Сентябрь 1936 года

Блэр Атолл, Шотландия

Пенни Георгиос уселась прямо на землю, среди зарослей влажного от росы вереска, и принялась внимательно изучать окрестности в бинокль. Ничего! В загоне для скота – олень‑самец темно‑бурого цвета. Судя по всему, старый, коль скоро местный егерь выбраковал его из общего стада. Пенни любила эти вересковые пустоши, перемежающиеся болотами, в которых, как в зеркале, отражались близлежащие горы. Она любила лежать на траве, укрывшись среди вереска с неизменным биноклем в руках, пытаясь отыскать глазами каменоломню, воображая, что тоже участвует в мальчишеских играх и сейчас ведет скрытое наблюдение за тем, как один из них крадется среди скал, окружающих Блэр Атолл.

Солнце уже поднялось высоко. Куда ни кинь взгляд, везде горы, переливающиеся на свету пурпурно‑лиловыми красками. Они распростерлись во все четыре стороны и напоминали необъятное каменное море со скалистыми уступами, похожими издали на свинцово‑серые волны. Пенни нравилось карабкаться по этим скалам, нравилось бродить горными тропами, взбираться на вершины по осыпающемуся вниз щебню. Помощник местного охотника даже похвалил ее, сказал, что она легка на подъем, а с такими длинными, как у нее, ногами она при восхождении может дать фору любому мужчине. Впрочем, когда Пенни озвучила этот комплимент матери, то эффект оказался совсем не тот, на который она рассчитывала.

– Я растила тебя совсем не для того, чтобы ты лазала по горам в этих отвратительных бриджах! Немедленно ступай и переоденься во что‑нибудь приличное! – строго приказала она дочери.

Увы и ах! Но только в горах Пенни чувствовала себя по‑настоящему свободной. Не надо было думать о докучливых обязанностях, которые вменялись ей, заполняя без остатка все дни: занятия в классной комнате, потом уроки танцев, обязательные посещения парикмахера и прочее. Убегая в пустошь, она ложилась прямо на землю, полной грудью вдыхала в себя терпкий запах вереска и была счастлива, забывая на какое‑то время, что она девочка. Ну и что из того, что она девчонка? Подумаешь! Да она даже стреляет лучше, чем Зан, ее старший брат.

Пора домой! Сегодня у нее только пробная вылазка на природу. Большая часть гостей, приехавших на охоту, вознамерились в течение одного дня успеть все: и лосося наловить, и настрелять по связке куропаток, да еще и оленя подстрелить, если повезет. Разумеется, ее на охоту не взяли. Ведь вечером бал. Все женщины в доме заняты нарядами и подготовкой к танцам. Не говоря уж о том, что сегодня ее старшую сестру Эвадну официально представят родственникам ее будущего мужа, семейству Джефферсонов.

Для Эвадны это второй сезон в свете. Тщетно леди Фабия, их мать, почтила минувшей зимой своим личным присутствием все самые‑самые престижные балы, которые устраивались в течение сезона в фешенебельных особняках обитателей Белгрейвии. И все исключительно ради того, чтобы найти достойную партию для старшей дочери. Но сестре не повезло. В связи с кончиной короля Георга Пятого, ушедшего в мир иной в самом начале сезона, двор пребывал в трауре. Помнится, Эвадна даже настояла на том, что появится на балу, который устроили родители в ее честь, в черном. Это был смелый шаг и к тому же весьма неглупый, так как сразу же обернулся призом в виде Уолтера Джефферсона, молодого дипломата из Министерства иностранных дел. Жених был из приличной семьи и с хорошими связями, но, к глубокому разочарованию матери невесты, он не имел титула. О помолвке сестры официально будет объявлено на сегодняшнем балу.

