Естественно-правовой и позитивистский подходы к пониманию прав человека

Оперируя категорией «права человека», нам следует непременно сближать свои позиции в ее правовом понимании. Известный английский писатель и ученый Д. Хьюм (1711–1776) писал, что «...если люди придут к соглашению о значении слов, то они вскоре начнут замечать одни и те же истины и станут придерживаться одних и тех же взглядов»[148]. В нашем случае это важно еще и потому, что по мере того как развивалась общественная жизнь, становилась все более массовой и политизированной, в науку и политику проникали люди, не отличающиеся глубокими гуманистическими и профессиональными знаниями. Следуя классовым интересам или политической конъюнктуре, они жонглировали правами человека, как цирковыми булавами, что, в конечном счете, приводило к печальным последствиям.

Поэтому необходимо вырабатывать единое правовое понимание прав человека. Ведь указанный термин заложен в Конституцию РФ, в основу доктринальных положений об обществе и государстве и оказывает прямое воздействие на сознание людей и их политическое участие[149]. Единство правопонимания диктуется также потребностями осуществляемой в стране широкой социальной трансформации общественной жизни, а также общемировыми тенденциями юридической глобализации (то есть универсализации и унификации права в международном масштабе)[150].

В. И. Леушин и В. Д. Перевалов считают, что «правопонимание — это научная категория, отражающая процесс и результат целенаправленной мыслительной деятельности человека, включающий в себя познание права, его восприятие (оценку) и отношение к нему как к целостному социальному явлению»[151].

В истории общественной мысли и в юридической литературе дискутируются два основных подхода к правовому пониманию природы и сущности прав человека: 1) естественно-правовой и 2) позитивно-правовой[152].

Естественно-правовой подход к пониманию прав человека. До появления естественно-правовых идей господствовали этатистские[153] воззрения, которые ориентировали индивида на подчинение государству как верховной силе, наделенной правом распоряжаться судьбами людей по своему усмотрению.

Параллельно с этатистскими взглядами появилась христианско-религиозная идея, согласно которой права человека «были предначертаны Создателем при сотворении мира», и поэтому нельзя говорить, что их «даруют» какие-либо институты — государства или международные организации. Эти структуры лишь осуществляют «предначертание Господне — написанный в сердцах закон»[154].

Продолжением христианских воззрений на права индивида стали естественно-правовые идеи светских мыслителей, которые сохранили свою прогрессивную роль до сегодняшнего дня. Родоначальниками и виднейшими представителями концепции естественного права были Г. Гроций и Б. Спиноза — в Голландии, Д. Локк — в Англии, Вольтер и Ж.-Ж. Руссо — во Франции, Б. Франклин и Т. Джефферсон — в США. Они не только критиковали феодализм, но и обосновывали необходимость господства права в отношениях между индивидом и государством, настоятельно утверждали идею общественного договора как фундамента происхождения и легальности функционирования институтов власти.

Они исходили из того, что первоочередным источником прав человека служит сама его биосоциальная природа, а они, соответственно, выступают в качестве прирожденных и неотчуждаемых, а не дарованных (октроированных) правителями. Эти права, считали они, имеют приоритет перед законом. Государственные акты не могут противоречить принципам естественного прирожденного права. Цель государственной власти — обеспечение прав, изначально данных природой или творцом. Естественно-правовая концепция акцентирует внимание на автономии личности, ее индивидуальности.

Так, Г. Гроций писал: «Право естественное есть предписание здравого разума, коим то или иное действие, в зависимости от его соответствия или противоречия самой разумной природе, признается либо морально позорным, либо морально необходимым; а, следовательно, такое действие или воспрещено, или же предписано самим богом, создателем природы»[155].

Гроцию вторит Т. Гоббс: «Естественное право …есть свобода всякого человека использовать свои собственные силы по своему усмотрению для сохранения своей собственной природы, то есть собственной жизни, и, следовательно, свобода делать все то, что по его собственному разумению является наиболее подходящим для этого средством»[156].

