Евгений Евгеньевич Сухов 11 страница

День рождения Кости выпал на субботу. Разлепив с утра пораньше глаза, я принялась думать, нужно ли его поздравлять. Наверное, да, но сложно решиться… Вела я себя, правда, весьма странно – красилась на редкость тщательно, сделала сложную прическу и одела самую красивую белую блузку. Ругала себя почем зря и все равно продолжала в том же духе.

Так и прошел рабочий день – я разрывалась между желанием услышать Костью и неуверенностью – может, не стоит мешать?

До конца рабочего дня оставалось два часа и заняться было совершено нечем. Хоть сегодня в офисе присутствовал Никита, потому что не открывалась база данных, по которой проходили заказы. Поставив что‑то на проверку, он подошел ко мне с желанием просветить насчет новинок в мире ужастиков, которые появились за последнее время. Ничего интересного, на мой вкус, одно по одному снимают, только деньги тратят.

Костя появился у стойки как обычно, совершенно неожиданно. Остановился на пионерском расстоянии – не менее метра.

– Привет, – он улыбнулся так тепло, что я моментально забыла и о фильмах и о Никите, который, кстати, тут же тактично удалился. – Как сессия?

– Позади, – машинально ответила я, чувствуя, как губы растягивает такая же дурацкая улыбка, что и у него. Как же ему идут темные цвета, особенно этот, цвета чернослива.

– А у меня сегодня день рождение, – просто сказал Костя.

– Я помню. Поздравляю…

Он быстро кивнул.

– Хочу пригласить тебя на ужин. Ничего особенного, только отец, Колька с Мариной и ты. Обычный ресторан…

– Я не знаю, – предложение было немного неожиданным. – Когда?

– Сейчас. Посмотри на меня.

Я послушно посмотрела. Он выглядел так официально, как будто долго и тщательно готовился к разговору.

– Просто скажи Да.

Такой уверенный голос… Совсем не вяжется с неуверенностью в глазах. Неужели думает, смогу отказаться?

И я кивнула. Да. Конечно же, да.

– Костя, а ты мне расск…

– Нет пока, попозже. Могу я в качестве подарка просто пригласить тебя провести вечер вместе? Спускайся, я жду.

И он быстро ушел, а я принялась сваливать все лежащее на столе в ящик, чтобы не тратить на разбор время, одновременно пытаясь докричаться до Никиты, что пусть не пугается – я уже ухожу.

Не помню, когда еще мой рабочий день заканчивался на такой чудесной ноте.

Машина у входа стояла прежняя – низкая и, как оказалось, двухместная. С непривычки было ощущение, что сидишь практически на земле, но быстро прошло – внутри было очень удобно. Казалось, мы просто скользим по дороге, как по льду.

К счастью, ресторан, куда он меня привез, не изобиловал разными пафосными и роскошными деталями и выглядел вполне обычно, иначе бы настроение подпортилось – я не привыкла к шикарным местам и в них просто теряюсь. Я и в огромные магазины до сих пор хожу с опаской, хотя на деле там вещи даже дешевле, чем на рынке.

Когда мы вошли в зал, Костя взял меня за руку.

– Вон они, уже тут, – кивнул головой в сторону. Я повернулась…

Смирнов, Марина… и какая‑то девица в вечернем платье с полупрозрачным верхом до самого пояса, так что вся грудь наружу. Даже моему клубному платью до этого, как отсюда пешком до Парижа.

Не может быть, застучало в голове, он не мог так со мной поступить.

Костя молча тащил меня за собой и ни о каком сопротивлении даже речи не могло быть – увиденное вызывало дикую слабость и апатию. Не могу поверить…

– Привет, – кивнул, подходя к столику, отодвинул мне стул, посадил и расположился на соседнем. Девушка оказалась во главе стола и улыбалась весьма хищно.

Не может быть… билось внутри.

– А отец где? – вдруг обратился к ней Костя.