А потому сегодня все заняты Эвадной и никому нет дела до Пенни. Она уже несколько раз обошла сверху донизу величественный дворец, в котором все стены лестничных пролетов увешаны фамильными портретами многих поколений благородного семейства Мюррей. А какая в доме замечательная библиотека! Все стены заставлены роскошными фолиантами в кожаных переплетах с золотым тиснением. Но сразу видно, что книги эти многократно читаны и перечитаны. Они совсем не похожи на те эффектно‑нарядные томики, которые украшают папин кабинет в Стокенкорте. У папы это действительно украшение, так сказать, деталь интерьера, создающая впечатление чего‑то глубокомысленного. И почему все домашние считают чтение пустой тратой времени? Папа читает только «Файнэншл таймс», мама изредка просматривает дамский журнал «Леди», да и то только тогда, когда занимается поисками прислуги. Эвадна вообще ничего не читает. Она постоянно проводит время с подругами, а Пенни еще слишком юна, чтобы получать удовольствие от веселого щебетания ни о чем. Ах, если бы она была такой же красивой и покладистой, как ее старшая сестра! Тогда бы и мама не злилась всякий раз, когда заставала ее за книгой.

Возвратившись во дворец, Пенни прямиком направилась в библиотеку. Судя по всему, мраморные изваяния Мильтона и Шекспира не пришли в восторг от ее внешнего вида и встретили ее появление с некоторым подозрением. Образование Пенни, которое было возложено на плечи ее гувернантки, бедняжки мисс Френсис, дававшей ей частные уроки, было достаточно скудным, если не сказать больше. Но сейчас Пенни уже исполнилось шестнадцать с половиной лет. Какие могут быть уроки? Девушке ее круга пора заняться серьезным делом: научиться хорошо танцевать, уметь компоновать букеты, немножко рисовать. Пенни страстно мечтала о колледже: у нее с детства было одно тайное увлечение, о котором не подозревал никто из домашних.

Увлечение это зародилось, когда ей было всего семь лет. Все началось с того, что в один прекрасный день их старый садовник Альберт Грегг подарил ей кусок обработанного кремния. Он сказал, что это наконечник от стрелы. Такими стрелами охотились первобытные люди, добывая себе пищу. Помнится, ее страшно взволновало то, что она держит в руках столь древнюю вещь. Ведь наконечник, вполне возможно, насчитывает несколько сотен тысяч лет. С наконечника все и началось. Девочка стала методично перекапывать сад в поисках новых археологических сокровищ. Всякий раз, когда Пенни опаздывала к чаю, являясь домой с головы до ног перемазанная землей, мать впадала в неистовство. Все громы и молнии сыпались на голову бедной няни, повинной в таком вопиюще неряшливом виде своей воспитанницы. Но Пенни, несмотря ни на что, с упорством истинного кладоискателя продолжала вести раскопки. И довольно успешно. Так, на перепаханной пашне она нашла несколько реликтов эпохи римлян: пару глиняных черепков и осколки изразцов. Все найденные сокровища она бережно раскладывала по коробкам из‑под обуви. Однажды ей повезло даже найти монету с профилем какого‑то императора. Какая жалость, сокрушалась девочка, что она не знает латыни и не сможет прочитать, что написано по полю монеты. Ее интерес к археологии превращал обычные прогулки по пожухлым полям Котсуолда в захватывающие путешествия в глубь веков.

Мисс Френсис разрешала ей приводить в порядок свои находки и даже делать зарисовки артефактов в специальном блокноте. Рисунки получались очень убедительными. Пожалуй, это единственное, что Пенни умела и любила: рисовать и чертить тушью и чернилами. Мисс Френсис не раз хвалила свою ученицу за точность изображения и правильность пропорций. «Правда, – добавляла она, – художнице явно недостает воображения».

В библиотеке шотландского замка Пенни обнаружила целую россыпь новых книг и среди них – одну по ее излюбленной теме: «Раскопки прошлого», написанную сэром Леонардом Вулли. Книга изобиловала множеством иллюстраций, на которых подробно изображалось, как ведутся раскопки в таких экзотических странах, как Египет, Персия, Греция. Поначалу у Пенни даже возникло желание попросить у хозяев книжку на пару дней домой, но она тут же представила себе, как мама, застав ее с толстенным фолиантом в руках, непременно скажет презрительным тоном: «Ты просто ненормальная! Разве я тебя для того рожала, чтобы ты выросла синим чулком?» – и отказалась от этой мысли.

