Евгений Евгеньевич Сухов 10 страница

Он вытащил меня в пустой коридор, вдогонку неслись неразборчивые слова предновогодней речи, гудел народ.

В коридоре с одной стороны стена была зеркальной – с другой ее периодически подпирали декоративные колоны. За первую же из них я со всем возможным проворством и ухватилась. Танкалин остановился и молча принялся отрывать мои руки, а я пыталась еще и ногой зацепиться. Стоило ему оторвать пальцы одной руки, как я крепче перехватывала другой. Иногда он пытался тянуть меня за талию, но так меня можно было утащить только вместе с колонной.

Вдруг раздался бой курантов. Отлично! Просто красота! Сейчас шарахнет новый год, а я тут…

В зеркале напротив девушка в немного мятом платье крепко держалась за колону, а парень в джинсах и простой темно‑синей рубашке крепко держался за девушку, обхватывая ее со спины, что смотрелось как‑то… интимно, что ли. Картина меня жутко рассмешила, руки сами собой разжались. Вот в зеркале парень оборачивается и тоже смотрит…

Через секунду мой затылок обхватила рука, талию – другая, а после Танкалин тяжело навалился сверху, прижимая к стене и через мгновение уже меня целовал.

Сложно понять, мягкие тебя целую губы или нет, нежные или нет, когда они настолько горячие, и весь этот жар мгновенно растекается по телу. И единственное желание – сгореть в этом пекле дотла.

Ноги совершено неожиданно подкосились, но он удержал меня за талию, на секунду оторвавшись от губ. На миг отклонился, перехватывая поудобнее и тут же вернулся, правда, поцелуй стал уже не таким напористым… И я таяла от этих губ, погружаясь в гулкую глубину, где только его дыхание и тепло.

Мне казалось, фейерверк после двенадцатого удара взорвался прямо во мне.

…В том бесподобном окружавшем меня тумане крик донесся далеким и приглушенным.

– Вот они! – Танкалин оторвался от меня, сонным взглядом заглядывая в глаза. Я тоже еще плохо соображала, но догадалась расцепить руки и больше его хотя бы не обнимать.

В коридор вылетела Софи, ее платье, казалось, встопорщилось, как иголки и теперь сестра напоминала колючий опасный шарик.

– Что ты с ней делаешь? – разъярённым голосом спросила она.

Танкалин совсем меня отпустил. К счастью, стояла я уже вполне крепко, да еще и стена за спиной, на которую можно в крайнем случае опереться.

А потом вообще началась какая‑то фантасмагория – Софи зашипела и набросилась на Танкалина, пытаясь дотянутся до лица. Он быстро перехватил ее руки и мгновенно оказался сзади, обхватывая так, чтобы Софи не смогла двигаться. Она тут же начала пинаться. А уж как она его называла!

Приятно, наверное, когда из‑за тебя дерутся молодые люди. Из‑за меня никто никогда не дрался. Но и в страшном сне я не могла представить, что мою честь полезет отстаивать моя собственная сестра!

Через пару минут от шипящего сквозь зубы Танкалина (которого Софи все‑таки успела пнуть по голени) сестру уже оттаскивала подоспевшая охрана, а девушка‑менеджер прыгала вокруг него, многословно извиняясь.

– Такое недоразумение… Можете быть уверены, ее немедленно выдворят из клуба, – клятвенно заявляла она, непроизвольно протягивая руку, будто хотела стряхнуть с плеча Танкалина какой‑то мусор и так же резко под его взглядом отдергивая руку назад, – мы примем все меры… Можете быть спокойны, такого больше не повторится.

Софи увели в сторону выхода и к счастью она уже не особо сопротивлялась. Похоже, сейчас ее просто выставят вон… И еще, похоже, я совсем протрезвела. Оставлять сестру одну я, естественно не могла, куда она пойдет в таком состоянии, причем (ну вот так и знала!) практически босиком. Я бросилась за ней, пытаясь пройти так, чтобы между мной и Танкалиным оставалась менеджер, потому что смотреть на него я бы сейчас не рискнула.

