Страсть замедленного действия 11 страница

«Это физиологическое, – утешила себя Полина. – Ничего страшного. Надо переключиться. Конечно, одна я не останусь, кто‑нибудь найдётся. Вот хоть даже Петя. А что, вполне хороший вариант. Не обязательно же выходить за него замуж, можно просто для тонуса… Ой! Он же может знать, где Мэри!»

Бросив недопитый чай и недогрызенную печенюшку, Полина набросила сарафан и понеслась к соседу, благо на улице стояла замечательная июньская суббота, и Скоберев должен был быть дома.

Двери распахнулись, едва Полина дотронулась до звонка.

– О, привет! – радостно расплылась в улыбке Марианна. – А я как раз мусор иду выносить. Слушай, раз уж ты пришла, может, вынесешь по пути?

– У нас мусоропровод, – машинально открестилась от тимуровской помощи Полина. – А что ты здесь делаешь?

– Живу. Возражаешь? – напряглась Мэри. – Я просто подумала, что раз тебе он не нужен…

– Да я не об этом! Бери, тебе нужнее, – отмахнулась Поля, тут же осознав, что вот ещё неизвестно, кому рыжий сосед сейчас нужнее, и вообще – упущенную возможность было жалко. Может, и не такое уж сокровище этот Петя, но и отдавать его Марианне… Хотя, похоже, он уже сам отдался, а Полину спросить забыли. В такой ситуации самое правильное – делать вид, что тебе всё равно. Что Полина и изобразила без особого удовольствия. – Я просто испугалась, что с тобой что‑то случилось. Приехала, а в квартире никого.

– А, сейчас расскажу. – Мэри поставила помойное ведро, задумчиво закатила глаза и начала перечислять: – Так. Бабка сама съехала. Правда, перед этим она поссорила Макса с Эммой, ну, это я согласна, тут она права была. Потом подсказала мне про Петю. Ну, что он тоже хорошая пара как раз для меня, гораздо лучше её Андрея. Тут бабка тоже права. Да, о чём я… А, так Макс познакомился с какой‑то девицей по Интернету, и они поехали на Гоа, там нирвана и всё такое. Я особо не вникала – братец‑то у тебя с прибабахом. Он обещал тебе позвонить потом и фотки прислать. Во‑о‑от… А у нас с Петей как‑то так получилось случайно. Короче, любит он меня. Ну, и я его тоже. В общем, живи и радуйся. Будет скучно, приходи в гости.

– Как у вас тут живенько, – с едва скрываемой завистью промямлила Полина.

Надо же, как быстро все устроились, и только она на обочине. Как турист‑экстремальщик, которого высадили в голой степи или в тундре. Казалось бы – иди куда хочешь. А на душе как‑то тягостно и неуютно, и вроде уже ничего не хочется, кроме как вернуться в автобус к нормальным людям и ехать с ними дальше.

– Кстати, ты когда на работу выйдешь? – поинтересовалась Мэри. – Петя нервничает, место занять могут. Там секретарша еле ходит уже, ноет всё время, замену требует. У неё пузо, как аэростат, того гляди на работе родит.

– Могу с понедельника, – пожала плечами Полина, слегка обрадовавшись. Хоть что‑то решилось. Ладно, будет работа – будут деньги, а со временем и всё остальное как‑нибудь наладится.

Одиночество обычно весьма способствует философскому настрою. Когда у женщины дома семеро по лавкам, ей не до размышлений, а вот когда тишь и покой – тут‑то и лезут в голову всякие лишние мысли.

Лишними в данной ситуации Поля считала мысли о Троекурове. Отношение к нему балансировало от стойкой неприязни до смутной симпатии.

К ночи Поля додумалась до того, чтобы встретиться и сделать окончательные выводы. Какими именно должны были стать эти выводы и на основании чего их делать, она не знала.

– То есть ты ждёшь, что он либо бросится тебе ноги целовать, либо съездит по морде? – предположила Василиса, пребывавшая в замечательном настроении. Документы были отданы, Вадик болтался где‑то рядом, отчего бы не заняться личной жизнью любимой подружки?

