А о нем судить никто не может. 1 страница

Но духовный судит о всем,

Духовно.

Потому что о сем надобно судить

Потому что он почитает это

Душевный человек не при-

Но всем обладаем.

Нас огорчают, а мы всегда

Мы неизвестны, но нас

Читают обманщиками, но мы

В чести и бесчестии, при

порицаниях и похвалах: нас по-

верны;

узнают; нас почитают умершими,

но вот, мы живы; нас наказы-

вают, но мы не умираем;

радуемся; мы нищи, но многих

обогащаем; мы ничего не имеем,

— Ты человек тьмы, — заключает Володя.

нимает того, что от Духа Божия,

безумием; и не может разуметь,

А может быть в том и состоит Высшая справедливость, чтобы зло торжествовало? Ведь ни на что иное оно не способно. Если зло не будет торжествовать, то исчезнет. Добро же от поражений лишь крепчает, закаляя сердце страданием.

Что теперь? Все ждут моего отъезда. Я давно решил уйти от них, но продолжать жить поблизости. Иду снимать палатку и собирать вещи. Моя Надежда мне помогает.

“Свершилось!” — говорю я ей. Она понимающе качает головой. Не обращая внимания на осуждающие взгляды, Надежда помогает мне переносить вещи.

Вот-вот должен начаться ливень. Грозовые облака мчатся прямо на нас. Дождь совсем рядом, видно, как он льет из облаков, а я еще не поставил палатку. Вдруг задул ветер, все сильнее и сильнее, я второпях натягиваю тент, а про себя замечаю: ветер почему-то дует в сторону, противоположную надвигающемуся дождю. Невероятно, но облака обратились вспять! Постепенно ветер стихает, и небо вновь становится чистым. Это настоящее чудо!

О Боже, как ко мне Ты благ, я не могу себе поверить. Душой перед Тобой я наг и не могу в Тебя не верить. Все, что я только попрошу, тотчас Ты молча исполняешь. Тебя я видеть не могу, но Ты меня всего пленяешь. Что снится мне порой во сне, желанье иль нужда какая, дерзанью внемлешь и мечте, и если надо, исполняя. Сквозь тупики чужих сомнений указываешь мне свой путь, и не вникая в смысл прений, даешь ответ не как-нибудь. Всецело я послушен воле Твоей и этим счастлив я, а потому любое горе как перст небесный для меня. Я поражен Твоим участьем в моей судьбе уже не раз, все мне дается, словно счастье, и не кривлю душой сейчас. За что ко мне такая благость, чем заслужил я пред Тобой? И от вопроса, что мне в радость, слезы текут сами собой. Я знаю, это не подарок, но дар, чтоб в силах я окреп, чтоб вышел из привычных рамок и не вернулся в них вовек.

Нет большего счастья, чем сидеть у костра и каждой клеточкой тела впитывать тепло, наблюдая при этом, как огонь живет своей непредсказуемой жизнью, как озеро превращается в зеркало, а солнца шар багровеет, не желая уходить за горизонт, восхищаться, как розовеет небо, постепенно становясь сиреневым, фиолетовым, наконец, синим, и тем позволяя звездам блеснуть своей красотой, а поднимающийся от земли туман делает сказочным все вокруг.

Не чувствую себя сломленным, скорее напротив — мне удивительно легко, словно освободился от тяжкого бремени, и кажется, вот-вот полечу. Мучительно было лишь ожидание. Теперь, когда все позади, на место тревоги пришло ощущение благости, — ведь я получил то, что просил. Свершилось нечто большее, о чем я не мог даже мечтать.

После долгой сумрачности наконец-то грянул гром. Какое блаженство слушать мелодию капель, ударяющих по натянутому тенту палатки, и сознавать, что уже никто и ничто не может омрачить моего счастья. Вот опять я один одинок, но отсутствует в том сожаленье. Я один, и со мной только Бог, разглядевший меня в мирозданье. Ночь светла и тепла. Ни души. Только поздний костер догорает. Не нужны мне чужие миры, но никто пусть об этом не знает. Я люблю быть собою с собой, чтоб никто не мешал моей грусти. Средь людей я разъеден тоской, потому не люблю ходить в гости. Мир наполнен прекрасной мечтой, что, окутав, меня согревает. Надо спать, но не спится, порой нужно видеть, как ночь засыпает. Жить, быть может, мне день или два, потому и спешу насладиться заунывным нытьем комара и как спит на березе синица. Как я счастлив, лишь знает Господь. Благодарен ему я за это. Бодр дух, засыпает лишь плоть. Я еще на Земле или где-то? Нет луны, вот и солнце зашло, лишь летит запоздалая птица. Как приятно, что нет никого, с кем я мог бы душой поделиться.

