ЧАСТЬ II 13 страница

Ханичайл в ужасе смотрела на Гарри.

– Именно так, дорогая. Сексуальная маленькая Анжу. – Он рассмеялся. – Осталась еще одна девочка Маунтджой, и можно сказать, что я поимел их всех. Представляю, какой великолепной будет на мне Лаура, имея такой опыт в седле. И во всяком случае, любая из них гораздо лучше, чем ты, моя дорогая Ханичайл.

Ханичайл встала, расправила шифоновую юбку и посмотрела на мужа презрительным взглядом.

– Мне следует убить тебя, Гарри, – сказала она. – Все говорили, что ты плохой человек, и были правы. Как я могла подумать, что ты рыцарь в сияющих доспехах, прискакавший спасти меня?

Ханичайл сорвала с пальца кольцо с огромным бриллиантом и бросила его на пол.

– Вот что я думаю о так называемом «сердце, полном любви», Гарри. И о тебе. Ты не достоин грязи под ногами таких людей, как Том, лорд Маунтджой, Билли Сакстон и Алекс Скотт. Ты гроша ломаного не стоишь.

Гарри посмотрел на кольцо, сверкавшее в свете люстры на белом ковре, затем на Ханичайл.

– Куда ты собралась? – крикнул он, увидев, что Ханичайл уходит.

Она не ответила и, быстро взбежав по лестнице в свою комнату, сорвала с себя красивое шифоновое платье и бросила его на пол. Затем переоделась в блузку и юбку, схватила жакет и сумочку и, поняв, что она не знает, куда идти, медленно опустилась на кровать. Она даже не знала, куда ей бежать.

Зарывшись лицом в подушку, Ханичайл, чувствуя себя несчастной, думала, что делать дальше. Рядом с ней на подушке лежал мишка, которого в детстве подарил ей отец, и она, протянув руку, погладила его по морде. У него не было одного уха, и Элиза на протяжении многих лет чинила его, но он все еще связывал ее с отцом, человеком, которого она никогда в действительности не знала и по которому тосковала.

Вздохнув, Ханичайл встала и спустилась по лестнице вниз. Гарри со стаканом в руке поджидал ее в холле.

– Что насчет обеда у Джеймисонсов? – спросил он с мрачным видом.

– Можешь идти, Гарри, – ответила Ханичайл, направляясь мимо него к двери.

– Я не могу идти туда один. Они ждут нас обоих.

– Тогда откажись. Скажи, что я больна.

Гарри грубо схватил жену за плечо:

– Куда ты собралась?

– Гулять.

Ханичайл открыла дверь и быстро сбежала вниз по лестнице.

– Можешь не возвращаться домой! – крикнул вслед ей Гарри.

– Не вернусь, – ответила Ханичайл сквозь стиснутые зубы и быстро зашагала по улице.

Она прошла, казалось, много миль, уговаривая себя, что ни за что не позвонит Алексу. Она сама обрекла себя на этот брак и сейчас сама должна развязаться с ним. Она подумала о Гарри, который переспал с Анжу, и поняла, что это правда. Она думала о том, куда ей идти и что делать. Она знала, что будущего с Алексом у нее нет.

Было уже поздно, когда Ханичайл завернула в кафе-автомат. Она налила себе чашечку кофе и села за маленький столик в углу, рассматривая посетителей. Они выглядели уставшими и ели в одиночестве свою дешевую пищу. Она была не к месту здесь в своих модных жакете и юбке, и впервые с момента, когда узнала о нефти, Ханичайл почувствовала себя богатой.

Она мысленным взором окинула всю свою прошлую жизнь, вспомнив ежедневный оскал бедности, ее однообразие и то, с какой надеждой встречала каждый новый день, и как эта маленькая надежда быстро исчезала, и как ей приходилось много работать, чтобы поддерживать ранчо. И затем она подумала о Гарри, бросавшем на ветер с трудом заработанные деньги, просаживая их в карты.

Ханичайл стиснула от злости зубы: она решила, что разведется с Гарри; она откупится от него выгодным соглашением. Если он откажется, она дойдет до Верховного суда и вернет обратно свое наследство.