В истории было множество теорий естественного права[157], что делало невозможным его унификацию. То общее, что объединяет все теории естественного права, выделил Г. Ф. Шершеневич. Он писал, что естественное право: 1) это то, что было бы, если бы не существовало государства и установленных им законов; 2) это историческая гипотеза, то есть то право, которое действовало на самом деле в естественном состоянии, до перехода к государственному; 3) это политический и юридический идеал, то есть такое право, которое должно бы действовать вместо исторически сложившегося; 4) это действующее право, которое должно применяться там, где молчат законы, а иногда и там, где они явно противоречат разуму[158].

В современной интерпретации естественное право — это «правила (нормы, мера) поведения, вытекающие из свободной воли как естественного состояния человека и долженствующие служить мерилом и руководством для положительного законодательства, образцом его усовершенствования»[159].

Среди многочисленных определений естественного права следует выделить одно из самых последних, сформулированное крупным отечественным правоведом — В. С. Нерсесянцем. Он пишет: «Естественное право — это везде и всегда наличное, извне предданное человеку исходное для данного места и времени право, которое как выражение объективных ценностей и требований человеческого бытия является единственным и безусловным первоисточником правового смысла и абсолютным критерием правового характера всех человеческих установлений, включая позитивное право и государство»[160].

Таким образом, согласно первому, естественно-правовому подходу — права человека — это его естественные прирожденные свойства и возможности, с одной стороны, не зависящие от их признания государством, а с другой — связывающие государство, гарантируемые и охраняемые им, как требования и принципы, обусловленные природой человека.

Учение о естественном праве в последние 15 лет вызывает огромный интерес у юристов и просто образованных людей России[161]. И это не случайно. Во все времена, когда властителями чинился неограниченный правом произвол, когда положительный порядок достигал крайнего упадка, на историческую арену выступало естественное право с его неотчуждаемыми правами. В этих условиях оно служило нравственным убежищем против стеснений и произвола, умственной опорой для формулирования требований к власть предержащим о совершенствовании права положительного, действующего[162].

Такой подход стал революционным поворотом в общественном сознании: индивид, ранее всецело подчиненный государству и зависимый от него, приобретает автономию, право на невмешательство государства в сферу свободы человека, очерченную правом, и получает гарантии государственной защиты в случае нарушения его прав и свобод[163].

Но в жизни существуют и такие права, которые получают реальное воплощение только благодаря государственной власти, принимающей соответствующие законы, закрепляющие социальные и духовные права. Например, права на труд, социальное обеспечение и др. Это обстоятельство и дает основание считать объективным существование привнесенного государствами позитивного права, закрепляющего право индивида на положительную, активную деятельность. Поэтому представители позитивистского понимания прав человека трактуют их иначе, нежели последователи естественного права.

Позитивно-правовой подход к правам человека. Естественно-правовая концепция, хотя и сыграла и по-прежнему играет огромную роль в идеологическом обосновании прав человека, не была единственной и преобладающей в определении взаимоотношений человека и государства. Ей противостоял и в значительной мере продолжает противостоять позитивистский подход к природе прав человека и взаимоотношениям государства и личности: И. Бентам (1748–1832), Д. С. Милль (1806–1873). Противостояние этих позиций насчитывает столетия.

Юридический позитивизм «состоит в том, чтобы признавать в качестве ценностей только нормы позитивного права и сводить любое право к нормам, действующим в данную эпоху и в данном государстве, не обращая внимания на то, справедливо это право или нет»[164].

Позитивистские учения о праве возникли в первой трети XIX в. и были связаны с процессами утверждения промышленного капитализма в странах Западной Европы. Для них были характерны идеи верховенства закона как источника права, отождествление правовых норм с предписаниями государственной власти. Начало теоретическому обоснованию принципов юридического позитивизма положил английский юрист Дж. Остин, последователь утилитаризма Бентама. По учению Остина, позитивное право состоит из императивных велений или приказов суверенной государственной власти[165].

Таким образом, согласно позитивистскому подходу, права человека, их объем и содержание определяются государством, которое «дарует» их человеку, осуществляя по отношению к нему патерналистские функции. Английский философ И. Бентам, ярый противник естественных прав и защитник позитивного права, полагал, что «правомочия — это дитя закона; из подлинных законов проистекают подлинные правомочия, из воображаемых “естественных законов” — только воображаемые права... Естественные права — это попросту несуразица, естественные и неотчуждаемые права — по американскому выражению, риторическая нелепость, нонсенс на ходулях»[166]. Бентам вошел в историю политической мысли как один из наиболее решительных и непримиримых противников естественно-правовых воззрений.