Выхожу и подставляю лицо навстречу долгожданным поцелуям дождя. Облака расходятся в стороны, обнажая бездонную глубину звездного неба. Такое невероятное блаженство вряд ли можно испытать в реальной жизни. Хочется плакать и смеяться, хочется всех обнять, расцеловать и любить, любить несмотря ни на что.

Вблизи берега плещется несколько уток. Завидя меня, они подплывают к берегу. Я прикармливал их, когда они были маленькими утятами, и теперь селезни и утки без страха приближаются ко мне, чтобы схватить хлеб из протянутой руки.

Как странно, близкие друзья отказались от моего угощения, а дикие утки сразу узнали меня, и не боясь, берут предложенный хлеб. Так, может быть, животные лучше людей разбираются в любви?

Но что же дальше? В чем смысл произошедшего? К чему все это приведет в конце концов?

Оставшись наедине с природой, чувствую, словно вышел на волю, сломав рамки стереотипов, в которые не вписывалась моя индивидуальность; ощущение такое, будто вырвался из-под пресса обывательских предрассудков, который штампует сознание и жизнь в соответствии с принятыми нормами, лишая своеобразия и заставляя быть как все.

В тишине окружающего леса я отчетливо различаю присутствие нечто, с чем неразрывно связан. Это волнует и радует одновременно. Бесцельно бреду по лесу, осторожно наступая на поднимающуюся после дождя траву, стремясь не помять цветов и не нарушить чьего-либо покоя. Окружающая природа полна неслышных голосов. Лес живет своей жизнью, и я уже не чувствую себя чужим среди жучков и кузнечиков, травы и деревьев, земли и воды.

Все, что составляло мое Я, постепенно рассеивается в идущем от озера тумане, переставая быть различимым среди шорохов, наполняющих лес. Моя жизнь кажется уже не более существенной, чем жизнь куда-то спешащего муравья. Куда он ползет? И зачем? Не знаю. А что же я? Куда иду и зачем? Не знаю. Но должна же быть какая-то цель! Ведь не может произошедшее пройти абсолютно незамеченным для мира? Или дождь гораздо более значимое событие для окружающей природы, чем мое изгнание? Хотя, возможно, наступающая ночь важнее для всех населяющих лес мотыльков и букашек, чем мое здесь присутствие. А может быть, и сама моя жизнь событие менее заметное, чем смена дня и ночи?

От земли поднимается туман и тонким шлейфом устремляется к озеру. Меня наполняет желание превратиться в пар и устремиться к звездам, чтобы, став в вышине капельками дождя, вернуться на землю к ожидающим меня цветам и деревьям, а потом вновь исходить от земли в вечном круговороте жизни, чувствуя свою причастность и необходимость. Но я всего лишь человек, ищущий ответ на вопрос о цели своего существования, и не находящий смысла своего бытия. Зачем я? Почему? Проклятые вопросы, словно назойливые мухи, не дают покоя, и чтобы убежать от них, скинув одежду, бросаюсь в озеро. Заплыв почти на середину, долго лежу на спине и смотрю на звезды, нависшие надо мной. Существую ли я? На границе двух сред ощущаю себя словно между двумя реальностями. Я не создан ни для жизни в воде, ни для жизни в воздухе. Но в чем же мое предназначение? Я не могу взлететь и не могу жить под водой. И если сейчас вдруг утону, то вряд ли кто-нибудь пожалеет о случившемся. Возможно, кто-то даже вздохнет с облегчением. А может быть, так и стоит сделать — освободить мир от своего никому не нужного присутствия? Ведь если нет цели моего пребывания на земле, то вряд ли и что-нибудь изменится с моим уходом. А если смысл все-таки есть, то в чем же тогда состоит мое предназначение, куда я должен идти, к чему стремиться, чем и ради чего жертвовать? Я не могу избавиться от этих вопросов, так же как и не могу жить без них.