– Чего сразу «по морде»? – опешила Полина, перехватив трубку поудобнее. – Что у тебя там за грохот?

– Вадя ужин мне делает, – хихикнула Василиса.

– Судя по звуку, он громит кухню.

– Ой, не придирайся. Он хотя бы пытается что‑то сделать. Я тебе так скажу: нам, бабам, важно, чтобы кто‑то крутился рядом. Поэтому в самых клинических случаях одинокие дамы заводят собачку или попугая, а более везучие – мужика. Я б тебе рекомендовала не доходить до мелкой живности, требующей постоянного выгула, а остановиться на крупном рогатом скоте.

– Крупный рогатый скот – это муж? – фыркнула Поля.

– Не муж, а мужик. Муж – это не так уж здорово. Любой самец хорош только в период ухаживания. Когда он становится мужем, всё резко меняется, и романтика дохнет, как мошкара в октябре.

– Вася, да он мне не нужен, этот Троекуров, – попыталась убедить подругу Полина. – Просто присутствует смутное ощущение незавершённого действия. Я хочу всё для себя прояснить и закрыть эту тему вообще.

– Именно потому, что он тебе не нужен, ты придумала, что необходимо отдать ему рукопись. Логично. Можно подумать, он, как Пушкин, писал гусиным пером, и рукопись у него в единственном экземпляре. Выкинь и забудь. Ну ты ж не выкинешь?

– Я хочу узнать, чем там всё закончилось, – призналась Полина. Ведь это была почти правда. – Книга очень интересная.

– Вот! Писатели нашли друг друга! У вас даже общее хобби уже есть, – заржала Василиса. – Давай, дерзай. Я буду переживать. Отзвонись потом, если ночевать домой приедешь.

– Васька!

– Ой, вот только не надо строить из себя приличную, если он к тебе начнёт приставать. К женщине всегда должен кто‑то лезть, иначе она перестаёт чувствовать себя женщиной. Ладно, удачи. У меня Вадик всю кухню уже загадил и сжёг недельный запас продуктов. Пора закруглять эту романтику и идти на помощь.

Троекуров Полининому звонку обрадовался. Во всяком случае, Полине показалось, что в его голосе прозвучало что‑то эдакое. Если быть совсем честной самой с собой – он просто не разозлился и не нахамил. Всё остальное – фантазии. Так или иначе, но на встречу он согласился. И Поля начала готовиться.

Конечно, Андрей легко мог бы наплевать на эту распечатку, поскольку, как правильно догадывалась Василиса, сам текст у него имелся в компьютере. Но ему, как это ни странно, захотелось увидеть Полину. И обсудить с ней роман. Не по телефону же это делать!

– Я как автор должен знать мнение читателя, – старательно врал себе Троекуров, сбривая остатки бороды. Страшно признаться, но он волновался так, словно шёл не рукопись забирать, а на свидание.

Какое там свидание, – продолжал он аутотренинг, придирчиво выбирая туалетную воду – а вдруг этой Полине не нравятся хвойные запахи? А какие тогда? Может, у неё вообще аллергия?

Это почти деловая встреча. Да!

Да о чём тут говорить? Ему всегда нравились фигуристые барышни. Вернее, не столько нравились, сколько логика подсказывала, что женщина должна быть с грудью, бёдрами и вообще кровь с молоком. Зачем? Чтобы выносить здорового наследника. Кроме того, она должна быть эффектной, чтобы не прятать её от родных и знакомых, и стильной – чтобы ходить на официальные мероприятия. Ничего подобного в этой кнопке даже близко не было. Поэтому его интерес вовсе не был… кхм… половым. Да, не был.

Когда Андрей подъезжал к месту встречи, аутотренинг достиг не то что апогея, а вообще – какого‑то апофигея, поскольку руки у него вспотели, а колени нехорошо подрагивали.

