КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Люся Лютикова Свекровь дальнего действия 9 страница
— Зачем ты в такой момент задаешь глупые вопросы? Сейчас надо срочно решать проблему. Меня могут посадить на десять лет, а ты какую-то собаку вспомнила. От всего этого за версту несло погорелым театром. — Дай мне пять минут, — сказала я, — только пересчитаю деньги. Кажется, кассирша не доложила несколько купюр. И нажала на «отбой». Ариадна Васильевна, которая напряженно прислушивалась к разговору, дернула меня за руку: — О чем вы говорили? — Он велит, чтобы я вышла к автобусной остановке и передала деньги, скоро подъедет человек, — сказала я. — А ты? — А я никуда не пойду. Свекровь побелела: — Как — не пойдешь? Хочешь, чтобы Руслана в тюрьму посадили? — Это не Руслан, я сердцем чувствую. Ариадна Васильевна схватилась за левую грудь: — А мое материнское сердце чувствует, что сын в беде! — Подождите, Ариадна Васильевна, я сейчас Руслану со своего телефона позвоню. — Его мобильник выключен, я уже несколько раз набирала. Действительно, в трубке раздалось: «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети». — Убедилась? Пойдешь теперь на остановку? Я покачала головой. — Если не пойдешь ты, пойду я! — вскричала Ариадна Васильевна. — Где деньги? В сумке? Она сорвала сумочку с моего плеча и вывалила ее содержимое на стол. В полнейшем изумлении я смотрела, как пенсионерка роется в моих вещах: обследовала кошелек, проверила косметичку, вытряхнула ежедневник… — Ариадна Васильевна, разве вы в детстве не учили Руслана, что лазить по чужим сумкам нехорошо? — Если речь идет о жизни человека, то можно, — без тени смущения отозвалась она и подняла на меня требовательный взгляд: — Деньги-то где? Не вижу денег. Вместо ответа я взяла мобильник и нашла в записной книжке номер. — Кому ты звонишь? — напряглась свекровь. — Имей в виду, Людмила, если из-за тебя мой сын сядет в тюрьму… — Тише! — шикнула я на нее, когда на звонок ответил мужской голос. — Гражданин начальник Терентьев? — О, это же моя самая любимая подозреваемая! — обрадовался мужчина. — Сколько лет, сколько зим! Вот сейчас я ни капельки не сомневалась, что говорю с капитаном Терентьевым. Познакомились мы при весьма драматичных обстоятельствах: меня обвиняли в убийстве человека, а расследование вел капитан Супроткин совместно с капитаном Терентьевым. К счастью, они нашли настоящего убийцу (замечу в скобках, с моей активнейшей помощью. Собственно, это я вычислила преступника, но лавры, как всегда, достались другим)[3]. С тех пор Терентьев иронично зовет меня не иначе как «моя самая любимая подозреваемая», а я его — «гражданин начальник Терентьев». Долгое время я даже не подозревала, что у капитана есть имя, и лишь совсем недавно узнала, что при рождении его нарекли Владимиром. — Терентьев, у меня проблема. — Я пересказала, что случилось. — Ты можешь узнать, где сейчас Руслан? Была ли вообще такая авария на трассе? И что нам делать? Я посмотрела на перекошенную физиономию Ариадны Васильевны. Свекровь сверлила меня негодующим взглядом, как будто я на ее глазах крутила шашни с любовником. — Мама Руслана очень взволнована, — добавила я. — Повиси минуту на телефоне, — сказал Терентьев. Через минуту, когда голос капитана Терентьева зазвучал опять, я включила громкую связь, чтобы свекровь тоже могла слышать. — Я позвонил в Управление по Владимирской области, — сказал Терентьев, — Руслан туда благополучно добрался. Поговорить с ним я не смог, его мобильник действительно не принимает. Зато я связался с его коллегой, который подтвердил, что капитан Супроткин находится сейчас