– Стой, – Танкалин быстро поймал меня за руку, не очень вежливо отворачиваясь от менеджера, хотя та все еще что‑то говорила. – Я сам вас отвезу!

Девушка, наконец, перестала оправдываться, неожиданно глубоко вздохнула и через секунду ушла, оставив нас разбираться самих. Видимо, сделала вывод, что лучше не лезть, ну их, посетителей, с их дурацкими разборками.

– Софи, ну пожалуйста…

Сестра была сама непреклонность. В припадке упрямства можно, конечно и померзнуть, но других‑то зачем морозить?

Машина стояла прямо напротив, тихо урчала, и в ней, наверняка, было тепло. Танкалин вернулся в клуб за сумкой Софи, в которой были деньги и ключи от квартиры, благо хоть документы догадались дома оставить. Я вообще никаких вещей, даже телефон, с собой не брала.

– Подумай хоть минутку, ну куда мы в таком виде пойдем? Как ты собираешься добираться домой? Такси в такое время не найдешь, не пешком же идти? Мы замерзнем за пять минут! Не упрямься, садись!

Молчание.

Над головой под ветром покачивались желтые фонарики. Медленно падал снег и доносившаяся из здания музыка казалась очень неестественной и даже какой‑то чужеродной.

Меня вдруг осенило.

– Софи! Ну, если они нами все время пользуются, мы тоже просто обязаны воспользоваться ими в своих интересах! Иначе нечестно! Раз из‑за него нас выперли из клуба, пусть теперь хоть домой отвезет!

Она молча пожевала губами и резко оглянулась. Истины в моих словах было маловато, мы обе это понимали. Выперли нас вовсе не из‑за Танкалина, а как раз и‑за самой Софи, но чего только не наврешь ради сестры и собственного здоровья?

Через мгновение она шагнула к машине.

Внутри было удивительно тепло, правда, Софи тут же отодвинулась от меня подальше и забилась в угол.

Хлопнула дверца – Танкалин уселся за руль, перебросил к нам на заднее сидение сумку, молча включил радио и тронулся.

Мы ехали по совершено пустой дороге, машина, кстати, была мне незнакома – серебристый огромный джип, в котором достаточно места, чтобы держаться друг от друга на расстоянии. В голове промелькнула мысль, а как собственно пьяный Танкалин уселся за руль, и не боится, что гаишники остановят? Хотя он‑то как раз пьяным не выглядел. В отличие от некоторых… Но все эти неприятные вопросы меркли перед видом обиженной и даже убитой сестры, спрятавшейся в углу. Как будто солнечный зайчик потух, превратившись в обычное серое пятно.

– Софи…

Она резко сложила руки на груди, отгораживаясь. Дерганым движением головы повернулась ко мне, потом мельком посмотрела на Танкалина.

– Дура, – процедила сквозь зубы и отвернулась к окну, за которым падающий снег становился все гуще и неповоротливее.

Я машинально хлюпнула носом. Конечно, она права… дура и есть! Зачем мне нужно было целоваться с Танкалиным? Я должна была сразу его оттолкнуть, а не так… В глазах все расплылось от слез. Столько времени себе доказывать, что плевать на него хотела, а стоило ему всего лишь…

Софи вдруг тоже всхлипнула.

– Все мы дуры, – тихо добавила.

И как‑то получилось, что еще через пару секунд мы уже обнимались и рыдали, у каждой свой мотив, но зато виновники общие, самая главная причина всех женских слез – вон их представитель расселся на водительском сидении, закатывает глаза и бормочет себе под нос что‑то удивительно похожее на причитания.

На подъезде к дому мы немного успокоились. Софи достала платок и вытерла мне щеки, а потом я ей. Как ни странно, макияж почти не пострадал. На основе чего это косметику делают, на эпоксидной смоле, что ли, замешивают?