– Адреналин, так его, – недовольно нахмурился Троекуров. Не хватало ещё, чтобы эта Полина заметила его нервозность. Будет неловко и глупо. Хотя всё их знакомство было неловким и глупым, так что хуже уже не будет.

Именно с такой недовольной физиономией Андрей и вывалился из автомобиля.

Полину он заметил сразу. Она носилась по площадке у памятника и размахивала руками.

– Вот, – удовлетворённо резюмировал Троекуров, глядя, как девица, перелетев через скамейку, плюхается в траву, скрывается в кустах, а через пару секунд уже выламывается из зарослей с другой стороны и летит к нему, округлив и без того огромные глазищи. – Женщина должна быть стабильной и предсказуемой. А это что? Это какое‑то чудо на тонких ножках.

– Скорее в машину! – орало на ходу «чудо». – Открывайте дверь, не стойте столбом!

Троекуров послушно открыл дверцу.

Поля нырнула в салон, повозилась там, после чего прилипла лицом к стеклу, тревожно оглядывая окрестности.

Хмыкнув, Андрей вернулся на водительское место и вопросительно уставился на Полину.

– Здравствуйте, – радостно улыбнулась она. – Мне страшно понравилась ваша книга, я хочу знать, чем там закончилось. В той папке не было окончания.

– Вы серьёзно? – уточнил Троекуров. – Вы что, читаете фантастику?

– Вообще нет, – призналась Полина. – Но мне нечего было читать в поезде, поэтому пришлось. И тут оказалось, что фантастику я очень люблю. Вы потрясающе пишете, у вас такой слог, такие образы, я просто зачиталась. И такой сюжет необычный. Так чем закончилось‑то? Нет, я не то говорю! Не говорите ни в коем случае! Я хочу прочитать концовку. Это можно? А где ваш роман выйдет? Я бы купила!

– Вам что, действительно понравилось? – недоверчиво буркнул Андрей.

– Вы таким тоном спрашиваете, как будто сами считаете, что написали невероятную дрянь, – хихикнула Поля. – Конечно, мне понравилось. Так у кого вы будете издаваться?

– Издаваться?

– Что вы всё переспрашиваете? – насторожилась Полина. – Издеваетесь? И что вы так смотрите на меня? А, вы пятно заметили?

Она нервно потёрла какое‑то коричневое пятно на белой футболке и покраснела.

Сказать по правде, Троекурову не было никакого дела до её пятна. Он вообще думал, что это какой‑то узор. А вот то, что ей понравилась книга, причём, судя по горящим глазам девушки, восторг был вполне искренним, неожиданно расположило его к Полине.

– Это я мороженое купила, пока вас ждала. Шоколадное. А оно на футболку упало. Пока я его чистила, ко мне привязалась какая‑то оса. А может, и вообще – шершень. Она была огромная, я еле убежала.

– Вы поэтому метались по кустам? – ухмыльнулся Андрей.

– Я насекомых боюсь. Крупных. К мелким я за последние дни как‑то даже привыкла. Так что с книгой? – Полина торопливо перевела тему. То, что он пялился туда, где у нормальных женщин должна быть грудь, а у неё только здоровенное шоколадное пятно, напрягало.

– Да я её ещё не дописал, – признался Андрей.

– Не дописали? – разочарованно протянула Полина. – Как же так? Жалко. Я думала, вы уже в процессе издания, посоветоваться хотела.

– А вы что, тоже пишете? – удивился Андрей. Этого он не ожидал. Может – врёт? Ведь исключать материальный интерес к нему и его персоне – глупо, какой бы открытой и непосредственной эта Дюймовочка ни была.

– Да, – смутилась Полина. Вообще‑то она не собиралась ему ничего говорить, но как‑то вдруг само получилось. Наверное, ей очень хотелось зафиксировать хоть какие‑то общие точки. А то Троекуров смотрел на неё, как на дефективную. И надо же было купить это дурацкое мороженое!

– Слушайте, а пойдёмте в кафе, – неожиданно предложил Андрей. – Поговорим, обсудим наши писательские дела. Я ведь про издание пока даже не задумывался.