Глубоко нырнув, долго плыву под водой, почти не чувствуя своего тела, и только ощущая как что-то наполняет меня ...лишь верь в себя и в силу духа что жив в тебе и жив тобой ты глас его открой для слуха пойди за ним и стань собой нет счастья как и нет несчастья лишь радость полная во всем открой ее ты в одночасье и станешь может божеством проникнешь в мир неслышных звуков увидишь все закрыв глаза откроешь сердце к тайне духов и истина войдет в тебя...

Пораженный проникшим в меня, сильными движениями вырываюсь наверх. Что это, откуда? Спасаясь от воды, выхожу на берег. Ничего вокруг не замечая, иду по лесной тропинке неизвестно куда и зачем. После недавних волнений и тревог покой окружающей природы кажется не просто спасением, а исцеляющей силой. Недавние страсти постепенно растворяются в этом умиротворяющем покое. Тишина кажется гораздо более глубоким и убедительным доказательством бессмысленности царящей среди людей суеты, нежели сумятица их, по большей мере, ненужных слов. Все замерло в объединяющим покое, и чудится, что нет людей, нет и меня, существуют только звери, птицы и рыбы, живущие в гармонии с окружающим миром. Величие природы заставляет почувствовать себя никому не заметной букашкой, противопоставившей себя единому миру, и этим пожелавшей возмутить непоколебимый покой всего сущего. А может быть, мы, люди, всего лишь комары для Вселенной?

Неожиданно на руку садится жук. Я машинально стряхиваю его. Он падает на спину и начинает беспомощно дрыгать лапками. Чувствую, как он страдает. Будучи не в состоянии взлететь, он беспорядочно перебирает сломанными конечностями. Ощущая его боль, помогаю ему подняться. Срываю стебелек травы, по которому ползет насекомое, и переворачиваю таким образом, что жук оказывается внизу. Однако перевернувшийся мир не останавливает живое создание, упрямо продолжающее движение вперед. Оказавшись на острие стебелька, жук начинает спускаться вниз. Подставляю палец, жук поднимается на него, и вот уже ползет по моей руке. Куда и зачем он ползет? Знает ли он о цели своего движения и смысле своего существования? Он просто ползет. Эта поляна и этот лес, наверно, кажутся ему всем миром, а озеро океаном. Возможно, все дело лишь в масштабе. Надо приподняться над землей, чтобы увидеть землю и себя на ней.

И вдруг жук взлетает.

Вот бы мне так! А ведь он лишь насекомое, тогда как я Человек.

Стараюсь по земле ступать осторожно, опасаясь сломать чью-то жизнь. Вдруг вижу изрубленного на куски ужа.

Кому он помешал? Или просто с ним позабавились? Но как можно убить?! И по какому праву? По праву сильного? Но зачем?! И кто это сказал, что самое совершенное творение человек? — Конечно же, сам человек.

Все вокруг меня живое, и даже камни, как и я сам, являют творение природы. Глядя на них, долго стою, ощущая неслышное дыхание сущего во всем. Замираю, чтобы отчетливее ощутить объединяющий и пронизывающий все окружающее единый мерный ритм, сливающийся с биением моего сердца. Кажется, время остановилось. Все страсти далеко-далеко, словно на дне глубокого колодца, и туда не хочется возвращаться. Ведь здесь так хорошо! Что может быть лучше покоя?!

Вновь бреду по лесу, и теперь мое движение уже не кажется частью суеты, лишенной цели и смысла.

Но зачем же все-таки я тут? В чем смысл моего здесь появления? Ведь я не какой-то жук. Я человек! И мера моей ответственности перед миром равна имеющимся в моем распоряжении возможностям. Если я появился на свет, значит, в этом была какая-то необходимость. Ведь для чего-то я родился. Должен же быть какой-то смысл! Ведь не может все происходящее быть бессмысленной чередой событий! Но если все бессмысленно, то не стоит и жить!?

