Когнитивно-ассоциативные схемы семантической деривации в языковой и поэтической картине мира

Пожар

Ночь. Сомкнувшиеся тучи

Лунный лик заволокли,

Лег по ветру дым летучий,

Миг – и вспыхнуло вдали!

Встало пурпурное знамя,

Искор высыпала рать,

И пошел младенец-пламя

Вольным юношей гулять.

Идет и растет он – красавец опасной!

Над хладной добычей он бурно восстал,

К ней жадною грудью прильнул сладострастно,

А кудри в воздушных кругах разметал;

Сверкают объятья, дымятся лобзанья…

Воитель природы, во мраке ночном,

На млеющих грудах роскошного зданья

Сияет победным любви торжеством.

Высоко он мечет живые изгибы,

Вздымается к тучам – в эфирный чертог;

Он обдал румянцем их темные глыбы;

Взгляните: он заревом небо зажег!

Царствуй, мощная стихия!

Раздирай покровы ночи!

Обнимай холодный мир!

Вейтесь, вихри огневые!

Упивайтесь ими, очи!

Длись, огня разгульный пир!

Ветер воет; пламя рвется;

С треском рухнула громада;

Заклубился дым густой.

Диким грудь восторгом бьется:

Предо мной вся прелесть ада,

Демон! Ад прекрасен твой!

Но буря стихает, и пламя слабеет;

Не заревом небо – зарею алеет;

То пламя потухло, а огненный шар

С востока выводит свой вечный пожар.

Что ж? – На месте, где картина

Так торжественна была,

Труп лишь зданья-исполина,

Хладный пепел и зола.

Рдела пурпуром сраженья

Ночь на празднике огня;

След печальный разрушенья

Озарен лучами дня

В ночь пленялся я красою,

Пламень, буйства твоего:

Днем я выкуплю слезою

Злость восторга моего!

Слеза прокатилась, обсохли ресницы,

И взор устремился к пожару денницы,

К пожару светила – алмаза миров; -

Издавна следимый очами веков,

Являет он пламени дивные силы;

Земля на могилах воздвигла могилы,

А он, то открытый, то в облачной мгле,

Все пышет, пылает и светит земле.

Невольно порою мечтателю мнится:

Он на небе блещет последней красой,

И вдург, истощенный, замрет, задымится

И сирую землю осыплет золой.

(1838)

В поэтическом тексте семантическое поле огня вводится с помощью следующих прямых денотатов: огонь, пламя, пламень, искры, зарево, заря и сопутствующих его признаков и последствий: дым густой, ветер, пепел, зола. В то же время поэт обращается и к образным характеристикам огня, широко используя эпитеты: дым летучий, пурпурное пламя, мощная стихия, вихри огневые, вечный пожар, хладный пепел и зола, пламени дивные силы, последняя краса, сирая земля. Последние вплетеныв целый пучок метафор, создающих различные образные ассоциации. Вначале это образ младенца-несмышленыша: (12) и пошел младенец - пламя вольным юношей гулять [здесь и далее Пожар: 354-355].

Затем это образ пылкого, страстного, влюбленного юноши: (13) идет и растет он – красавец опасной»; (14) Над хладной добычей он бурно восстал; (15) к ней жадною грудью прильнул сладострастно, а кудри в воздушных кругах разметал;(16) Сверкают объятья, дымятся лобзанья ….Далее появляется образ огня - воителя: (17) Воитель природы во мраке ночном, на млеющих грудах роскошного зданья сияет победной любви торжеством.

Авторсоздает визуальный образ пламени, передает его очертания, движение, цвет: (18) Высоко он мечет живые изгибы, вздымается к тучам – в эфирный чертог; он обдал румянцем их темные глыбы; взгляните: он заревом небо зажег». Привлекается и образ огня – демона: с помощью олицетворения автор обращается к пламени как к живому существу, подчеркивая его прекрасный, но всесокрушающий облик:

(19) «Царствуй, мощная стихия!

