Тяжелые эльфийские будни

Андрей и командоры

Дело было вечером, делать было нечего… М‑да, куда‑то меня не туда занесло. В общем, как пережил остаток вечера последнего на этой неделе выходного, помню смутно. Он подозрительно быстро превратился в понедельник. Кто сказал, что понедельник – день тяжелый? Памятник ему.

Нас с Иром разбудил задушевный такой стук в дверь, деликатный, почти ласковый. Разумеется, пришлось открывать мне, пока Ир решал, стоит ли ему мерцать обратно в Иру или пришел кто‑нибудь свой и можно не напрягаться. До начала очередного классного часа оставалось еще четыре часа времени. То есть разбудили нас ровно в шесть утра. Весело, правда?

Можно было бы послать матом, захлопнуть дверь перед самым носом и уползти досыпать в спальню под одеяло, которому тушка Ира не давала остыть. Кстати, нехотя выкатившись из постели, неожиданно обнаружил, что мое собственное одеяло валяется на полу, а спал я все это время под Иркиным. Порадовался, что мерцающий, судя по всему, этого еще не просек. И, открыв дверь, узрел на пороге командоров. Злых. Нет, скорее свирепых и хмурых. Да, перед такими лицами дверь точно лучше не захлопывать. В следующий раз стучать уже не будут – откроют с ноги.

Вот так для меня начался понедельник. Разумеется, когда Барсик объявил, что мы идем по магазинам, Ир тут же подорвался с нами. Остужать их общий пыл пришлось несчастному мне. Все трое несказанно удивились, что магазины хорошей (я подчеркиваю) техники у нас круглосуточно не работают и раньше десяти туда лучше даже не соваться, поцелуемся с дверью – и все дела. Так что, загнав Ира на кухню готовить завтрак (этот желтоглазик сам же навязал идею с поочередной готовкой, так что утром я сумел убедиться в ее полезности), принялся уточнять у эльфов, что, собственно, они так жаждут приобрести. Выяснилось, что оба хотят себе такую же светящуюся книжку, по которой можно смотреть двигающиеся картинки, как у меня. Не дурак, тут же сообразил, что это они про ноутбук. Спросил, как собираются спасать технику от вредоносного воздействия магии, которая, по словам Барсика, быстро гробит любые электроприборы. Получил емкий и исчерпывающий ответ, что как они будут от магии экранироваться, не моего ума дело. Сдался. А дальше мы перешли к самому интересному.

Мурка завел разговор о спортивном инвентаре и форме. Я напомнил, что сначала нужно бы название командам придумать, потом уже форму подбирать или, что еще лучше, на заказ шить. На меня посмотрели как на дебила, и Ир ласково напомнил, что у них, в отличие от некоторых, не будем показывать пальцем, вся магия мира к услугам, поэтому шить уж точно ничего не придется. Если мерцающий думал меня этим своим заявлением приземлить, то он сильно ошибся в прогнозах. Я воспарил на недостижимые высоты и тут же принялся выпытывать у командоров, как обстоят дела с названиями. Выяснилось, что никак. Темные хотели быть темными, и лишь фыркали в ответ, когда Барсик тактично (да‑да, он сам употребил именно это слово) намекал, что в их команде не только темные, имея в виду Алого, да и о тренере не мешало бы помнить. У Мурки имелась та же проблема. Светлые хотели быть светлыми. Я призадумался, но Ир, отвернувшись от плиты, за которой изображал любимую женушку, а по совместительству не менее любимую язву, выдвинул предложение, что называть должен кто‑то нейтральный. И на кого тут же уставились оба командора? Правильно, на меня.

Кстати, не стоит забывать, что у меня на кухне только два стула, поэтому специально для Барсика Мурка прикатил из спальни компьютерное кресло. Я чуть не умилился, глядя на это зрелище. Шепнул Барсику: вот как за любимым мужчиной ухаживать надо. На что светлый оскалил ровный ряд белых зубов и, покосившись на посмурневшего Мурку, поведал, что некоторые рассчитывают его так умаслить и на темную сторону переманить. Разумеется, следующим вопросом было, а зачем его, собственно, переманивать. Тут настало время для Муркиного душещипательного соло. Поистине это был крик души.

Оказывается, Бандит в мире эльфов времени даром не терял. Командоры, как я понял, этой ночью спали в одной кровати. Но беда в том, что Барсик решил больше не нервировать своих подчиненных и уложил Мурку в свою постель вместо того, чтобы перебраться на темную половину казарм. Дальше следовал трогательный рассказ грозного Мурки, как некто рыжий, наглый и сволочной принялся кусать его за голые пятки, как только, если я, конечно, правильно понял, эльфы надумали заняться чем‑то непристойным. На выходе имели следующее – покусанный темный, понимающий, что прибить рыжую заразу посреди ночи ему лично ничего не стоит, но лишать Барсика новой игрушки совсем не хочется, так как это чревато скандалом; и нервно, почти истерически хихикающий в подушку светлый. Какой уж тут разврат? А дальше было утро, которое неудовлетворенные эльфы решили и нам с Иркой до кучи испортить.