в соседней комнате и допрашивает важного свидетеля. Я попросил, чтобы Руслан позвонил домой, когда освободится. — Спасибо, спасибо! — обрадовалась я. Ариадна Васильевна тоже заметно повеселела, однако сомнения у нее остались. — Я собственными ушами слышала голос своего сына! Он сказал, что сбил ребенка! Как такое может быть? — Это мошенничество, — ответил капитан. — Обычно мошенники действуют по простой схеме. Вам звонят, представляются сотрудником полиции, говорят, что сын или другой родственник совершил преступление: сбил человека на машине, участвовал в групповом изнасиловании, попался в клубе с наркотиками… Потом, не дав вам опомниться, предлагают замять дело за определенную сумму. Обычно это от десяти до пятидесяти тысяч рублей, такая сумма может лежать у вас дома. Сразу же подъезжает человек и забирает деньги. — У меня просили триста тысяч! — воскликнула свекровь. — А это уже раскручивание лохов по «большому варианту». Чтобы жертва поверила и отдала такую крупную сумму, нужно, чтобы с ней разговаривал сам родственник. Поэтому мошенники записывают голос вашего родственника, а потом с помощью компьютера синтезируют его. То есть с вами говорит бандит, но специальная программа меняет его голос, подстраивая под тембр и интонации вашего сына. Отличить невозможно, неудивительно, что вы перепутали. — Где же они записали голос Руслана? — удивилась я. — Голоса записывают где угодно: в магазине, в институте, на работе, просто кто-то на улице подойдет к вам и разговорится: мол, погода хорошая, правительство плохое, цены растут… За семьей следят, бандитов интересуют обеспеченные семьи, в которых родственники ездят на машине. Но в случае с Русланом, думаю, дело было по-другому. Бандиты за ним не следили, иначе знали бы, что он работает в органах, а с органами мошенники предпочитают не связываться. Бандиты следили за… На чей телефон они позвонили? — На мой, — сказала Ариадна Васильевна. — Вы, должно быть, недавно сняли крупную сумму денег в банке? — спросил капитан Терентьев. Свекровь опешила. — Откуда вы знаете? Да, сегодня утром. — В банках сидят наводчики. Они сообщают анкетные данные жертвы, адрес, телефон и сумму денег, которая при ней находится. У меня подозрение, что преступники прослушивали ваш телефон и записали разговор с сыном, вот откуда у них голос Руслана. Сегодня для них было слишком большое искушение: и деньги при вас, и сын действительно поехал в командировку, грех было не воспользоваться. — Но почему телефон Руслана не отвечает? — спросила я. — У бандитов есть аппаратура, позволяющая временно блокировать номер. Я поразилась: мошенники оснащены технически не хуже, чем ФСБ! Они могут прослушивать телефоны, блокировать мобильники, синтезировать голоса, у них есть осведомители в банках… Прямо мафия какая-то, коза ностра! И как от них защититься? — Задавайте контрольные вопросы, — сказал Терентьев. — Если вдруг позвонил сын и сказал, что попал в беду и что срочно нужны деньги, спросите его какую-то личную информацию, которая неизвестна посторонним. Девичья фамилия матери, его прозвище в школе, марка первой машины… В этот момент зазвонил телефон Ариадны Васильевны. Она посмотрела на высветившийся номер и закричала: — Это они! Бандиты! Хотят получить триста тысяч! Что делать? — Слушай, Терентьев, а давай их прищучим, — предложила я. — Они сейчас подъедут за деньгами, и ты их схватишь, а? Капитан оживился: — Мы возьмем их при передаче денег. Только деньги должны быть настоящие, иначе не будет состава преступления. Вы там пока потяните время, а я соберу опергруппу. Мобильник продолжал разрываться, и свекровь ответила