Танкалин заехал прямо на бордюр, в сугробы и остановился напротив двери.

– Быстро идите в подъезд и ждите, я припаркуюсь, откроете мне дверь.

– Это что за новости? – Софи пришла в себя и сдаваться без боя не собиралась. – Чего тебе там делать?

Он молча засунул руку в карман и достал оттуда ключ от квартиры. Демонстративно поболтал им, сжимая двумя пальцами. Да он что, еще и в сумке Софи копался?! Стащил ключ и намекает, что без него мы в квартиру не попадем?!

– У соседки есть запасной, – сквозь зубы сообщила я. Вранье, конечно, у соседки как раз ключа и не было, но он об этом знать не может.

Танкалин хмыкнул и ненадолго задумался.

– Я вас доставил домой быстро и качественно, так что вы просто обязаны хотя бы напоить меня чаем, – вдруг улыбнулся. – Идите, я быстро.

Ключ он, кстати, не отдал, потому пришлось сделать, как сказано.

Зайдя в квартиру Софи молча разделась, сбросила босоножки и без тапок отправилась на кухню, а там сразу же достала из холодильника и шкафчика ингредиенты и принялась смешивать себе какой‑то коктейль. Танкалин прошел следом, хотя его не приглашали. И, похоже, чувствовал себя как дома, легко и непринужденно. Уселся за стол напротив Софи и стал с интересом наблюдать за процессом. От Софи тут же ощутимо повеяло холодом.

– Чего вылупился? – поинтересовалась она. У меня непроизвольно вырвался смешок – и как же наша звезда перенесет, что с ним обращаются настолько непочтительно?

Мне садиться не хотелось, потому я просто прислонилась к напольному кухонному шкафчику рядом с плитой.

– Интересно, – ответил Танкалин, широко улыбаясь.

Наверное, спиртное все же не выветрилось из головы и все увиденное пропускалось сквозь кривую призму нетрезвого зрения.

Его улыбка показалась мне слишком откровенной.

И мгновенно накрыло… от этой картины, где напротив сидят два самых дорогих с детства человека. В реальной жизни так и бывает – оба словно вулканы, вспыльчивые и неуправляемые. Они так друг на друга похожи… И вот уже перед глазами кадры съемки, где Софи в свадебном платье, а Танкалин крепко обнимает ее за талию и улыбается в камеру. И они же, только в окружении кучи детей и внуков тридцать лет спустя.

Они ведь так друг другу подходят. Притяжение может возникнуть мгновенно и так же мгновенно перечеркнуть все их прошлое. Танкалин вообще привык брать то, что пожелает. А Софи… злиться на нее невозможно, потому что я сама не могу перед ним устоять, как обвинять другую, если тоже не смогла? А кто бы смог?

Эта мгновенная мысль была такой страшной, что я не думая рванула из кухни. Хоть куда‑нибудь, чтобы этого не видеть.

Меня остановила рука, обхватившая вокруг бедер. Танкалин молча подтянул меня ближе, опустил голову и уставился куда‑то себе под ноги. Как‑то глупо было вырываться. Софи отвела глаза к окну и молча цедила из стакана свой коктейль.

– Опять ты бежишь… – через время тихо сказал Танкалин. – Возьми меня разок с собой, а?

Все молчали, эта странная тишина было почти жуткой. Он не шевелился, только продолжал за меня держаться, не поднимая головы. Было в его позе что‑то отчаянное, как у приговоренного к пожизненному заключению.

Наваждение ушло так же быстро, как и появилось. Я осторожно отошла и вернулась на прежнее место, Танкалин меня не задерживал и снова принялся изучать Софи, правда, уже без улыбки.

– И долго ты собрался тут рассиживаться? – поинтересовалась она, устраиваясь на сидении кухонного уголка поудобнее, вместе с ногами.

– Есть хочу, – спокойно заявил Танкалин. – Вы мне весь аппетит отбили своим появлением, – добавил, оглядываясь на меня.