Наконец она оценила власть денег. Сейчас она могла сделать то, что отец ждал от нее. Она создаст фонд Маунтджой, чтобы дать образование детям, которые подобно ей, имеют мечты и идеи, но никаких средств для их осуществления; она построит больницы, чтобы помогать нуждающимся женщинам. В мире так много всего, что можно сделать за деньги, и сейчас у нее есть цель в жизни и она полна решимости много работать, чтобы достичь ее.

Как всегда, на ум ей пришел Алекс. Визитка с номером его телефона и адресом, казалось, прожигала ей дыру в сумочке. Она посмотрела на телефонную будку на углу: ей всего-то нужно набрать его номер. Но из этого не выйдет ничего хорошего. Алекс дал ей ясно понять, что у них нет будущего.

Подойдя к автомату, Ханичайл налила себе вторую чашку кофе и села за столик, наблюдая, как входят и уходят посетители, размышляя о том, как отделаться от Гарри.

Анжу, как обычно, скучала. Она была в своей комнате в «Сент-Реджис» на Пятьдесят восьмой улице. Лорд и леди Малветт уехали на уик-энд за город; ей было легко убедить их, что она встретила старую подругу своей матери и что с ней ничего не случится. Но сейчас, когда ей удалось прибегнуть к своему обычному побегу, все пошло плохо.

Мужчина, с которым она познакомилась на борту лайнера и с которым условилась о свидании, позвонил и сказал, что к нему неожиданно приехала невеста и их встреча не состоится. Анжу даже не знала, что у него была невеста; она только знала, что он богат и подходящий жених. Она подумала, что если когда-нибудь решит выйти замуж, то это будет мужчина, похожий на него. Или похожий на неуловимого Алекса.

Анжу сняла трубку и набрала номер телефона Алекса. Гудки раздавались до бесконечности, но никто не снял трубку. Наконец она бросила трубку, решив, что он за городом с какой-нибудь знаменитой женщиной.

– Merde, oh merde, – повторяла она, сердито расхаживая по комнате.

Она была в Нью-Йорке одна и свободна, но была вынуждена сидеть в номере, словно дама, оставшаяся на балу без кавалера.

Анжу посмотрела на часы: почти половина одиннадцатого. Она подумала о Ханичайл и Гарри. Если они выезжали на обед, то сейчас им самое время вернуться домой. Она не будет звонить, потому что Ханичайл снова может бросить трубку. Она поедет прямо туда, и им придется ее впустить. Она скажет Ханичайл, что искренне сожалеет, и напомнит о том, что они, в конце концов, кузины, а кто старое помянет, тому глаз вон. И возможно, ей удастся уговорить их взять ее в ночной клуб. Анжу быстро переоделась в желто-зеленое вечернее платье из мягкого джерси на тонких бретельках, красиво облегавшее фигуру, расчесала рыжие волосы, которые каскадом падали ей на плечи, сбрызнула себя любимыми духами и надела на шею изумрудное ожерелье, которое подарил ей лорд Маунтджой. Надев накидку и взяв вечернюю сумочку из крученой золотой нити, Анжу еще раз оглядела себя в зеркало и осталась довольна. Швейцар вызвал для нее такси, и через несколько минут она уже ехала на Бикмен-стрит.

Гарри лежал на софе в гостиной, когда в дверь позвонили. Он ждал, что горничная откроет ее, но тут вспомнил, что у нее выходной. Сердито ворча, он поднялся с софы, сунул ноги в ботинки и пошел открывать дверь.

– Господи, – вымолвил он, уставившись на Анжу. – Что привело тебя сюда?

– Я пришла с визитом к Ханичайл и к тебе, Гарри. Ты не пригласишь меня войти?

– Пришла заглаживать свои грехи? – процедил он. Анжу рассмеялась. Она положила свою вечернюю сумочку на столик в холле и сбросила накидку.

– Полагаю, что Ханичайл все рассказала тебе? Об Алексе?

– Конечно, рассказала, глупая девчонка. Если бы она этого не сделала, я бы не был сейчас здесь. Каким-то образом я перед тобой в долгу за такую удачу.