на звонок. Говорила Ариадна Васильевна неестественно высоким и писклявым голосом, каким в мультфильмах взрослые тети озвучивают малышей. — Да, сынок, деньги пересчитали. Ровно триста тысяч оказалось, тютелька в тютельку! Что? На остановку сейчас выйти? Давай через полчаса, а еще лучше через час. У меня тут борщ кипит, не могу от плиты отойти. А у Людмилы, сам знаешь, откуда руки растут, готовить она не умеет. Я едва не поперхнулась от возмущения. Нет, ну вот к чему она сейчас это сказала, а? Во-первых, это гнусная клевета, готовить я умею, просто рецепты у меня не пятидесятилетней давности, как у некоторых, а свеженькие, из Интернета. А во-вторых, зачем посвящать в наши разборки постороннего человека? По привычке, что ли, свекровь на меня наговаривает? — Поверил! — захихикала Ариадна Васильевна, положив трубку. — Ну, Людмила, доставай триста тысяч. Где ты их прячешь? В лифчик, что ли, засунула? Пришлось признаваться, что денег у меня с собой нет. — Почему-то меня это совсем не удивляет, — сварливо отозвалась пенсионерка. — Я давно говорила сыночку, что он пригрел змею на своей груди! Как ты могла явиться сюда с пустыми руками? А если бы Руслану действительно требовалась помощь?! Ловко она перевела на меня стрелки! Между прочим, Ариадна Васильевна сегодня утром сняла в банке триста тысяч, но когда сыну понадобились деньги, позвонила мне. Пожадничала отдавать свои кровные, решила: пусть лучше невестка раскошелится! — Ариадна Васильевна, может, вы пока свои деньги дадите? — предложила я. — Чтобы поймать мошенников «на живца»? — И не подумаю, — отрезала свекровь. — Твой приятель упустит бандитов, и плакали тогда мои денежки. А это, между прочим, все мои сбережения за долгую трудовую жизнь. Не могу же я на старости лет без копейки остаться. — Зачем же вы их сняли? — Хочу выгодно вложить, прибавка к пенсии будет. На детей нынче надежды мало, приходится самой о себе заботиться. А то, не ровен час, сын женится и забудет старушку-мать, — мрачно ответствовала Ариадна Васильевна. — Во что же вы планируете вложить деньги? — Не скажу, это секрет. Я вздохнула. Кажется, сегодня свекровь спасла свои накопления от одних мошенников, чтобы завтра отдать другим. Я позвонила Терентьеву. — Гражданин начальник Терентьев, взятие с поличным отменяется, денег у меня больше нет. Капитан присвистнул: — Ты что, за пятнадцать минут умудрилась потратить триста тысяч?! — Вроде того. — Совсем ничего не осталось? — Ничего. Задача жены — тратить столько, чтобы мужу не хватало на любовницу. Так что порадуйся за нашу с Русланом счастливую семейную жизнь.
Оставив свекровь наедине с ее деньгами, я вышла на улицу. За последние сорок минут столица ничуть не изменилась: автомобили точно так же отравляли воздух выхлопными газами, прохожие с озабоченными лицами торопились по своим делам, а голуби нахально путались под ногами. Но жизнь виделась мне в розовом цвете. Как здорово, что Руслан не сбивал ребенка и перед ним не стоит дилемма: подкупать правосудие или нести заслуженное наказание! Конечно, окружающая действительность не так хороша, как хотелось бы, но и не так плоха, как могла бы быть. Я шла по улице и блаженно улыбалась. Вдруг остановилась и хлопнула себя по лбу: вот я растяпа! С этой историей с липовым ДТП я совсем забыла о том, что сказала врач Колупаева. Объявился брат Евы Ивановны, который считался пропавшим без вести! И он просил у сестры денег. Возможно, родственник имеет отношение к убийству пенсионерки, и я обязательно должна с ним поговорить. На часах было половина пятого, до Некрасовки ехать минимум полтора часа. Я понятия не имела, какой