Другие виды тропов, близкие к метафоре

Сравнение, перифраз(а), метонимия

Любое сравнение нового с ранее познанным призвано вызвать в сознании слушающего, читающего ассоциацию, обычно сопро­вождаемую эмоциями, вспышкой воображения, что вкупе спо­собствует возникновению образа.

Сравнение может быть логическим, оно лишено какого-либо иносказания; по мнению К. Д. Ушинского, такое сравнение есть основа человеческого познания вообще: все познается через срав­нение нового с уже познанным; сравнение — путь к пониманию. Примеры логического сравнения: сравнить кошку и собаку, т.е. найти сходства и различия между ними.

Поэтическое, образное, риторическое сравнение ищет общее и знакомое: молодая луна сравнивается с серпом, глаза женщи­ны — с сиянием звезд. Как пахарь, битва отдыхает — пишет А. С. Пушкин. Мотивация здесь отнюдь не логическая, она эмо-Ционально-образная. Сравнение, с одной стороны, углубляет по­нимание, с другой — создает зрительную картину.

Выделяются следующие виды сравнений-тропов.

1. Сравнение еще не оторвано от синтаксиса, оно вводится с по­мощью союзных слов как, как будто, как бы, словно, подобно и пр.:

Долги дни короткие, Ветви в небе скрещены, Черные и четкие, Словно в небе трещины.

(Н.Матвеева)

Потрясающе сильный образ, он вызывает не только зритель­ные ассоциации, но и чувство всеобъятной тревоги. И в самом деле, сходство действительно трагическое.

2. Сравнение вводится формой творительного падежа.

Стоят кресты после сражения Простыми знаками сложения.

(С.Кирсанов)

Такое жуткое сравнение символично неисчислимостью смертей.

3. Сравнение вводится формой родительного падежа: языки пла­
мени.

Пламя уподобляется (зрительно) языкам: они лижут деревян­ные стены здания, и те загораются.

4. Сравнение вводится как обособленный оборот, приложение.

Руки милой — пара лебедей — В золоте волос моих ныряют.

(С.Есенин)

5. Отрицательное сравнение — не совсем обычный тип: эффект
достигается по принципу противопоставления:

Не стая воронов слеталась На груды тлеющих костей, За Волгой, ночью, вкруг огней Удалых шайка собиралась.

(А.С.Пушкин)

Этот тип сравнения пришел в литературу из фольклора, отли­чается поэтичностью, напевностью, он сродни антитезе, несет в себе образ: стая воронов, костры — сложная картина.

Своеобразным тропом, имеющим сходство со сравнением, слу­жит перифраз (а) — замена слова описательным оборотом: Япо­ния, страна восходящего солнца, встретила нас дождем и ветром (Из газет). Здесь само слово Япония вполне может отсутствовать. Напри­мер: ...Иза учителей своих заздравный кубок поднимает (Петр после Полтавского сражения) — здесь А. С. Пушкин цитирует самого Петра, не без основания назвавшего шведов своими учителями.

Перифраз — не всегда оборот, сочетание слов, он может быть и однословным: Аврора — утренняя заря:

Навстречу утренней Авроры Звездою Севера явись.

Здесь А. С. Пушкин вводит два тропа: Аврора и звезда Севера.

Перифраз типа Аврора, как правило, символ, таковы многие мифологические образы: Бахус, служение Бахусу — «бог вина» # «служение ему»; Меркурий — «бог торговли», арлекин, полишК' нель, Перун, Илья Муромец и огромное количество других — вс^е

это символы и заменители в поэтическом языке. Перун символи­зирует громы небесные, сова — мудрость, голубь — мир, меч — символ войны, Марс — бог войны.

Поэтические тексты первой половины XIX в. насыщены таки­ми символическими образами; в наши дни поэтика иная, старая символика давно примелькалась, но в определенных стилисти-

х условиях уместна, даже в разговорной речи.