– Конечно, в долгу, Гарри. И взамен я хочу, чтобы ты оказал мне маленькую услугу.

Гарри удивленно поднял брови.

– Только маленькую услугу, Анжу. Господи, как, должно быть, изменилось время.

– Лорд Маунтджой не знает, что произошло между нами. Он думает, что я провожу все свое свободное время с Ханичайл. Он наказал мне узнать все подробности жизни Ханичайл.

– Ты разговаривала с ней?

– Днем. Она бросила трубку.

Гарри отрывисто рассмеялся:

– Интересно почему?

– Я сказала ей, что приехала попросить у нее извинения. И я действительно намеревалась сделать это. Конечно, в то время мне не было ее жалко. Я считала глупым, что она не добивается Алекса, желая его так сильно. Я считала ее ханжой, полной девичьих идеалов. Порядочность сгубила ее. Кстати, а где Ханичайл?

Анжу выжидательно посмотрела на Гарри. Он налил джин и вермут в дорогой хрустальный стакан, добавил оливку и протянул Анжу.

– Ушла, – ответил он, пожимая плечами. – Она ушла от меня. Ушла в ночь, даже не попрощавшись.

Глаза Анжу расширились от удивления.

– Ты хочешь сказать, что она бросила тебя?

– Если кратко, то да, дорогая. К лучшему это или к худшему, но я ничего для нее не значу. Полагаю, что она вернется на это отвратительное ранчо в Техас.

Анжу оглядела роскошную комнату с дорогими картинами на стенах и маленькими безделушками на столиках и полках.

– На то самое ранчо, которое позволяет тебе жить в роскоши, n'est се pas, mon cher Гарри? Разве ты не помнишь поговорку «Не кусай руку, которая тебя кормит»?

– Не желаю даже слушать об этом, – ответил Гарри с усмешкой, – к тому же я сейчас богат. Богат по праву, как говорится. Я получил долю в пятьдесят процентов от нефтяных владений нашей маленькой Ханичайл. А это делает меня, моя дорогая Анжу, действительно очень богатым человеком.

Анжу, потрясенная, смотрела на Гарри во все глаза.

– Ханичайл дала тебе пятьдесят процентов от своей нефти? Мой дорогой Гарри, ты определенно должен мне гораздо больше, чем маленькое одолжение. Ты должен мне чертовски много. Если бы не я, ты продолжал бы спать с женщинами, чтобы жить, и играть в карты, чтобы платить по счетам. Думаю, что ты мало изменился, иначе почему бы Ханичайл ушла от тебя?

– Мне все равно. А ты можешь иметь все, что твоей душе угодно. – Гарри пересек комнату и поднял с ковра бриллиантовое кольцо, которое бросила Ханичайл. – Смотри, – сказал он, демонстрируя Анжу кольцо. – А как насчет этого?

Анжу выхватила кольцо из его рук и поднесла его к свету.

– Оно потрясающее, – сказала она, испытывая благоговейный трепет.

– Забери его, – небрежно сказал Гарри. – Ханичайл оно больше не нужно.

Улыбаясь, Анжу надела кольцо на палец. Она знала, что оно стоит целое состояние. Подойдя к патефону, она поставила пластинку, затем вернулась к Гарри и прильнула к нему:

– Потанцуй со мной, Гарри, дорогой.

Он заключил Анжу в объятия, и они стали танцевать, едва двигаясь. Он водил рукой по ее голой спине.

– Какая гладкая, – шептал он. – Какая сексуальная. – Наклонив голову, он поцеловал Анжу в шею, вдыхая запах духов. – Мм... Анжу!

Подняв голову, Анжу поцеловала Гарри в губы, засунув язык ему в рот.

– Мм... – промычал он снова. – Сдается мне, что ты хочешь отблагодарить меня, Анжу.

– Я хорошо воспитанная молодая леди, и меня учили всегда благодарить за подарки.

Смеясь, она просунула руку ему под мышку, и они стали медленно подниматься по лестнице, останавливаясь на каждом шагу для поцелуев.

Было раннее утро, когда Ханичайл вернулась домой. Она всю ночь просидела в кафе-автомате, думая о своей жизни и своем будущем, а потом шла домой пешком.