– Занят. Позже обещался быть. Может, представишь… свою подружку?

– Это Алена, – он обернулся ко мне и опять заулыбался, словно засветился. – А это, – он мимоходом кивнул на девчонку. – Алиса, м‑м‑м знакомая отца.

– Я его любовница, – спокойно сообщила девица, отчего все остальные поморщились, а Костя смотрел на мое растерянное лицо так насторожено, словно понял, о чем я думала.

– Костя, нас тоже не мешает представить, – очень вовремя вступил Смирнов, чем на удивление просто разрядил царившее между нами напряжение.

Вечер был замечательным… Не считая Алисы, которую практически сразу и все одновременно принялись игнорировать. Смирнов шептался с Мариной, а Танкалин не отодвигался от меня дальше десяти сантиметров. Он заказал сложное блюдо, которое полагалось есть по существующему ритуалу и никак иначе – заворачивать то, что лежит в сковородке в лепешки, причем с участием соусов, принесённых отдельно, и только в таком виде есть. Запивать положено особым, практически безвкусным травяным чаем. Получалось и правда необычайно вкусно, мы с ним настолько увлеклись соревнованием по сворачиванию трубочек, что вообще обо всем забыли.

В конце концов, Алисе надоело, как она выразилась, "тухлая скука" и она от нас сбежала. Тогда общение стало более живым и в соревнование включились все. Выиграла Марина, но только потому, что Смирнов незаметно ей поддался. Он вообще мне жутко понравился, такой спокойный и рассудительный, очень неглупый, хотя ни о чем серьезном разговоров не заводил, а просто болтал, но как же легко и непринуждённо у него получалось! Да еще и чувство юмора имел отличное, я бы назвала его английским – невозмутимый, точный и без капли пошлости. Марина тоже оказалась приятной собеседницей – с вопросами не лезла, много о себе не болтала, косо не смотрела. На мой вкус компания получилась, что надо и мне хотелось бы встретиться с ними еще раз. Жаль только Павел Николаевич так и не появился.

Костя и Николай обошлись без спиртного, а мы с Мариной выпили по бокалу вина. Вскоре ужин закончился и мы разъехались, договорившись, что еще увидимся.

Странное получилось день рождение… Никакого будоражащего веселья, а наоборот, до умиления тихий и даже какой‑то семейный ужин. Потом мы с Костей еще немного погуляли в парке, но погода не удалась – дул сильный холодный ветер, так что мы быстро замерзли и вернулись в машину.

– Поехали ко мне? – вдруг предложил он. – Ты ведь ни разу не была у меня в гостях.

И сердце снова падало и билось… Скольким он так говорил?

Хотелось ли мне попасть к нему домой? Стоило задуматься – и этот омут перед глазами превращался в огромный смертельный водоворот. Беспощадный.

Хотелось – это очень слабо сказано…

Я вздохнула поглубже.

– Я не могу к тебе… Сколько ты таких возил? Я буду помнить, что…

– Тс‑с‑с, – он вдруг осторожно положил руку на мою, останавливая, – просто в другой раз, да?

Я с готовностью кивнула.

Мимо поплыли дома, рекламные щиты, редкие прохожие… И легкая поземка, лениво ползущая по асфальту. Под желтым светом фонарей смотрится очень красиво. Да что там размышлять, вечер был замечательный!

Костя повез меня к подъезду, правда, на этой машине заезжать в сугробы не рискнул. И правильно, джипу и полметра снегу – проедет не заметит, а эта засядет брюхом и придется лезть под машину с лопатой наперевес. Хотя… зрелище вероятно того стоит.

– Я недавно переехал от отца и живу один. В этой квартире не было никого, кроме Кольки и Маринки. И, наверное, не будет, – почему‑то сказал Костя, потом наклонился и быстро меня поцеловал. Даже слишком быстро, я почти ничего не почувствовала.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – стоило побыстрее выйти из машины, чтобы себя обезопасить – уж очень тянуло броситься на Костю и уговорить, чтобы срочно отвез к себе домой.