режим работы у собачьего приюта, но здраво рассудила, что охранник должен присутствовать на месте всегда. Да и собачки вечером тоже хотят кушать. Не теряя ни минуты, я двинулась в путь. Сейчас самое главное — успеть вырваться за МКАД до того, как начнется час пик. Юго-восточное направление столицы чудовищно перегружено, ехать вечером по Рязанскому проспекту — это верное самоубийство. Впрочем, а какое московское шоссе нынче не перегружено? Автомобиль есть в каждой третьей семье, а живет в Москве, по последним данным, тринадцать миллионов человек. Неудивительно, что нас всех накрыл транспортный коллапс. Изобретателям вроде Гавела следует не заниматься ерундой, а подумать над настоящей проблемой — как избавить столицу от «пробок». Трясясь в маршрутке, которая с трудом протискивалась между легковых автомашин, я, кажется, знала ответ на этот вопрос. Нужна выделенная полоса для общественного транспорта! Автобусы должны ходить, как поезда метро, через каждые три минуты. И не важно, сколько человек заплатило за проезд, отправление — четко по расписанию. Сейчас ведь как: водитель ждет, пока наберется полный салон, иначе рейс будет нерентабельным. Власти должны доплачивать транспортным компаниям из городского бюджета, но при этом и драть с них три шкуры, чтобы качество обслуживания пассажиров было на высоте. Москвичи, увидев, что маршрутки мчатся с ветерком, пересядут со своих личных машин на общественный транспорт и освободят дороги. И кстати, штраф за въезд на полосу для общественного транспорта должен быть сто тысяч рублей. Нереально, скажете вы? Водители дадут небольшую взятку столичному гибэдэдэшнику — и на этом всё закончится? Неправда ваша, тут я тоже кое-что придумала. Во-первых, установить камеры наблюдения через каждый километр. А во-вторых, знаете кто будет следить за дорогой в режиме реального времени? Провинциальные безработные. Только представьте себе, как в каком-нибудь Ростове или Чебоксарах ненавидят москвичей. До трясучки, до ноющей зубной боли, до печеночных колик. Провинциалам кажется, что в столице деньги лопатой гребут. Наверное, в этом есть доля истины, потому что на записи с камер слежения определенно будут одни иномарки — «Toyota», «Mercedes», «Audi»… Так вот, смотрит наш озлобленный провинциал в монитор и видит, как в жирующей Москве очередной толстосум на «BMW» выезжает на полосу для общественного транспорта. Он тут же фиксирует нарушение, составляет протокол в электронном виде и отправляет его в базу. Удалить протокол из базы нельзя, можно только отслеживать его выполнение: когда и в каком размере взят штраф. Фишка, знаете, в чем? Половина штрафа идет в закрома Родины, а половина — лично в карман наблюдателю. Да они всем семейством по очереди будут сидеть у монитора, зарабатывая на ту же квартиру в Москве! Параллельно, кстати, частично решится проблема с безработицей в регионах. Тут может возникнуть заминка: нарушитель не хочет платить штраф. А судебные исполнители, как обычно, бездействуют, не взыскивают с него долг, хотя закон предоставляет им практически безграничные возможности. Эту проблему тоже очень просто решить: штраф в размере ста тысяч вносит судебный пристав! Не смог за месяц стрясти долг с нарушителя — плати за него сам! Да они начнут электровениками крутиться, деньги для казны добывать! Вот так за каких-нибудь пятьдесят минут, пока маршрутка тащилась от метро «Выхино» до поселка Некрасовка, я с легкостью справилась с одной из самых серьезных проблем современности. Давно прихожу к выводу, что у меня не голова, а Дом Советов! Я могу решить практически любую беду в нашей стране: взятки