Выслушав рассказ Мурки, Барсик от себя добавил, что от кота в полном восторге и что его действия нельзя расценить иначе, чем желание спасти от посягательств невинную тушку любимого хозяина. Кто бы знал, как после слова «невинную» Мурка на него посмотрел. В общем, хрюкающий Ир, стоящий к нам спиной и все еще делающий вид, что эксплуатирует мою видавшую и лучшие годы плитку, – не самое экстремальное зрелище из тех, атаке которых в то утро подверглась моя нежная психика.

По магазинам пошли только после обеда, когда я, как и положено, провел классный час, отправил ребят на другие занятия, а сам с командорами помчался к казармам. Там уже вовсю кипела работа. Только не в здании дворца, который тут носил такое неблагозвучное для земного слуха название, а на плацу, то есть том самом лугу, где вчера чуть не разразилась битва вселенского масштаба. Ребята уже вырвали Фарида из цепких рук семьи, и джинн в разношерстной эльфийской компании тех, чья смена дежурств на территории университета наступала только вечером, носился туда‑сюда, делая какие‑то жизненно важные замеры. Я поначалу не понял, что они там измеряют, если размеров поля им еще не сказал. Но Мурка, судя по всему, уловивший на моем лице недоумение, разъяснил неразумному, что таким образом джинн и коммандос пытаются найти самый большой участок без магии. Я издал глубокомысленное «э‑э‑э‑э…» Вмешался Барсик.

Оказывается, этот луг, на котором еще вчера было решено устроить футбольное поле, являлся особым местом. Здесь магический потенциал магов любых стихий ослабевал настолько, что сражаться можно было лишь либо очень и очень мощными заклинаниями, тем самым относительно безопасно для себя и окружающих оттачивая мастерство. Либо вручную. То есть на мечах, луках и прочем колюще‑режущем оружии. Поразмыслив, я возликовал. Действительно, если кто во время матча попытался бы подыграть магией, это бы уже не футбол получился, а какой‑то ранее невиданный вид спорта, который никак нельзя было бы лоббировать под статусом немагического.

Место для поля удалось выбрать только к обеду. На большой перемене к нам присоединились «колокольчики» в полном составе, которые (умные детки!) притащили еды на всех. Темные и светлые сделали невразумительную попытку устроиться по разным сторонам очерченного джинном участка, но все эти нездоровые позывы заглохли на корню, когда я со своим классом объявил пикник и устроился на травке, подтащив к нашему месту дислокации все съестное. Коммандос пришлось подобраться поближе. Так началось, как я назвал его про себя, сближение.

Уходя в мой мир за покупками, мы с командорами оставили бравых парней на попечение Или и Алого. Пусть и те и другие привыкают к своим капитанам, да и «колокольчикам» не мешало бы свыкнуться с новой для них ролью. Когда мы вернулись, ребята уже увлеченно гоняли мяч. Вперемешку. И светлые и темные. Как такое удалось провернуть? Разумеется, меня сразу же заинтересовал этот вопрос. Отчет держать пришлось Фа, который вместе с Гарри и Лией сидел в сторонке. Оказывается, все началось с Или, та сотворила по моим вчерашним описаниям мяч и предложила Алому сыграть. Светлый, наверное, еще неделю назад с брезгливой миной на породистой хрюшке отказался бы, но в этот раз, не иначе как после ряда внушений с моей стороны, согласился не раздумывая. И, ловко подыграв темной, позвал в свою команду Тома и Кара. Иля завелась. Выкрикнула имена Машки и Ульки, и началось, как я себе это представляю, форменное мочилово.

Играть они все еще толком не умели, но основную идею – мяч руками трогать нельзя, усекли. Беда в том, что наши земные футболисты явно были физически не приспособлены к тем выкрутасам, которые выделывали эльфы со своими тренированными гибкими телами. Смотреть на них оказалось приятно. Но наше появление на поле мгновенно вызвало ажиотаж, и игра заглохла сама собой. Чего стоил только Мурка в солнцезащитных очках. Мы с Иром на пару всю дорогу на него умилялись, переглядываясь за спинами командоров и чуть ли не перемигиваясь при этом. Прогулка удалась.

Началось все с того, что уже на выходе из квартиры я вдруг вспомнил про светочувствительные глаза илитири. И прямо спросил Мурку, что тот будет делать, ведь хоть и осень на дворе, но солнечно почти по‑летнему. Оказалось, что темный собрался во время нашей прогулки носить ту же магическую защитную вуаль, которую таскали мои темные «колокольчики», пока светлые их не пускали на теневую сторону класса. Но на Земле магии почти нет. Значит, Мурке пришлось бы расходовать внутренние резервы и частично подпитываться за счет прихваченных с собой артефактов. Так что смело могу заявить: идея надеть на темного солнцезащитные очки принадлежала мне. Благо в моем районе располагался большой промтоварный супермаркет, в котором в том числе был и салон элитной, как значилось на вывеске, оптики. Так как цена для моих коллег и друзей, насколько выяснил, не имела принципиального значения, первым делом я отвел их именно в этот салон. Дальше была картина маслом. Очки для Мурки выбирал Барсик. Нам с Иром ничего не оставалось, как сесть на кушеточку у окошка и молча наблюдать за спектаклем.