Только захлопнув за спиной дверь квартиры, я расслабилась. Повезло еще, что тетя в гостях, так что можно немного отдышаться и придумать качественное объяснение, почему я задержалась допоздна и не предупредила.

Прошла еще неделя. Я видела Костю три раза и мы с ним так странно переглядывались, будто владели общей жутко интересной тайной.

– Колись, Павлова, что происходит? – изнывали от любопытства девчонки.

– Пока ничего, – отвечала я, – но если что произойдет – сразу расскажу, клянусь!

Они смотрели недоверчиво и правильно делали – такую отговорку я использовала уже не единожды, но в результате все равно ничего не рассказывала. Хорошо, что выпытать секреты с применением силы они не могли, а то уж точно бы расстарались!

В воскресенье Костя позвонил сразу после обеда.

– Вечером мы идем в кино, я заеду к семи.

– Хм… Это ты приглашаешь так странно? – заартачилась я, потому что больше походило, что он просто ставит меня перед фактом.

– Я просто подумал, что, наверное, ты не захочешь, чтобы Маринка притащила мне в пару свою очередную подругу и предпочтешь составить мне компанию сама? – наиграно задумался Костя.

Вот хитрый какой… Конечно же, я не могу допустить, чтобы ему устраивали свиданий вслепую!

– Хорошо, к семи.

Он коротко рассмеялся.

– Тем более есть одна новость, которую я хочу тебе сообщить.

– Хорошая или плохая?

– Надеюсь и то и другое, – подумав, ответил он.

Когда время приближалось к семи я, честно говоря, жутко занервничала, вспомнив, что нечто похожее уже однажды было. А также, чем именно закончилось…

Без пяти семь в дверь позвонили. Я вылетела и распахнула ее всего за секунду – Костя стоял, почти вытянув руки по швам, как перед каким‑то серьезным испытанием. Его глаза медленно переместились мне за спину.

– Добрый вечер, тетя Тамара…

– Добрый, Костя… Что ж ты там стоишь? Проходи.

– Спасибо.

Он протиснулся мимо меня в коридор и я почти силой заставила себя отвернуться.

Тетя изучила Костика с большим пристрастием… Надо думать, одно дело – мальчишка двенадцати лет, с которым отпускаешь дочь погулять во дворе. И совсем другое – взрослый и очень привлекательный молодой человек, который увозит девушку в неизвестном направлении.

– Я пригласил Алену в кино, а после в кафе. Можете не волноваться, спиртного ей предлагать не буду и привезу домой не очень поздно, – уверено сообщил Костя.

Судя по лицу тети Тамары, сказал он именно то, что она хотела бы услышать от человека, которому доверяет не искушенную жизнью девушку (по ее твердому убеждению, именно такой я и была). Я уже оделась и еле сдерживала нетерпение – жутко хотелось выйти из дому на улицу.

Костя тем временем полез в карман, доставая длинный плотный конверт.

– Кстати, я привез путевку, о которой вы говорили с отцом.

Это было интереснее…О чем речь? А мне почему не сказали?

– О, спасибо, – тетя взяла протянутый конверт и тут же направилась в комнату, успев напоследок попрощаться.

Мы тут же отправились в машину.

Не успели отъехать от дома, как я поинтересовалась:

– Так что за новость?

Он с чрезмерным вниманием уставился на дорогу и быстро вздохнул.

– Завтра я и Смирнов улетаем в Англию. На полтора‑два месяца.

– На два месяца… – растеряно повторила я. Такой новости, признаться, совсем не ожидала.

И его вдруг как прорвало. Он с такой силой вцепился в руль, что казалось, погнет его или даже вырвет с корнем.