Смотреть на него я никак не могла. Мало того, что перед глазами мельтешат те моменты у колонны, так еще и губы гореть начинают, требуя немедленного продолжения. И я совершено не могу сообразить, как теперь себя с ним вести.

Зато после его слов призывно заурчало в животе. Я, честно говоря, тоже не отказалась бы поесть, потому что в клубе больше пила, чем закусывала. Днем мы с Софи сделали два салата, праздник все‑таки, еще оставалось вареное мясо и картошка. Вполне можно использовать… Отличная идея и будет хоть чем заняться, я тут же принялась за свое любимое блюдо – запечённое в духовке мясо с картошкой, посыпанное сыром.

– Что ты делаешь? – изумилась Софи, некоторое время наблюдая за моими приготовлениями, – ты и правда собираешься его кормить? Вот так просто, по первому требованию?!

Я удивилась. Хотя со стороны, наверное, так и выглядело.

– Причем тут он? Я сама есть хочу.

Софи сдалась, возвращаясь к стакану. Танкалин разулыбался, разглядывая нас по очереди. Придумалось весьма подходящее решение – буду его игнорировать! Будто его тут нет. Что он предпочитает из еды, даже спрашивать не собираюсь – не нравится, что дают, пусть сидит голодный! Не в ресторане.

Процесс готовки отлично отвлекает и успокаивает. Вскоре я даже привычно высунула язык от усердия, стараясь равномерно распределить резаное мясо по лотку.

Софи уже выдула один коктейль и мешала следующий.

– Дай сок, пожалуйста, – попросила, отставляя в сторону пустой пакет. Я машинально достала из холодильника сок и заметила, что в ее новой порции почти половина чистой водки. Сок все‑таки отдала, но это было явно слишком!

– Софи, хватит уже! – бутылку забирать я пока поостереглась, но решила, что позволю ей налить еще максимум порцию. И пусть ругается, сколько влезет, мне здоровье сестры еще дорого, пить запоем я ей не дам! – Это не выход, пойми, наконец! Чего ты хочешь – спиться и испоганить себе жизнь назло всем врагам? Вообще, наплюй на него, другого найдешь, еще лучше!

Она неожиданно отставила стакан, закрывая лицо руками.

– Если б все так просто! Сердцу не прикажешь! Нельзя заставить себя не любить человека!

Спорный вопрос…

– Очень даже можно! Нужно просто постараться и все получиться. Со временем пройдет. Потом уже будешь вспоминать и удивляться, что вообще в нем нашла.

Картошки было немного, но как раз должно хватить. Я поставила ее под воду, чтобы помыть и оглянулась на молчавшую отчего‑то Софи. Она тут же вызывающе улыбнулась.

– То‑то я и вижу, как ты стараешься! – она резко кивнула на Танкалина.

Ответить было нечего, я быстро отвернулась. Почему же все так сложно?.. Ну ладно, вопросами устройства нашего мира я займусь чуть позже, а пока почистим картошку.

Софи несколько минут молча наслаждалась победой, а потом продолжила…

– Так что, Костя, да? – голос был весьма вызывающий, – чего зря сидеть? Давай‑ка, просвети двух дур, отчего вы такие… козлы все!

– Почему я? – изумился Танкалин, но испуга в голосе не было. Его, похоже, все происходящее здорово развлекало.

– А тут еще есть представители вашей животной породы? – насупилась Софи. Хотелось посоветовать ему с сестрой не спорить, но я спохватилась и вовремя вспомнила, что его игнорирую.

– Аленка, – Танкалин игнорироваться ни в какую не желал, – Скажи, а чего твоя сестра от меня хочет? В чем причина такой необъяснимой неприязни?

Пришлось оглянуться. Судя по взгляду Софи, Танкалина она хотела придушить на месте, а он с искренним любопытством ждал ответа.

– Софи застукала мужа с другой женщиной, – нехотя сказала я и вернулась к готовке.