Светлый измывался над темным долго. Но, что примечательно, Мурка все стоически терпел. Даже не стал ничего говорить, когда Барсик изъявил желание заплатить за выбранные им «хамелеоны». Стекла, темнеющие на солнце и светлеющие в тени, подходили дроу как никому другому. Мне даже подсказывать не пришлось – Барсик, пообщавшись с девушкой‑продавцом, сам во всем разобрался. Из салона оптики светлый вырулил довольный собой и сияющий, как начищенный самовар. Судя по всему, темному тоже было приятно такое проявление заботы с его стороны, но, будучи весьма осторожным по натуре существом, Мурка опасался радоваться безоглядно. Как мне объяснил Ир, все время держащийся теперь рядом со мной, у темных весьма сложно в плане межличностных отношений и доверия. Верить они могли только очень немногим эльфам из своего окружения, да и то не факт, что не натолкнулись бы при этом на открытое предательство.

После покупки очков для темного эльфа все наконец добрались до супермаркета электроники, в котором еще вчера приобретали технические новинки мы с Иром. Выбирали долго. Я в этом процессе даже участвовать не стал. Сдал эльфов и мерцающего, который был уже, можно сказать, продвинутым покупателем, с рук на руки менеджеру торгового зала и, найдя для себя небольшой стульчик в уголке, просидел там, мечтая о вечном, часа полтора.

О чем я мог мечтать? Да все о том же. Из‑за Ира моя личная жизнь летела в тартарары. От этого становилось тоскливо. И сразу в голову начинали лезть всяческие прожекты по отселению навязчивого приживалы куда‑нибудь за пределы квартиры. И в то же время я прекрасно понимал, что уже не смогу поссориться с ним настолько, чтобы найти повод его прогнать. Грустно.

Потом был книжный магазин, где въедливые эльфы скупили все книги, хоть отдаленно связанные с футбольными стратегиями и прочими невидимыми на первый взгляд тонкостями данной игры. Дальше последовал дерзкий набег на магазинчик с дисками, где приобрели несколько футбольных симуляторов, а с меня взяли клятвенное обещание, что я им все это добро установлю на новоприобретенные ноуты и научу пользоваться как самими устройствами, так и играми. В общем, жесть.

Уже возвращаясь домой, Ир прочел на фонарном столбе красочное объявление, приглашающее всех желающих в следующие выходные на выставку кошек. Пришлось пояснять, что такие мероприятия в нашем городе не редкость. И разговор как‑то сам собой перетек на кошачьих. Мурка стоически молчал, Барсик заливался соловьем, как ему нравится его новый любимец, и все время с хитринкой в глазах косился на темного, явно осознанно пытаясь того поддразнить. Ир, зараза, принял сторону приятеля и тоже не преминул отпустить парочку язвительных комментариев. За темного вступился я, да так, что оба светлых притихли.

Оказалось, надо было всего лишь достаточно невинно поинтересоваться у Мурки, чего он парится, притащил бы Бандиту кошку, а то понятно, почему тот решил влезть в чужую личную жизнь по самый хвост. Своей ведь у него в их мире пока не предвиделось. Темный даже очки приспустил, чтобы я в полной мере мог насладиться благодарным взглядом. Барсик тут же уточнил, шучу ли я. Разумеется, я ответил, что нет. И вообще, еще неизвестно, кто среди земных кошачьих стервознее – коты или кошки. Дальше шла фраза светлого, которую мой переводчик перевел «только через мой труп». В общем, весело прошлись по магазинам, нечего сказать.

Но настоящие трудности начались во вторник. Понедельник как‑то удалось пережить на волне общей эйфории, которая уже на следующее утро начала сходить на нет. Командорам и назначенным мной капитанам команд пришлось попотеть. Впрочем, я от них не отставал. Ведь теперь, после классного часа, на котором мы с «колокольчиками» только и делали, что обсуждали будущий футбольный матч, я несся на футбольное поле и делал все, чтобы в процессе тренировок темные и светлые друг на друга стенкой на стенку не пошли. Конечно, командоры держались молодцом, но все равно я им обоим сочувствовал. Какая уж тут личная жизнь, когда целый день находишься в состоянии стресса. Барсик пытался командовать темными, те кривились. Мурка со своей стороны делал все, чтобы найти подход к светлым. Эльфы слушали, вежливо кивали, но все равно делали по‑своему. Так что вторник был жутким.

Лишь под вечер, когда освободились Иля и Алый, пошли какие‑то существенные подвижки. Ведь капитаны стали для тренеров первыми помощниками. И вдвоем справляться с незнакомым коллективом было все‑таки легче. К тому же остальные «колокольчики» со своей стороны тоже всячески старались посодействовать в таком непростом деле, как тренировки новоявленных футбольных команд. И все равно, когда после ужина, который мы с Иром, оба вымотанные до предела, готовили вместе и даже не пререкались – не было сил, – в дверь моей квартиры со стороны класса постучали, у меня душа в пятки ушла. Что у них там могло случиться, пока мы с мерцающим перекусывали, ведь обед оба благополучно пропустили?

Выяснилось, что в классе нас ждут уже обе команды, причем в полном составе, не считая тех коммандос, которые остались на местах дежурств. Названия – вот зачем они пришли. Это командоры, вспомнив про идею о ком‑то нейтральном, кто придумает не менее нейтральные названия, привели всех ко мне. Выкрутились, заразы. Причем оба. К тому времени у меня голова уже не варила от слова «совсем». Так что названия вышли такими, какими вышли. Но, как ни странно, когда я на последнем издыхании все же объяснил им, почему одних назвал так, а других этак, все согласились и тихо‑мирно разошлись. И я наконец дополз до своего любимого дивана. Отрубился мгновенно, пообещав себе, что душ приму утром, а не, как обычно, на ночь. Как Ир заползал ко мне под бок, я уже не запомнил. Знаю только, что и утром среды мы с ним проснулись под одним одеялом. А может, ну его на фиг, второе, а? Под одним тоже неплохо. Тепло.