Чувствую, как блаженный покой вновь ускользает.

“Ой, простите”, — вырывается у меня. Я едва не наступил на ползущего через тропинку ужа. Он останавливается и замирает. Головка с желтыми ушками направлена в мою сторону. — “Смотреть надо”. — Не могу прийти в себя от услышанного. Нет, этого не может быть! Уж смотрит на меня, и кажется, раньше я где-то видел этот полный достоинства взгляд, от которого ничто не может ускользнуть. — “Нет от вас покоя”, — слышу вновь. Хочется тряхнуть головой, чтобы избавиться от галлюцинаций. — “И почему вам, людям, спокойно не сидится, вечно спешите куда-то, ищете какой-то смысл? Почему вы просто не можете жить и радоваться? Во всем непременно хотите увидеть какую-то цель, причем непременно движение к лучшему или худшему, полагая, что прогресс это хорошо, а регресс плохо. Вы постоянно задаетесь одним и тем же вопросом, находя ответ даже там, где его и быть не может. Все это ваши человечьи выдумки, бесконечные попытки неугомонного разума занять себя чем-нибудь. Вы ищете вовне, тогда как ответ заключен в вас самих. Даже когда, наконец, находите, точнее, придумываете себе какую-то цель, успокаиваетесь лишь на время, а потом все начинается сначала. Впрочем, люди нисколько не изменились: говорят гораздо больше, чем делают, а делают вовсе не то, что говорят. Как приятно молчать! И почему вы все хотите объяснить, вместо того чтобы почувствовать? Ведь есть вещи, которые существуют независимо от слов. К чему вообще все эти бесконечные лишенные всякого смысла вопросы? Ведь ВСЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Как много говорят люди, когда и так все ясно. Что вам спокойно не живется, отчего вы не радуетесь окружающей красоте и не наслаждаетесь покоем? Вам постоянно нужны терзания и попытки найти то, чего нет и быть не может. Вы назвали окружающее тайной, только потому, что еще не смогли придумать подходящий ответ. Вам кажется, что разгадка в любви. К ней вы призываете, стремясь увидеть в увеличении добродетельности понятный вам прогресс. Но от любви человечество не стало лучше. Вам непременно хочется найти смысл, который не ограничивался бы рамками собственной жизни. Однако это не что иное, как усилия вашего тленного разума успокоить себя ответом на мучительный вопрос о конечности его существования в сравнении с бесконечным. Существует Вечность, а конечна лишь ваша собственная жизнь. Потому и обо всем остальном вы хотите думать как о своей жизни. Видя рождение ребенка, вы склонны искать нечто подобное в окружающем мире. Но разве может быть начало в бесконечном? То, что вы называете развитием, есть лишь непрекращающаяся смена форм. Придуманные вами понятия “конец” и “начало” на деле являются попытками бренного разума соотнести себя с Вечным. Он ощущает свою ограниченность жизнью тела, а потому и мучается вопросами смысла. Вы постоянно пытаетесь все измерить, исходя из возможностей вашего ограниченного рассудка. Отсюда линейность и плоскость мышления. Нет добра, равно как нет и зла, это лишь попытки найти крайние полюса, чтобы представить безграничную вселенную. Придуманные вами крайности “плохо—хорошо” или "благо—вред", с помощью которых вы хотите объять необъятное, есть, опять же, отражение ограниченности ощущающего свою беспомощность разума. Кто придумал “конечность” и ее противоположность “бесконечность”? Как вообще можно определить конечность в Вечности? Там нет и не может быть ни начала, ни конца. Это лишь свойство вашего разума все анализировать, чтобы потом синтезировать. Этим он занимает себя и видит в том свое назначение, а значит, смысл существования во Вселенной. Но единому в своей природе миру это абсолютно безразлично. Вы заняты поисками начала и конца, первоистока и завершения всего существующего, одним словом, универсального ответа. Но ответа не существует. Вы просто хотите успокоить себя тем, что ваша жизнь и работа