Такой подход был характерен и для юридической науки XIX в. в России. Так, Б. Чичерин писал: «Учение о неотчуждаемых и ненарушимых правах человека, которые государство должно только охранять, но которых оно не смеет касаться, есть учение анархическое. Необходимым его следствием является постановление французской конституции 1793 г., что коль скоро права народа нарушены, так восстание составляет не только для всего народа, но и для каждой части народа священнейшее из прав и необходимейшую из обязанностей. При таком порядке каждый делается судьей своих собственных прав и обязанностей, начало, при котором общежитие немыслимо. В здравой теории, так же как и в практике, свобода только тогда становится правом, когда она признается законом, а установление закона принадлежит государству»[167].

Один из уже современных отечественных правоведов А. Г. Бережнов пишет: «Права личности в структуре правового статуса — это формально определенные, юридически гарантированные возможности пользоваться социальными благами, официальная мера возможного поведения человека в государственно-организованном обществе»[168].

Приведенные определения объединяет и дополняет Б. Л. Назаров, формулируя, как он сам пишет об этом, «генеральное определение прав человека». По его представлению, права человека — это «признаваемые и охраняемые обществом, государством и международным сообществом определенные равные социальные возможности для отдельных лиц и их объединений по удовлетворению ими своих естественных и социальных потребностей и соответствующих притязаний, гарантии которых обеспечивают достойное и справедливое, свободное и ответственное развитие и активное участие личности в многообразных общественных, в том числе правовых, отношениях»[169].

Каждый из этих подходов отражает фактическое положение дел, но страдает односторонностью[170], которая заключается в том, что гуманный пафос школы естественного права, отстаивающий прирожденность и неотъемлемость прав человека, неизменно приходит в столкновение с реалиями общественной жизни, а позитивистский подход принижает роль человека, утверждает примат государства над личностью[171].

Истина, как всегда, находится посередине. Естественно-правовая трактовка прав и свобод обязывает государственную власть признать и обеспечить конституционными и иными юридическими, а также всеми другими гарантиями такие прирожденные права человека, как право на жизнь, достойный и достаточный уровень жизни, личную неприкосновенность, свободу и др.[172]

Позитивное право в области прав человека неизбежно должно опираться на нравственные категории всеобщего блага, добра, для того чтобы законодательно выразить их в определенном каталоге прав человека. В этом случае права человека получают дополнительную «энергию», а государство, законодательно закрепляя их, обязывает себя гарантировать и обеспечивать эти права.

Однако ограничение власти государства правами человека не должно вести к предельному умалению его роли, которая весома не только в правовой защите прав и свобод человека, но и в придании им законодательной, то есть общеобязательной, формы. Поэтому права человека не могут быть противопоставлены государству, которое должно брать на себя не только функцию их защиты и обеспечения, но и функцию их законодательного формулирования. Особое значение имеет запись этих прав в конституции.

Те государства, которые признают естественно-правовое происхождение прав человека, вовсе не отказываются от их позитивного оформления. Потому что права человека, не закрепленные в позитивном законодательстве, выступают весьма неопределенно, размыто, и это затрудняет осуществление государством функции их обеспечения и защиты.

Неодинаковое понимание взаимоотношений человека и государства сохранилось и до сих пор. Оно закреплено и в конституциях современных государств. Так, в конституциях США, Франции, Италии, Испании воплощена надпозитивная (естественно-правовая) концепция прав человека, а в конституциях Австрии и ФРГ — позитивистская.

Это противостояние естественно-правового и позитивистского подходов к правам человека в известной мере устранила конституционная практика развитых государств, закрепив в конституциях основные права и свободы, а также нормы, исключающие подавление и насилие государства по отношению к человеку, отстаивая автономию и приоритет его прав по отношению к государству. Это обстоятельство сглаживает противостояние и крайность указанных подходов, которое приводило к незащищенности естественных прав человека вне государственного закрепления.