– Да, Алена, понимаешь… Мне нужно чем‑то заниматься. Очень плотно. Постоянно. Мы с Колькой составили один проект, спонсирует мой отец, официоз фирмы его отца. Подготовка закончена, теперь нужно ехать на место и переходить к реализации. Я не могу, когда у меня даже немного свободного времени, мне нужно забивать его до самой последней минуты. С Колькой мне повезло – его идея интересная, у нас получился отличный тандем. Ведь это наше с ним занятие… не самое худшее, правда? – он вдруг со страной надеждой оглянулся на меня.

Интересно, о чем речь? Может о том, что он больше не шатается с Бшниками, а только со Смирновым. И… без баб?

– А чем ты раньше занимался? – все‑таки поинтересовалась я.

Он тут же посуровел, нахмурился.

– Какая разница? Тебе придется понять, что это в прошлом.

Да уж. Я давно поняла, еще после случая на кухне – мне придется долго и тщательно разбираться со своей ревностью. Решать свою проблему самостоятельно, как и ему – свои.

– Это будет непросто… видела я твое прошлое, толпами по институту ходят. Проще посчитать, кого в твоем прошлом не было.

Он опять оглянулся, отвлекаясь от дороги, немного чужим и даже печальным взглядом скользя по мне.

– Думаешь, это самое плохое, что может быть? Это просто… хоть какое‑то занятие. Хотя я понимаю, что для вас, женщин, такие вопросы весьма принципиальны. Я выбрал другое дело. И знаешь, оно подходит мне гораздо больше. По крайней мере, я еще ни разу не жалел.

Я немного помолчала.

– Я просто хотела сказать, что я не собираюсь быть одной из твоих… этих…

Как их назвать, придумать не удалось. Обозвать, конечно, несложно, но ведь наверняка многие из них хотели большего, чем просто веселый вечер? Ждали чего‑то еще, пусть даже вслух утверждали обратное.

Теперь он внимательно смотрел по сторонам и, казалось, даже не слушал. Мы как раз въезжали на подземную стоянку торгового комплекса. Костя молчал до тех пор, пока мы не припарковались – мест было на удивление много. Заглушил двигатель.

– Я тоже не собираюсь быть одним из твоих… поклонников.

– Это как? – я даже немного растерялась.

– Оказывается, я большой собственник, – задумчиво сообщил Костя.

– Все люди собственники, – улыбнулась я. По крайней мере, все, у кого имеется нечто ценное.

– А я из них самый злой. И ревнивый. Если я увижу тебя в обществе каких‑то парней, а тем более ты будешь им улыбаться, сразу говорю, я буду думать самое худшее… Никогда такого за собой не замечал, но тем не менее.

– А я что должна думать, если увижу рядом с тобой женщину?

– Ты должна мне верить.

– А ты мне нет?!

– Аленка… – он глубоко вздохнул. – Мы с Колькой запустили очень сложный процесс и сейчас критический момент. Нельзя отвлекаться, иначе дело затянется, а то и вовсе провалиться. Мне нужно это время, дай мне эти два месяца. Я не могу пока ни о чем другом думать. Но одно я хотел бы тебе сказать. Я… похоже, не смогу теперь тебя отпустить, даже если ты захочешь уйти.

Раньше, чем я ответила, он открыл дверцу и вышел. Обошел машину, открыл дверцу мне, подал руку.

– Ну что, пошли? – улыбнулся.

С Мариной и Колей мы встретились у касс, фильм выбрали вместе – 3д фантастику с кучей компьютерных эффектов. Кинотеатр оказался обычным, кресла разделялись поручнями, да еще и очки пришлось на нос нацепить. Но зато Костя крепко держал меня за руку и рядом было его плечо, к которому при желании можно было прижаться щекой.

Потом мы сидели в обычном кафе, ели пиццу и мороженое, пили кофе.

Когда Костя привез меня к дому, еще не было и двенадцати. К себе приглашать даже не пробовал, и хорошо – я бы не смогла отказаться, а время явно не самое удачное, ему завтра улетать. Остановившись у подъезда, он впервые за весь вечер меня поцеловал, причем так же крепко, как тогда в клубе.