нужны и что они способны изменить мир к лучшему. Ведь иначе, по-вашему, и жить не стоит. Но что есть то “лучшее”, к чему вы стремитесь? Неужели вам не видна бесплодность бесконечных споров о добре и зле, поскольку нет ни добра, ни зла, а есть лишь плохо замаскированные попытки неугомонного разума определить, что ему во благо, а что во вред. Но и тут он теряется, не зная, что для него есть добро, а что зло, поскольку это им же придуманные понятия. Ваш разум пытается занять себя тем, что выдумывает различные универсальные законы, вроде единства и борьбы противоположностей. Но нет борьбы противоположностей, есть Совершенство! Ваш разум видит во всем противоречия, оттого что противоречит сам себе и противопоставляет себя всему, дабы доказать свое превосходство. На самом же деле, противоречие — это всего лишь непознанная гармония! Вы спорите о первичности Духа и Материи, тогда как ВСЕ первично. Вы просто запутались в словах. Все Существует как Единое! Дух — это Материя, а Материя — это и Дух тоже. Материальный мир — это мир определенных частот, где все живое, только плотность различная. Все пронизано вибрациями. Цвета, звуки, тела — это все определенная частота волновых колебаний, различаемых вашими органами чувств. И Дух это та же вибрация определенной частоты. Он Везде и Сейчас! Посмотри на воду, которая может стать и льдом, и паром, и дождем, и снегом, меняя лишь формы, но не исчезая совсем. Однако вы желаете непременно найти смысл в бесконечной смене форм, чтобы придать этот смысл процессу, различая в нем либо развитие, либо упадок. Вам хочется верить в лучшее, а потому вы выдумали прогресс. Завтра оценки переменятся, и куда пойдете тогда? Или так и будете метаться между тем, что вчера называли плохим, а сегодня хорошим? Это вместо того чтобы сесть и спокойно посидеть. Нет, вы готовы устремляться безразлично куда, лишь бы это соответствовало вашим сиюминутным представлениям о цели никому, кроме вас самих, не нужных движений. Вам обязательно нужен смысл, причем лучше положительный, оптимистический, чтобы глупая суета давала ответ на вопрос о пользе каждого прожитого дня, тем самым принося удовлетворение, которое вы называете счастьем. Живя ожиданием лучшего будущего, вы в то же время упускаете прекрасное настоящее; желаете быть уверенным в завтрашнем дне, не будучи уверенными в себе; пытаетесь везде успеть, теряя при этом драгоценные мгновения; и, не замечая ничего вокруг, убегаете от себя и от жизни. Своим бесконечным стремлением все улучшить вы нарушаете извечный покой, который не нуждается в улучшении. Сегодня спешите туда, где, как вам кажется, лучше, а завтра непременно в противоположную сторону — лишь бы не стоять на месте. Но ведь покой, которого вы избегаете, вовсе не есть бездействие. Это лишь весьма ограниченное действие, но отнюдь не суета. Покой нуждается лишь в поддержании. Извечная смена форм требует равновесия. Посмотри внимательнее на природу: там есть все, та же смена времен года. Но вместо того чтобы наслаждаться прелестью золотящегося леса и наблюдать дрожание листка на ветру, вы вечно бежите куда-то, спеша за тем, что вам, по большому счету, не нужно. Вам, людям, никогда не хорошо, всегда хочется лучше. Всего вам мало. Вы увязли в трясине удобств, и ради собственного комфорта готовы всех уничтожить, даже себя. Ущербность твоя, человек, в том, что ты берешь больше, чем тебе нужно. Ты жаждешь еще и еще, сам не зная для чего. Вместо того, чтобы научиться довольствоваться малым, тем увеличив свою свободу, ты становишься рабом желаний. А потом стонешь от возникшей зависимости, не в силах преодолеть привычку. Я гораздо свободнее тебя, поскольку могу довольствоваться тем, что имею. Ты разбиваешь себе голову, управляя своими машинами, ты засорил окружающее пространство отходами своих желаний, в конце концов ты погубишь себя сам. Вот только мы за что страдаем?!