А со среды начались новые проблемы. Какие? Сейчас расскажу. В общем, в том, что они у нас появились, виноват оказался в первую очередь я сам, ведь это была моя идея – напомнить Иру про его обещание. Что успел пообещать мерцающий? Ну как же! А мелиоратора в обмен на то, что я не стану приставать к его предкам с приглашением на родительское собрание? В общем, я на свою беду напомнил об этом Иру, и тот как порядочный человек – тьфу, ты! – как порядочный мерцающий, задался целью исполнить обещанное. Вот тебе и традиция совместных завтраков и мои просветлевшие после ночи блаженного сна мозги. Зачем я ему только напомнил, а?

Умку привели ко мне знакомиться прямо на футбольное поле. Разумеется, он понятия не имел, что его главный благодетель не светлая эльфийка, староста группы первокурсников, а сам легендарный секретарь ректора. Так что держался маг‑мелиоратор сурово, если не сказать – строго. А впрочем, что вы хотели от гнома?

Конкретно в этот момент я самозабвенно гонял мяч в компании светлых и темных. Конечно, до их гибкости и прочих достоинств мне было далеко, но на моей стороне стояли опыт и знание некоторых исключительно футбольных фишек. В общем, в плане опыта я их все же несколько превосходил, отсюда и моя игра с эльфами почти на равных. Хотя в скорости мне за ними было, конечно, не угнаться.

Так вот Ир, негодяй, разумеется, в образе Иры, подкрался к кромке поля, на котором теперь красовались не только разметка, сделанная каким‑то красящим веществом, только по внешнему виду напоминающим среднестатистическую краску, но и ворота худо‑бедно были установлены. Я так увлекся погоней за мячом, что, конечно, никогда бы лишнего наблюдателя не заметил, если бы мне Иля не сказала. Кстати, в выборе капитанов я не ошибся, Иля схватывала все на лету, да и Алый от нее не сильно отставал.

Вернемся к Иру, то есть на тот момент Ире, и ее гному. О том, что этот парень гном, я подумал сразу, но засомневался. Увидел, что староста машет мне рукой, бодрой рысцой помчался к ним. А дальше началась форменная комедия положений – или это как‑то по‑другому называется?

– Познакомься, Андрей, – пропела Ира, типично по‑девчоночьи стрельнув в мою сторону глазами. «Беспредельщик, – подумал я, – пусть только придет ко мне сегодня вечером, все выскажу». – Это Триумвирфар О’леди, студент выпускного курса специальности «Магическая мелиорация и висячие сады Суламифь».

– Рад знакомству, – бодро отрапортовал я и по въевшейся в саму суть привычке протянул руку коренастому парню, который только комплекцией и ростом походил на гнома.

Почему я так посчитал? Да потому, что в моем скудном воображении гном – это в первую очередь борода, густая, кучерявая и лучше всего рыжая. Но у этого парня бурной растительности на лице не наблюдалось, наоборот, присутствовала аккуратная бородка, оставляющая открытыми губы, а вот усов не было вовсе. В целом этот парень (его имя я точно никогда не сумею запомнить) выглядел, не побоюсь этого слова, элегантно, несмотря на свой рост – метр с кепкой в прыжке. Было чему позавидовать. Ведь у нас, у русских, мужчина маленького роста в лучшем случае вызывает сочувствующую улыбку, в худшем неприкрытое злорадство. Но гном скорее вызывал любопытство и оправданный интерес, и смеяться над его ростом лично мне точно не хотелось. Зато, по мнению моих «колокольчиков», и не только, смеяться все же было над чем. Мы еще руки разнять не успели, когда к нам подскочил Алый и, расплывшись в акульей (я не преувеличиваю) улыбке, протянул:

– Ба, кого вижу!

Гном зло глянул на светлого и выдернул руку из моей ладони. Повернулся к Ире и холодно проинформировал:

– И все‑таки я был прав, Рассветная. Не сработаемся… – и осекся, когда у него на глазах ваш покорный слуга отвесил Алому такой подзатыльник, что у бедняги от неожиданности даже зубы клацнули. После этого все трое – двое светлых и гном – уставились на меня во все глаза. Я обратился к Алиэлю:

– Ну и кто тебя все время за язык дергает, не пойму? – проговорил, отметил краем глаза, что к нам подтягиваются Иля и Том, которые тоже участвовали в тренировке. Я же продолжил отчитывать светлого: – Ведешь себя как неудовлетворенный маменькин сынок. Всех задираешь направо и налево, а сам втихаря собственные комплексы лелеешь по углам.

– Маменькин сынок? – ощерился разозленный моим тоном светлый. – Что же ты меня тогда капитаном темных назначил?

– Думал, что уж они‑то спесь с тебя точно собьют, – припечатал я, и мы с ним в какой‑то момент замерли напротив друг друга, меряясь взглядами.

– Ты просто не понял, в чем вся соль, – неожиданно вступился за светлого Том. – Этот парень учится на мелиоратора и при этом он гном, понимаешь? Гном! – просветил меня, кивнув на застывшего рядом с Иркой парня.