чиновников, халатность врачей, низкая рождаемость… Президенту было бы полезно время от времени обращаться ко мне за помощью. Другое дело — хочет ли правительство, чтобы жизнь простых граждан стала лучше, вот в чем вопрос… — У строительного рынка остановите, пожалуйста! — крикнула я водителю маршрутки. Судя по адресу, который я откопала в Интернете, приют для бездомных животных находился где-то здесь. И точно: надо было только завернуть за угол дощатого забора, и сразу в нос ударил характерный запах псины. Не могу сказать, что ненавижу собак, нет, просто не испытываю к ним особой симпатии. Когда прихожу в гости к друзьям, у которых есть собака, меня раздражает, что псина постоянно крутится рядом, лает, выпрашивает еду, ходит за тобой по пятам. Собаки довольно назойливые существа, вот хомяки, на мой взгляд, идеальные домашние животные, их не видно и не слышно, да и места они практически не занимают. Так что к собакам я отношусь без восторга. Но сейчас, увидев бездомных дворняг в клетках, я прониклась к ним жалостью. В эти глаза невозможно смотреть, такая там беспросветная тоска и отчаяние. — Ищете четвероногого друга? — раздался голос за моей спиной. Я обернулась и увидела мужчину, вернее, старика. Выглядел он как человек, который много времени проводит на свежем воздухе. Лицо красное и обветренное, короткие седые волосы, на щеках неопрятная щетина. Несмотря на жару, дедок был одет в шерстяной свитер и ватные штаны. — Нет, я ищу вас. Вы ведь Рудольф Сергеевич Парамонов, правильно? — Откуда знаете? — удивился сторож. — Вы похожи на свою сестру Еву, те же глаза. Конечно, я не помнила, какие глаза были у Евы Ивановны, сказала это просто, чтобы втереться в доверие. Но я поразилась: как же этого человека потрепала жизнь! Ведь он младше сестры, а выглядит на все шестьдесят! — А вы кто такая будете? — спросил Рудольф Сергеевич. — Я Татьяна, невестка Евы Ивановны. Ложь далась мне легко. Если господин Парамонов считался пропавшим без вести, значит, в квартире он не появлялся и настоящую невестку Евы Ивановны в глаза не видел. — Ева на вас жаловалась, говорила, притесняете ее, — без всяких эмоций в голосе сказал старик. — Неужели? — искренне удивилась я. Судя по рассказам Татьяны, это свекровь всеми силами ей досаждала. Собеседник кивнул: — Наводите свои порядки, перекладываете всё с места на место, чтобы ее запутать, в ванной после себя оставляете мокрый пол… — Позвольте, всё совсем наоборот, это она чашки переставляла и… Я осеклась. А ведь, пожалуй, старик прав. Чье расположение чашек в шкафчике правильное — еще большой вопрос. Выходит, Ева Ивановна страдала не меньше Татьяны, которая, как ни крути, вошла гостьей в чужой дом. — Знаете, когда две хозяйки на кухне, всегда возникают некоторые трения, — пробормотала я, чтобы закрыть неловкую тему. — Ко мне зачем пожаловали? — тем же ровным голосом спросил Рудольф Сергеевич. — Хотите, чтобы я отказ написал? — Какой отказ? — От наследства. — Чьего наследства? — Евиного. Что там от нее осталось: квартира, вещи? Давайте бумагу, я подпишу. — Так вы знаете, что ваша сестра умерла? У меня камень с души упал. По крайней мере, хотя бы ему я не принесла дурную новость. — Я знаю, что Еву убили. Также знаю, что обвиняют вас, — спокойно ответил старик. — Это не я, правда! Я ищу настоящего убийцу, поэтому и приехала к вам! Я не могла убить Еву Ивановну, вы мне верите? Собеседник внимательно посмотрел мне в глаза и ответил: — Верю. Я обрадовалась, как будто получила отпущение грехов. — Кто вам сказал, что её убили? — допытывалась я. — Сергей? Рудольф Сергеевич покачал головой. — Племянника я не