Тот факт, что основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения, впервые в истории отечественного правового развития признала и Конституция Российской Федерации (ч. 2 ст. 17). Наряду с этим Конституция содержит позитивное закрепление широкого перечня прав и свобод, и это идет в русле современной конституционной практики. Признавая естественные, неотчуждаемые права человека, законодатель стремится обеспечить их системой гарантий и механизмов защиты, которые также конституционно регламентированы (конституционная, судебная, административная защита, парламентский контроль, институт уполномоченного по правам человека и т. д.).

Следовательно, и естественно-правовой, и позитивистский подходы к пониманию прав человека в современном мире не выступают как антиподы и антагонисты. Их объединяет одна общая категория, с помощью которой определяют и естественные права, и позитивные: это — «возможность».

И прирожденные (естественные) права, и права, установленные государством, —это всегда возможности человека обладать материальными и духовными благами. «Возможность» — это исходный конструктивный элемент, который дает первоначальное представление о правах человека. Возможность — это то, что при наличии определенных условий может превратиться в действительность. Это свойство возможности как раз и присуще закрепленным в Конституции РФ и законах правам человека[173].

2. Соотношение категорий понятийного ряда «права человека»

Соотношение понятий «права человека» и «основные права человека». Многие правоведы, особенно конституционалисты, наряду с понятием «права человека» выделяют понятие «основные права человека». Среди юристов нет единого мнения относительно необходимости деления прав человека на основные и отраслевые. Некоторые правоведы считают, что такое разделение бессмысленно — все права одинаково важны. Ущемление любого из них одинаково болезненно для человека и одинаково недопустимо.

Другая часть возражает против такого недифференцированного подхода и обоснованно, по мнению автора, выделяет группу наиболее существенных, основных прав человека, которые подлежат приоритетной защите [174].

Так, к примеру, французский конституционалист Ф. Люшер считает, что во французском праве сложилась двухзвенная градация прав, которые делятся на основные (фундаментальные) и неосновные (производные). К числу основных прав он относит те, которые не могут нарушаться даже самим законодателем, поскольку в них воплощены сокровенные чаяния человечества и они сформировались в процессе многовекового развития. Это прежде всего право на жизнь, здоровье, неприкосновенность личности, защиту имущества, безопасность[175].

Поскольку основные права человека есть часть всех его прав, закрепленных в международных и внутригосударственных правовых актах, то в принципе их понятие не может, не должно существенно отличаться от понятия всякого другого права человека. Тем более, что многие авторы, характеризуя понятие права человека, прежде всего имеют в виду его основные права, ими они чаще всего иллюстрируют свои идеи[176]. Приведенные положения говорят о том, что существующее в юридической литературе понятие прав человека вполне приложимо и к понятию основных прав человека, так как второе есть разновидность первого.

На это обстоятельство в свое время указывал и М. С. Строгович. «Обе группы прав личности, — писал он, — неотделимы друг от друга: в более широком плане одно и то же право формулируется как конституционное, основное, а в более конкретизированном, детализированном виде оно же находит выражение в соответствующей отрасли права (например, неприкосновенность личности в уголовном процессе и т. д.)»[177]. Права, закрепленные в конкретных отраслях права, выполняют по отношению к основным правам двоякую обеспечивающую роль: во-первых, они конкретизируют содержание и определяют объем конституционных прав человека и гражданина; во-вторых, отраслевые права являются средством реализации конституционных прав и выполняют по отношению к ним функции юридических гарантий.

Правовые особенности основных абсолютных прав и основных относительных прав. Еще в конце позапрошлого века русский государствовед Н. М. Коркунов писал, что абсолютные права человека — это прирожденные права, не зависимые от государства, существующие помимо его, безусловные и неизменные, а потому и неприкосновенные для власти[178]. Такое определение абсолютному праву Н. М. Коркунов давал с позиции его значения для самого человека.

Иное определение с позиции значения абсолютных прав человека для государства в начале прошлого века сформулировал теперь уже другой государствовед — П. Г. Виноградов. Абсолютные права, писал он, это права, «с которыми должно сообразовываться всякое нормальное устроенное государство»[179]. К их числу он относил права человека на жизнь, личную свободу и собственность.