– Ну да, – пожав плечами, кивнул я. – Он именно тот, кого я просил Иру найти.

– Э… – Том переглянулся с Алым и оба обернулись к Иле. Правильно сделали. Кому, как не названной главе нашего маленького клана, знать, о чем это я тут толкую.

– Гном‑мелиоратор, – помолчав, выдала темная, сверля чернобородого парня взглядом, – это нонсенс, – сказав это, она посмотрела на меня.

– И что такого в том, что… э‑э‑э… – пришлось экстренно придумывать гному прозвище, – Умка, – выпалил я по наитию, – гном.

– Как ты меня назвал? – начал тот, грозно сверкнув в мою сторону темно‑зелеными, болотного цвета глазами.

Но ему на плечо легла изящная такая ручка Иры, и эльфийка пояснила вкрадчиво, почти ласково:

– Андрей у нас длинные имена не запоминает. Предпочитает сокращать. Меня он называет Ирой, а Илюизмену – Илей. Алиэль у нас Алый. А Рутберг – просто Том. Имеешь что‑то против?

– Имею, – с вызовом воскликнул гном, сбросив с плеча ее руку. – Если он вас так называет, не значит, что и я смогу называть так же, поэтому…

– Почему? – неожиданно поинтересовалась Иля.

Гном застыл с открытым ртом. Но не только он был удивлен словами темной.

– Что, правда? – недоверчиво выдохнул Том.

Илька фыркнула и повернулась к рыжему.

– Если он согласится работать в нашей классной комнате, думаешь, Андрей не примет его в нашу разношерстную семью?

Том тут же окинул меня критическим взглядом. Пришлось картинно закатить глаза к потолку. Ирка рядом со мной насмешливо фыркнула, Алый тяжело вздохнул и махнул на гнома рукой. Потом спросил, обращаясь к нему:

– Но ты точно готов заниматься мелиорацией нашего класса бесплатно?

– За работу я не возьму, но все материалы за ваш счет, – тут же переходя на деловой тон в разговоре, заявил гном. А что, я на такое вполне согласен. Осталось только выяснить, хватит ли мне… Но мои мысли перебила Ира.

– Разумеется, я ведь уже сказала, что все оплачу.

О, даже так! Если честно, может, я и жмот, но в тот момент даже обрадовался, что Ир возжелал взять все расходы на себя. В конечном итоге кто тут у нас самый скромный? Конечно, я. У меня‑то, в отличие от некоторых, нет знаменитых и родовитых предков. Но рано расслабился, потому что Иля среагировала мгновенно:

– Почему это ты оплатишь? – холодно вопросила темная.

– Потому что я его нанимаю. – Тон Ирки был ненамного теплее.

– Вот как? Не думаю, что твои финансовые возможности…

Вот, нашли из‑за чего цапаться! Фыркнув, приобнял обеих за плечи, благо стояли близко ко мне, и весело сказал:

– Не ругайтесь, девочки. Лучше давайте обсудим, кто мне по утрам тапочки приносить будет, а?

Ирка ткнула меня в бок, не сильно, но неприятно, и я скривился. Иля наступила на ногу. Прямо пяткой по пальцам. Если бы я, как раньше, в ботинках был, может, и ничего, но по случаю футбола влез в бутсы, которые приобрел себе когда‑то курсе на втором‑третьем. Так что, было больно. Я убрал руки с девичьих плеч и позволил себе издать душераздирающий вздох.

– Злые вы, уйду от вас.

– Да кто же тебя теперь отпустит? – осклабившись, спросил Том и весело мне подмигнул. У Алого мои муки тоже сочувствия не вызвали. Только гном, которого я с легкой руки окрестил Умкой, смотрел на меня и «колокольчиков» квадратными глазами человека, который перестал хоть что‑то понимать в этой жизни.

В конечном итоге он все же кивнул и заявил:

– Согласен с вами работать.

– Прекрасно, – воодушевился я. – И когда смогу увидеть базовый проект?

Гном воззрился на меня во все глаза. Я занервничал и начал коситься на ребят.

– Э, что‑то не то спросил? – выдавил, обращаясь больше к Ире. Эльфийка фыркнула и предположила.

– Похоже, твой новый друг Умка не ожидал от тебя таких познаний в мелиораторском деле.

– А при чем здесь мелиорация? – вернув ей ухмылку, поинтересовался я. – Он для меня не столько маг‑садовник, сколько дизайнер, который будет создавать на базе нашего класса свой маленький шедевр. Или что‑то не так понял насчет их дипломных проектов?

– Правильно ты все понял, правильно, – заверила Ира и посмотрела на гнома. – Со своей стороны мы также готовы пообещать энергетическую поддержку.

– Э? – Гном растерялся еще больше, чем до того, и опасливо покосился на Илю. Та улыбнулась типичной темноэльфийской улыбкой.

– Сам видишь, этот, – темная ткнула в меня, – из нас веревки вьет. Конечно, поможем.

И тут гном задал просто гениальный вопрос. Робким, почти испуганным шепотом:

– А он вообще кто? – и покосился на меня.

И надо же было Тому с Алым испортить весь момент. Эти молодцы заржали так, что у меня чуть уши не заложило. Вот спрашивается: что смешного? Конечно, отвечать пришлось мне, девчонки тоже хихикали, только не в пример тише этих жеребцов.