видел, соседка рассказала. — Соседка по лестничной площадке? Нина Егоровна? Старик кивнул. Странно, а мне болтливая пенсионерка почему-то не доложила о визите брата, который считался пропавшим без вести. Хотя тема безумно интересная! — Когда вы с ней разговаривали? — Вчера вечером. Поехал на квартиру, предчувствуя неладное. Мобильник Евы не отвечал, домашний телефон тоже был отключен. Сергея дома не оказалось, зато я встретил соседку, ну она и доложила во всех подробностях. Словно гончая, я ухватила след. — Почему вы предчувствовали неладное? Вы что-то знаете? Может быть, Еве Ивановне угрожали? Пожалуйста, будьте со мной откровенны! Для следствия важна любая мелочь. Старик медленно и тяжело выдохнул. До меня внезапно дошло, почему Рудольф Сергеевич так странно со мной разговаривает. Это не равнодушие, а усталость. Он устал, чудовищно устал от жизни! — Никто ей не угрожал. Просто Ева была в таком подавленном состоянии, что я боялся, как бы она с собой чего не сотворила. — В подавленном состоянии? А когда вы с ней виделись? — Две недели назад, в пятницу. Я прикинула: да уж, вряд ли в тот день у Евы Ивановны был радостный настрой. Накануне она поссорилась с сыном, а вскоре узнала, что ее любовный роман — всего лишь иллюзия. Она разом лишилась всего самого дорогого в жизни. — Постойте, — вдруг озарило меня, — значит, это для вас она сняла деньги со сберкнижки? Полмиллиона рублей? Рудольф Сергеевич кивнул. — Если не секрет, зачем вам понадобилась такая сумма? — Домик хочу купить, — ответил старик, — присмотрел здесь неподалеку подходящий вариант. — В Некрасовке? — не поверила я. — В этом месте дома стоят в десять раз дороже. — Вернее, четверть дома, — поправился собеседник. — Если совсем точно говорить, то комнату. Есть все условия: газовое отопление, электричество, вода в колодце, туалет во дворе. Комната пятнадцать метров, жить можно. Хозяин дома почти спился, я хотел выкупить метры, пока его «черные риелторы» к рукам не прибрали, земля здесь дорогая. Ева согласилась мне помочь. Вообще-то я давно просил у нее в долг, она отказала, а потом вдруг позвонила и сама предложила деньги. Наверное, разочаровавшись в приемном сыне и не найдя взаимности в любви, Ева Ивановна решила опереться на свою семью, на свой род. В конце концов, узы крови — единственное, что имеет реальное значение в наше продажное время. — Вас можно поздравить с покупкой? Уже оформили сделку? Рудольф Сергеевич покачал головой: — Ничего я не купил, нет у меня денег. — Как так? Куда же делись тысячи сестры? — Она отдала их сыну. — Сергею? Но… Значит, Чижов мне наврал! Он всё-таки вытряс из матери сбережения! Но почему Сергей отрицает, что Ева Ивановна ему помогла? Причина может быть только одна — это он убил приемную мать. Сначала вынудил ее расстаться с деньгами, а потом, чтобы скрыть первое преступление, пошел на второе, еще более страшное — убийство. Я вернулась к первоначальным подозрениям на его счет. — Я читаю ваши мысли, — сказал Рудольф Сергеевич. — Правда? И о чем я думаю? — Вы недоумеваете, куда делись деньги, ведь в вашем семейном бюджете не прибавилось ни рубля. — Не прибавилось, — осторожно подтвердила я. — Потому что Сергей денег не получал. — Что-то вы меня совсем запутали, — пробормотала я. — Только что сказали, что Ева Ивановна отдала ему деньги, а теперь утверждаете, что он их не получал. — Он даже не знал, что мать передала для него полмиллиона. Я начала терять терпение: — Можете не говорить загадками? — Да всё просто, — отозвался старик, — дело в том, что Ева… Его голос потонул в оглушительном лае, собаки в вольерах словно взбесились и разом