«Зачем они меня вообще рожали?» – задавалась она иногда резонным вопросом. В конце концов, у них ведь есть и мальчик, и девочка. Дочь Эвадна и сын Александр. Зачем им еще одна дочка, тем более такая? Какая‑то ошибка природы получилась, не то мальчик, не то девочка. К тому же с воспитанием дочерей сопряжены такие безумные затраты. Их же нужно одевать, вывозить в свет! Не потому ли девочек оставляют без образования? Иное дело – мальчики. Вон Зан учится себе сколько его душе угодно. Это нечестно!

Однажды Пенни удалось уговорить гувернантку свозить ее в Лондон на выставку в Королевскую академию искусств, где демонстрировались фрагменты интерьера Кносского дворца. Там же были представлены репродукции фресок и еще одна забавная вещица – маленькая синяя обезьянка. Позднее Пенни буквально вынудила Эвадну сходить вместе с ней в Британский музей. Она провела там несколько незабываемых часов, бродила как зачарованная по залам античного искусства, любуясь удивительными по красоте вещами, сохранившимися от ушедших навсегда цивилизаций. Эвадна же откровенно скучала среди бесценных сокровищ прошлого и непрестанно зевала. После посещения Британского музея Пенни твердо решила обзавестись читательским билетом в Челтенхеме, ближайшем от их имения городке. Она станет регулярно посещать библиотеку и будет заниматься там тайно ото всех. Очень скоро она воплотила свое намерение в жизнь и перечитала все книги тамошнего собрания, имеющие отношение к древней истории.

А потом случилась неприятность. Пенни забыла вернуть какую‑то книгу и должна была заплатить штраф. Об этом стало известно маме. Та в ярости ворвалась к ней в комнату:

– Что за дела, Пенелопа? Что ты там замышляешь за нашей с папой спиной? Скажи на милость, что нам делать, чтобы выбить эту дурь у тебя из головы?

– Это не дурь, мама! – Пенни впервые решилась на открытый протест. – Я хочу поступить в колледж. И вообще, я собираюсь стать археологом.

Последнее заявление было сделано за общим обеденным столом, и все присутствующие встретили его дружным смехом.

– Не смей мне перечить! – не на шутку разошлась мама. – Девушки нашего круга не работают! Их главная обязанность – стать достойными спутницами своих мужей во имя величия и блага родины. Отец, скажи ей! В твоем возрасте, Пенелопа, я уже была замужем. И за всю свою жизнь я не прочитала ни одной книжки! Пустая трата времени.

Фабия бросила грозный взгляд на мужа, но тот лишь неразборчиво пробормотал что‑то и тут же поспешил отгородиться от всех газетой.

– Дорогая, у нашей младшей на плечах есть своя голова. Позволь ей воспользоваться ею. Если мы начнем ломать девочку, она принесет нам одни несчастья.

Пенни понимала, что отец на ее стороне. Но кто может устоять перед мамой, особенно когда она в ярости?

– Только через мой труп! – сказала, как отрезала, Фабия. – Она должна научиться послушанию. Ты только взгляни на нее! На кого она похожа! Огородная жердь! А ее походка! Я плачу уйму денег за уроки танцев. Но она все равно сутулит плечи. И кожа у нее слишком смуглая! – Мать замолчала, с явным неудовольствием разглядывая Пенни. – Что ж, в ком‑то из наших детей, Филипп, должна была проявиться кровь их греческих предков, не так ли? Сядь прямо, Пенни! Ты слишком худая. Тебе надо немедленно поправиться. Займемся твоим откармливанием.

– Мамочка, я же не рождественский гусь, чтобы меня откармливать. Я и в самом деле хочу поехать сдавать экзамены в колледж. И не надо мне ваших сезонов. Ты же сама говорила, что дебют в свете стоит очень дорого. Вот и подумай, сколько мы можем сэкономить. А на жизнь я себе сама заработаю. Мисс Френсис говорила, что знает одни курсы…

– Внучка сэра Лайонела Делламейна не будет работать! Никогда! – проговорила Фабия, выплевывая из себя каждое слово, будто это порция яда. А потом поднялась из‑за стола, давая понять, что разговор закончен. Она пулей вылетела из комнаты, оставив Пенни в слезах.

– Не повезло тебе, детка! – сочувственно вздохнул отец. – Но мама и правда желает тебе только добра. Всего самого лучшего!

– Это она себе желает всего самого лучшего! – тихонько прошептала Пенни, но так, чтобы никто не расслышал ее слов.