– Психолог я.

– Это страшное слово… – пропела Ира почти мечтательно.

Иля тоже собиралась вставить свои пять копеек, но в этот момент нас беспардонно прервали.

– Значит, мы на тренировке надрываемся, а капитан наш глазки психологу строит? – послышался голос со стороны футбольного поля.

Именно оттуда к нашей группке, слегка ошалевшей от такого неприкрытого хамства, подошел золотокосый светлый, которого, как я теперь знал, звали Виниэльс Тимрин Шелковый. Про себя я называл его просто Вини, но еще не представился случай ему об этом сказать. Парень до обмена командорами считался правой рукой Барсика. И, кажется, пришло время поставить зарвавшегося эльфа на место. С чего я это взял? Достаточно было увидеть, каким бескровным стало лицо Или. Эльфийка была в ярости. Но все еще стеснялась или по каким‑то иным причинам не хотела открыто демонстрировать, что практически любому из этих вояк способна если не фору дать, то по морде съездить – точно. Именно поэтому, осознанно проигнорировав самодовольно ухмыляющегося эльфа, обратился в первую очередь к темной.

– Я далек от поединков на мечах, не говоря уже о магических, но твердо уверен, что если противник достоин уважения, ради него можно обнажить клинки, если же он просто хамоватый придурок, не способный отделить зерна от плевел, то в пятак можно и с кулака съездить, чтобы впредь неповадно было. Унизительно для него, но не для тебя. Еще не хватало о такого благородное оружие марать.

Иля улыбнулась. И улыбка эта была похожа на росчерк клинка. Пока золотокосый переваривал все то, что я успел сказать, темная мгновенно развернулась в его сторону и с разворота впечатала обманчиво изящный кулачок ему в скулу. Светлый отлетел на несколько шагов, не удержал равновесия и приложился о землю пятой точкой, ошалело заморгав на медленно надвигающуюся на него темную. Разумеется, те парни, которые еще гоняли в отдалении мяч, тут же забыли обо всем на свете. Эльф оскалился, вскочил, хотел было кинуться на Илю, но путь ему заступил Алый.

– Она тебя порвет, Шелковый, на маленькие такие, изящные ленточки.

– Будут меня всякие малолетки…

– Вдолби себе, – рядом с Алым встал Том, – что она меня порвет, а я тебя на прошлых боях на лопатки уложил.

Так, что это у них там за бои, интересно? Но об этом я подумал лишь вскользь, потому что все внимание было занято разворачивающейся на моих глазах драмой. К светлому подоспели друзья, которые первым делом волками уставились на Илю, стоявшую за спинами моих парней с нарочито бесстрастным лицом. Разумеется, возле нас тут же нарисовались темные. Хмурые и куда лучше светлых представляющие, что такое будущая глава второго Великого Дома.

– Вы просто выгораживаете девчонку, – раздалось со стороны светлых, пока Вини буравил взглядом Тома.

– Она будущая глава клана, – вмешался коренастый темный, которого, как втихаря узнал у Мурки, звали Бобдисентинел, и я прозвал его Бобси, – и стоит минимум пятерых таких, как ты, – проговорил эльф тихо, без угрозы. Но в глазах золотокосого что‑то мелькнуло. Я поспешил посчитать это проблеском разума, которого только и ждал.

– У тебя в этой ситуации только один способ окончательно не потерять достоинство, – тихо сказал ему. – Ты оскорбил девушку, воина и своего капитана.

Светлый медленно моргнул, а потом, как мне показалось, все же кое‑что понял.

Это было изящно. Мурка и Барсик, спешащие к нам, потом меня чуть по полю не раскатали за этот спектакль, который, как они заявили, проявив недюжее единогласие, мог устроить только я. Тем не менее светлый замер на долгую, безумно долгую секунду, а потом поклонился темной.

– Прошу принять мои извинения, леди Вик‑Холь.

Том и Алый мгновенно расступились в стороны. Иля вышла вперед.

– Извинения приняты, – обронила холодно.

Светлый выпрямился. Командоры успели услышать последний обмен любезностями, но были так удивлены, что не успели остановить меня. А я, в очередной раз положившись на интуицию, решил, что надо как можно быстрее разрядить обстановку. И разрядил. Ткнул застывшую перед светлыми Илю в бок и громким шепотом посоветовал:

– Меньше, чем на шоколадку, не соглашайся.

– Что? – у всех, кто стоял вокруг нас, на лицах появилось непередаваемое выражение полного обалдения. Мне стало стыдно и пришлось с виноватой миной пояснять.

– Ну, у нас обычно, если хотят девушкам приятное сделать и вину загладить, сладости в подарок приносят… Я и подумал, если Вини Ильке что‑нибудь вкусное принесет, тогда и мне можно будет попробовать, а то мы только с земными сладостями чаевничаем. Любопытно же, чем у вас тут принято жизнь подслащивать.

После театральной паузы, повисшей, когда закончил виниться, слово взяла Ира:

– Я первая.

– На что? – тут же спросил слегка выбитый из колеи Вини, который даже на мое сокращение своего имени не сообразил окрыситься.

– Играю в игру под названием «Прибей психолога».

– Согласен быть вторым, – окинув меня оценивающим взглядом, поддержал старосту Барсик и глянул на Мурку.

Темный фыркнул.