– Вот как… – странным голосом протянул Танкалин. Веселья в нем явно поубавилось.

– Ну так что? – на редкость спокойно продолжила Софи, – давай, поясни мне, чего же вам не хватает. Я плохо выгляжу? Я молода, красива, слежу за фигурой и внешностью. Я готовлю ему ужин, стираю одежду и даже не против рожать от него детей. Не лезу, когда он возвращается с работы в дурном настроении. Отпускаю посидеть с друзьями в бар. Соглашаюсь практически на все эксперименты в сексе. НУ ЧТО ЕЩЕ? – заорала она в конце так громко, что я вздрогнула.

Так… включаем духовку. Теперь резаную картошку уложить в лоток, а потом залить сливками со специями и солью. Да, и сыр еще не забыть натереть!

– Ну, может, он не из‑за секса, – задумчиво и как‑то необычно серьезно ответил Танкалин.

– А что?

– Может… – Танкалин неожиданно вздохнул и молчал почти минуту, а потом продолжил очень неуверенно, – есть какой‑нибудь секрет, в котором он не может тебе признаться. Вот и ищет кого‑нибудь еще. И каждый раз понимает, что искал зря. И снова… Но если это так, однажды он остановится.

– Что ты мелешь? – прошептала Софи, – мы с ним почти три года женаты, какой секрет?!

Он снова вздохнул.

– Слушай, Софи.

– София! – рявкнула сестра.

– София… Я тебя первый раз вижу, а твоего мужа знать не знаю. Я понятия не имею, что там между вами произошло. И я никак не виноват в его поведении и не могу за него отвечать. Мы с ним разные люди.

– Да? – вкрадчиво переспросила Софи, а я с ножом наперевес обернулась посмотреть на человека, который при своем образе жизни еще имеет наглость утверждать, что он не такой!

Танкалин быстро оббежал нас взглядом.

– Э, нет, – вдруг усмехнулся, – сразу две – это слишком. Давайте по правилам – одно нападение за раз, строго по очереди.

К тому времени, как была готова картошка, Софи потеряла всяческий интерес к окружающему и, уткнувшись в руку, заглядывала в полупустой бокал. Хорошо хоть пить перестала.

Перед ней я тоже поставила тарелку, она равнодушно подняла вилку и стала ковыряться безо всякого аппетита. Танкалин никаких претензий по поводу еды не высказывал и уписывал все предложенное с большим удовольствием.

– Софи поешь, а? – попросила я.

– Не хочу, – она резко отодвинула тарелку, – пойду в душ и спать. Веселитесь без меня.

Сестра исчезла в коридоре и глаза сами собой уткнулись в стол, потому как появился вопрос, что теперь делать с Танкалиным. И с тем, что меня охватывает при одном воспоминании о тех моментах у стены. Дура, как есть дура…

Тем временем Танкалин доел и потребовал добавки. Получив вторую порцию, вдруг спросил:

– А что, муж Софи отпустил ее в такой момент и даже не озаботился, где и с кем она проводит новый год? – Голос у него был злым.

– Он не знает, она просто уехала без предупреждения несколько дней назад, а телефон выбросила.

– Он не знает? – нахмурился Танкалин и вдруг хмыкнул. – Ну конечно… А еще это мы, оказывается, жестокие и бессердечные животные! А вы все просто как на подбор – одуванчики небесные!

– Да не знаю я его телефон, а то давно бы позвонила! – окрысилась я.

Ну вот как с такими людьми общаться – нашел единственное слабое место и на него давит! Как будто я не думала, как с ее мужем связаться!

Танкалин тем временем стал выпытывать о них подробности. Но я и сама толком ничего не знаю, поэтому он быстро отстал и достал из кармана джинсов телефон. Вообще в новогоднюю ночь куда‑то дозвониться нереально, по моему твердому убеждению, но, как ни странно, заговорил он почти сразу же.