Авторы уже современных юридических словарей, исходя из позитивного правопонимания, считают, что абсолютные права — это такие субъективные права, носителям которых противостоит неопределенное число обязанных лиц. Обязанность, соответствующая абсолютным правам, всегда состоит в воздержании от совершения действий, ущемляющих эти права. Так как нарушителем абсолютных прав может оказаться любое лицо, закон защищает абсолютные права против всякого и каждого, то есть против неопределенного круга лиц. Основное абсолютное право — это такое право, которому корреспондирует обязанность всякого, кто приходит в столкновение с носителем данного права по поводу пользования последним соответствующим благом. Ограничения или временное их приостановление не допускаются в демократическом правовом государстве ни при каких обстоятельствах.

Абсолютные права осуществляются действиями тех, кому принадлежат, а все другие субъекты прав обязаны не препятствовать или даже содействовать этому[180]. Так, по Конституции Японии, абсолютные права человека — это такие основные права и свободы, присущие человеку от рождения, которые не могут нарушаться даже путем издания парламентом соответствующего закона.

Абсолютное право отличается, кроме того, еще и тем, что предоставляет своему субъекту монопольную возможность действовать в целях удовлетворения своих интересов, признаваемых законом. Оно характеризуется наибольшей степенью свободы управомоченного. Реализация таких прав обеспечивается установленной законом обязанностью всех других лиц воздерживаться от каких бы то ни было действий, препятствующих свободному осуществлению этих прав[181].

Учитывая огромную важность абсолютных прав для человека, большинство из них государство закрепляет в Конституции РФ.

Все другие основные права человека, кроме абсолютных, стали называться относительными. Основные относительныеправа — это такие права, носителям которых, в отличие от абсолютных прав, противостоят определенные обязанные лица (лицо), то есть права, принадлежащие лицу по отношению к другому обязанному лицу (лицам)[182]. Говоря иными словами, относительными правами можно назвать права, реализуемые через правоприменение. Чтобы такое право осуществилось, необходим индивидуальный акт применения права, конкретизирующий, признающий или предоставляющий это право. А субъект власти — правоприменитель либо жестко связан законом и фактическими обстоятельствами, либо обладает определенной свободой усмотрения[183]. Относительные права могут быть ограничены или приостановлены на определенный срок в случае введения режимов чрезвычайного положения или военного положения и в других случаях, установленных законом.

Вот почему те же группы основных прав называют еще и так: абсолютные права, то есть права, не подлежащие никаким ограничениям, и относительные права, то есть те, которые могут быть ограничены [184].

К числу признаков абсолютных прав автор относит: неотчуждаемость, неприостанавливаемость и неограничиваемость; корреспондирование им обязанности неопределенного числа лиц воздерживаться от действий, ущемляющих абсолютные права, монопольная возможность человека действовать в своих, признаваемых законом интересах; принадлежность человеку от рождения, а к признакам относительных — следующие: носителям этих прав противостоят определенные обязанные лица (лицо); эти права реализуются не прямо, а через правоприменение, то есть через индивидуальный акт применения права; они могут быть ограничены или приостановлены на определенный срок.

Таким образом, существует общее, единое понятие прав человека, независимо от того, в каком законе они закреплены. И лишь на основе общего понятия при необходимости раскрываются специфические признаки тех или иных основных прав[185].

Соотношение понятий «основные права человека» и «конституционные права человека». Подлинный смысл основные права человека обретают только после того, как будут закреплены в конституции демократического государства. В связи с этим обстоятельством является необходимость определения понятий «основные права человека» и «конституционные права человека»[186].

Так, Е. А. Лукашева обоснованно считает, что в соответствии со ст. 17 Конституции РФ основные права человека — это, прежде всего, конституционные права. Такая трактовка ст. 17 согласуется с содержанием и ст. 55 Конституции РФ, которая гласит, что перечисление в Конституции РФ основных прав не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека.

«Основные права» и «конституционные права» — это равнозначные понятия, считают многие ученые (С. С. Алексеев, Н. В. Витрук, Л. Д. Воеводин, Е. И. Козлова, О. Е. Кутафин, Е. А. Лукашева, В. А. Масленников, Б. Н. Топорнин, В. И. Червонюк, Б. С. Эбзеев и др.)[187]. Так, Л. Д. Воеводин отмечал, что «неотъемлемую часть единой системы прав... граждан составляют их конституционные или основные права...» и что все содержащиеся в Конституции права «есть не только конституционные, но и основные»[188].