вестен перифраз в пародиях. Пример — пародия Д. Минаева

1хи А. А. Фета:

:пот. Робкое дыханье. Холод. Грязные селенья,

^и соловья... Лужи и туман...

изка к перифразу и метонимия — связи по смежности, а имени. Сравнения здесь уже нет, но имя раскрывается че-:зультат.

ш Н. В. Гоголь заменяют на оборот автор «Мертвых душ»; го­не Кутузов, а победитель Наполеона, не рыба, а дары моря, икал, а жемчужина Сибири. Иногда — наоборот, называют а вместо его творений:

...Читал охотно Апулея, А Цицерона не читал...

(А.С.Пушкин)

Речь идет о «Метаморфозах» римского писателя Апулея, трак­татах философа и оратора Цицерона.

Только слышно — на улице где-то Одинокая бродит гармонь.

(М.Исаковский)

Бродит, разумеется, гармонист, но чутье подсказывает поэту об­раз-метонимию. Троп всегда предполагает и богатое воображение слушателя, и даже просто компетентность. Пушкин писал для тех, кому не чужды имена Апулея и Цицерона, и не только имена, но и характер сочинений — «Золотой осел» первого и «О судьбе» второго.

Вот еще показательный пример:

Вагоны шли привычной линией, Подрагивали и скрипели. Молчали желтые и синие, В зеленых плакали и пели.

(А. Блок)

Чтобы понять этот образ, надо знать, что желтые и синие — это вагоны первого и второго классов, в которых не ездили обездолен­ные, а зеленые — вагоны третьего класса, в них не было купе, народу набивалось много, люди общались, не скрывая ни горя, ни Радости, плакали и пели. Этот образ понятен лишь тому, кто знает, На что намекает поэт: метонимия перерастает в аллюзию.

70. Аллюзия

Аллюзия — это намек, понятный не всем, а обычно лишь близким друзьям и единомышленникам говорящего, она устанав­ливает связь между общающимися. Вот пример из жизни: верну­лась из Польши хорошая знакомая О.Г., рассказывает интерес­ные вещи, в частности говорит, что там книги «стоят бешеные деньги». Я тихонечко поправляю: «бешеные деньги». Дело в том, что поляки делают ударение на предпоследнем слоге: моя знако­мая О. Г. сразу уловила, что я немного знаю польский язык, как и она, это нас сближает; а другие так и не поняли, почему мы обменялись улыбками. Аллюзия всегда окрашена положительны­ми эмоциями, юмором, а иногда и легкой иронией.

Второй пример — из «Евгения Онегина»:

Онегин, добрый мой приятель,

Родился на брегах Невы (перифраз. — М.Л.),

Где, может быть, родились вы

Или блистали, мой читатель;

Там некогда гулял и я:

Но вреден север для меня.

(А.С.Пушкин)

Здесь слова вреден север — иронический намек на ссылку Пуш­кина, о которой знали в то время не все, а лишь сравнительно узкий круг его друзей и почитателей.

Аллюзия может быть и неумышленной, она как пароль, изве­стный лишь двоим. В романе В. Каверина «Два капитана» восьми­летний Саня читал письма из сумки утонувшего почтальона; не­которые запомнились. Как позже выяснилось, одно из писем было от полярного исследователя — капитана Татаринова, вскоре по­гибшего, его жене Марии...

Прошли годы, и судьба свела Саню с Марией Татариновой, уже совсем в других краях; помня фамилию капитана, он читает по памяти письмо, но Мария, вся в слезах ему не верит. Напрягая память, Саня припоминает, что письмо было подписано: Твой Монготимо Ястребиный Коготь. И тут Мария его поправляет: Не Монготимо, а Монтигомо Ястребиный Коготь. Так я его называла. Напомню, что в рассказе А. П. Чехова «Мальчики» это гордое ин­дейское имя носил один из них. Трудно представить себе что-либо сильнее этого образа, этой аллюзии.