– Дядя Юра? Это Костя Танкалин. С Новым годом вас, всего, как говориться, чтобы донести и не опрокинуть… Да, извините, что в такое время с делами лезу, но мне срочно нужна ваша помощь. Узнаете для меня кое‑что?.. Да, телефон одного человека, срочно нужно позвонить, а вот неудача, потерял… Да, информации, правда, маловато. Пишите. Французский подданный, от 25 до 30 лет, проживает сейчас в Питере, занимается продажей элитной природной косметики. Около трех лет назад женился на россиянке по имени Софи. Этого хватит? Замечательно! Ну, я жду.

Он отключился и молча продолжил жевать. Софи тем временем вышла из ванной и отправилась в комнату, даже не заглянув на кухню.

– Пойду, умоюсь, – пробормотала я и побыстрее выскочила из‑за стола. И сестру проведать и заодно хотя бы на время от него сбежать. Сбежать… Дура! Куда от него сбежишь?

Я долго плескала в лицо водой, а потом смывала остатки чудного макияжа тоником, хотя следовало сделать наоборот.

Софи свернулась клубочком под одеялом и спала. От ее позы стало как‑то совсем плохо, но на кухне гость, которого предстояло как‑то выпроводить и даже боюсь представить, скольких сил это потребует.

Танкалин говорил по телефону.

– Да, мсье Дитрих, прошу прощения за звонок в такое неподходящее время, но обстоятельства заставляют. Да… вашу жену зовут Софи, если не ошибаюсь?.. Да не волнуйтесь так, жива и здорова… Нет, ее никто не похищал… Да дайте же договорить!

Он замолчал и одной рукой налил себе сока в стакан. За все время, что Танкалин провел у нас "в гостях" ни капли спиртного он не выпил.

– Да… вот послушайте, наконец. Она в гостях у родственников.

Он вдруг быстро глянул на меня.

– Да, записывайте адрес и телефон. Не перебивайте!.. Да мне без разницы, что у вас случилось! Будете перед женой оправдываться, – вдруг сказал таким тоном, что даже я поняла – его терпение не бесконечно. Дитрих, видимо, сделал такие же выводы, потому что Танкалин уже спокойно продиктовал мой адрес. С облегчением оторвал телефон от уха и положил на стол. Посмотрел в пустую тарелку. Надо же, все съел, даже приятно, честное слово…

– Вкусно.

– Спасибо.

– Спит?

– Да.

Он вдруг резко поднял на меня глаза и поймал. Кончено, вот так просто. Отворачиваться было уже поздно… хотя я попыталась. Он взял меня за руку и потянул к себе, и оказалось, что я уже сижу у него на коленях, уткнувшись носом в плечо, а он осторожно сцепляет пальцы за моей спиной.

– И что же мне делать, Аленка? – на каком‑то отчаянном выдохе спросил.

– Просто расскажи мне… свой секрет, – попросила я. Он ощутимо вздрогнул, крепче сжимая руки.

Я ждала. За окном дул ветер, стуча в стекло и периодически взрывались фейерверки, которые неугомонные весельчаки станут запускать до самого утра. Где‑то в трубе сыто журчала вода, а у соседей сверху пели песни. Он все молчал. Я подняла голову, чтобы посмотреть, что происходит.

– В другой раз, – тем самым фирменным сволочным тоном вдруг ответил Танкалин. – И я, собственно, не о том. Ты никогда не думала, что вся эта наша детская история должна закончиться вполне логично? – его руки опустились с талии ниже и легли на бедра. – Думаю, это будет весьма неплохо и оставит, наконец, прошлое в прошлом…

Накатила какая‑то жуткая слабость и тоска… Я позволила себе еще раз на секунду уткнуться носом ему в плечо и вздохнуть запах Кости… Потом встала, так резко, что он даже удерживать не стал.

– Мы можем договориться, – вдруг заявил и этот его туман безумия в глазах… На меня смотрел Танкалин. Непробиваемый, мерзкий, тот, кого я всей душой ненавидела. И самое страшное – даже к нему хотелось прижаться и не думать, к чему это безумие приведет.