Не знаю, как получилось друг от друга оторваться. Первым отодвинулся он.

– Иди. Я буду по тебе скучать. Иди быстрее.

– Я уже по тебе скучаю.

Дома выяснилось, что за конверт такой от Павла Николаевича. Путевка в санаторий на период с 10 по 20 марта. Не знаю, как ему удалось уговорить тетю принять подарок, но видимо он просто скрыл некоторые подробности. Судя по рассказу, дядя Паша предложил тете хороший вариант с огромными скидками как жительнице города и пенсионерке, да еще и путевки как будто от соцпрограммы по улучшению национального здоровья. Я сомневаюсь, что это так, подобные программы не занимаются отдыхом пенсионеров. Думаю, просто купил за полную стоимость, а ей не сказал, чтобы совесть не мучала. Правда, разочаровывать тетю подобными предположениями не стала.

Время шло. К нам с девчонками теперь присоединилась Марина. Настя и Соня сначала посматривали на нее подозрительно, но она на все реагировала так спокойно и доброжелательно, что они очень быстро расслабились и вскоре уже вовсю учили ее правильной жизни. Я тихо посмеивалась, слушая по второму кругу, что и как должна делать настоящая женщина. Марина, по моему мнению, выдержала подобное испытание с честью – слушала, согласно кивала и оставалась прежней. Думаю, если бы она начала следовать их советам, Смирнова по прибытию ждал бы вместо любимой девушки один большой ходячий сюрприз. Не уверена, что он бы пережил такой удар.

Шестого марта вечером на работе появился Павел Николаевич. Он был в странном настроении, немного печальный, немного дерганый и очень одинокий. Я даже испугалась, не случилось ли у Кости неприятностей, хотя он звонил только вчера. Но нет, дядя Паша замялся и все же поинтересовался, не появлялась ли тут Алиса. Почему у меня, а не у охраны? Мимо них она бы не проскользнула. Еще было видно, что спрашивать у меня ему неудобно, видимо, потому что Алиса ненамного меня старше и годится ему в дочери. Глаза он отвел.

Ответ, что Алиса не появлялась, выслушал без интереса, а потом вдруг задал очень неожиданный вопрос.

– Как там Костя? Как у него дела?

– Все хорошо, – недоумевая, ответила я. – А вы разве не можете ему просто позвонить и спросить?

Он странно вздохнул, облизывая сухие губы.

– Мы… не настолько близки, как хотелось бы. Жили, как чужие. Вот и дожили… родной сына из дому сбегает.

Я растерялась и не знала, что сказать. Подозревала, конечно, что у них не все ладно, но чтобы настолько…

– Ты хорошо на него влияешь, – вдруг улыбнулся дядя Паша, – раньше он куда только не лез. Как не влип по крупному ни разу, удивляюсь. А тут вдруг занялся делом. Я рад.

– Да я ничего… – а щеки уже вовсю пылают.

– Я был так неправ… – сказал он дальше самому себе, – а сейчас и не знаю, как исправить.

Он испытывающе смотрел на меня, а я хлопала глазами, не понимая, о чем речь. Дядя Паша, похоже, сделал такой же вывод.

– Но ладно, позже поговорим. Звонков от Краснодарских не было?

– Нет.

– Если будут, сразу прайс‑лист отправляй, тот, что под номером три. Не перепутай, пожалуйста.

– Хорошо. Не волнуйтесь, не перепутаю.

Он попрощался и ушел.

Отчего‑то было его ужасно жаль.

Десятого я проводила тетю на автобус, который доставит ее прямиком на территорию леса, где расположен санаторий. Она уже предвкушала прогулки среди сосен и лавочку у озера, картинка которого красовалась на проспекте. А мне запретила устраивать в день рождения пьянки, скандалы и драки. Как будто обычно я только и делаю, что их устраиваю!