Эх, человек, человек. Ты возомнил себя царем природы, и на всех глядишь свысока. Но чего ты стоишь без своих машин? Хрупкую конструкцию человеческого существа сломал утяжелившийся собственным тщеславием разум. Опьяненные техническими достижениями, вы ушли от естественной жизни, тем самым лишившись изначально заложенного в вас Смысла. Отвергнув Абсолют в поисках чего-то более высшего, человечество испугалось собственного всесилия, увидев, какое зло могут принести достижения разума. Чем ты можешь гордиться, человек? Тем, что испоганил все вокруг и убиваешь безо всякой нужды? Разве Человек — это звучит гордо?!

Вы стали пленниками усиливающегося быстродействия ваших машин и мечетесь, не в силах поспеть за ними. Но они не спасут вас от проблем. Более того, порожденные тобой механизмы погубят всю вашу цивилизацию. Машина есть машина, она требует строгого и точного к себе отношения. А человек относится к ней по-человечески: бьет, срывает злость, нарушает правила эксплуатации. И машины мстят за это убийством своих хозяев. Разве смог бы ты выжить, как это делаем мы? Тебе кажется, что все в твоей власти. Однако ты так же терпеливо вынужден сносить ураганы и наводнения, засуху и мороз. Даже твои первейшие друзья, машины, и те иногда выходят из повиновения. Куда тебе до нас! Ты слаб и беспомощен, беззащитен перед стихией, и ум твой ничтожен в сравнении с нашей мудростью. А все потому, что мы не стараемся подчинить себе природу, но сами подчиняемся ей. Всякая попытка пойти наперекор естеству, приспособить природу к своим безумным нуждам оборачивается против тебя самого. И ради чего? Только для того, чтобы жилище было посуше, да еда получше. Но и этого тебе мало, неразумное ты создание. Своим стремлением к роскоши ты погубишь природу, а вместе с ней и себя самого. Но тебе легче пойти на смертельный риск и даже погибнуть, нежели отказаться от взятой на себя роли властителя. Ты устремляешься в дальние миры, не желая замечать того, что творится под носом; ты создал цивилизацию машин и стал их заложником; ты раб электричества и тепла, невольник систем жизнеобеспечения и транспорта; ты связан по рукам и ногам средствами коммуникации и связи, и шагу не можешь ступить без машины. Но машины не облегчили вашу жизнь, а только лишь усложнили. Вам кажется, что свобода увеличивается вместе с возможностью планировать развитие событий. Но обилие информации не сделало жизнь проще и предсказуемее. Напротив, свобода — это непредсказуемость. Ведь никогда никто не может знать наверняка, что произойдет в следующее мгновение. А потому строить планы глупое занятие. Подчиняться естественному ходу событий — вот высшая мудрость.

Вы создали деньги и часы и подчинились расписанию, тем самым лишив себя свободы. Постоянно смотрите на хронограф, стараясь успеть сделать как можно больше дел и получить максимум удовольствий, вместо того чтобы рассмотреть падающую снежинку, прочитать морозный узор на стеклах и удивиться таянию льдинки в ладони. Времени не существует, есть лишь день и ночь, утро и вечер, лето и зима, весна и осень. Зачем же больше? Вместо естественной смены дня и ночи вы выдумали часы, разделив пространство на огромное количество долей, и теперь крутитесь подобно белке в колесе. Вы вечно спешите, не замечая ни прелести вечера, ни свежести утра, ни очарования сумерек, ни тайны ночи, ни рождения луны, ни заката Солнца, предвкушая завтрашний день или вспоминая прошедший, тогда как счастье — оно сейчас! Вы рабы собственных установлений и условностей, и уже не представляете свою жизнь без привычного наркотика новостей. Ваша цивилизация навязывает неестественные формы существования, потому человек и чувствует себя везде и всегда несчастным. Часы и деньги — две самые вредные игрушки, изобретенные человечеством. Что может быть абсурднее лозунга “время — деньги”. Это столь же глупо, сколь и показательно для тех, кто пытается измерить свою жизнь количеством заработанных денег. Даже то, что не имеет цены, вы пытаетесь оценить. Бедные люди!