Она прекрасно понимала, что ее мать – самый настоящий сноб. Несмотря на все титулы, которые, вполне возможно, и ведут свое начало от времен Вильгельма Завоевателя, богатство семейства Делламейнов нажито исключительно на банковских операциях и благодаря тому, что дедушка мужа леди Фабии, грек по национальности, весьма преуспел в свое время в заморской торговле и морских перевозках грузов. Разумеется, леди Фабия всячески замалчивала сей факт, а фамилию дедушки произносила исключительно на английский манер, не Георгиос, а Георг. Но вот Пенни – живое напоминание о том, что в жилах их семьи течет греческая кровь: смуглая блондинка с темно‑синими глазами.

Как ни старалась Фабия, но она так и не сумела добиться от мужа одной‑единственной уступки: изменить фамилию. Филипп гордился своими греческими корнями и категорически отказался сделать это. Более того, он постарался, чтобы дети могли разговаривать на его родном языке. Знание греческого сильно помогло Зану во время учебы в Харроу. Пенни переписала себе в тетрадь несколько уроков из его учебников по древнегреческому, но освоить язык самостоятельно ей было все же трудно. Мисс Френсис обучала сестер только французскому, на тот случай, если вдруг девочек определят в какую‑нибудь закрытую школу в Швейцарии.

Раздался звук колокола, извещавший гостей и обитателей дома, что пора переодеваться к балу. Пенни неохотно поднялась с кресла и поставила книгу на полку. Надо обязательно еще раз заглянуть сюда! Наверху, в их комнатах царил беспорядок: все суетились вокруг Эвадны – поправляли ей прическу, придирчиво осматривали макияж. Сестра была ослепительно хороша в своем бальном платье из белого атласа. Настоящая красавица! Глаза горят, щеки разрумянились. Зачем ей румяна и пудра? По всему было видно, что Эффи без памяти влюблена в своего жениха. Свадьба была намечена на весну, и мама уже хлопотала над приданым невесты и ее будущим подвенечным нарядом. Конечно, Пенни будет скучать по старшей сестре, когда та переедет к мужу в Лондон. С другой стороны, появится отличный предлог лишний раз съездить в столицу: погостить у сестры, а заодно и избавиться от докучливой опеки мамы. Не говоря уж о том, чтобы в полной мере воспользоваться всеми теми возможностями, которые предоставит ей жизнь в городе.

– Почему ты не переодеваешься? – Голос матери вернул ее в день сегодняшний. – Кто тебе дал эти ужасные штаны? Ты в них похожа на сорванца с улицы. И вся в грязи, будто карабкалась по каким‑то изгородям. Разве мы успеем привести тебя в порядок до начала бала? Какое счастье, что это еще пока не твой дебют. Дай‑то бог, чтобы к следующему году ты хоть немножко повзрослела и остепенилась! – Мать тяжело вздохнула и указала рукой на дверь. – Ступай за мной! Надо заняться тобой всерьез. Иначе ты кончишь женой фермера.

Мама продолжила чтение нотации и за дверью ванной комнаты, в которую поторопилась юркнуть Пенни.

– Сегодня от тебя требуется немногое, – наставляла мать по другую сторону двери. – Скромно посидишь вместе с другими девушками – и это все. Смотри, наблюдай, учись.

Пенни с головой нырнула в мыльную пену, чтобы хоть на какое‑то мгновение не слышать скрипучего голоса матери. Какое ей дело до того, что хочет мама? Разве родители понимают, о чем мечтает она, Пенни? Только Эффи да няня – вот молчаливые свидетели ее горьких слез и обид. Отец, правда, старается хоть как‑то поддержать ее, но он вечно занят или в отъезде. А что плохого, если она выйдет замуж за фермера? В любом случае она согласится на брак только по любви, а не для того, чтобы осчастливить собственную мать и потешить ее тщеславие.

Огромная бальная зала была залита светом многочисленных люстр. Блики скользили по паркету и отражались в нем. Мужчины в национальных шотландских килтах, в черных бархатных пиджаках, дамы в длинных белых платьях, украшенных кушаками из разноцветной шотландки. Мечи, знамена, портреты на стенах. Волынщики уже загудели в трубы своих инструментов, наполнив все вокруг заунывными звуками национальных мелодий. Сизые клубы дыма от сотен сигарет и сигар медленно поднимались вверх по лестнице, на которой стояла Пенни, созерцая картину всеобщего великолепия.