Конституционные права — это не все права, которыми обладает человек, полагают М. В. Баглай и Б. Н. Габричидзе, а только основные, наиболее важные права, раскрывающие естественное состояние свободы и получающие высшую юридическую защиту[189].

В некоторых конституциях основные права — это не только часть закрепленных в конституции прав человека, но в то же время их особая группа, характеризующаяся специфическими свойствами. Приведенный тезис подтверждается, к примеру, тем, что в Конституции Колумбии среди всех конституционных прав основные права человека выделены в специальную главу «Об основных правах». В перечень основных прав включены широко признанные и уже ставшие стандартом на международном уровне такие права, как: право на жизнь (ст. 11); право на неприкосновенность частной и семейной жизни, на доброе имя, тайну переписки и иных форм частного сообщения; право на ознакомление, обновление и исправление информации о себе, содержащейся в банках данных и архивах публичных и частных учреждений (ст. 15); равенство всех перед законом (ст. 13); право на труд (ст. 25); свобода слова (ст. 20); свобода убеждений (ст.18); право на свободное развитие личности (ст. 16); право каждого быть признанным субъектом права (ст. 14). Выделение перечисленных конституционных прав как «основных», по мнению А. Уртадо, было сделано с целью придать им особый приоритетный статус.

Особость статуса основных прав в Колумбии, в отличие от других закрепленных в Конституции прав, заключается в том, что: во-первых, основные права защищаются посредством специфической, предусмотренной Конституцией 1991 г. процедуры; другие конституционные права защищаются в обычном судебном порядке с соблюдением общих процессуальных норм; во-вторых, большинство основных прав объявлено правами непосредственного действия (ст. 85), что было истолковано конституционным судом как «права, которые не нуждаются в предварительном законодательном развитии или в какой-либо иной форме законной или административной регламентации для их прямого действия и которые не подчинены никаким временным условиям для их осуществления. Следовательно, реализация основных прав может быть прямой и непосредственной»[190].

Такой же подход реализован, например, в Основном законе ФРГ 1949 г., первый раздел которого называется «Основные права», в Конституции Индии 1950 г., имеющей одноименную третью часть, в Конституции Испании 1978 г. (разд. 1)[191].

Соотношение понятий «основные права» и «конституционные права» весьма логично обосновывает Н. В. Витрук. Он считает, что в системе социальных возможностей человека, складывающихся в обществе, выделяются основные из них, которые наиболее полно и глубоко выражают суть взаимоотношений личности и общества. Законодатель же, осознавая эту систему основных социальных возможностей членов общества, закрепляет их юридически в конституции государства. После чего они становятся конституционными правами человека. Именно этим обстоятельством объясняется тот факт, что основные права человека как понятие закреплено в большинстве современных конституций. Проблема различия основных и конституционных прав человека представляет собой проблему социальных предпосылок конституционных прав, соотношения социального содержания и правовой формы в конституционных правах[192].

Поэтому, считает В. А. Патюлин, сведение основных прав исключительно к конституционным является проявлением одностороннего подхода. В этом случае учитывается лишь формальный критерий. На самом деле понятие «основные права человека» шире понятия «конституционные права человека». Это значит, что если конституционные права — это всегда основные права, то основные права человека не всегда являются только конституционными[193]. Поэтому принадлежность того или иного права к категории основных должна определяться не только фактом закрепления в конституции.

К числу основных прав человека должны быть отнесены все права, которые регулируют сферу жизненно важных отношений межу человеком и обществом, даже те, что закрепляются в отраслевом законодательстве [194]. Например, право лица на свое имя, включающее фамилию, собственно имя и отчество (ст. 19 ГК РФ). Определяющим право на имя в качестве основного права является не закрепление его в ГК РФ (ибо по форме закрепления основным признается, прежде всего, конституционное право), а его сущностное, непреходящее значение для человека, то есть такое право, без которого его существование как личности невозможно.

В соглашениях по правам человека, резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН, иных международных документах также часто используется термин «основные права человека». Однако вопрос о том, какие права входят в перечень основных, в чем особенности этой категории прав, чем они отличаются от иных человеческих прав, остается открытым. По мнению В. А. Карташкина, перечень основных прав дан во Всеобщей декларации и пактах о правах человека, но он не является исчерпывающим.