День рождение начался с похода в магазин и на рынок, а продолжился на кухне за приготовлением ужина – гости приглашены к шести. Костиного звонка я ждала еще позже, обычно он звонил не раньше восьми.

Часа в четыре должна была явиться Ленка, она и Славик вызвались закупить и доставить спиртное. Судя по тому, что звонок в дверь раздался почти на час раньше, управились они на редкость быстро, чему я и удивлялась, пока шла открывать.

А за дверью стоял Костя. В сером коротком пальто, вытертых джинсах и знакомых огромных ботинках. Из ворота выглядывала футболка с серо‑черными разводами. И совершено непричёсанный. Ну чистый беспризорник!

– С днем рождения, – негромко сказал он, протягивая руку ладонью вверх. На ладони лежала конфетка – круглый красный леденец в прозрачной обертке.

И я почти задохнулась. Потому что знала, зачем он пришел. И что в этот раз он не уйдет просто так. А если бы даже и вздумал уйти… я не отпущу.

Пришлось отступать к стене, но в нашем узком коридоре сложно разминуться, так что он почти сразу же заполнил собой все свободное пространство и навис сверху.

– У меня есть и другой подарок, – заговорщицким тоном сообщил Костя, – на случай, если первый не подойдет. Показать?

– Давай.

Он распахнул пальто – за поясом джинсов торчала небольшая книжка в светлой обложке. Вынул, поворачивая титульной картинкой, на которой девчонка с двумя торчащими в разные стороны куцыми косичками стояла, выставив вперед одну ногу и уперев руки в тощие бока. Над ее головой раскинулась разноцветная надпись – Pippi Longstocking.

– Про Пеппи? – я протянула руку и ухватилась за книжку, которую тут же мне отдали. В детстве мы зачитали историю Пеппи Длинныйчулок до дыр и кажется, Костик даже немного жалел, что он не девчонка, так что таким, как Пеппи ему точно никогда не стать.

– Нравиться?

– Да. А мне нужно выбрать какой‑то один подарок или оба отдашь?

– Ну… у меня есть и третий, так, на всякий случай.

– Доставай уж тогда предъявляй третий, я выберу.

– Они все перед тобой, – ревностно заверил Костя, распрямляясь и вытягиваясь струной.

– Я жадная, – предупреждаю его, внимательно рассматривая предложенное. Даже и не знаю, кто мне нравиться больше – Костик расчёсанный или Костик не расчёсанный. Но в любом случае от последнего подарка я точно не откажусь, можете быть совершенно уверены.

– Все такие, – спокойно отвечает Костя но, как ни странно, в словах нет злости, они ни на что не намекают и не задевают.

– Тогда я возьму два последних, а конфетку, так и быть, оставь себе в утешение. Непросто лишиться сразу двух подарков, правда?

– Очень непросто, – горестно подтверждает, наклоняясь ближе. – Здравствуй…

Минут через десять я вспомнила о чем‑то настолько важном, что даже смогла от него отодвинутся.

– Через три часа ко мне придут гости!

– Хорошо, – он разжал руки и стал рассматривать мой фартук с огромным яблоком на груди и закатанные по локоть рукава. – А что ты делаешь?

– Я готовлю.

– Правда? – пальто оказывается у него в руках и теперь я улыбаюсь футболке – спираль из точек и плавных линий жутко режет глаза, а посреди всего этого безобразия рисунок – голова с ирокезом в профиль. Необычно, но мне нравиться.

– Хочешь, закажем ужин в ресторане и не надо будет готовить?

– Зачем? Я люблю готовить, – говорю уже по дороге на кухню.

– Давай тогда помогу. Я люблю тебе помогать. Что мне делать?

Конечно же, я свалила на него работу, которую всегда стараются свалить на мужчин – чистку картошки и резку лука.