– Ну, если после вас от него еще что‑то останется…

– Нет, – влез Алый. – Вот скажи, ты что, раньше сказать не мог, что сладостей хочешь? Зачем надо было так извращаться?

– Намекаешь, что у Вини психика слабая и он не переживет?

– Намекаю, что от тебя повеситься можно, – пробурчал светлый в сторону. Его соотечественники, судя по всему, были с ним согласны. И тут помощь пришла оттуда, откуда не ждали.

Мне на плечо плюхнулась увесистая лапища, и коренастый темный, который был в отряде илитири кем‑то вроде сержанта при Мурке, громогласно поинтересовался:

– Если этого, – он непочтительно ткнул в золотокосого светлого, – ты уже как‑то обозвал, то нас почему пропускаешь?

– А с чего ты взял, что пропускаю? – ухмыльнувшись, поинтересовался я.

Темные тут же навострили уши.

Пришлось раскалываться.

– Я, конечно, всех еще не запомнил, но тебя, к примеру, уже Бобси про себя прозвал.

– Ему для этого вообще много времени не надо, – сдала меня Ира с потрохами.

– Мы уж поняли, – неожиданно широко усмехнулся Вини. – Ладно, темная, – сказал он Иле, – будет тебе, как он выразился, шоколадка. Но я хочу проверить, так ли уж ты хороша, как о тебе говорят.

– Тоже мне, проверяльщик нашелся! – беззлобно фыркнул Бобси.

– А что? – как ни странно, тоже без обид переспросил светлый. – Раз уж слух пошел, что бабы у вас круче мужиков будут…

И тут была, как я говорю, очередная картина маслом. Темный не обиделся, о нет. Он только ласково, по‑отечески улыбнулся и в лоб спросил:

– Ты ведь вроде был сыном полка при Северном Затмении, когда мерцающие вразумлять вас вышли.

– Нас? – тут же зашипел в его сторону эльф. Похоже, тот инцидент, в котором отличился дедушка Ира, был для этого эльфа больной темой.

– Ладно, – примиряюще обронил темный, серьезно глянув в глаза золотокосого. – Могу понять – ты юнцом совсем был. Лет сто пятьдесят, не больше. Но неужели никто из ваших командиров не сообразил, что Ливишуле Каппеле Имре‑Хачь на самом деле дочь главы дома Имре‑Хачь, а не сын? И те, кто были с ней, отряд элитных воительниц клана?

– Воительниц? – слабым голосом переспросил эльф и совсем другими глазами посмотрел на Илю.

Та пожала плечами.

– То, что дочь Великой Матери Каппеле ослушалась ее приказа не связываться с вами, навлекло позор на дом Имре‑Хачь. Поэтому о них постарались забыть.

От этих слов стало дурно. Мне бы смолчать, но слова вырвались помимо воли. Я ведь на самом деле и про темных когда‑то фэнтезийные книжки читал.

– Ты ведь не хочешь сказать, что вы их… – У меня голос сел, когда я вспомнил однажды прочитанное мной на страницах книги. Про то, как, истребляя неугодный богине клан, темные убивали даже детей малых. Чтобы не осталось никого, кто мог бы помнить и… мстить.

Иля глянула на меня, прочитала все по глазам и отрицательно покачала головой.

– Нет, полное истребление давно не практикуется. Но клан Имре‑Хачь больше никогда не станет Великим Домом и обречен на медленное вымирание. Сейчас приказ забыть означает, что им теперь запрещены смешанные браки.

– Как в случае с Каром и Машкой, они же вроде как напрямую твоему клану не принадлежат, но имеют к нему определенное отношение?

– По крови, – кивнула темная.

У собравшихся вокруг нас светлых, судя по всему, от услышанного уши в трубочку готовы были свернуться. Думаю, они еще долго станут это все переваривать.

– Мы на самом деле не заметили, – пробормотал Вини, глядя на Илю уже совсем другими глазами. – Ну, – замялся светлый, – что они…

– Женщины, – подсказал ему Мурка. И строго заявил: – Все, кончайте трепаться, лучше пойдемте тренироваться дальше, – и, как ни странно, на этот раз светлые пошли за ним с куда большей готовностью. Разумеется, на правах капитана в том же направлении ушла и Иля. Они с Вини немного отстали, и было видно, как светлый что‑то у нее спросил, а темная принялась объяснять.

– Мы тоже? – поинтересовался Бобси у Барсика, который растерянно глядел в спину своим парням, ушедшим с Муркой и Илей, поглаживая Бандита, который с наглой мордой развалился у него на руках.

– Иногда мне кажется, что понять вас почти невозможно, – неожиданно проявив свою человечную сторону, обронил Барсик и повернулся к так называемой команде. Бобси, и не думая шутить, спросил, прямо глядя ему в глаза:

– Это ты про командора или вообще?

– Вообще, – криво усмехнулся светлый. – С вашим командором я готов разбираться хоть всю жизнь.

– О! – протянули темные, перемигиваясь и понимающе толкая друг друга локтями. Но светлый не смутился. Зато Алый хмыкнул и сказал:

– Понятно теперь, почему у нас Машка такой озабоченный.

– Машка – это не Машмул ли? – уточнил Филька – темный, который на футбол с темноэльфийской кошкой пришел.

– Точно! – хмыкнув, подтвердил за Алого Том.