Человеку все дано для счастья, но все проблемы и беды у людей оттого, что они не могут правильно распорядиться имеемым. А ведь чтобы стать счастливым, необходимо вернуть жизни ее естественный ритм, вначале отказавшись от часов, а затем и от денег. Только тогда вы сможете почувствовать Радость и Вечность, наслаждаясь жизнью, как это делаю я. Посмотри на жизнь великих праведников, которые приходят в мир. О чем они говорят, к чему призывают и чем заканчивают свою жизнь? К отказу от всего во имя любви! Но мир по сути своей не меняется. Разве войн становится меньше оттого, что великие сыны человечества призывают к любви? Нет, и человек все такой же, каким был две тысячи лет назад. Появится завтра Христос, и будет он уничтожен, как в свое время Иисус из Назарета. Будда, Кришна, Магомет — все они, в принципе, говорили одно и то же. Они ничего не могли выдумать нового, а лишь повторяли вечные истины. Но разве люди сами не знают этого? Христос приходит в мир вовсе не для того, чтобы повторить давно известные всем и каждому заповеди, но затем, чтобы своим примером лишний раз доказать возможность их осуществления. Когда кажется, что мир погибает, приходят Спасители. Христос гибнет за других, дабы ценой своей жизни удержать мир от сползания в пропасть, чтобы вернуть сообществу людей, погрязшему во зле, веру в любовь. Люди, подобные Христу, как дождь во время долгой засухи. Они часть природы. Все их ждут, будучи не в силах поверить в себя. Они приходят умирать, чтобы своей кровью спасти мир от засилья зла, тем самым вернув ему равновесие. Такова участь спасителей: гибнуть самим, чтобы спасти других. Так гибнет мать, спасая дитя, так погибает один член стаи, чтобы выжили остальные. Миру нужны спасители, которые, отдав свою кровь для произрастания посеянных ими семян, тем самым восстанавливают жизнь подобно дождям после длительной засухи.

Вы хотите изменить человека к лучшему, полагая, что человек может, а значит, и должен меняться. Но посмотри на меня, разве я не совершенен? И если мне нужно изменяться, то куда, в какую сторону? Попытайтесь взглянуть на себя с внешней стороны колбы, в которую мы заключены. Вещи отнюдь не такие, какими кажутся. Нет ни добра, ни зла, — только покой и беспокойство. Вы талдычите о какой-то эволюции как о каком-то развертывании, но не можете обозначить ни начала, ни конца, потому что их нет. Для вас Вечность это круг, шар, ведь ничего более в трехмерном пространстве вы представить не в состоянии. Можете ли вообразить себе песочные часы, в которых песок постоянно перетекает из себя в себя? Нет. Так и пространство вы ощущаете только в трех измерениях. Эволюции нет, как нет ни “верха”, ни “низа”. Попробуй представить замкнутую спираль, вращающуюся вокруг собственной оси, — это будет лишь некое подобие Вечности, способное уместиться в твоем воображении. Движение есть лишь колебания вокруг состояния покоя; они из покоя исходят и им же поглощаются. В покое нет оценок, он не может быть ни счастьем, ни несчастьем. Это просто покой. А называть вы можете его как угодно — Абсолют, Бог, Единый. Важна лишь сущность. Это колебания могут подвергаться оценке. Так любовь может быть счастьем или несчастьем, какая-то деятельность “хорошей” или “плохой”. У покоя нет своей противоположности в беспокойстве, потому что у него нет точек отсчета. Лишь колебания могут иметь точки отсчета, поскольку внешне представляют собой движение. Но колебания это лишь ограниченное в сравнении с покоем и ограниченное покоем состояние внутри самого покоя. Он всегда, везде и во всем. Нужно только отказаться от необходимости совершать движения, и тогда сразу сможешь его почувствовать. Попробуй приобщиться к покою хотя бы раз, и уже никогда не захочешь потерять его; только на время, быть может, и то лишь затем, чтобы вновь возвратиться в покой. Он всегда с нами, и он всегда достижим. Нырнуть в него можно где угодно в любую минуту, стоит только отказаться от суеты.