– Ну, так и правильно, – остудила его пыл Поля. – Вы ж книжку ещё не дописали. И вообще – я в таком виде. Мне неудобно в кафе. Я вон лохматая, в траве испачкалась, пятно…

– Вы мне и в таком виде весьма симпатичны, – брякнул Андрей, впрочем, тут же тревожно поправившись: – Я в том смысле, что вы не такая уж страшная. То есть я хотел сказать, что плюньте на эти сантименты. Пойдёмте, не в машине же сидеть.

– Ладно, давайте, – пожала плечами Полина, прикидывая, занести его последние фразы в пассив или в актив. Всё же получилось слишком двусмысленно.

В жизни всегда получается вовсе не так, как мы планируем. Сколько раз брошенная Игорем Полина представляла себе, как промчится мимо него в белом «Мерседесе» или проедет в кабриолете с красавцем‑мачо за рулём. Или случайно встретит на презентации своей новой книги. В общем, моделировала всякие нереальные ситуации, упиваясь его мнимым поражением. Игорь будет заламывать руки, жалеть, что бросил её, просить прощения, а она не простит. Конечно, не простит. Прощать‑то как раз незачем. Главное – торжество справедливости, после которого можно спокойно начинать новый этап в жизни. А то, ишь ты, переметнулся к какой‑то там поэтессе, поёт этой своей Анечке дифирамбы, а про девушку, которой морочил голову почти десять лет, и думать забыл. И единственное, что их ещё связывало, это его рефлексирующее чувство собственности.

Так или иначе, именно сегодня шалунья судьба решила свести их вместе. Именно тогда, когда у Полины не было причёски, красивого платья, зато было здоровенное пятно и следы от травы на шортах. А вместо красавца‑мачо рядом болтался смурной Троекуров, хотя следовало признать, что без бороды он был очень даже симпатичным.

И мало того, что в этом злополучном кафе был Игорь, он туда притащился со своей Анечкой!

– Полина! – взревел бывший ухажёр, едва Андрей со своей спутницей вошли в прохладный зал. – Это кто?

– Вот ёлки‑палки, – прошептала Поля и густо покраснела. – Бывает же такое!

– А вы кто? – раздражённо оттёр Игоря Троекуров.

– Я её… эээ… друг!

– Бывший, – желчно вставила Поля, разглядывая соперницу. Следовало признать, что та была хороша. К сожалению.

– Полина, как жизнь? – выглядывая из‑за спины Андрея, делано равнодушным тоном поинтересовался Игорь.

– Нормально, – буркнула Поля. – Надеюсь, у тебя тоже. Обмен любезностями считаю завершённым. Давай, до свидания.

– Пусик, – вдруг шёпотом взвизгнула поэтесса. – Это ж тот самый! Который Анжелку обхаживал! Он ещё писал, что ему нравятся женщины с формами, а сам хотел, чтобы она плюс ко всему и умной оказалась. Так у Анжелки с формами, сам помнишь, густо, а в голове пусто. Я за неё письма писала.

Игорь самодовольно посмотрел на заалевшую Полину и тоже шёпотом, слегка повернувшись к своей девице, сообщил:

– Ну, у Полины как раз наоборот всё.

Шумно вздохнув, Поля выскочила на улицу.

Какая гадость!

Троекуров догнал её только метров через триста.

– Куда вы понеслись? – запыхавшись, проворчал он.

– А что?

– Рукопись‑то отдайте!

– Нате! – Поля нервно расстегнула рюкзак и сунула ему в руки папку.

– Давайте пойдём в другое кафе. Не в каждом же заведении околачиваются скелеты из вашего шкафа.

– Вы извините, – едва не плача, буркнула Поля. – Мне некогда.

– А как же посоветоваться?

– Не сейчас. Допишете книгу – звоните. Всё, до свидания, – слёзы были уже совсем близко, а девушке ужасно не хотелось, чтобы Троекуров увидел, как она плачет. Ещё подумает, что из‑за него.