– И где он? – заинтересовался кто‑то из темных. – Да и Карунда нет. Странно.

Мои парни переглянулись и объявили:

– Они на гневотерапии.

– И что это за терапия такая?

– Вам что, уже футболотерапии мало, желаете разнообразить рацион? – встрял я.

– Нет уж, – непреклонно отрезал Барсик. – Пока не выиграем, никакого разнообразия. Только тренировки.

– Суров ты, командор, – фыркнул Бобси, и они все вместе ушли куда‑то в противоположную от команды светлых сторону. Правильно, чтобы ни у кого не было даже мысли уши на чужих секретных стратегиях погреть.

Я остался в компании задумчивого гнома и подозрительно хитро улыбающейся Иры.

– Ну что, пойдем покажем тебе фронт работ? – спросил Умку.

Тот кивнул.

Так было положено начало проекта по мелиорации нашего класса. А что, на выходе все получилось просто отменно. Правда, до этого самого выхода всем еще пришлось попотеть. Но Умка у нас прижился – и это самое главное.

И еще хотелось бы рассказать про четверг. Он в принципе ничем особым не отличался от предыдущих дней, разве что после вчерашнего потепление между светлыми и темными стало куда ощутимее, чем до того. Только вот не могу не упомянуть, в каком виде я застал Фильку и двух светлых, когда после очередного классного часа отправился в сторону футбольного поля.

Я ведь уже рассказывал, что перед выходом на него нужно было преодолеть довольно густые кусты, чем‑то напоминающие нашу российскую сирень, только желтого цвета. Так вот, именно в этих кустах утром в четверг поджидала меня неожиданная встреча. Очередная картина, достойнная полотна экспрессионистов. Двое светлых и темный сидели в кустах как в засаде, только уши из листвы торчали. Я, значит, заинтригованный по самое не балуйся, честно стараясь ступать как можно тише, подкрался к ним. Разумеется, ничего путного из этой затеи не вышло. Был пойман на подлете и усажен между Филькой и еще незнакомым мне светлым. Мне сделали предупреждающее «тсс…», зажав рот ладонью, и специально для меня отогнули одну из обильно цветущих веток. Как не заржал, не знаю.

В общем, оказалось, что эти бравые ребятушки подглядывают не за кем‑нибудь – хотя бы за теми же командорами, – а за Бандитом и… и… Маркизой! Зачем, спрашивается, я Мурке предлагал кошку с Земли приволочь, когда подаренный мной Барсику рыжик и без наших подсказок нашел, к какой кисе подъехать. Настоящий джентльмен, этого не отнять. Маркиза, как истинная Багира, развалилась на солнце, вытянувшись во всю длину гибкого, антрацитово‑черного тела с роскошной, блестящей шкурой, и на Бандита соизволила приоткрыть лишь один глаз. А кот, как говорится, с мордой утюгом, вырулив из кустов, притащил на середину небольшой полянки нечто отдаленно напоминающее рыбу. Я тут же заволновался, не надругался ли мой хвостатый соотечественник над каким‑нибудь местным священным карпом. Попробовал шепотом спросить у Фильки, но один из светлых, предупреждающе шикнув на меня, прошептал на ухо, что нет, это явно хрумимуз со столовской кухни. Я успокоился. Правда, название живности меня чуть не перекорежило. Не зря запретил себе спрашивать, из чего и как они тут готовят. Если мне от одного названия дурно стало, остального и подавно лучше не знать.

Так вот, хитрющий кошак положил рыбину – будем условно называть эту дрянь именно так – в центре поляны, на которой изволила расположиться Маркиза. Сам отошел на несколько шагов назад, сел и принялся с деловитым видом вылизываться. Кошка продолжала лениво следить за ним одним глазом. Зрители в лице светлых и нас с темным начали нервничать. Один из светлых едва слышно спросил у соседа:

– Как думаешь, примет?

– Неа, – ответил им обоим темный. – Моя Маркиза… – начал было он, но именно в этот момент кошка шевельнулась, перетекла в другу позу, встав на все четыре лапы, а потом стала с наслаждением потягиваться, однако было видно, что краем глаза она все еще следит за рыжим и его подношением.

– Забейте, – рискнул сказать я, причем довольно громко. – Большие женщины любят мелких мужчин. Доказано. Так что, покорит он ее, еще и недели не пройдет.

– Ты думаешь? – с сомнением протянул один из светлых.

– Никогда! – с жаром запротестовал темный, на что я похлопал его по плечу и заявил:

– У нас в мире это случается сплошь и рядом. Даже в мультиках снимают. Вот в одном из них, например, про любовь между осликом и драконихой рассказывают.

– Ты шутишь? – недоверчиво выдохнул Филька.

– А что такое мультик? – заинтересовались светлые.

– Да те же двигающиеся картинки, как мы с вами футбол смотрели, только рисованные.

– Покажи! – тут же потребовал простой, как валенок, Филька.

Я фыркнул.

– Выиграете, покажу, – ответил и поспешил ретироваться.

Разумеется, меня потом догнали и вытребовали пообещать показать что‑нибудь этакое в воскресенье, после субботнего матча, невзирая на то, кто победит – светлые или темные. Но случай был выдающимся. И, как я напророчил, через некоторое время Бандит все‑таки покорил неприступную Маркизу.

Глава двадцать четвертая

Дата добавления: 2015-05-08