– Уходи, – попросила я. – Сегодня был очень хороший день. Правда. Спасибо тебе за него. Но не порти мне впечатление, слышишь? Что ты хочешь сейчас предложить? Денег? Рублей пятьсот, да? И еще намекнуть, что переплачиваешь? Уходи.

Мне казалось, он задержал дыхание.

– Костя, – сказала я ему. – Не знаю, что с тобой происходит. Не знаю, чем это закончиться и не знаю… сколько еще я выдержу. Ты даже не представляешь, как же ты меня вымотал! Правда, Костя… мне иногда даже хочется… умереть.

Он вдруг резко дернулся и опустил голову.

Я развернулась и ушла в ванную. Включила холодную воду тонкой струйкой и подставляла под нее ладонь, делая такой маленький бассейн, чашку дна. В детстве мы… я часто так делала, когда расстраивалась. Все пройдет… утечет, как эта вода. Я слышала, как Танкалин ходил по коридору, как одевался, как открылась и хлопнула дверь.

Хорошо, что я сильно устала и, похоже, быстро засну, потому что стоило представить себя сидящую на кухне с потоками слез на лице, чтобы передергивало от страха. Это будет завтра. Завтра устроим на пару с Софи горючие реки. Не сейчас.

Когда я вернулась в кухню, чтобы убрать в холодильник оставшуюся еду, пиликнул лежащий на подоконнике телефон. Может, это Дитрих? Непроизвольно задержав дыхание, я открыла просмотр.

"Я ни разу не подумал, что могу сделать тебе больно, даже держась на расстоянии. Но раз уж так вышло… Я бы никогда не посмел предлагать тебе за любовь деньги. Я вернусь, Аленка, когда смогу рассказать".

Как ни странно, я плакала. Но недолго и совсем по другой причине, чем собиралась пять минут назад.

Проснулись мы от беспрерывных звонков в дверь. Чуть позже к ним присоединились отчаянные причитания и стук. Выглянув в глазок, я увидала существо с дикими глазами и всклокоченными волосами.

– Не вздумай открывать! – завизжала за спиной Софи и я поняла, что нас посетил Дитрих собственной персоной.

Сестра тут же меня отодвинула и отчетливо сообщила в замочную скважину, куда ему следует отсюда идти, причем незамедлительно.

Посетитель немного притих, но продолжал торчать за дверью, иногда прохаживаясь взад‑вперед по общему коридору. Видимо, решил взять нас измором. Софи так же маячила по комнате, не в силах усидеть на одном месте и это быстро мне надоело. Не знаю, правильно я сделала или нет, но я сделала именно так, как считала нужным – когда Софи ушла за чем‑то на кухню, распахнула входную дверь и с криком: "Я сбегаю к друзьям в гости", выскочила в коридор, где родственник припал к стене и лицо у него было серое и уставшее, никак не скажешь, что отмечал и радовался праздникам. Я, не мешкая понеслась к Славику, оставляя семью разбираться самостоятельно, потому что лезть между ними совершенно не хотелось.

У Славика еще все спали: и он с Ленкой, и еще человек шесть гостей, считать смысла не было, они попадались в самых неожиданных местах, например, под кухонным столом. Я подняла соседа безо всяких угрызений совести, высказала желание немедленно слушать, как именно они отметили Новый год и почти три часа пила чай, отказывалась от пива, прикрываясь тем, что прошлые напитки еще не выветрились и ловила краем уха каждый посторонний звук – не взрывается что‑нибудь там, в моей квартире?

Когда я, наконец, спустилась, собранная, серьезная Софи и хмурый Дитрих сидели на кухне и чинно попивали чай. Я с опаской пристроилась на краешек стула и выяснила, что через четыре часа у них самолет в Питер.