Она чувствовала себя измученной, у нее болели ноги. Открыв дверь, она вздохнула и вошла. В гостиной горел свет, и она решила, что Гарри дома. На столике в холле лежала золотая вечерняя сумочка.

Ханичайл подошла ближе и посмотрела на нее. В этот момент она уловила запах духов: острый, тяжелый, который она так хорошо знала. С чувством дежа-вю она стояла в холле, прислушиваясь, но в доме было тихо. Сердце Ханичайл ушло в пятки, когда она медленно поднялась по лестнице и открыла дверь в спальню.

Она отпрянула от двери и застыла, охваченная ужасом. У ее ног лежал растерзанный мишка, весь в крови. А там, где должна была быть голова Гарри, зияла красная дыра. Его кровь и мозги были повсюду: на белом шелке постели, на стенах, на ковре.

В ужасе Ханичайл бросилась вниз по лестнице и выскочила на улицу. Она бежала не разбирая дороги; только заметив на углу телефонную будку, она остановилась, трясущимися руками вынула из сумочки монету и визитку с номером телефона Алекса.

Он сразу ответил.

– Гарри мертв! – прокричала в трубку Ханичайл. – Алекс, пожалуйста, ну пожалуйста, помоги мне.

Глава 35

Пентхаус Алекса на Пятой авеню выходил окнами на Центральный парк. Он был светлым, просторным, обставленным итальянской антикварной мебелью и с полами из плитки: скорее фермерский дом в Тоскане, чем апартаменты на Манхэттене.

Ханичайл, свернувшись калачиком, лежала на софе, онемев от ужаса. Алекс дал ей выпить бренди и долго держал в объятиях, пока она наконец не пришла в себя и не рассказала, что случилось.

– Совершенно очевидно, что полиция заподозрит тебя, – произнес в задумчивости Алекс. – Я сомневаюсь, что они поверят, что ты часами кружила по улицам, а затем пила кофе в кафе-автомате в то время, как Гарри убивали. Этого недостаточно для алиби.

Ханичайл смотрела на Алекса глазами, расширенными от ужаса.

– Но я не убивала Гарри, – заплакала она. – Они должны мне поверить.

– К сожалению, правда не дается легко. Ее надо доказать. Для того, чтобы у тебя было алиби, Ханичайл, тебе нужен свидетель.

Алекс сел рядом и взял Ханичайл за руки.

– Я знаю, что ты не убивала Гарри, дорогая. – Он погладил ее по голове и нежно коснулся губами лба. – Я знаю выход из положения, но ты должна довериться мне.

На следующее утро газеты пестрели заголовками:

«Наследница Маунтджоя допрашивается по обвинению в убийстве своего мужа. Утверждается, что она провела ночь с промышленным магнатом».

Анжу прочитала это, закрывшись в своем номере в «Сент-Рейджис». Дрожа от ужаса, она, обхватив себя руками, металась по номеру, словно зверь в клетке.

Она отчетливо помнила, как, разозлившись, выскочила из постели Ханичайл и с отвращением посмотрела на Гарри, уже храпевшего на другой стороне кровати. Он выпил слишком много, и от него не было никакой пользы. Он долго с ней возился, но у него так ничего и не получилось. Наконец, потеряв терпение, Анжу сказала:

– Пошел ты к черту, Гарри. Если ты не можешь заниматься любовью, тогда оставь меня в покое.

– Извини, старушка, – сказал он, повернулся к ней спиной и сразу заснул.

Она подняла мишку Ханичайл и запустила им в Гарри. Игрушка упала на подушку рядом с его головой; Гарри что-то промычал и натянул на голову простыню.

– Спи с этой игрушкой, глупый англичанин, – сказала Анжу со злостью. – На большее ты не способен.

Собрав свою одежду, она ушла в ванную комнату и, захлопнув дверь, включила душ. Она стояла под струей горячей воды, желая смыть со своего тела прикосновение жадных рук Гарри, и смотрела на бриллиантовое кольцо на пальце. Она повернула кольцо к свету и подумала, что пока не следует разрывать отношения с Гарри. Он слишком обязан ей, и она может с него много чего поиметь.