Положение о том, что основные права — это не только конституционные, но и международно-закрепленные, подтверждается и нормами Основного закона РФ. Так, из ч. 1 ст. 17 Конституции РФ следует, что в России признаются и гарантируются две группы прав человека: общепризнанные нормами международного права и декларированные самой Конституцией, а ч. 2 этой же статьи называет их «основными правами и свободами», которые неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.

Следовательно, термин «основные права» является более широким правовым понятием по сравнению с термином «конституционные права» и включает в себя еще и международно установленные. Даже если некоторые права и свободы человека, общепризнанные нормами международного права, не закреплены в конституции государства, то независимо от этого они должны признаваться государством в силу приоритета норм международного права по отношению к внутригосударственным в области прав человека, а поэтому являются основными. Данный вывод подтверждается ч. 1 ст. 17, ч. 1 ст. 55 Конституции РФ, в соответствии с которыми в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.

По смыслу самого термина основными должны быть признаны фундаментальные права, которые столь присущи человеку, что их соблюдение обязательно для каждого государства вне зависимости от того, является ли оно участником соответствующих соглашений по правам человека или нет.

Поэтому под основными правами человека понимаются те права, которые содержатся в конституции государства и международно-правовых документах по правам человека. Эти права являются правовой базой, основой всех других прав и свобод, закрепляемых отраслями права[195].

В современном мире, когда проблема защиты прав человека вышла далеко за пределы каждого отдельного государства, возникла необходимость в создании универсальных международно-правовых стандартов, которые закрепляются как основные права человека [196].

Определение понятия «основные права человека». Все названные точки зрения на понимание основных прав человека позволяют сделать вывод о том, что их понятие не может полностью совпадать ни с понятием прав человека вообще, ни с понятием конституционных прав в частности. Учеными даются довольно разные определения понятия «основные права человека» — от весьма общих и до предельно конкретных.

Возьмем, к примеру, определение, данное основным правам Е. А. Лукашевой: «...Под основными правами человека, на наш взгляд, следует понимать права, содержащиеся в конституции государства и международно-правовых документах по правам человека...»[197]. Приведенное определение, являясь правильным по формальным (технико-юридическим) признакам, по содержанию является узким. Оно не раскрывает существа и социального назначения основных прав.

Определение, данное А. В. Зиновьевым, также сужает основные права только теми, что закреплены в конституции. Он пишет, что основные права человека закрепляются конституцией и защищаются государством, устанавливают наиболее важные и существенные отношения между личностью и государством, определяют ядро статуса личности[198].

Указанного недостатка лишено определение, сформулированное Ю. В. Трошкиным, который считает, что основные права — это такие, которые приняты на уровне конституций и главных международных документов о правах человека и закрепляют гуманистические идеалы общества, ограничивают власть и защищают человека от ее произвола[199].

Встречаются определения, в которых очень ярко выделяется социальная составляющая основных прав. Так, например, В. А. Кочев настаивает на том, что основные права — это признанные мировым сообществом стандарты и ценности, которые являются необходимыми и достаточными для существования и развития человека на данном этапе общественной эволюции[200].

В свое время еще И. Е. Фарбер считал, что основные права человека есть социальные возможности обладать элементарными благами, которые существуют независимо от их государственного признания[201].

Синтезируя вышеизложенное, автор считает возможным дать следующее сущностное определение основным правам. Основные права человека — это естественно возникающие, а также устанавливаемые конституцией государства, общепризнанными международными актами и некоторыми внутригосударственными законами, неотчуждаемые, социально необходимые и гарантируемые властью возможности индивида свободно, осознанно и ответственно обладать жизненно важными материальными и духовными благами.

Таким образом, основные права человека регулируют сферу наиболее существенных, жизненно важных общественных отношений с точки зрения взаимоотношений общества и человека, выражают основные социальные возможности человека по пользованию благами и ценностями жизни и закрепляются, в силу своей общественно-политической значимости, в Конституции РФ и международно-правовых актах. Они являются решающими и определяющими для всех других прав, закрепленных в отраслевом законодательстве.

Дата добавления: 2015-05-10