Дитрих очень долго и многословно благодарил меня за то, что я приютила его жену и хорошо заботилась о ней (вот это уж вряд ли). Когда приехало такси, он поклонился и отправился на улицу, а Софи крепко меня обняла, тяжело вздохнув на ухо.

– Вы помирились?

Она отрицательно помотала головой.

– Он просил, конечно, прощения, но измену нелегко просить. Не уверена, что вообще смогу.

– А… почему, сказал?

Она не отпрянула, все так же меня обнимая, положила на плечо голову.

– Сказал. По глупости, мол, все получилось. Месяц назад у этой… у нее умер кто‑то из близких, она в таком состоянии была ужасном, когда узнала. Бросилась с плачем ему на шею, неудобно было отталкивать человека в таком горе, потом целовать начала, тоже вроде невежливо останавливать. А потом, когда в штаны полезла, он уже и сам остановиться не мог. Так и утешал…

Она усмехнулась. Может, и правда, чего только в жизни не бывает. А может нет, всем известно, на что готовы иногда люди для достижения цели. В любом случае отговорка не из худших.

– Поверишь?

– Не знаю, Алена, – она меня отпустила, заглянула в лицо.

– А ты этому своему поверишь?

Да уж, Софи знала, какие вопросы задавать. Вопросы‑ловушки, вопросы‑ребусы. Но сейчас мне показалось, от моего ответа что‑то зависит, слишком уж пристально смотрит сестра.

– Да… Я поверю.

Она облегчено вздохнула и принялась одеваться. Не знаю, как правильно… Кто точно может ответить – прощать или нет, давать второй шанс или нет, разбивать семью или пробовать дальше? Невозможно озвучить единственно верный ответ. И может так лучше… каждому самому выбирать свою дорогу.

У дверей еще раз меня обняла.

– Я буду звонить, и ты звони. Спасибо тебе за приют и знаешь… этот твой косоглазый не так уж и плох.

– Знаю, – согласилась я, не споря ни против обзывательства, ни против того, что он мой.

Потом началась сессия.

Полузабытые знания приходилось вбивать в голову с небывалым усердием. Получалось со скрипом, потому что постоянно мешали мысли, от учебы весьма далекие. Зато иногда я так на них злилась, что и правда удавалось переключиться на что‑нибудь более полезное.

Вернулась присмиревшая тетя. С маминым решением жить, как посчитает нужным, она не согласилась, но спорить уже не рисковала. Правда мне каждый вечер высказывала претензии и договорилась до того, что в мамином непробиваемом упрямстве оказалась виновата я. Хотя, по‑моему, она всегда такой была.

Еще на меня жутко дулись девчонки за то, что я не сказала о своем намерении встречать Новый год в клубе со всей тусовкой. Объяснений про непредсказуемые и неумолимые стечения обстоятельств они не принимали. Да еще после всех этих слухов, что я появилась разодетая, в компании какой‑то папиной дочки, которая, похоже, меня и спонсировала, так как мужчин с нами не было. Отсутствие кавалеров было единственным моментом, который смягчал сердца подруг. Еще поговаривали о каком‑то скандале с участием Танкалина, но к счастью все подробности остались в тени.

Прощение мне пришлось просить практически ежедневно в течение всей сессии, но в результате я его заработала. Ко всему прочему, я получила первую с начала учебы тройку на экзамене, о чем пришлось серьезно задуматься. Похоже, даже такая эфемерная личная жизнь, как моя, умудрилась помешать учебе.

Костю я видела всего дважды, оба раза со Смирновым. Он улыбался издалека, но близко не подходил. Не знаю почему, но мне казалось, это правильно. Я вообще была уверена, что он сможет разобраться со своими делами и что он должен сделать это самостоятельно.

Короткие каникулы пролетели еще быстрее. Я перечитала всего Булгакова и почти всего Бредбери. Я столько валялась, ела и даже на улицу не выползала, что к началу занятий походила на помятую и побитую жизнь бледную поганку. Зато на удивление хорошо отдохнула.

Дата добавления: 2015-05-06