– Кстати, ко мне придут девчонки из института, Цукенина… Не боишься, что тебя тут увидят?

Костя в ответ только хмыкнул и продолжил тщательно срезать с картофелины кожуру. Судя по результату, специально пытался срезать ее тонкими полосками строго по спирали. Надеюсь, он помнит, что готовить я буду не очистки, пусть даже такие фигурные, а все‑таки сердцевину.

Девчонок присутствие в коридоре моей квартиры Танкалина ввергло в состояние шока. Особенно когда он вежливо улыбнулся и принялся помогать им снимать верхнюю одежду. А я знала, что с ворочающейся в сердце ревностью мне придется встречаться еще очень часто. И это будет непросто.

Цукенина и Стоцкий его присутствию, наоборот, совершено не удивились. Славик и Лена восприняла Костю спокойно, как любого другого незнакомого человека, так как о его репутации слыхом не слыхивали. Маринка прийти не смогла – улетела с родителями к родственникам во Владивосток.

Вечер был отличный, я чувствовала себя совершено счастливой. Разве могло быть иначе, если рядом Костя? Правда постоянно приходилось себя одёргивать, борясь с желанием его обнять и не отпускать. Не то чтобы я стеснялась гостей, но вот саму себя…

Когда Славик немного выпил, у него в голове что‑то щелкнуло и он вскричал, глядя на Танкалина диким просветлевшим взором.

– Так ты Костя? В смысле, тот самый?

– Не понял? – теплое плечо, на которое я опиралась, немного напряглось.

– Да тот самый, о котором Аленка мне все уши в детстве прожужжала! Ох и доставучая же была…

Славик выпрямляется, поджимает губы, округляет глаза и тонким голоском начинает кривляться:

– Фу, эти конфеты? Убери, Костик говорил, они невкусные!.. – Потом складывает руки на груди и растеряно хлопает ресницами. – Что? Ловить голубей? Зачем?! Костя говорил, они глупые!

Вокруг все уже хихикали. Славик вошел во вкус и принял томный вид.

– Целоваться? – слегка отгородился от Ленки плечом, одновременно косо на нее поглядывая, – ну давай, Костя ничего такого не говорил.

Сомневаюсь, что именно так все и было, но выглядело действительно комично. Под оглушительных хохот я краем глаза увидела Костино лицо… Он смотрел на Славика не отрываясь, оценивающе и весьма кровожадно, а подобный излом губ никак нельзя назвать улыбкой. Смех замер где‑то в районе груди. Это… Неужели это и есть пресловутый эффект ревности? И что мне, кстати, в таких случаях делать?

– А учиться ты на Светке из Г! – грозно прорычала Ленка, толкая Славку в бок и решив за меня все проблемы, – она мне все рассказала!

– А как на Аленке можно было учиться, если она все время хихикала? – получив все причитающиеся восторги по поводу своего выступления, Славка успокоился и вернулся к еде. Я смотрела – Костино лицо успокаивалось, он оглянулся на меня и даже слегка улыбнулся, так что никто никакого напряжения не заметил.

Гости разошлись только к двум часам, девчонкам Танкалин вызвал такси, хотя они, похоже, планировали остаться на ночь. Я не мешала, смотрела на Костю и игнорировала все подначивающие взгляды Насти. За долгий вечер я выпила и съела столько, что глаза закрывались, но сначала хотелось убедиться, что он не уйдет вместе с остальными. Вдруг ему нужно попасть домой или к дяде Паше?

Последними ушли Славик с Леной, я заперла за ними дверь и выключила в коридоре свет.

Костя уходить никуда не собирался. Пока он уносил на кухню последнюю посуду, а после складывал и убирал стол, я расстилала диван, смутно раздумывая, что будет дальше. Потом пошла в ванну переодеваться в футболку, потому что при нем этого сделать не рискнула.

Когда я вернулась в комнату, он раздетый до трусов уже валялся на диване, прижимая к себе подушку, а свет был выключен.