Еще пример из жизни: Петя и Маша завзятые театралы, они увлекаются Шекспиром. В разговорах с многочисленными друзья­ми Коля цитирует монолог Гамлета: Что ему Гекуба, чтоб так страдать из-за нее? Откликнулась только Маша: Тень страсти.- Никто из друзей, не читавших «Гамлета», ничего не понял, но Маша и Петя все поняли.

; 83. I. Найдите и прочитайте ту сцену из «Гамлета», откуда взяты эти слова.

И. Объясните, в какой ситуации Коля мог процитировать слова о Ге­кубе.

III. Составьте сами сценарий ситуации подобного типа.

71. Метафора

Это один из главных, самых употребительных тропов. Теорию метафоры разрабатывали: в XX в. — Б. В. Томашевский, М. М. Бах­тин, Н. Д. Арутюнова. По-видимому, в природе человека заложе­на метафорическая способность, что подтверждается примерами из речи детей-дошкольников: Солнышко спать пошло (солнце пер­сонифицировано); Собака загорает на солнышке; метафорами в пословицах, поговорках: Отвяжись, худая жизнь; Беда не за гора­ми; Худое — охапками, хорошее — щепотью (В. И.Даль). И в обы­денной речи на каждом шагу застывшие метафоры: ручей поет; песни звенят; круглый год, закат пылает и др.

Метафоры разнообразны и по структурам сочетания слов, и по степени развернутости, новизны, оригинальности, необычности, аллегоричности, символичности.

Возможна градация метафоричности от почти прямолинейного сравнения до развернутой аллегории, притчи, гротеска, карнаваль-ности (в поэтике и тем более в риторике допускается нарушение языковых границ и переход к артистизму, игре, лицедейству).

Возрастание метафоричности — это тенденция развития лите­ратуры. Однако в речи масс народа в XX в. наблюдался обратный процесс: сравните речь Платона Каратаева, крестьян из «Записок охотника» И. С. Тургенева с речью современных деревенских жи­телей. Еще более теряет метафоричность речь (даже повседневная, бытовая) современной деловой интеллигенции, становясь сред­ством передачи голой информации.

В метафоре слова, сочетания, отрезки текста сближаются с ре­алиями по сходству, в ее основе лежит аналогия. Метафориче­ским слово, оборот речи становятся в иносказании, символично­сти, образе. И хотя в истоках метафоры — сравнение, оно не пря­молинейно, а завуалировано: сравниваемый предмет существен­но отдален, не всегда легко опознается. Вот пример сложного спле­тения метафор:

Кто тебя создал, о Рим? Гений народной свободы!

Если бы смертный, навек выю под игом склонив, В сердце своем потушил вечный огонь Прометея,

Если бы в мире везде дух человеческий пал, — Здесь возопили бы древнего Рима священные камни:

«Смертный, бессмертен твой дух: равен богам человек!»

(Д.С.Мережковский)

Здесь метафоры: создатель Рима — гений народной свободы; поко­рился — выю (шею) под игом склонил; крайняя степень протеста — возопили бы древнего Рима священные камни; человек велик силой своего духа — равен богам; общий смысл: только свободный чело­век становится равным богам.

Такая сложная метафоризация текста была бы смешна в быто­вой речи (вспомним обращение Гаева в «Вишневом саде» к шка­фу: ...Многоуважаемый шкап! — эффект явно комический): с од­ной стороны, она усложняет восприятие текста, но с другой — создает высокий настрой души читателя, слушателя и мощное, монументальное звучание текста.

И все же Мережковский явно рассчитывал на своего адресата, мыслящего категориями античной классики. В этом смысле нам ближе Пушкин; вот отрывок из «Бориса Годунова» — монолога монаха-летописца Пимена:

На старости я сызнова живу, Минувшее проходит предо мною -Давно ль оно неслось, событий полно, Волнуяся, как море-окиян. Теперь оно безмолвно и спокойно.