Вся ваша деятельная жизнь есть лишь колебания внутри покоя. Нет развития и нет прогресса, есть только существование колебаний и изменений, как тех же колебаний, в неизменном покое. Сама наша жизнь колебание. Это все равно что полет брошенного вверх шара, который обязательно вернется на землю к своему прежнему состоянию. Жизнь биологическая, в том числе и моя, возникла как всплеск, и она не имеет никакого смысла для покоя, в который она обязательно вернется посредством смерти. А потому я никуда не ползу в поисках смысла существования, сохраняя любимое свое состояние. Искать ответ на вопрос о смысле нашей жизни, то есть вашей, все равно что стремиться найти смысл в всплеске волны. Она возникла и погасла, волнение началось и прекратилось. Какой в этом смысл? Какой смысл в дожде? Конечно же, он есть, но возможно, дождь идет сам по себе, поддерживая равновесие в природе. Он превращается из облака в снег, не задумываясь над тем, что в этот момент делает кому-то плохо, а кому-то доставляет радость.

Вы печалитесь о том, что в мире слишком много зла. Нет, ровно столько, сколько и добра. Все уравновешено. И что вообще есть зло? То, что вы называете злом? Но что кажется нехорошим, мгновение спустя может показаться благом. Если в результате действия зла возникнет то, что вы назовете добром, то как же тогда ориентироваться в мире, лишенном безотносительных основ? Нет зла, как нет и добра. Есть то, что тебе нужно. Надо зло — оно вокруг, надо добро — везде будет добро. Всякое колебание маятника в одну сторону обязательно вызовет колебание в другую. Когда зло наступает, силы добра объединяются, чтобы противостоять злу и вернуть равновесие. Лишь тот, кто не живет в покое, всегда находит себе врага. Вы кричите о несправедливости, но никто не знает, что это такое. Возможно, справедливость — это уравновешенность, возможно — оценка. Никто не может знать, чему соответствует или не соответствует то движение, по поводу которого вы негодуете. Вся чехарда выдуманных людьми понятий есть на самом деле не что иное, как элемент игры, созданной лукавым разумом для того, чтобы скоротать время между очередным рождением и смертью. Вы, люди, живете в мире собственных выдумок. Но в этом нет ничего плохого. — Что же происходит на земле? — А ничего не происходит. Все как всегда: листья распускаются, солнце всходит и заходит, скоро наступит вечер, осень, затем зима и снова весна. — Но должно же быть какое-то объяснение происходящему! — Если таковое и существует, то оно универсально и доступно каждому, может объяснить как Вселенную, так и жизнь обычной семьи, и мою в том числе. Критерий Истины — универсализм. То переживание покоя, которое дает приобщение к Истине, доступно каждому — не только высоколобому интеллектуалу, но и рядовому фермеру. — Так что же представляет собой наша жизнь? Куда мы идем и откуда? — Ниоткуда и никуда. Даже в рамках твоей ограниченной жизни легко заметить, что ничего не меняется. Революции и войны тоже ничего по существу не меняют, а лишь создают часто ненужное для всех беспокойство. Законы существования невозможно изменить никакими благими пожеланиями. Одни правители сменяют других, пытаются что-то преобразовать, как они уверяют, “к лучшему”, но все рано или поздно возвращается на круги своя. — Так в чем же тогда смысл жизни? — Опять ты о своем. Нет его, смысла жизни. Есть жизнь, а смысл это приставка твоего беспокойного разума. Вы познаете жизнь, а она продолжает существовать, не обращая на вас никакого внимания. Даже если завтра люди, вследствие своей собственной глупости, исчезнут с земли, жизнь от этого не остановится и лишь приобретет другую форму. — Но если все мои размышления лишь игра, то в чем же смысл моей разумной жизни? — В уменьшении значимости своего разума, в устранении проблемы смысла и в переживании жизни такой, какая она есть. Взгляни на мир глазами незнакомца и увидишь много нового и необыкновенного, чего прежде не замечал. Чем более пытаешься осмыслить Истину, тем более она искажается. — А в моей конкретной жизни есть смысл? — Своими настойчивыми попытками найти ответ ты напоминаешь вечернего комара, который чувствует краткость своей жизни и желает во что бы то ни стало осуществить свое предназначение. От надоедающего насекомого отмахиваешься или попросту прихлопываешь. И не понять тебе настырности комара, пытающегося реализовать свою судьбоносную задачу, ведь по сравнению с его жизнью твоя кажется вечностью.

Дата добавления: 2015-05-09