– Чего ты так долго? Иди спать, – сонно пробормотал.

Я с готовностью залезла на диван. Хотя было темно, сквозь шторы лез свет от фонарей, что у дороги прямо рядом с нашим домом и мне жутко захотелось рассмотреть Костю поближе. У него на левом плече должен быть шрам, который он заработал, упав с дерева и пропоров кожу сучком.

Недолго думая, я схватила его за плечо и развернула – шрам оказался на месте, правда вытянулся, побледнел и стал не такой выпуклый. Я провела по нему пальцами. Три шва. Это падение обернулось для него тремя швами.

– Лучше не трогай, – пробурчал Костя, высвобождая руку и хлопая ладонью по одеялу рядом, – ложись и спи.

– Я думала, ты с другими намерениями явился, – сообщила я, восхищаясь такой выдержкой и непредсказуемостью.

– С другими, с другими. Но не люблю пьяного секса. Хочу, чтобы все произошло в здравом рассудке, – серьезно ответил он. В голосе звучала провокация, но я не стала поддаваться, решив, что он прав. Пьяный секс меня совершено не прельщал. Даже с… все, все, спать!

Я уже спокойнее вытянулась рядом. Не знаю только, как спать, когда рядом, прямо за спиной горячее… его тело и…

И я заснула.

Когда проснулась, Костя еще спал. Сколько лет я не видела его спящим… Неужели и правда сейчас вижу?

Удалось удержаться и его не трогать, хотя жутко хотелось нажать на нос или погладить по голове. Пусть отдыхает, кто знает, успевает ли он в последнее время высыпаться? Тем более есть чем заняться – на кухне разгром, потому что на такой подвиг, как мытье посуды в два часа ночи я не способна. Но сначала я пошла в душ, смыть мерзкое ощущение липкой кожи, которое преследует меня после каждого вечера со спиртным. В ванной достала и выпотрошила подарок Цукениной – набор для душа. Все тюбики перенюхала – запахи легкие и потрясающе приятные. Шампунь фруктовая, гель цветочная, масло травяное. Больше всего мне понравилось мыло – оливковое, с несильным ароматом, оно почти не мылилось, но до чего приятно скользило по коже! Да уж, к качественной природной косметике даже привыкать не нужно – эта привычка у всех женщин в крови.

С большой неохотой выйдя из‑под душа, я натянула обычную домашнюю одежду – футболку и серные спортивные брюки. А потом отправилась разбираться с остатками вчерашнего пиршества. Каждый праздник так – сначала готовишь целый день, а после разгребаешь еще полдня, стоит все это заранее представить и отмечать уже совершенно не хочется.

Не знаю, через сколько времени проснулся Костя, но посуду я почти домыла. Услышала, как в ванной включилась вода и замерла…

Мне все еще не верилось, что он действительно находится со мной в одной квартире. Раньше я только представляла, что он рядом, а теперь, слушая аудио‑доказательства, терялась от непривычной скованности.

Но отвлекли мысли о завтраке. Мне есть до сих пор не хотелось, слишком плотно вчера наужиналась. А что любит на завтрак Костя, даже не знаю. И что пьет – кофе, чай? Сок или даже молоко?

Я как раз над этим раздумывала, когда Костя в одном полотенце появился в дверях кухни.

– Завтракать будешь? – спросила я, бесцеремонно рассматривая его нового, взрослого. В детстве, если подумать, его внешность интересовала меня куда как меньше. Теперь же кожа знакомого бронзового оттенка невероятно притягивала взгляд. Как и грудь, и росчерк ключиц, и тот самый шрам на плече.

– Обязательно, – уверено заявил Костя и сделал шаг ко мне, – но попозже.

Кажется, прикосновения его рук я ощутила раньше, чем он на самом деле до меня дотронулся. Рука в волосах тут же заставила откинуть назад голову. И дыхание у шеи…

Дата добавления: 2015-05-06