Раздирай покровы ночи!

Обнимай холодный мир!

Вейтесь, вихри огневые!

Упивайтесь ими, очи!

Длись, огня разгульный пир!

………………………………….

Предо мной вся прелесть ада,

Демон! Ад прекрасен твой!»

На фоне стихии пожара поэт вводит и образ солнца как огненного шара и вечного пожара, противопоставляя его образу огня. Будучи всесилен ночью, пожар бессилен при свете дня и солнечных лучей. Восторг поэта сменяется печальюпри виде разрушительных последствий огненной стихии: (20) Труп лишь зданья - исполина,хладный пепел и зола. Рдела пурпуром сраженья ночь на празднике огня; След печальный разрушенья озарен лучами дня. В ночь пленялся я красою, пламень, буйства твоего: днем я выкуплю слезою злостьвосторга моего! Стихотворение приобретает философско-символический характер в последнем стансе, где поэт вводит образ солнца как пожара денницы, пожара светила– алмаза миров, подчеркивая его вечную мощь: (21) Издавна следимый очами веков, являет он пламени дивные силы.

Метафорическое изображение зари восхода и заката солнца символизирует жизнь и ущербность жизни, невозможность существовать без этого вечного пожара. От конкретного изображения пламени пожара автор постепенно переходит к его образному, метафорическому изображению, усложняя этот образ дериватами с дополнительными созначениями, приобретающими в контексте стиха символический характер. Символика огня-младенца, не ведающего, что творит, юноши с его испепеляющими страстями, демона – разрушителя постепенно преобразуется. Появляется символический образ солнца, всех согревающего и дающего жизнь светила.

Деривационная цепочка глаголов также включает комплекс денотативных и образных значений иерархического характера: сочетание денотата с глаголами вспыхнуло, встало, высыпала искор рать, вейтесь, рвется, алеет, пышет, пылает, светит, блещет, замрет, задымится реализует семантические компоненты огня как мощного активного начала, природной стихии с актуализацией модели семантической деривации объект – > характерное действие объекта.

Используются и глаголы в коннотативном, метафорическом значении: царствуй, раздирай; обнимает, гуляет; прильнул, разметал, пошел; идет и растет; восстал. При этом глаголы денотата более метафоричны, чем глаголы пламени как символа солнца.

Ассоциативные нити различных значений пересекаются, аккумулируются, образуя конвергенцию образов-символов: огонь –всепоглощающая стихия; огонь - страсть; огонь – демоническая сила; огонь – источник жизни, света, тепла на всей земле (см. таблицы 14-15). Так символизм доводит до предела естественное свойство поэтического слова – его полисемантизм [Колшанский, 1980: 101].

Таблица 14.

Компонентный анализ многозначной лексемы огня в поэтическом тексте (на материале стихотворения В.Г. Бенедиктова «Пожар»)

огонь (пожар)	пламя (огонь)	боевая стрельба	внутр. горение, страсть	энергия, сила	жар	свет	глаголы «огня»
пламя	+				+	+	потухло рвется слабеет
демон (ад)			+	+			ад (прекрасен)
буря				+			стихает
заря						+	алеет
огненный шар	+					+	выводит
вечный пожар	+			+	+
пепел	хладный труп	+
зола	+
пурпур сраженья		+				+	рдела (ночь)
праздник огня	+			+		+
пламень (дивные силы)	+				+	+
пожар денницы	+			+		+	пышет пылает светит
пожар светила	+					+	блещет замрет задымится осыплет золой
буйства краса	+			+
лучи дня	+					+	озарен
дым летучий						+	лег (по ветру)
пожар	+					+	вспыхнуло все
пурпурное знамя	+				+		встало
искор рать	+				+		высыпала
младенец-пламя	+						пошел гулять
пламя - вольный юноша			+	+
красавец опасный			+	+	+		идет, растет восстал прильнул сверкает дымится искры разметал
воитель природы		+	+	+			сияет мечет вздымается
зарево	+					+	зажег небо
румянец			+			+	обдал
мощная стихия	+		+	+			царствуй раздирай обнимай
вихри огневые	+			+			вейтесь
огня разгульный пир	+			+			длись

Таблица 15.