Здесь метафоричен образ минувшего, причем две метафоры образуют антитезу: прошлое неслось, событий полно, волнуяся, как море-окиян (это сравнение тоже метафорично) и оно безмолвно и спокойно.

Диапазон метафоричности широк: и в поэзии, и в бытовой речи — россыпи легко понимаемых метафор, которые и оживля­ют речь, и делают иносказание привычным, обогащают культуру речи говорящего: дыхание осени, свет знания, дорога жизни и мно­гое другое. От частого употребления сочетания становятся при­вычными и приводят:

а) к возникновению многозначности слов — дверная ручка;

б) к образованию фразеологических единиц — рука судьбы;

в) к образованию речевого штампа, или стандарта: проходит
красной нитью.

84. В стихах и прозе найдите не менее десяти тропов, расположите их по степени метафоричности (высокая точность здесь невозможна). Как образовались эти метафоры, на основе каких сходств?

Попытайтесь построить собственный текст с двумя метафорами (воз­можно, и с другими тропами). Используйте такую модель анализа:

Замысел, смысл —> сравнение, перенос смысла —> образ.

Аллегория — развернутое уподобление, охватывающее зна­чительный объем текста, иногда — сюжет, образы персонажей,

выводы. Уподобление может выступать в виде системы намеков,

сравнений, прямой смысл повествования может дополняться воз­можностью аллегорического истолкования (басня). Аллегория сим-волична: весы — «правосудие», медведь — «нечто неуклюжее», золо­тые руки — «талант плюс трудолюбие». В литературе аллегория — обычное явление: аллегоричны и «Мертвые души», и «Горе от ума», и «Идиот».

Притча — в сущности, жанр, породивший басню и другие аллегорические произведения. Она несет в себе поучение (реже — сатиру). Широко известны Евангельские притчи — о сеятеле, Блуд­ном сыне, а также «Притчи Соломона».

Близки к притчам многочисленные фольклорные произведе­ния, пословицы, некоторые сказки. Притчи встречаются в произ­ведениях древнерусской литературы. Своеобразное применение притчи находим у А. С. Пушкина:

Картину раз высматривал сапожник И в обуви ошибку указал; Взяв тотчас кисть, исправился художник. Вот, подбочась, сапожник продолжал: «Мне кажется, лицо немного криво А эта грудь не слишком ли нага?» Тут Апеллес прервал нетерпеливо: «Суди, дружок, не свыше сапога!»

(«Сапожник»)

Олицетворение — вариант тропа, в котором растения, животные, неживые предметы наделяются чувствами, мыслями и действиями человека. Распространены как стилистические фигу­ры в фольклоре (мороз-воевода у Н.А.Некрасова), классике:

Поют деревья, блещут воды, Любовью воздух напоен, И мир, цветущий мир природы Избытком жизни упоен.

(Ф.И.Тютчев)

Ирония как фигура — тоже троп, поскольку она на прямое значение слов, оборотов речи накладывает сатирический намек, тонкую насмешку, выражаемую не только вербально, но и инто­национно.

Ирония придает словам обратный смысл: Силен!— про хилого; Ну, ты уме-е-ен! — про глупого.

Ироничность имеет шкалу: от добродушной насмешки она воз­вышается до горькой, подчас трагической ноты, до сарказма:

За все, за все тебя благодарю я: За тайные мучения страстей, За горечь слез, отраву поцелуя,

За месть врагов и клевету друзей, За жар души, растраченный в пустыне, За все, чем я обманут в жизни был, — Устрой лишь так, чтобы тебя отныне Недолго я еще благодарил.

(М.Ю.Лермонтов)

Ирония, сарказм могут перерасти в гротеск — своеобраз­ный стиль, представляющий собой смещение действительности в область фантастического, подчас уродливого («История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина, живопись Сальвадора Дали), или таинственно-шутливого, как у Н. В. Гоголя в повести «Нос» («остраненная» проза), А. Вознесенского «Оза» и «О» и пр.