принялись бросаться на железные сетки. Сторож поплелся смотреть, в чем дело. Вернувшись через минуту, он объяснил: — Кота увидели. Повадился ходить к нам рыжий кот, для него это вроде как цирк. Придет, сядет напротив клеток и вылизывается. Нагло так и спокойно. Собаки с ума сходят, а он и ухом не ведет. Знает, чертяка, что клетки закрыты и его не достать. А ежели я забуду закрыть задвижку, что тогда? Ведь раздерут его за милую душу, полетят клочки по закоулочкам… Впервые на лице старика проступила улыбка. Очевидно, он любил животных и был не прочь о них поболтать, но я вернула его к суровой действительности. — Так что случилось с деньгами Евы Ивановны? — Денежки тю-тю, — вздохнул Рудольф Сергеевич. — Все пятьсот тысяч, как одна копеечка. Я говорил Еве, что нельзя верить, что это обман. Но разве она послушала? Решила, что я лицо заинтересованное, что для себя стараюсь, чтобы домик купить. А я разве для себя? Я же ради нее, дурочки, чтобы ее не облапошили. — Да кто, кто ее облапошил?! — вскричала я. — Этот бизнес контролируют заключенные, — невозмутимо продолжал собеседник. — У них есть сообщники на воле, но звонки идут из тюрьмы, а там такая куча народу сидит, что невозможно определить, кто звонил. Да и по тюремным правилам мобильники запрещены. Поэтому их поймать не могут. Да и не хотят, я думаю, ловить, наверняка тюремное начальство в доле, ведь деньги там крутятся немалые. Я уже ничего не говорила, а только требовательно смотрела на старика. Наткнувшись на мой пылающий взгляд, Рудольф Сергеевич понял, что я сейчас взорвусь, и приступил к рассказу: — Прямо на моих глазах всё произошло…
Ева Ивановна привезла в Некрасовку деньги, чтобы вместе с братом и хозяином дома пойти к нотариусу и оформить покупку недвижимости. Неожиданно ей позвонили на мобильник. Пенсионерка удивилась: номер был незнакомый. — Слушаю, — ответила она. — Да, Сергей Чижов мой сын, а что такое? Вдруг она спала с лица: — Господи! Когда Ева Ивановна закончила разговор, на нее было страшно смотреть. — Что случилось? — спросил Рудольф Сергеевич. — Кто звонил? Сестра ничего не могла сказать, только тряслась мелкой дрожью. Наконец она выдохнула: — Сережа умирает, ему нужна пересадка печени! С помощью наводящих вопросов брат вытянул из нее всю информацию. Выяснилось, что звонил хирург из больницы. Он сказал, что Сергей попал в страшное ДТП: маршрутка упала с моста, несколько пассажиров погибли, у остальных серьезные повреждения внутренних органов. У Сергея разорвана печень, сутки его будут держать на аппарате искусственной печени, потом аппарат отключат. Если за это время не найдется донорская печень, он умрет. Но очередь на донорские органы расписана на месяцы вперед, так что надежды мало… — Откуда хирург узнал твой номер телефона? — удивился Рудольф Сергеевич. Ева Ивановна пожала плечами: — Наверное, в мобильнике Сережи посмотрел. — Ева, это обман, — уверенно сказал брат. — Позвони Сергею, наверняка он живой и здоровый сидит дома. Пенсионерка позвонила, телефон был выключен. — Я поеду к нему, — встрепенулась она и тут же в отчаянии заломила руки: — О, нет, я же не знаю, в какую больницу его отвезли! Мобильник зазвонил опять, это был тот же врач. Он сообщил, что один из пострадавших в аварии, молодой и здоровый студент, умер, поэтому появилась возможность получить его печень. Это будет стоить полмиллиона рублей. Деньги необходимо привезти к Первой градской больнице в течение часа, если мать опоздает, печень поступит в базу донорских органов и ее отдадут другому больному. — Я успею! — закричала Ева Ивановна. — Я обязательно успею, дождитесь меня! — Ева, не