Метафорическое поле «огня» в стихотворении В.Г. Бенедиктова «Пожар»

Исследование механизмов метафоры и символа помогает выявить когнитивные процессы концептуализации как способа репрезентации знаний о мире в языковой форме. Рассмотренные примеры метафоры огня выявляют как структурные, так и концептуализирующие пространства мысленных ассоциаций, связанных с данным образом. Прослеживается иерархия в развитии семантических дериватов от прямых, конкретных значений к метафорическим значениям, передающим эмоциональные состояния на втором ярусе абстракции и дальнейшее абстрагирование, категоризация как сгущенный, укрупненный образ-символ художественного обобщения.

Язык является важнейшим способом формирования знаний человека об окружающем мире, так как в слове отражаются процессы и результаты познания действительности. Совокупность этих знаний, запечатленных в языковой форме, в различных концепциях называется «языковой промежуточный мир», «языковая репрезентация мира», «языковая модель мира» или «языковая картина мира» [Маслова 2001]. Представители когнитивной лингвистики подчеркивают, что наша концептуальная система, отображенная в виде языковой картины мира, непосредственно зависит от физического и культурного опыта и непосредственно связана с ним. Явления и предметы внешнего мира представлены в человеческом сознании в форме внутреннего образа или системы образов, так называемого пятого квазиизмерения (термин А.Н. Леонтьева). Это система значений, или определенное «смысловое поле». Картина мира может быть представлена с помощью пространственных, временных, этических, культурных, социальных и др. параметров. Ю.Д. Апресян говорит о наивной картине мира, подчеркивая ее донаучный характер, не свободный от ошибок и сугубо субъективных толкований [Апресян 1995]. Изучая семантику слов, можно выявить специфику мыслительных (когнитивных) процессов и моделей, участвующих в создании своеобразной наивной картины мира, зачастую отличной от научной.

Картина мира, закодированная с помощью языковой семантики, по мнению В.Б. Касевича [Касевич 1996], со временем устаревает и не соответствует новым представлениям и реалиям. Возникает расхождение между архаической и семантической системой языка и актуальной ментальной моделью, необходимой для данного языкового коллектива, что в свою очередь ведет к изменению значения слов прежнего языкового инструментария.

Термин «языковая картина мира» зачастую трактуется как метафора, означающая специфическое изображение нашего мира, обусловленное национальной значимостью явлений, процессов, предметов, определенной избирательностью, порождаемой спецификой деятельности, образом жизни и национальной культурой того или иного народа (В.А. Маслова, Г.В. Колшанский, Л.М. Васильев, О.А. Корнилов и др.).

Картина мира, или наше знание о мире лежит в основе коллективного и индивидуального сознания, а язык выполняет требования познавательного процесса. Концептуальные картины мира могут быть различными у людей разных эпох, разных социальных, возрастных групп, в разных областях культуры и научного знания, совмещая общечеловеческое, национальное и личностное. В наивной языковой картине мира возможно и расширение понятий по сравнению с научной картиной мира, широкое использование метафор, сравнений, символов как результат процессов семантической деривации, определяющих универсальность и специфику конкретной национальной языковой картины мира. Например, «сердце» не только орган кровообращения, но и центр эмоциональных переживаний в русской культуре, тогда как в японском языке печень символизирует орган чувств, а в итальянском языке печень имеет символическое значение «храбрости», а также «нежности» и «зависти» (в некоторых диалектах). Так единицы языка приобретают в языке культуры дополнительную, культурную семантику. Выделяются универсальные концепты, или архетипы [Юнг 1991], базовые концепты, или константы определенной национальной культуры [Степанов 2001] и поэтические концепты, характерные для мировосприятия того или иного поэта или писателя.