Гротеск не входит в число тропов, но является их органиче­ским продолжением. Он обладает общим с тропами свойством — преувеличением.

Троп как фигура, построенная на резком преувеличении или преуменьшении каких-то признаков, свойств, качеств предметов и явлений, называется, соответственно, гиперболой и ли­тотой.

Преувеличение встречается либо в хвалебных, патетических, восторженных текстах, например в изображении силы и побед Ильи Муромца над Соловьем-разбойником, либо в гневной сати­ре, шутливой иронии:

...Разрывает рот зевота шире Мексиканского залива.

(В.Маяковский)

Гипербола свойственна не только литературе, но и бытовой речи в восторженных, сатирических и добродушно-шутливых си­туациях.

Литота — прием, используемый редко, особенно в быту. Прав­да, в общении взрослых с детьми используются уменьшительные формы: не рука, а ручка; указывая на огромный электровоз, де­душка говорит внуку: Смотри, какой электровозик и т. п. Эти обо­роты речи, иногда неестественные, могут быть скорее ложной стилизацией, чем фигурой преуменьшения. Приведем пример из литературы:

Мой Лизочек так уж мал, Так уж мал, Что из листика сирени Сделал зонтик он для тени И гулял.

(А.Н.Плещеев)

Наконец, к группе метафорических тропов относится эпи­тет; его необходимо выделить особо по нескольким причинам-Во-первых, эпитет следует отличать от обычного определения,

которое нельзя считать тропом, так как оно не имеет второго пла­ца значения: кирпичный дом, деревянная ложка, злая собака. Но грани едва уловимы, и в сочетании высокое небо этот второй план уже ощущается, это уже троп — метафорический эпитет, особен­но если рассматривать сочетания высокое небо, лазурное небо.

В поэтических произведениях тропы переплетаются, создают сложный образ, где каждый троп как бы слит с другими:

И серебром облиты лунным, Деревья мимо нас летят, Под нами с грохотом чугунным Мосты мгновенные гремят.

(А.А.Фет)

Лунное серебро, чугунный грохот, мгновенный мост — очень ем­кие эпитеты, в них переплетено иносказание с реальным и не­привычным смыслом.

Вторая особенность эпитета — это этикетное употребление: Глу­бокоуважаемый Федор Константинович!; Очаровательная принцесса!

Эпитеты оценочны, их сила поразительна, они дают градации: искусный, талантливый, непревзойденный мастер;...надменные по­томки известной подлостью прославленных отцов, пятою рабскою поправшие обломки, игрою счастия обиженных родов (М.Ю.Лер­монтов). Литература богата такими образцами.

Речевая практика выработала и такое понятие, как посто­янный эпитет: море синее, тучи черные, красна девица, розопер-стая Эос (заря), Одиссей хитроумный, Кощей Бессмертный. Эпитет может выполнять синтаксическую функцию не только определе­ния, но и приложения: Зевс-громовержец, девицы-красавицы, и обстоятельств: голоса звучали возбужденно; гром гремит раскатис­то, оглушительно.

85. Составьте словарик изученных фигур и тропов, сравните те и дру­
гие: попытайтесь самостоятельно определить возможности применения
фигур и тропов в различных ситуациях речи, особенно с учетом стили­
стики.

Подберите по одному тексту независимо от его размеров и жанровой принадлежности, где, по вашей оценке: а) фигуры или тропы примене­ны на высоком уровне мастерства; б) фигуры и тропы избыточны.

86. Творческое задание: употребите в собственном тексте: а) период;
б) антитезу; в) 2—3 метафоры, по возможности оригинальные. Текст
может быть любого стиля и жанра, но фигуры и тропы должны срастись
с ним органично.

Дата добавления: 2015-05-09