В центре зала стояли Эффи и ее жених. Сейчас гостей официально уведомят об их помолвке. На пальце невесты сверкало кольцо, украшенное бриллиантами и сапфирами, рассыпая вокруг снопы искр. И такие же искры сыпались из синих глаз Эффи. Воистину, это был ее бал, час ее триумфа и славы. Мама, облаченная в бархатное платье цвета лаванды, с замысловатой прической в виде искусно уложенных локонов, неподвижно замерла неподалеку. Она с нескрываемым восхищением разглядывала собственное чадо и принимала поздравления с величавым видом королевы, снизошедшей до разговора с придворными. Для нее это тоже незабываемый, поистине судьбоносный миг. Слава богу, ее миссия почти закончена: одна дочь выходит замуж.

Наблюдая за происходящим со стороны, Пенни подумала, что, скорее всего, это последний мамин триумф. Уж лично она никогда не согласится пройти через подобный вздор для того, чтобы обзавестись надлежащим спутником жизни. Она прочитала немало книг по биологии и имела неплохое представление о том, как именно выводятся элитные породы животных. Воспитание и уход – вот что главное в деле взращивания будущих рекордсменов стада. Правила игры диктует жизнь, а выезды в свет, приемы, пышные свадьбы – все это пустые забавы, и только.

Она уселась на стул рядом с другими будущими дебютантками. Девочки с трудом сдерживали переполнявшие их эмоции: ножки сами собой притоптывали в такт музыке. Им так страстно хотелось на паркет, туда, где мужественные красавцы в накрахмаленных манишках под бравурные звуки оркестра легко и непринужденно вели своих партнерш в танце. Но этикет есть этикет. Пока скромным воспитанницам элитных школ и пансионов еще нельзя вместе со всеми: кавалеры для будущих дебютанток будут допущены на бал позднее, когда устанет взрослая публика. Это нечестно, снова мелькнула в голове Пенни прежняя мысль. Они тут сидят, вжавшись в стулья, ведут какие‑то скучные и никому ненужные разговоры, а остальные знай себе веселятся.

Мама стояла у нее за спиной. В углу зала, возле камина расположилась группа молодых людей. Они чему‑то громко смеялись. Стаканы с виски поблескивали в языках пламени. Мать небрежно кивнула в их сторону:

– Должно быть, отпрыски лорда Балранноча. Красивые юноши, ничего не скажешь, но совершенно неуправляемые. Мне рассказывали, что их несчастный отец не может найти управу на собственных сыновей, – продолжила леди Фабия, разглядывая молодых людей с таким видом, будто изучает породистый скот. – А вот тот высокий юноша – их приятель. Произношение сразу выдает в нем выходца из колоний. По слухам, мальчишку выгнали из Итона. – Последняя реплика была сказана матерью с особым презрением в голосе. – У лорда Балранноча есть еще один сын, Торквил или Тормод, не помню точно его имени. Но он сейчас в армии. Какая жалость, что их мать умерла так рано. Некому было позаботиться о правильном воспитании мальчиков. Впрочем, надо отдать должное, танцуют они превосходно.

Дама в платье с кушаком из шотландки, примостившаяся прямо за спиной у Пенни, наклонилась к матери и прошептала:

– Фабия, ты что, уже высмотрела среди них кого‑то подходящего для Пенелопы?

Пенни затаилась в ожидании ответа.

– О нет! Пока еще нет! Вот если бы у них была сестра…

– Для твоего Александра? Увы, в их семье одни мальчики. Но вот тот, он самый спокойный среди братьев, думаю, он вполне подойдет для Пенелопы.

Пенни почувствовала, как к щекам прилил жар. Ее охватила ярость. Ну уж нет! Еще не хватало, чтобы ее, словно ненужную вещь, навязывали первому встречному. Сославшись на то, что ей надо в уборную, она тихонько выскользнула из залы. Глоток свежего воздуха, вот что ей сейчас нужно больше всего на свете. Она быстро побежала длинными коридорами, освещенными факелами, по уже знакомому маршруту в сторону библиотеки. В библиотеке было тихо и прохладно. Горели настольные лампы, в камине весело потрескивали поленья, и от него шло такое приятное тепло. «Наконец‑то я одна», – вздох облегчения вырвался у нее из груди, и она подошла к полке, чтобы взять ту самую книгу по археологии, которая произвела на нее столь сильное впечатление. Сейчас она усядется в глубокое кожаное кресло и начнет читать. Какое‑то время ее никто не хватится.