Следовательно, наряду с языковой картиной мира можно говорить и о поэтической картине мира: особом, сложнейшем мире мыслей, эмоций и духовных ценностей человека. Слово, являясь базовым, центральным, ключевым знаком языка, речи и текста, передает, выражает, моделирует в тексте реальный и ирреальный миры и формирует поэтическую картину мира того или иного художника слова [Бабенко 2000; Казарин 2004]. Слово вбирает в себя «все», обладая потенциалом развертывания всей картины мира из одной единственной точки, это, возможно, то слово, которое «было в начале» [Караулов 2006: 153].

Лексический уровень играет ведущую роль в образовании тех или иных смыслов поэтического текста, так как текст имеет лексическую структуру, строится по сетевому принципу с учетом различных связей лексических единиц по горизонтали (линейное развертывание текста) и по вертикали (ассоциативно-семантические связи лексических единиц). Сетевой принцип предполагает наличие «узлов», фокусирующих пучки связей и отношений лексических элементов, образующих тематическую сетку [Арнольд 1974; Болотнова 1989; Новиков, Ярославцева 1990]. Корни языковой образности, по мнению Ю.Н. Караулова, уходят в тезаурус, в систему знаний, и тезаурусное отражение действительности составляет основу познания [Караулов 1989: 169]. Единицы лексического уровня в поэтическом тексте объединяются в семантические и тематические группы, образуя тематическую сеть содержательно-концептуальной структуры текста. Выявляя и моделируя такие группы слов, можно составить лексический словарь-тезаурус поэтического текста, своего рода идеографическое описание единиц лексического уровня языкового пространства поэтического текста [Левин 1998]. Тематическая группа (далее ТГ) является иерархической структурой, включающей в себя базовое слово-идеологему как родовой маркер, или идентификатор общей темы и общего комплексного смысла ТГ в качестве смысловой структуры поэтического текста и основного средства формирования той или иной поэтической картины мира [Бабенко 2000; Казарин 2004].

Поэтическая картина мира во многом формируется на основе языковой картины мира, но значительно отличается от нее индивидуально-авторскими пристрастиями, культурно-эстетическими, духовными и лингвистическими параметрами. Поэт является духовной личностью, воплощающей в себе аспекты языковой и речевой культуры определенного народа, текстовые, исторические и культурные черты его менталитета. В поэтическом тексте лексическая единица является базовым знаком не только языка, но и культуры в целом. Поэтому слово может рассматриваться в рамках определенного поэтического текста в качестве культуремы, т. е. слова-концепта [Вежбицкая 1997], соединяя в себе как национальные, так и общечеловеческие черты духовных ценностей.

Лексическое смысловое пространство поэтического текста – это определенная система, включающая в себя смысловые комплексы, выраженные лексико-семантическими и тематическими группами и классами слов, объединенных системой смысловых связей и отношений, порождающих новые смыслы и связи общего и частного, глубинного и поверхностного планов в поэтическом контексте.

Лексический тезаурус поэтического текста включает в себя лексику на основе семантико-тематического сходства в тематические или семантико-тематические пары, ряды, группы и классы слова, которые являются семантико-тематическими обозначениями духовных ценностей [Караулов 1989: 82]. В основу выделения этих тематических групп положен идеографический принцип изучения и описания семантико-тематических объединений слов в рамках одного текста, или метод поэтической идеографии [Бабенко 2000]. Тематическое сходство слов в ТГ определяется общими процессами семантической деривации, объединяющими в данной группе лексико-семантические варианты слов по принципу семантического тождества, аналогии, родо-видовых отношений семантического включения, пересечения эксплицитного и имплицитного или ассоциативного характера.

Дата добавления: 2015-05-07