Анжу вышла из душа и вытерлась мягким полотенцем. Затем тщательно оделась и, поискав свою сумочку с пудрой и помадой, вспомнила, что оставила ее в холле. Вздохнув, она провела по носу пуховкой Ханичайл, надела накидку и открыла дверь. Анжу едва не закричала, увидев кровавую сцену. В этот момент она подумала, что если бы осталась в постели с Гарри, то и сама лежала бы сейчас в луже крови с отстреленной головой. От ужаса по телу Анжу пробежала дрожь, и, подобрав подол платья, она сбежала по лестнице и выскочила на улицу, захлопнув за собой дверь.

Она бежала подальше от ужасного дома на Бикмен-стрит, затем остановила такси и дрожащим голосом назвала адрес.

Анжу подошла к окну и стала смотреть на проезжающие мимо машины, на людей, спешивших по своим обыденным делам. Только для нее этот день стал совершенно другим.

– Что я наделала? – прошептала она. – Господи, что мне теперь делать?

Сидя на террасе в апартаментах Алекса, Ханичайл снова и снова перебирала в мыслях события прошлой ночи. Она старалась вспомнить все до мельчайших подробностей. Сумочка Анжу! Ханичайл видела ее на столике в холле. Значит, Анжу была у них, должно быть, она и застрелила Гарри.

Алекс спас Ханичайл. Он сказал в полиции, что она провела ночь с ним. Его адвокат доказал, что она не имела ружья и что никаких ружей в доме не было найдено. Она была с мистером Скоттом в то время, когда сэр Гарри был убит. У полиции не было никаких свидетельств против Ханичайл, и они были вынуждены ее отпустить.

В дверь позвонили, и Алекс открыл ее. Анжу бросилась мимо него в гостиную.

– Где она? – закричала она. – Где Ханичайл?

Ханичайл, не веря своим глазам, смотрела на Анжу.

– Как ты посмела прийти сюда? Как ты посмела после того, что сделала? – кричала она.

– Это неправда! – крикнула в ответ Анжу, схватив Ханичайл за руку.

– Я знаю, что ты была там. На этот раз ты зашла слишком далеко. Ты застрелила Гарри. Почему? Почему ты это сделала?

– Это неправда, клянусь. Я действительно была там. Я пришла, чтобы просить у тебя прощения. Я хотела, чтобы мы снова стали друзьями. Клянусь, что я пришла туда не для того, чтобы увидеться с Гарри.

Наблюдая за ними, Алекс качал головой. Анжу снова просила прощения, и он готов был поспорить, что на этот раз она получит его.

Громко рыдая, она упала на колени, цепляясь за юбку Ханичайл.

– Все произошло так неожиданно. Мы легли в постель... затем я ушла в душ. Гарри спал. Мне показалось, что я слышу шум, но вода струилась так громко, что мне трудно было все ясно расслышать. И кроме того, как говорят, если ружье с глушителем, то оно почти не издает звука. Это как удар по теннисному мячу. О, Ханичайл, это был такой ужас! Я вышла из душа... повсюду кровь, мозги Гарри, и на полу твой мишка. Я посмотрела на Гарри и подумала, что если бы я была рядом, то могла быть тоже убита. Все это промелькнуло у меня в мозгу в какую-то долю секунды, – продолжала Анжу. – Затем до меня дошло, что убийца может все еще находиться в доме. И я убежала. Я бежала и бежала... – Анжу умоляюще посмотрела на Ханичайл. – Я не собиралась спать с Гарри, просто так получилось. О, Ханичайл, ты знаешь, какая я плохая, – рыдала она. – Почему, ну почему я делаю подобные вещи?

Ханичайл тоже вздохнула: если бы она знала ответ.

Анжу, все еще стоя на коленях, цеплялась за юбку Ханичайл и продолжала рыдать.

– Пожалуйста, поверь мне. В кои веки я говорю правду. Я лжива, болтлива и увожу чужих мужей. Но я не убийца.

Сердце Ханичайл растаяло. Вздохнув, она убрала волосы с лица Анжу. Она была в таком отчаянии, что Ханичайл не могла продолжать ненавидеть ее.