Но тут Пенни заметила лежащий на столе экземпляр газеты «Скоттиш филд», а рядом – каталог выставки керамики из Кносского дворца, которая развернута в музее Ашмола при Оксфордском университете. Оксфорд ведь совсем близко от их дома. Надо попытаться уговорить сестру съездить туда за покупками. А там если постараться, то можно и на выставку попасть: попытка ведь не пытка.

– Неплохо, да?

Пенни подпрыгнула от неожиданности, услышав у себя за спиной мужской голос.

– Некоторые из этих артефактов я видел воочию. Всем этим вещицам по меньшей мере пять тысяч лет, если не больше. А вид у них такой, будто их изготовили только вчера. Вам интересно все это?

Пенни повернулась лицом к собеседнику. Странный акцент, она такого еще не слышала: гласные протяжные, согласные произносятся мягко. А, да это же тот парень, о котором говорила мама, разглядывая толпу необузданных молодых людей.

– А где вы их видели? – спросила она, окинув взглядом молодого человека. Высокий. Выше, чем ее брат. Волосы щедро политы бриллиантином и прилизаны по последней моде, а вот кружевное жабо уже забрызгано виски.

– На одном острове, неподалеку от Греции. Мы своими глазами видели, как их извлекают из земли и очищают от многовековой грязи. Некоторые экземпляры нам даже разрешали мыть, чаще всего отдельные фрагменты, которые мы потом собирали в единое целое. Конечно, этим занимались главным образом те, кто умеет обращаться с подобными раритетами. Я же просто наблюдал. Я как раз был в это время на курсах летней школы в Афинах – курсы организовала Британская школа археологии. Красотища на этом острове неописуемая!

– Как здорово! Я бы тоже хотела заниматься раскопками! – Пенни подавила горестный вздох. И почему это мужчинам все можно? Вот пожалуйста! Путешествуют по заграницам, посещают всякие экзотические места.

– Между прочим, в эту школу принимают и девушек, – словно прочитал ее мысли молодой человек. – Можете подать документы. Правда, работенка еще та, я вам доложу. Жарища, пыль, грязь… Да, совсем забыл, курсы ведь платные! Но все равно, впечатления – незабываемые! Попытайтесь на следующий год!

Последнюю фразу молодой человек промолвил с легкой улыбкой, словно говорил о чем‑то само собой разумеющемся. Конечно, для него это пара пустяков, с завистью подумала Пенни, видя, как зажглись огнем энтузиазма его черные глаза. А еще, когда он говорил, то придвинулся поближе, от него явственно пахло виски. Надо же! С ней еще никто не разговаривал вот так, на равных.

– Откуда вы? – вежливо поинтересовалась она. – Акцент у вас точно не шотландский.

– Мои родители давно уехали отсюда в Новую Зеландию. А меня послали в Англию на учебу. В школе я и познакомился с этими сумасшедшими близнецами Балранночами. – Молодой человек залился жизнерадостным смехом, который напомнил Пенни мелодичный перезвон колокольчиков. – Сейчас я учусь в Кембридже. Хочу стать археологом, но отец говорит, что после окончания университета я должен пойти в армию. А вы в какой школе учитесь?

– Я не учусь, – вспыхнула от смущения Пенни. – В следующем году Эвадна выходит замуж. А потом моя очередь дебютировать в высшем свете.

Последнюю фразу Пенни пробормотала извиняющимся тоном.

– А, так вы та самая младшая сестра Георга! Вот здорово! Наслышан о вас!

– Вот как? – растерялась от неожиданности Пенни.

