимание, было не до этого.

– У меня вчера отца в реанимацию забрали, – вместо «здравствуйте» произнес Паша.

Света подняла на него печальный взгляд:

– Что с ним?

– Говорят, током ударило.

Они снова замолчали.

– Двадцать лет электриком, и чтоб такое…

– Бывает, – протянул Сергей.

– Послушайте, ребята, с нами что‑то происходит. – Маша уже рвала салфетку на тоненькие полоски.

– Да ну! И что именно? – Язвительный тон Сергея, казалось, никто не заметил.

– После вызова духа с нами начали происходить странные вещи. Соню убивает током, так? Так. Сажают Паровоза. Ваську затягивает в мясорубку. Стас надел на голову телевизор. И, наконец, отец Пашки…

– Стоп! А про Ваську откуда? – спросил Юрка.

– Я подслушала разговор вон тех официанток, – она показала на двух девушек, сидящих за столиком у бара. – Ему полруки оттяпало.

– Охренеть… – протянул Юра.

– Да при чем тут?.. Отец Пашки что, тоже с нами духа вызывал? Да с нами тогда даже Пашки не было! – Сергей злился на ребят, а еще больше на себя за то, что покинул свой уютный мирок и побежал за юбкой.

– Да, но смотри, все несчастные случаи связаны с электроприборами.

– Ладно, Соня, Васька, Стас и даже Пашкин отец, но где здесь Паровоз? Я что‑то не вижу его в этом списке… Ах да, его приговорят к высшей мере и посадят на электрический стул. Так?

– Дурак.

– И правда, зачем ты так? – подал голос Юрка. – Тут надо подумать.

– Да что тут думать?! Вы что, не понимаете?! – Сергей вскочил с места. – Вы! – Он начал тыкать пальцем в каждого. – Вы все! Неудачники! Все! Неудачи липнут к вам, как… – Монов отскочил от стола, будто боялся заразиться от них этими самыми неудачами. – Они липнут к вам, как дерьмо к подошве кроссовок. – Он отходил медленно к выходу. – И сколько ни мой их, частичка… маленький, ничтожный кусочек забьется в какую‑нибудь трещинку и будет вонять. – Он снова ткнул пальцем в друзей. – Вонять! – И вышел из кафе.

– Что это было? – спросил Дима.

– Сиди, мелюзга. – Света встала и пошла за Сергеем.

– Я не узнаю сестренку, – Дима округлил глаза. – А этот, похоже, с катушек слетел.

– Ладно. Что нам теперь делать? – Маша разорвала салфетку и принялась за новую. – Похоже, Сергей прав: мы неудачники.

– Эй‑эй, стоп! – выкрикнул Дима. – Говори, пожалуйста, за себя. Все не так сложно. Дядя Семен попал в замес по работе. Наверное, нет ни одного электрика, которого хоть раз в жизни не ударило бы током. Дядя Семен… Прости, Пашка. В общем, он работает с электричеством. Это несчастный случай. Васька – то же самое. Несчастный случай на работе, не более. Стас? Ну, перепил пацан. Что‑то померещилось, и… А кто‑то вдобавок хреново прикрутил «плазму».

– Ну, а как же Паровоз? – спросила Маша.

– По этому отмороженному электрический стул давно плачет. Он мог запросто замотать эту девку в гирлянду и включить.

– Не говори о нем так!

– Да ладно тебе, Машка! Он же реально отмороженный, – произнесла Ольга. – Помнишь, в прошлом году он избил двоих парней? – Оля подождала, когда Маша кивнет. – Он хотел их повесить.

– Откуда ты знаешь? – язвительно спросил Юра.

– Я была тогда с ним.

Юрка пожалел, что задал вопрос. Она была с ним. Кто бы сомневался? Юра теперь даже и не удивился бы, если бы узнал, что она была с каждым из его друзей.

– Нет, – продолжила рассказ Оля, – они, конечно, получили по заслугам. Они хотели унизить его при мне. Их было трое, но один убежал, когда понял, что два его товарища повержены. А Паровоз буквально свихнулся. Если бы вы видели его глаза! Он молча поволок первого к турнику, а второй… Я видела, что он смотрит, как его товарища вешают, но он лежал как парализованный. Я еле отговорила Володю от…

– Наведения порядка, – произнес Пашка.

– Да. А откуда ты знаешь?