– Все хорошо, Анжу, – сказала она. – Я верю тебе. Они сели на софу, обнимая друг друга, оплакивая Гарри и себя.

Алекс позаботился обо всем. Он посадил отчаявшуюся Анжу на «Пен-Эм-Клиппер», вылетающий днем в Лондон, затем позвонил лорду Маунтджою и рассказал ему о трагедии. Затем добавил, что его адвокат представляет интересы Ханичайл, и он уверен, что она не будет впутана в это дело. Он несет за нее полную ответственность. Ханичайл ни в чем не виновата.

Маунтджой, казалось, был ошарашен случившимся.

– Конечно, Ханичайл этого не совершала, – сердито ответил он. – Мы, Маунтджой, никого не убиваем, за исключением врагов на поле битвы. Вы можете сказать этим нью-йоркским бобби, что лозунг нашей семьи – «Доблесть и честь», и если они хотят, чтобы я приехал и продемонстрировал им это, то я готов. А сейчас, когда вы скомпрометировали мою девочку, Скотт, я ожидаю, что вы поступите благородно по отношению к ней.

Полиция была сбита с толку: видимых мотивов для убийства Гарри не было. Алекс вспомнил, что сказала Анжу: если бы она была в постели рядом с Гарри, то, по всей вероятности, застрелили бы именно ее.

Он вспомнил, что волосы Гарри были такими же светлыми, что и у Ханичайл, и что в спальне было темно. В полиции сказали, что Гарри с головой был закрыт простыней и что лежал спиной к убийце. Может, убийца обознался? Или намеревался убить их обоих?

Но зачем кому-то понадобилось убивать Ханичайл? Алекс знал, что ответом на такой вопрос обычно были деньги и что человеком, который мог желать ее смерти, был Джек Делейни, который до сих пор считается законным отчимом Ханичайл. После ее смерти он мог наконец прибрать к рукам ранчо Маунтджой и нефтяные деньги.

Он позвонил своему адвокату, рассказал ему, кого подозревает, и попросил навести справки о Делейни. Он сказал, что Ханичайл останется жить в его апартаментах, а он сам снимет номер в «Пирре». Затем он нанял круглосуточную охрану нести дежурство у ее двери.

Абрамс связался с ним на следующий день. Джек Делейни продолжал жить в большом доме в Хьюстоне. Только сейчас он уже был конгрессменом. Расследование ФБР не установило его связи с мафией. Он уже много лет делает щедрые пожертвования в местную казну демократов, и его избрали конгрессменом четыре года назад. Он ведет жизнь богатого человека, хотя никто не знает, откуда у него деньги. Говорят, что он метит в сенаторы и даже в кандидаты в президенты.

– Делейни – важная шишка, – сказал Абрамс. – У него сильная поддержка, и он выглядит преуспевающим человеком, и вряд ли у него был мотив для убийства. К тому же у него железное алиби в ночь убийства Гарри.

«Так же, как и в случае с Роузи», – вспомнил Алекс. Он продолжал думать, что Делейни был виновен.

На следующий день полиция сообщила, что обнаружила отпечатки ног, ведущие в цокольный этаж. Вероятно, кто-то пытался открыть замок. Похоже, что убийца был мужчина, возможно, это был грабитель, который предполагал, что дом пуст, и в панике выстрелил, когда увидел Гарри. Алекс хотел надеяться, что это все так и было.

Он знал, что в его отношениях с Ханичайл настало время правды. Они уже сожгли за собой мосты так публично, что нечего было осторожничать. Теперь весь мир считал их любовниками.

Он отправил женщину помочь Ханичайл уложить вещи и приказал, чтобы его личный самолет был готов и ждал в аэропорту. Этой же ночью они летят через Атлантику в Рим.

Глава 36

Лорд Маунтджой вызвал Суэйна к себе.

– Вы бывший сотрудник Скотленд-Ярда, – сказал он. – Что вы думаете об убийстве Гарри? Конечно, моя девочка не могла сделать этого, об этом не может быть и речи, – добавил он. – Но кто мог застрелить Гарри Локвуда? И почему? Он, конечно, был негодяем, но люди не убивают друг друга только из-за этого.