– Да, среди местных ходят разговоры, что вы стреляете лучше самых опытных охотников. Можете с лету поразить любую мишень. Вас еще ласково называют тут горной козочкой. – Молодой человек снова рассмеялся и бросил на собеседницу самый благожелательный взгляд. – А меня зовут Брюс. Брюс Джардин к вашим услугам, мисс! Правда, все это «оперение» не мое! Позаимствовал на время у братьев. – Он кивнул на свой килт. – Моя семья родом с Шотландской низменности, не принадлежит ни к какому клану, а потому и своего тартана у них нет. Спасибо, Торквил выручил, отдал тартан своего клана.

– А меня зовут Пенелопа Георг, но вы это и так знаете, – проговорила Пенни вежливым тоном, несколько смутившись от неожиданных комплиментов, которыми одарил ее молодой человек. Уж не издевается ли он над ней?

– Никогда бы не подумал, что юные дебютантки могут увлечься разглядыванием старинных черепков. – Он бросил заинтригованный взгляд на книгу, которую Пенни взяла с полки. – По‑моему, их больше должны интересовать живые люди, преимущественно молодые. Между прочим, если завтра будет дождь и охоту отменят, то я собираюсь показать те слайды, которые сделал на раскопках в Греции.

– Где? – непроизвольно сорвалось с ее уст.

– Да вот здесь же! В библиотеке! Вот я и заскочил сюда на разведку, чтобы оглядеться, что и как. Приходите! Сами увидите, о чем я рассказывал.

– А я вовсе и не собираюсь дебютировать в свете! – вдруг неожиданно для себя самой выпалила Пенни.

– И правильно! А чем займетесь? Будете поступать в университет?

– Шутите! Да у мамы удар случится, если я объявлю ей о своем намерении получить высшее образование. И потом, я ведь нигде не училась. То есть, я хочу сказать, системно, класс за классом. Но одно я знаю наверняка: на эту ярмарку породистых кобылок они меня точно не затащат!

Глаза ее налились слезами отчаяния. Брюс сел рядом и бросил на нее участливый взгляд. Кажется, он действительно услышал, а главное – понял то, что она хотела сказать. Он извлек из кармана трубку и стал неспешно набивать ее. По комнате поплыл густой табачный аромат. А вот дома никто не желает даже выслушать Пенни. Особенно если речь заходит о серьезных вещах. А так хорошо, когда рядом человек, который понимает. И так уютно потрескивают поленья в камине, и от света настольных лам по комнате разливается приятный полумрак. Как далек библиотечный мир от той суеты, которая царит в бальной зале. Пенни блаженно откинулась на спинку дивана. Как было бы хорошо, если бы этот миг продлился вечность.

– Знаете, – вдруг неожиданно подал голос Брюс, – моя старая няня в таких случаях обычно говорит: «Если захочешь чего‑то очень сильно, то это непременно сбудется». А еще она говорит так: «Постарайся понять, какое дело тебе нравится больше всего на свете, и научись делать его хорошо». До завтра!

С этими словами молодой человек легко поднялся с дивана и исчез за дверью. В библиотеке сразу стало пусто и даже холодно, будто камин погас. Пенни зябко поежилась. Ей тоже пора наверх. Иначе мама, чего доброго, организует настоящую поисковую операцию по ее поимке. Но прежде чем бежать в бальную залу, она еще некоторое время неподвижно посидела на диване, мысленно прокручивая только что состоявшийся разговор. Странно, но сравнение с горной козочкой ей почему‑то пришлось не по душе. Она вдруг ощутила странное желание тоже ступить на паркет и, подобно Эффи, изящно заскользить в танце под светом хрустальных люстр. Что в любом случае гораздо лучше, чем подпирать стенку в обществе других потенциальных дебютанток.

Хорошо Брюсу заявлять: «Постарайся понять, какое дело тебе нравится больше всего на свете, и научись делать его хорошо». Совет как раз для него. А что я? Как я могу изменить свою судьбу, как посмею сломать планы родителей? Как и где я смогу получить образование, которое позволило бы мне воплотить в жизнь свою мечту? Конечно, выход есть всегда. Но мне потребуется очень много упорства, чтобы добиться свободы. И все же это шанс. Особенно если ты, Брюс, тоже будешь на моей стороне и поверишь в меня. Тогда, быть может, что‑то у меня и получится.

А в общем‑то, жизнь не такая уж скверная штука! Она вскочила с дивана и вприпрыжку помчалась наверх.

Дата добавления: 2015-05-06