– Мой отец работал с ним год назад. Он заметил, что у Паровоза очень развито «повышенное чувство справедливости». Им как‑то не выплатили зарплату – мол, не хватает одного из светильников ценой в зарплату всей бригады. Так Паровоз, сказав: «Пора наводить порядок», пошел один в вагончик к начальству. Что он там с ними делал, никто не знает, кроме него и трех придурков, возомнивших себя начальниками, но вышел он в тот день с зарплатой для всех.

– Ладно, это все хорошо. Но скажи мне на милость, в чем, по‑твоему, проявлялась справедливость в случае с гирляндой? – съязвил Юрий.

– Может, девица его хотела унизить? – предположила Оля.

– Перед елкой, что ли?

– Ну, мало ли…

– Послушайте, – произнес Дима. – Раз вы говорите, что дядя Семен не участвовал в вашем сеансе, то тогда… Смотрите, если брать за центральную фигуру Паровоза. – Дима взял бутылочку с уксусом и поставил на стол. – Девица. – Рядом встала бутылочка с растительным маслом. – Дядя Семен. – Солонка. – Вася. – Перечница. – Стас. – Зубочистки. – Все они связаны с Паровозом. Девица – его подруга. Вася – друг. Дядя Семен с ним работал. Из нас всех с ним больше всех общался Стас. Вуаля. – Дима развел руками.

– Что «вуаля»? – взвилась Маша.

– А то! Поздравляю вас, ваши кроссовки чистые. От вас не воняет.

* * *

Монова все еще трясло от страха, напряжения и злости. Выйдя из кафе, он разругался со Светкой, как ему казалось, навсегда. Да и черт с ними! Клал он на эту похотливую сучку и ее друзей‑неудачников. Единственное, чего он боялся теперь, так это успел ли он подхватить от них эту болезнь, эту заразу. Он искупался (будто это могло помочь). Но даже если теплый душ не смыл все неудачи, подхваченные им в компании бывших друзей, то хотя бы немного легче стало. Злость угасала, страх был забыт. Когда Монов сел за компьютерный стол, он забыл о Паровозе, мясорубках и неудачах.

Игра «Зона 51» была его любимой. Отстрел монстров и мертвецов поглощал все его внимание. Он буквально жил там, по ту сторону монитора. Чувствовал кожей холод бетонных стен коридоров, жар излучателей. Полная ассоциация собственного «я» с бойцом, коим, по сути, он и являлся (игра велась от первого лица).

Часам к семи вечера Сергей заметил, что его боец не поддается контролю. Он совсем не слушался мышки. В короткие моменты во время перехода между этапами игра переключалась, и боец шел до дверей лифта сам, но потом, когда начинался следующий этап, все возвращалось к первому лицу и управлялось игроком. Сейчас этого не произошло. Боец, черт бы его побрал, жил своей жизнью. Был ли это сбой мышки или комп завис, Сергей не знал, но у героя игры пока все шло нормально. Монову не нравилось, что он не участвует в игре, будто кто‑то по Сети подключился к его компьютеру и теперь играл, а Сергей следовал за героем по темным коридорам «Зоны 51», как хвостик. Сейчас происходило что‑то наподобие просмотра фильма или наблюдение за игрой кем‑то другим.

Только после очередного сохранения Монов решил поменять мышь и перезагрузить систему. Надежда, что он вернется в Зону, была, если, конечно, не глючила сама игра. Но чуда не произошло. Игра началась с последнего сохранения. Что само по себе было очень странным. Сережа не дотронулся ни до одной клавиши. Игра загрузилась, и гребаный солдат побежал по коридору. Кино продолжалось. Но оно стало несколько интересней. Если раньше персонаж игры уверенно бежал, на ходу отстреливая мутантов, то теперь он шел, насторожившись. Штурмовой винтовки не было ни в руках, ни на плече.

Боец остановился у двери, обитой дерматином (это была еще одна странность – в мире американской Зоны присутствовал антураж советской эпохи), достал пистолет и вошел в небольшую комнату четыре на три. Из‑за солдата Сергей плохо видел, но ему показалось, что у противоположной стены кто‑то шевелится. Когда включился свет, боец отпрянул. У стены действительно стоял человек. Он, повернувшись к входу спиной, что‑то выцарапывал на цементной штукатурке. Сережу удивил инструмент, которым новый персонаж игры выводил каракули. Предмет походил на короткое копье, на конце которого была привязана веревка. Или не веревка? Монов пригляделся и увидел, что это был электрический шнур, подходящий к розетке в углу комнаты. Веревку же не втыкают в розетку, ведь правда?

Лысый человек закончил писать и повернулся к «гостю».

Дата добавления: 2015-05-06