– Мне кажется, ваша светлость, что нью-йоркские детективы пошли по ложному пути, – ответил Суэйн. – Они думают, что сэра Гарри застрелил грабитель, а я полагаю, что в действительности мишенью была мисс Ханичайл. Из своего опыта знаю, что в основе каждого убийства лежат либо деньги, либо секс. А она очень богатая молодая женщина.

– В данном случае скорее всего деньги, за которыми кто-то охотится. Но кто их унаследует в случае ее смерти? Конечно, это буду не я. Возможно, те люди, с которыми она жила на ранчо? – Лорд Маунтджой отрицательно покачал головой. – Нет, это не они. Они вырастили ее, и девочка о них высокого мнения.

– По моему убеждению, сэр, нам надо искать человека из ее прошлого; возможно, того, кто был связан с ее матерью. Из того, что я о ней слышал, она была весьма экстраординарная женщина. У нее был второй муж, отчим Ханичайл. И я случайно узнал, что он человек, которого она ненавидит. Эту информацию я получил от мисс Лауры, сэр.

– В самом деле? – Лорд Маунтджой выглядел очень удивленным. Он снова спросил себя, почему он никогда не знает, что происходит под крышей его дома.

– Держите это дело под контролем. Договорились? Мне не нравится, что кто-то охотится на мою девочку. Совершенно не нравится. Я хочу, чтобы она была защищена. Вы меня поняли?

– По-видимому, она сейчас в Италии с мистером Скоттом, – сказал Суэйн, стараясь говорить как можно деликатнее. – Уверен, что он хорошо защитит ее, ваша светлость.

– Полагаю, что вы правы, – мрачно согласился Маунтджой, подумав при этом, что его девочка попала от одного негодяя к другому.

Почему эти женщины не могут найти себе достойного человека и успокоиться? Когда Ханичайл вернется, он проследит, чтобы Скотт сделал из нее честную женщину. Навряд ли они смогут обвенчаться в церкви Святой Маргариты в Вестминстере, когда все о них знают. Возможно, венчание пройдет в маленькой часовне в Маунтджой-Парке, а после этого можно будет устроить хороший прием. Дать им добрые напутствия, и все будет хорошо.

Лорд Маунтджой подумал о свадьбе Лауры с Билли в следующем месяце. Они могли бы венчаться в церкви Святой Маргариты, но Лаура настояла на том, чтобы венчаться в церкви в Суинберне, где поместятся от силы человек пятнадцать. И все-таки у них будет большой прием, куда приедет масса народа. У них с Билли много друзей. Он хороший парень, и они идеально подходят друг другу. Да и он сам очень доволен Лаурой.

Остается Анжу. Бедная девочка вернулась из Нью-Йорка в плохом настроении и в ужасе от всего случившегося. В первую очередь виноват сам Маунтджой, позволивший ей поехать в Нью-Йорк с Малветтами. Бедный ребенок просто не знает, как вести себя в подобной ситуации. Это просто счастье, что ее там не было, когда все случилось. Надо будет посоветоваться с Софи и посмотреть, что можно сделать для Анжу. Ей нужно остепениться, выйти замуж за хорошего крепкого парня, который будет держать ее в руках. Он наградит ее несколькими детишками, чтобы ей было о ком заботиться, и все ее кокетство сразу пройдет. Анжу – красавица, и Маунтджой возлагает на нее большие надежды.

– Это все, сэр? – спросил Суэйн, терпеливо ожидавший, когда старый граф продолжит разговор с ним.

– Что? Ах да, не будем забывать о свадьбе Лауры в Суинберне. Свадебные подарки будут выставлены в Суинберн-Мэнор, и я хочу, чтобы вы позаботились об их сохранности. Договоритесь с местной полицией, чтобы она приостанавливала дорожное движение на время прохождения свадебной процессии.

– Конечно, сэр, непременно об этом позабочусь, – с готовностью ответил Суэйн и просиял: Лаура была его любимицей. – Надеюсь, мисс Ханичайл приедет на свадьбу, и тогда я смогу сразу убить двух птиц одним камнем, образно выражаясь.

– Сможете, – сказал Маунтджой с довольным видом. – Леди Софи и мисс Маунтджой позже согласуют с вами все детали.

– Спасибо, ваша светлость.

Довольная улыбка играла на лице Суэйна, когда он покидал Маунтджой-Хаус. Случай обещал быть очень выгодным, особенно если учесть свадьбу Лауры и расследование убийства сэра Гарри Локвуда. Возвращаясь домой на автобусе, он думал о том, что сможет взять с собой собаку на свадьбу в Суинберн. Он думал и о том, что утрет нос полицейскому департаменту Нью-Йорка, разыскав убийцу сэра Гарри Локвуда.

Глава 37

Алекс вел маленький красивый «бугатти» с открытым верхом по извилистой дороге в рыбацкую деревушку Позитано. Он посмотрел на Ханичайл, сидевшую рядом с закрытыми глазами. Ее волосы трепал ветер. Она была бледной и измученной на вид, но на лице ее играла улыбка.

– Почти приехали, – объявил Алекс, делая очередной поворот.

Ханичайл выпрямилась на сиденье, убрала с лица волосы и посмотрела на прекрасный вид за окном.

Деревушка раскинулась по крутому обрыву; ее маленькие домишки были увиты бугенвиллеей и цветущей геранью; на веревках висело разноцветное белье. Далеко внизу, в заливе, имевшем форму полумесяца, на глади лазурной воды стояла на якоре «Аталанта»; в безоблачном голубом небе парили чайки, а воздух был пропитан запахами дикого тмина, розмарина и моря.

– Я даже вообразить себе не могла, что на земле есть такое красивое место, – произнесла в восторге Ханичайл, вспомнив прочитанные в детстве книги и свои мечты увидеть мир. – Оно великолепно!

– Подожди, скоро ты увидишь «Аталанту», – сказал Алекс с довольным видом. – Она само совершенство.

Два молодых матроса в тельняшках и белых брюках ждали их у лестницы, ведущей вниз, в гавань. Они с восторгом встретили Алекса и весело поздоровались с Ханичайл.

Оставив матросов позаботиться об их багаже, Алекс и Ханичайл, взявшись за руки, спустились вниз по ступеням и зашагали по булыжной дороге вдоль деревушки. Время от времени они останавливались, чтобы полюбоваться балконами с цветущей на них геранью и прочими цветами. Местные ребятишки бежали за ними, крича «буон джорно» и смеясь, преследуемые сворой лающих собак.

В маленькой гавани их ждала «Аталанта».

– Моя гордость и радость, – проговорил Алекс, глядя на свою сверкающую на солнце яхту. – Она у меня уже десять лет, но доставляет мне большое удовольствие.

«Аталанта» была построена в виде клипера: корпус из тикового дерева, с тремя мачтами, острыми обводами и развитой парусностью; команда судна из десяти человек выстроилась в шеренгу, приветствуя Алекса и Ханичайл. Алекс знал их всех по именам. Он пожал каждому руку и представил Ханичайл, затем повел ее осматривать яхту.

Декор судна был четким и простым, без ненужных украшений, и все было в безукоризненном порядке. Палубы из тикового дерева гладкими, как шелк; предметы из меди отполированы до блеска; канаты свернуты в клубки. Капитанский мостик был таким, каким он должен быть на прекрасной яхте: с последними навигационными приборами и морскими картами, аккуратно сложенными в просторные ящики. Нос яхты украшала полированная медная табличка с указанием названия судна; на главной мачте развевался флаг ее владельца.

Главный салон, просторный, с простым кремовым шерстяным ковром, стульями и софами, обтянутыми серо-коричневым льном, с мраморным камином, в теплые летние месяцы украшали букеты простых полевых цветов: крупных маргариток, кукурузных початков и папоротника. В обеденном салоне стоял антикварный сосновый стол на двенадцать мест с обитыми черным льном стульями; на палубе, под синим тентом, стоял другой стол с синими парусиновыми стульями для обедов на свежем воздухе. Все было, как выразилась Ханичайл, само совершенство.

Дата добавления: 2015-05-06