Она махнула рукой и быстро побежала через переход.

Андрей растерянно смотрел вслед, недоумевая, почему она вдруг ушла. Подумаешь, встретила своего бывшего с девицей. Из‑за этого, что ли? Да там мужик‑то – тьфу. Было бы из‑за чего убиваться.

– Не срослось, – констатировала Василиса, когда рыдающая Полина позвонила ей на домашний. – От мужиков одни проблемы. Не от одного, так от другого. Плюнь.

– Плюну, – пообещала Поля.

В конце концов, ещё оставался шанс, что он позвонит, когда допишет роман.

– Чудная, чудная девочка! Такие манеры, такое воспитание, – заливалась Анна Ивановна, параллельно поправляя чёлку. Что‑то волосы сегодня лежали не так, как обычно. Ну да и ладно. Лишь бы удалось сосватать непутёвого сына.

Они ехали на такси в гости к очередной маменькиной подруге, у которой имелась подходящая «партия».

– На твоей машине не поедем, – отрезала маман, когда Андрей попытался возражать. – Ты там будешь пить, тебе за руль нельзя.

– Вы что, планируете меня там споить и спарить в бесчувственном состоянии? – мрачно предположил он.

– Ты идиот. Не вздумай там отпускать свои нелепые шуточки. Женечка этого не поймёт.

– Женечка у нас кто? Будущая тёща или невеста?

– Помолчи, чудовище. Женя серьёзная, спокойная девочка из хорошей семьи с хорошей родословной. У неё папа – профессор, дед – генерал, прабабка по маминой линии – княгиня.

– Такое чувство, что мы едем за породистым щенком, – пробормотал Троекуров, тоскливо глядя в окно. Город поливало дождём, и настроение от этого было совсем кислым.

– Она тебе детей нормальных нарожает, – гудела тем временем Анна Ивановна. – Будете жить тихо, спокойно, размеренно. Летом – на море, зимой – в горы, потом мы их в гимназию к Петру Иннокентьевичу отдадим. Дом купите рядом с нами. Я с отцом уже договорилась, да и коттедж хороший присмотрела, будут у меня внуки на свежем воздухе. Женечка согласна, она тоже считает, что вы друг другу подходите. Она спокойная, неконфликтная, может быть, чуть неэмоциональная, ну так для семейной жизни это лишнее…

И тут Троекуров вдруг понял. Самое страшное – это вот так прожить всю жизнь: размеренно, спокойно и без эмоций. С какой‑то Женечкой, которой всё равно – что он, что кто‑то другой из круга знакомых. И не будет в его жизни никаких незапланированных событий, никакой сумасшедшинки. А главное – не будет той нелепой Дюймовочки.

– Мам, я тебя люблю, – он быстро поцеловал опешившую Анну Ивановну в щёку и попросил водителя: – Остановите здесь, пожалуйста.

– Андрей!

– Мама, извини. Ну, не получится ничего. Прости, я потом позвоню…

– Вот бестолочь, – вздохнула мадам Троекурова, неодобрительно глядя вслед перепрыгивавшему через лужи сыну. – Весь в отца. Что вы стоите, поехали. Я‑то не передумала. Раз уж сделала причёску, надо выгулять её в гости.

Андрей купил громадный букет каких‑то разномастных цветов, слепленных в один яркий, по‑летнему праздничный шар, и набрал телефон Полины.

– Нам надо встретиться, – выпалил он, – прямо сейчас!

– Хорошо! – тихо выдохнула Поля.

– Это Троекуров, – на всякий случай уточнил он. А то мало ли…

– Я узнала.

– Вы читали мою рукопись…

– Я помню…

– Так вы согласны встретиться?

– Конечно.

– Давайте я к вашему дому подъеду, – взял инициативу в свои руки Андрей.

– Давайте.

– А почему вы на всё соглашаетесь? – чувствуя подвох, снова набычился Троекуров. Он подсознательно чувствовал исходящую от всех женщин потенциальную опасность, поэтому был начеку.