отдавай им деньги, — увещевал Рудольф Сергеевич, — пойми, это мошенничество, я точно знаю. Позвони в полицию. А еще лучше — никуда не звони, отключи телефон и пошли к нотариусу. Сделка ведь срывается! Но сестра не слушала: — Не отговаривай меня, я поеду в больницу, я должна спасти своего мальчика! Брат вздохнул: — Сколько помню, ты всегда была упрямая, как ослица! Ну, давай хотя бы я вместе с тобой поеду. Ева Ивановна замотала головой: — Нет, они велели, чтобы я приезжала одна. Они знают, что с этими донорскими органами нарушают закон, они сами всего боятся. Как отсюда такси вызвать? Сестра уехала, а Рудольф Сергеевич отправился к хозяину дома, чтобы сообщить, что покупка откладывается на неопределенное время. Он надеялся, что у сестры хватит ума не отдавать жуликам деньги и когда-нибудь у него все-таки будет крыша над головой. Вечером он позвонил Еве, сестра ответила убитым голосом. Брат сразу понял, что случилось худшее. — Ну что, я был прав? Тебя обманули? — Я не хочу об этом говорить, — пробормотала пенсионерка и повесила трубку. Рудольфу Сергеевичу оставалось только утешаться тем, что бандиты не убили сестру за эти полмиллиона, ведь сейчас убивают и за гораздо меньшие деньги… Закончив рассказ, старик вздохнул: — Эх, видать, не будет у меня никогда своего дома, так и помру на улице, в компании бродячих псов! Вот не люблю я нытиков! Как начнут плакать и жалеть себя — тушите свет! А ведь в большинстве случаев их проблема выеденного яйца не стоит. Особенно по сравнению с тем фактом, что Солнце потихоньку остывает и через несколько миллиардов лет погаснет окончательно и одновременно с этим погибнет всё живое на Земле. Я уже не говорю о том, что наша Вселенная медленно, но неотвратимо расширяется, а потом, как считают некоторые физики, она начнет стремительно сжиматься, и чем всё это закончится, никто не знает, но подозревают, что наступит капец всему. Вот когда у человечества начнутся настоящие проблемы! А наши сегодняшние неприятности — это так, ерунда на палочке. — Что вы жалуетесь, как бедный родственник? — возмутилась я. — Есть у вас дом! — Это какой же? — удивился Рудольф Сергеевич. — Неужели Ева мне наследство отписала? — При чем тут наследство? У вас есть главное — ваша семья. Сестра умерла, но остались брат с матерью. На них вы можете опереться в трудную минуту, их дом — это ваш дом. Рудольф Сергеевич недоверчиво хмыкнул. Его унылая физиономия окончательно меня разозлила. — Буду с вами откровенна. Вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся, поэтому скажу, что я о вас думаю. Вы очень жестокий человек! У старика отвисла челюсть. — Да, жестокий! — продолжала я. — Уже много лет семья считает вас пропавшим без вести, ваша мать с ума сходит, ночами не спит, ждет своего сыночка, а вы отсиживаетесь в этом собачьем приюте, как нашкодивший кот под диваном. Это бесчеловечная жестокость! Подумайте о своей матери, дайте знать, что вы живы. Неужели вам ее не жалко? У Рудольфа Сергеевича был такой вид, словно он сейчас развернется и уйдет. Но он не ушел. Тщательно подбирая слова, он тихо проговорил: — Мне очень жаль мою мать, прямо до слез жаль. Все ее дети — откровенные неудачники, как сейчас выражается молодежь, полные лузеры. — При чем тут это? — возразила я. — Лузеры — не лузеры… Матери любят детей не за успех и не за деньги, а просто потому, что они есть. И если уж на то пошло, то не такие уж вы все лузеры. Ваш брат Альберт Михайлович так вообще умница — бизнесмен, энергичный человек, у него столько идей…
Дата добавления: 2015-05-08; Просмотров: 350; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |