Истина школы 3 страница

Кто нам ответит на этот вопрос?

Тот, кто знает больше нас и видит дальше нас, потому и называем мы его классиком мировой педагогики, Метром. Это Константин Дмитриевич Ушинский.

Вот его мысли – ответы:

– Как бы ни были подробны и точны инструкции по воспитанию и обучению, они никогда не могут за­менить собой недостатка убеждений в учителе.

– Учитель, поставленный лицом к лицу с учени­ком, в самом себе заключает всю возможность успе­хов воспитания.

– Главнейшая дорога человеческого воспитания есть убеждение, что на убеждение можно только действовать убеждением.

– Всякая программа преподавания, всякая ме­тода воспитания, как бы хороша она ни была, не перешедшая в убеждение воспитателя, остаётся мёрт­вой буквой, не имеющей никакой силы в действи­тельности.

– Самый бдительный контроль в этом деле не поможет. Воспитатель никогда не может быть слепым исполнителем инструкции: не согретая теплотой его личного убеждения, она не будет иметь никакой силы.

– Нет сомнения, что многое зависит от общего распорядка в Школе, но главнейшее всегда будет зави­сеть от личности непосредственного воспитателя, сто­ящего лицом к лицу с воспитанником.

– Влияние личности воспитателя на молодую ду­шу составляет ту воспитательную силу, которой нель­зя заменить ни учебниками, ни моральными сентенци­ями, ни системой наказаний и поощрений.

– Многое, конечно, значит дух Школы; но этот дух живёт не в стенах, не на бумаге, но в характере большинства воспитателей и оттуда уже переходит в характер воспитанников.

Вот кто мы есть, какая в нас сила. Учитель всегда великий. Он не есть обычный че­ловек, а есть явление надобщественное. Пусть труд его не заметен земным глазом, но небеса видят пот ду­ши учителя.

Протягиваю руку к Антологии Гуманной педаго­гики, беру зелёный томик, раскрываю на любимой странице и в который раз вчитываюсь в мысли Нико­лая Константиновича Рериха: «Ни один завоеватель не может изменить сущность масс, ни один государствен­ный деятель не может поднять мировые дела выше идеи и способностей поколения взрослых, с которыми он имеет дело. Но учитель – я употребляю это слово в самом широком смысле – может совершить больше, нежели завоеватель и государственные главы. Они, учителя, могут создать новое воображение и освобо­дить скрытые силы человечества».

Вот кто мы есть и какая в нас сила. Учитель – садовник духа, он – сеятель, а не жнец, и сеет он невидимые семена – это есть Истина Школы.

Создавать новое воображение и освобождать скрытые силы человечества – это тоже есть Истина Школы.

* * *

Благословенны пути восхождения к совершен­ству и красоте!

Кто устремит Школу к совершенству и красоте?

А разве есть кто-либо, у кого сердце за Родную Школу болит больше, чем у нас?

Школа не где-то там, вне нас и вдали от нас, а внутри самих нас. Мы все вместе и каждый из нас в отдельности есть Школа, есть носитель Скале. С чего нам нужно начинать? Пора кончать с «педагогической» какофонией в Школе.

Пора, чтобы в Школе зазвучала гармоничная Бо­жественная Педагогическая Симфония.

Ученикам плохо в школе, где каждый учитель де­лает «своё дело», не думая о том, что дело его есть часть общего.

Несогласованность учительских деяний отража­ется на наших детях – делает их душу беспокойной.

Послушайте, что скажет нам ребёнок через Константина Дмитриевича Ушинского:

«Ребёнок стоит перед нами во всей невинности и чистоте своей души и требует от нас положитель­ной мудрости, а не отрицания того, чего дитя не ве­дает. “Чего вы хотите от меня? – спрашивает оно нас, – что вы хотите из меня сделать? Что вы называете хорошим? К чему вы сами стремитесь и меня направ­ляете? Мне нет дела до ваших заблуждений; укажите мне прямую дорогу, не говорите мне, что вы ненави­дите, а скажите, что вы любите; не говорите мне, что вы рушите, а говорите мне, что вы хотите строить; не говорите мне, чего вы не желаете, а скажите мне, че­го желаете”. Но что же мы скажем в ответ на эти вопросы?»

Как нам быть?

Может быть, так: пусть каждый из нас поступит, как считает нужным, и ответит, как знает?

Тогда что же делать нашему ученику?

Он же один, а учителей в его жизни много, и каждый несёт ему свои ответы, каждый требует от него своё по-своему, каждый навязывает ему свой характер и каждый вроде бы делает себя мерой ис­тины!

Это и есть «педагогическая какофония».

Действительно, что мы хотим от «дитяти», куда мы его ведём? А сами куда направляемся?

* * *

Нам нужна цель.

Цель нашей педагогической жизни.

Цель обеспечит наше единение и даст направле­ние нашему устремлению. Устремлённость без цели не существует.

Какая должна быть цель?

Жизненно необходимая, как закон.

Возвышенная и достойная для человека.

Красивая.

Что же может стать такой целью?

Рискну провести с вами социологическое иссле­дование.

Предлагаю вам для выбора десять названий, из которых вам следует выбрать одно, которое вы хотели бы провозгласить в качестве цели образования:

– Воспитание Верного Строителя капитализма.

– Воспитание Нового Человека.

– Воспитание Борца за Справедливость.

– Подготовка к жизни.

– Подготовка к поступлению в вуз.

– Воспитание Благородного Человека.

– Воспитание личности.

– Воспитание Защитника Родины.

– Воспитание собственника.

– Воспитание глобалиста.

Итак, какую же цель из этих десяти вы провозг­лашаете как закон Родной Школы?

Могу предугадать: вы выбрали цель – Воспита­ние Благородного Человека.

Мой выбор совпадает с вашим.

Как не хватает нашему обществу благородных людей!

Благородство синтезирует в себе все лучшие ка­чества человека.

Цель эта и жизненно необходима, и возвышенна, и прекрасна!

Благородный Человек – он духовный, он чест­ный и чистый, он любящий, чуткий и заботливый ко всем, он умеет проявлять свои качества и устремления естественно, то есть, красиво, изящно...

Полагаю, сами лучше раскроете смысл благород­ства и идеал Благородного Человека.

И что же у нас получится, если цель объединит нас вокруг себя и всеми возможными путями, которые в руках у каждого из нас, будем её утверждать?

Тогда устремлённость к достижению прекрас­ной цели станет для нас путём совершенствования самих себя, качества нашей жизни и педагогической деятельности.

Сказано: «Чистая, великая любовь рождает благородство духа, которое может переродить человека».

Это есть Истина Школы.

* * *

Друзья Школы!

Поможем Родной Школе!

Возродим её корни, Корни Духовности!

Метр скажет нам:

«Материалистические плоды трудов составляют человеческое достояние; но только внутренняя, духов­ная, животворная сила труда служит источником че­ловеческого достоинства, а вместе с тем – нравствен­ности и счастья... Материальные плоды трудов можно отнять, наследовать, купить, но внутренней, духовной, животворящей силы труда нельзя ни отнять, ни насле­довать, ни купить за всё золото Калифорнии: она ос­таётся у того, кто трудится».

Метр предупреждает: «Недостаток-то этой нез­римой ценности, производимой трудом, а не недоста­ток бархата, шёлка, хлеба, машин, вина погубил Рим, Испанию, губит южные штаты, вырождает сословия, уничтожает роды и лишает нравственности и счастья многих тысяч людей».

Что есть духовность?

Послушайте притчу, которую я уже пересказы­вал несколько раз.

Ученики спросили у мудреца: «Как выглядит эдельвейс?» Мудрец ответил: «Я не знаю, как выгля­дит этот цветок, ибо я его не видел. Но если вы где-нибудь увидите его, вы обязательно узнаете!»

Эдельвейс и есть духовность каждого из нас. Только надо увидеть её, чтобы узнать.

Духовность есть проявление нашей бессмертной сущности – духа. Она определяет качество нашей зем­ной жизни.

* * *

Ядром духовности является вера, которое есть прирождённое естество духа. Лишь бы нам – учите­лям, воспитателям, всем носителям Скале – не упус­тить это естество – чувство веры, и помочь ребёнку проявить и развить его.

Человек не может жить без веры – творить, со­зидать, утверждать, устремляться.

У нас нет столько знаний, чтобы вера стала не­нужной. Мы не можем не верить ни во что: ни в себя, ни в других, ни в ребёнка, ни в любовь, ни в добро, ни в Творца. Был бы у нас полный набор знаний, то ис­чезла бы вера, это удивительное свойство духа – пред­чувствие знания.

Да, так говорят мудрецы: вера есть предчувствие знания, она вечный и ведущий каждого из нас Свет.

Как бы ни торжествовала наука, всё равно, её достижения останутся каплей по сравнению с тем, что есть Природа, что есть Вселенная, что есть Жизнь и что есть сам Человек.

Наука существует и процветает лишь потому, что есть вера – предчувствие новых знаний, ещё не открытых, но ставших такими через год, через десяти­летия, спустя века.

Разве не эта вечная мысль высказана в словах: «Я знаю, что я ничего не знаю»? Разве не сам учёный сказал, что раскрытие одной загадки тут же рождает дюжину других загадок? Чем больше наука узнаёт, тем больше она видит бездну незнания.

Какими жалкими мы были бы без веры!

Спасибо знаниям!

Каждая крупица знаний достаётся человечеству потоком пота души, каждой крупицей знаний отмеча­ется подвиг человеческого духа.

Пусть знания протаптывают нам тропинку в беспредельность, но вера воодушевляет нас на буду­щие подвиги в познании.

Знания – сила, но вера в тысячу и более раз сильнее, чем любые знания.

Знания слепы, и только вера может направить их на созидание, на пользу эволюции.

Знания говорят о нашей ограниченности, но только вера открывает врата беспредельности.

Знания и вера – единая суть единого духа.

Знания – это то, что сегодня и уже. Вера – веч­ная Истина, она то, что завтра и всегда.

Человек – существо, устремлённое в будущее.

То, что в вере, это из будущего.

Вера даёт человеку счастье: уже сегодня жить будущим, жить как в будущем, сделать свой духовный мир в тысячу раз богаче и прекраснее, чем мир мате­риальный.

Но не забудьте притчу об эдельвейсе.

* * *

Вера есть ядро духовности.

Но верить во что?

Мы лелеем Родную Школу, которая есть Скале для духовного восхождения. И далеки от тёмных сил, от тьмы, мы – враги тьмы.

Скале наше должно вести нас самих и наших воспитанников только вверх по лестнице.

Мы будем вести наших учеников:

– от чувства радости и усвоения грамоты жизни к чувству сострадания и к пониманию смысла знаний;

– от чувства доброты и постижения наук к чувству справедливости и к прекрасномыслию;

– от чувства любви и страсти к познанию к бла­городству духа и устремлению к Свету;

Но весь этот путь восхождения будет питаться чувством благоговения, ведущего к открытию и приня­тию Истины духа.

И мы будем рады, если поселится в наших учени­ках – пусть не сразу, пусть когда-нибудь в будущем – идея Создателя, Творца, Всевышнего, идея Бога.

И какое же будет наше умиление, если кто-либо из наших учеников поймёт смысл бессмертия духа, смысл эволюции жизни на земле, смысл служения, и постигнет в себе свою миссию.

А с нами, тоже устремлёнными к Свету, прои­зойдёт преображение – наш созидательный творчес­кий труд будет утончать в каждом из нас Скале. Это и будет торжеством Духа Школы.

* * *

Святые слова Школы:

Дух...

Духовность...

Бессмертие...

Вера...

Гуманность...

Праведность...

Нравственность...

Любовь...

Благородство…

Служение...

Мысль...

Творчество...

Красота...

Земля...

Космос...

Вселенная...

Будущее...

Знание...

Познание...

Сознание...

Восхищение...

Благоговение...

Почитание...

Благодарность...

Совесть...

Жизнь...

Свет...

Эволюция...

Совершенствование...

Спасение...

Сердце...

Разум...

Забота...

Ученик...

Учитель...

Образ...

Образование...

Скале...

Школа...

Устремление...

Устремление...

Устремление...

Суть этих святых слов таит в себе Истину Школы. Все остальные слова – или в помощь им, или ложь.

* * *

Но есть ещё одно слово, всем словам источник:

Бог...

Доколе будем пугаться Бога в образовании?

Пусть наука не кичится своей непогрешимостью и не стремится заменить собой идею Бога. Неужели она доказала нам, что нет Бога, а есть только она сама?

Тогда пусть зазвучат мысли, которые были выс­казаны великими учёными. С их именами связаны сен­сационные научные открытия и расширение горизон­тов науки.

«Естествознание без религии хромает, религия без естествознания мертва», – Альберт Эйнштейн.

«Сознание предшествует воплощению идей. Бог – великий архитектор», – Дмитрий Лихачёв.

«Чем больше узнаю я природу, тем больше изумляюсь неподражаемым делам Создателя», – Луи Пастер.

«Религия и наука нисколько не исключают друг друга», – Макс Планк.

«Именно мои работы привели меня к Богу, к ве­ре», – Антуан Анри Беккерель.

«Величайшее моё уважение и восхищение всем инженерам, особенно же самому великому из них – Богу», – Томас Эдисон.

«Многие учёные верят в Бога. Те, кто говорит, что изучение наук делает человека атеистом, вероят­но, какие-то смешные люди», – Макс Борн.

«По-видимому, вопрос души начинает всё боль­ше и больше входить в науку. Это и должно быть, так как понятия материи, энергии потеряли прежние фор­мы», – Владимир Вернадский.

«Независимо от того, что думает мир о религи­озном опыте, – тот, кто им обладает, обладает сокро­вищем, являющимся для него источником жизни, смысла и красоты, которые придают новый блеск ми­ру и человечеству», – Карл Юнг.

* * *

Скудеет Школа от безбожия,

сиротеет мысль,

блекнет красота,

обесценивается нравственность,

суживается сознание,

озлобляется сердце,

знания превращаются в товар,

тупеет сострадание,

слепнут глаза к безобразному,

торжествует чувство собственности,

торжествует тьма.

Вас возмущает безнравственность в обществе?

Это – от безбожия!

Вас поражают потоки помоев с телеэкранов?

Это – от безбожия!

Вас ущемляют лавины тьмы в Интернете, в газе­тах, журналах, даже в книгах, в книгах?!

Это – от безбожия.

А сквернословие? А дурные зрелища? А криминал? А наркомания? А проституция? А пьянство? А воровство?

Всё это от безбожия, от тьмы.

Секты, лжепророки, маги и отравленные от них души миллионов!

Голод, нищета, обездоленность, обречённость!

Войны грабительские, агрессивные, превращение в руины церквей, синагог, мечетей, ценностей культуры?

Всё, всё от безбожия!

Школа поражена безбожием!

* * *

Человек без Истины – потерянный человек!

Человек с ложной Истиной – гиблый человек!

«Дети, дети, послушайте, чему вас наставляем!

Не заговаривайте с посторонними на улице, они могут завлечь вас куда-нибудь!

Никому не открывайте двери, там могут быть злодеи, грабители, они похитят вас, ограбят дом!

Не берите от незнакомых ничего, они этим могут заманить вас, отравить вас!

Если кому-то на улице плохо, не останавливай­тесь, не подходите близко, может быть, это ловушка для вас!

Дети, дети!

Запомните: не доверяйте взрослым, среди них очень много плохих!»

Помилуй нас, Господи,

ибо грешим мы!

Мы разрушаем Скале, которое внутри нас!

Чему же мы учим наших детей? Учим в школе, именно в школе, по специальному курсу, на уроках!

Учим усердно тому, чтобы дети не доверяли взрослым!

Разве это не страшно?

Способствуем тому, чтобы в них притупилось чувство сострадания! Грех, грех какой!

Чтобы они никогда не поняли Вечную Истину: «Люби ближнего своего, как себя самого»!

Почему не поразят нас гром и молния!

* * *

О, Беслан, Беслан!

О, маленькая Школа Беслана!

Мир содрогнулся в те трагические дни сентября, когда тьма захватила Школу осетинского городка Бес­лана и взяла в заложники детей и их учителей.

Мы не устанем оплакивать детей, погибших в здании Школы, и оплакивать учителей, которые тоже погибли, защищая своих учеников от злобы, мщения и насилия.

Мы не устанем проявлять сострадание к родите­лям погибших детей, к родным погибших учителей.

И, конечно же, безмерно сорадуемся тем, кото­рые остались в живых и которым всем миром была построена новая Школа.

Может быть, некий учитель скажет своим учени­кам: «Видите, дети, нельзя доверять всем взрослым, среди них много плохих!» А другой, может быть, ска­жет иное: «Дети, видите, как весь мир протянул нам руку помощи! Есть и хорошие люди, не все плохие!»

Через детей Беслана люди узнали, что есть Дети!

Помогли им, подлечили их, повозили их в раз­ные страны и города, чтобы проявить ласку и оказать внимание.

И дело кончилось.

Неужели мир ждёт другого содрогания, когда где-то некие террористы похитят детей, или где-то не­коему ребёнку, тяжело больному, понадобится неот­ложная помощь?

Только нужно будет, чтобы об этом затрубило телевидение.

Ждать нового Беслана не надо.

Беслан – каждый день и на каждом шагу.

В одних школах детей отбирают – «хороших» оставляют себе, «плохим» закрывают двери.

В других школах детей «любят» по мере матери­ального положения семьи: дети богатых – в большом почёте, дети бедных – в меньшем почёте.

Есть школы, которые с лёгкостью избавляются от «необучаемых» и «невоспитуемых» подростков: уходите, говорят им, школа не для вас.

Есть школы, где грубость и насилие торжеству­ют как лучшие методы воспитания и обучения.

В одних школах учителям нет дела до судеб де­тей, они больше озадачены своими судьбами и поло­жением.

В школах сокращается количество классов, гово­рят – снижается рождаемость.

А в стране бомжуют два миллиона детей! Кто-то поправит меня: не два, а восемь! Но мне больно в это верить.

Может быть, подождём, когда группа террорис­тов захватит в заложники хотя бы десять из них, что­бы всем миром проявить к ним милосердие?

Два миллиона детей-бомжей!

Разве они не заложники?

Но где террористы, которые превратили их в за­ложники?

Где армия спасения этих детей?

Террористов не видно – они чинные люди.

А армия спасения дорого обойдётся.

И мы тоже, оказывается, ограничены духом: чем больше детей в беде, тем у нас меньше горя.

Вот какое безбожие и бездуховность!

Горе настоящее!

* * *

Жила-была Истина Школы.

Чистая, полная, Богом сотворённая.

Она обслуживала школы всех планет Вселенной и всюду несла Божью Мудрость.

«Помогу землянам», – сказала она и спустилась на планету Земля.

Прилетела к директору первой земной школы, с надеждой, что ей порадуются.

– У меня мало времени, – предупредил директор, – скажите коротко, что вам надо?

Он был погружён в бумаги и не взглянул на Ис­тину, её обаяние не задело его.

– Я – Истина Школы, примите меня...

Но директор грубо оборвал её.

– Какая ещё Истина... У нас тут своя истина! – загремел он и, не поднимая головы, указал Истине на дверь.

Огорчилась Истина. Не ожидала такого.

Полетела она к директору второй земной школы.

Тот мельком взглянул на неё, ибо остановить взор на ней не смог.

– Что вам нужно? – спросил он подозрительно.

– Я – Истина Школы, примите меня! – попроси­ла она умоляюще. – Я могу...

– Истина Школы?! Впервые слышу о такой про­фессии... Какое у вас образование? Какой опыт? Хули­ганов держать в руках умеете?

– Но я же Истина, во мне опыт миллионов лет... Берите мою мудрость...

– Знаю вашу мудрость, – перебил директор раздражённо, – любить детей, ведь так?

Истина кивнула головой:

– Так, но...

– Быть к ним справедливыми, не так ли?

– Так, но...

– Какое ещё «но»! Воспитывать их гуманно, так ведь?

– Так, но... – проговорила Истина смущённо.

Она хотела сказать: «Так, но нужна вера в Творца».

Директор не дал ей высказаться.

– Поработайте с вашей мудростью где-нибудь в другом месте, приходите потом, может, примем!

И разговор закончился, директор спешил на со­вещание – «Борьба против того, чего хотят ученики». Обиделась Истина. Прилетела она к директору третьей земной школы.

– Я – Истина Школы!.. Примите меня!..

Директор готовил отчёт для аттестации школы.

– И чего нам от вас ждать?

Он посмотрел на неё и почему-то покраснел. Истина произнесла все святые слова и закончила:

– Бог... Вера... Гуманность...

Директор хитро прищурил глаза, задумался. По­том приказал:

– Пиши заявление!

Счастливая Истина тут же написала заявление.

Директор наложил резолюцию и вызвал замести­теля по хозяйственной части:

– Выполняй! – приказал ему и передал заявление.

Заместитель по хозяйству забрал Истину, помес­тил её в большую красивую рамку и вывесил на стене на самом видном месте.

Приходили родители, знакомились с Истиной Школы.

– Мда... – говорили они и отдавали своих детей в эту школу.

Приходили проверяющие, читали и перечитывали Истину Школы, вывешенную на стене.

– Мда... – говорили они задумчиво.

И писали о школе хвалебные слова.

То и дело подходили к вывеске учителя, грустно глядели на Истину.

– Ну и ну! – проговаривали они смущённо и от­ходили.

Однажды заметили Истину Школы дети.

– Какая красота! – восхитились они. – Как было бы здорово, если бы у нас всё было бы так, как она!

И только их чуткое сердце и тонкое зрение уви­дели, что Истина плачет.

– Ей здесь плохо... – сказали они. – Давайте от­пустим её на волю, раз в нашей школе ей грустно... Может быть, найдёт другую школу, где ей будет хо­рошо!

Они сняли со стены раму, разбили стекло и ска­зали Истине:

– Лети... Если не нам, может быть, достанешься другим!

Истина полетела к директору четвёртой земной школы.

А директор третьей школы объявил вознаграждение тому, кто выдаст правонарушителя, сорвавшего со стены собственность школы, а самому правонарушителю обещал строгое наказание.

Истина Школы в это время сидела уже в приём­ной директора седьмой земной школы.

Предстанет она, наконец, перед ним, произнесёт все святые слова и закончит: «Бог... Вера... Вера в Творца...» Однако поймёт ли директор, что незримое присутствие Бога в духовной сущности образования есть Истина Школы? Или же посадит он эту Истину в клетку как экзотическую птичку и передаст в кабинет биологии, чтобы ученики любовались её красотою?

Истина в приёмной, но директор не спешит её принимать, он пока занят.

* * *

Но это же Седьмая земная Школа!

Директор этой школы, стало быть, иной мысли­тель.

Сам ищет Истину. И вдруг она озаряет его серд­це, его разум.

Он сперва растерян.

Потом сосредоточивается.

Перебирает каждое слово Истины, задумывается над каждым святым словом.

Потом раскаивается.

Потом собирает в себе всё своё мужество, волю, все свои духовные силы и устремляется к свершению Истины Школы.

Где завучи?

Соберите всех учителей!

Соберите всех учеников – всех, всех!

Соберите всех родителей!

Поймите Истину Школы! Начнём жить в Истине Школы!

Кто порадовался и остался рядом с директором.

Кто возмутился и покинул его. Может быть, ста­нет врагом.

Кто не понял, но чувствознание подсказало: будь рядом!

А ученики – все, все, все – восхитились красотой Истины и мужеством директора.

Истина сложила в Школе Педагогический Ан­самбль.

Начались репетиции.

Приходите через семь лет – на торжества Исти­ны Школы!

* * *

Друзья Школы!

Поможем Родной Школе!

Надо, чтобы в ней воцарилась гуманность, а гос­подствует пока авторитарность.

Что есть гуманность?

Открываю томик Метра мировой педагогики, из серии Антологии Гуманной Педагогики. Там я нахожу мудрое наставление.

«Нам кажется, – скромно размышляет Констан­тин Дмитриевич Ушинский, – что под именем гуманно­го образования надо разуметь вообще развитие духа человеческого и не одно формальное развитие».

Значит, человек гуманный – это не просто чело­век добрый, человечный, справедливый и тому подоб­ное. Все эти свойства есть проявление его сути, а не сама суть. А суть в том, что «хумен» означает: смерт­ный, познающий в себе бессмертие; смертный, ищущий в себе связь с Всевышним. Этот поиск, этот процесс познания и есть развитие духа, есть духовность, ду­ховная жизнь.

Человек, ищущий в себе Бога, познающий свою бессмертную сущность, проявляет это в том, что любит, творит добро, познаёт мир и людей, всё вокруг, он человечен, справедлив. И учится этому, делая всё это сознательно, целенаправленно, искренне. Тем са­мым утончает, совершенствует, развивает свой дух, становится свободным, внутренне богатым и творит свою духовную жизнь.

Устремлённость к постижению воли духа уже есть духовность, есть вера в Бога.

Может ли он творить зло?

Нет, не может, ибо оборвётся нить с Высшим.

Если образование будет наполнено смыслом дать ученикам путь к самопознанию, к постижению в себе Истины, каким будет это образование?

Будет гуманным.

Оно и устремит их к творению добра, и научит, как это делать, научит добромыслию, доброречию, бу­дет взращивать в них любовь.

Это будет гуманным образованием.

Оно будет гуманным ещё и потому, что подход к ребёнку станет сущностносообразным, личностносообразным. Гуманный образовательный процесс не мо­жет пользоваться насильственными мерами.

Метр педагогики объясняет: «Всё школьное уче­ние и вся школьная жизнь должны быть проникнуты разумным, религиозным и нравственным элементом. В школе должна царствовать серьёзность, допускающая шутку, но не превращающая всего дела в шутку, лас­ковость без приторности, справедливость без придир­чивости, доброта без слабости, порядок без педантиз­ма и, главное, постоянная разумная деятельность. Тог­да добрые чувства и стремления сами собой разовьют­ся в детях, а зачатки дурных наклонностей, приобре­тённые, быть может, прежде, понемногу сгладятся. Это, так сказать, гигиеническое влияние школы действует незаметно, но чрезвычайно сильно и проч­но. Оно гораздо важнее того патологического влия­ния, которое оказывает школа поощрениями, наказа­ниями и моральными наставлениями».

* * *

Не могу оторваться от страниц книги, где Учитель учителей размышляет о поощрениях и наказаниях.

Вечный спор педагогики, вечный, потому что ав­торитарная педагогическая мысль не может предста­вить себе образовательный процесс без поощрения и без наказания, а гуманная мысль не может привык­нуть к этим насильственным способам.

Выписываю постулаты Учителя:

– Поощрения и наказания уже не безвредные средства, а лекарства, которые вытесняют болезни из организма другой болезнью.

– Чем менее нуждается школа или семья в этих, иногда необходимых, но всегда лекарственных и пото­му ядовитых средствах, тем лучше.

В чём дело, Учитель? Почему эти ядовитые сред­ства иногда необходимы? Когда это – иногда, и како­вы причины этого иногда?

Константин Дмитриевич успокаивает меня следу­ющими своими размышлениями:

– И пусть педагог не забывает, что если поощре­ния и наказания остаются и до сих пор необходимы для детей, то это показывает только несовершенство искусства воспитания.

А если искусство воспитания и обучения будет совершенно?

Ясно, тогда отпадёт необходимость в этих «лека­рствах». И если кто из учителей и воспитателей дос­тиг в себе совершенства, то для него эти авторитарные средства станут немыслимыми.

Продолжаю выписывать постулаты.

– Лечат только больного.

– Но, к несчастью, в наше время болезни нрав­ственные весьма обыкновенная вещь, а наше домашнее воспитание и устройство школ таковы, что не только не уничтожают зачатки нравственных болезней, но часто развивают их с ужасающей быстротой и силой, так что для излечения их приходится прибегать к ядам, вытесняющим одну болезнь и поселяющим на её месте другую.

– Таковы все наказания и поощрения, действую­щие сильно на детское самолюбие, а также основыва­ющиеся на одном страхе, чувстве боли и т.п.

– Много говорили у нас о том, чтобы выгнать все наказания из школы, но рациональнее было бы требовать такого устройства школ, при котором наг­рады и наказания сделались бы ненужными.

«Такое обустройство школ» – иначе, гуманное обустройство!

– Моральные сентенции едва ли даже не хуже наказаний; приучая детей слушать высокие слова нравственности, смысл которых не понят, а главное, не прочувствован детьми, вы приготовляете лицеме­ров, которым тем удобнее иметь пороки, что вы дали им ширмы для закрытия этих пороков.

Дата добавления: 2015-03-29