– Наверное, потому что хочу с вами встретиться, – честно призналась Полина. – И вообще. Я боялась, что вы больше не позвоните.

– Боялись?

– Ага.

– Я сейчас приеду.

Андрей примчался буквально минут через двадцать.

Полина уже топталась у подъезда, глядя, как он решительно шагает к ней, держа букет, словно копьё.

– Отвратительная погода, – с ходу объявил Троекуров. – И я без машины. Кроме того, гулять с букетом неудобно, поэтому я хочу напроситься к вам на чай.

– Напроситесь, – просияла Поля.

Потом она долго гремела чашками, чуть не вывернула на себя чайник, в общем – глупо металась, пытаясь скрыть стеснение. А вдруг снова что‑то пойдёт не так? В последнее время у неё вечно что‑то случалось. Можно найти другую работу, начать другую жизнь, но встретить другого Троекурова уже никогда не получится.

– Мне кажется, что для счастья мне не хватало именно тебя, – понаблюдав за её суетой, констатировал гость.

– Точно? – Полина нервно стиснула чашку и отвела глаза.

В её душе бесился ликующий чёртик: он перешёл на «ты»!

А ей это надо? А вдруг всё опять будет плохо? Может, лучше всё же одной – ни от кого не зависеть, никого не ждать, никого не любить?

– Нет, не точно, – мотнул головой Андрей. – Если б было точно, я б не говорил «кажется». Эту гипотезу надо проверять опытным путём.

– Как романтично. С ума сойти, – пробормотала девушка.

– Да, я такой романтик, что о‑го‑го, – хмыкнул Андрей. – Вообще‑то считается, что женщины умеют читать между строк. Что‑то по тебе не похоже.

– А тут между строк, кроме попытки нахамить, ещё что‑то было?

– Не придирайся. А если бы я сказал то же самое, но протягивая тебе кольцо невесты? Это было бы нагляднее?

– А у тебя есть кольцо?

– Откуда? Нет, конечно. Я просто теоретически рассуждаю.

– Андрей, у меня такое чувство, что ты всё же пытаешься меня обидеть. При этом изучаешь, как блоху под микроскопом, тыкая палочкой и проверяя реакцию, – обозлилась Полина.

– Я, между прочим, почти сделал предложение!

– Почти? Предложение? Это ты меня замуж так позвал?

– Да нет! – всполошился Троекуров. – Почему сразу «замуж»? Мы же взрослые люди. Надо сначала попробовать пожить вместе. Собственно, это я и предлагаю. Вот. Ты как?

– Я в шоке.

– Это «да»?

– Какой догадливый, – пробормотала Полина, допивая остывший чай. – Только жить будем на твоей территории. У меня тут в любой момент может образоваться мой ветреный братец. Кроме того, у меня уже есть опыт моментальной эвакуации, если что‑то пойдёт не так. И ещё. Жить я хочу в городе. Без кур, насекомых и пьяных трактористов.

– Да, – охотно согласился Троекуров. – Именно такой я и представлял себе романтичную барышню моей мечты. Замётано.

– Отлично, – кивнула Полина. – У меня есть два челночных баула как раз для такого торжественного случая. Я с ними мигрирую по квартирам предполагаемых женихов.

Андрей молча ухмыльнулся.

– И тебя не пугает, что я употребила термин «жених»? – испытующе прищурилась Поля.

– За время нашего знакомства ты так закалила мою психику, – положа руку на сердце, признался Андрей, – что меня уже мало что может напугать. Всё, давай целоваться.

– Ну, давай, – пожала плечами девушка и, не выдержав, прыснула. – Да уж, с тобой не соскучишься.

– С тобой тоже…

Если судьба вдруг поворачивается к вам спиной, не надо думать, что она выбирает кирпич потяжелее. Верьте в лучшее: а вдруг она роется в мешке с подарками? Ведь счастье – как Дед Мороз. Если в него верить, то однажды он обязательно придёт.

Дата добавления: 2015-05-08