Тема: Правоотношения. Правонарушение и юридическая ответственность 55 страница

В разд. VII Закона о международном коммерческом арбитраже 1993 г. воспроизведено положение Нью-Йоркской конвенции о том, что арбитражные решения не исполняются, если будет найдено, что признание и приведение в исполнение этого арбитражного решения противоречат публичному праву Российской Федерации (ст. 36).

Соответствующие положения о возможности применения оговорки о публичном порядке содержатся также в ст. 167 СК РФ, в ст. 414 КТМ РФ.

Согласно АПК РФ арбитражный суд отказывает в признании и приведении в исполнение решения иностранного суда, если исполнение такого решения "противоречило бы публичному порядку Российской Федерации" (п. 7 ч. 1 ст. 244 АПК РФ).

Статья 167 СК РФ устанавливает, что "нормы иностранного семейного права не применяются в случае, если такое применение противоречило бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации. В этом случае применяется законодательство Российской Федерации".

Следует обратить внимание на то, что в приведенных статьях говорится не о случаях противоречия самого иностранного закона основам нашего строя, а о противоречии этим основам применения иностранного закона. Приведем пример: обычное право иностранного государства, допускающее полигамию, противоречит основам российского семейного права, но из этого не вытекает, что полигамные браки, заключенные в стране, где они действительны, не могут порождать юридические последствия, которые были бы признаны в России (требование об уплате алиментов на содержание детей и т.п.).

Для нашей практики характерен крайне осторожный подход к вопросу об использовании оговорки о публичном порядке, хотя возможность неприменения иностранного права есть. Наличие принципиального различия между нашим законом и законом другого государства не может само по себе быть основанием для применения оговорки о публичном порядке, поскольку такое применение этой оговорки могло бы привести к отрицанию применения в России права иностранного государства вообще.

Напомним, что в ст. 1193 ГК РФ прямо обращается внимание на то, что отказ в применении нормы иностранного права не может быть основан лишь на отличии правовой, политической или экономической системы соответствующего иностранного государства от правовой, политической или экономической системы России.

Под "публичным порядком Российской Федерации" понимаются основы общественного строя российского государства. Оговорка о публичном порядке возможна лишь в тех отдельных случаях, когда применение иностранного закона могло бы породить результат, недопустимый с точки зрения российского правосознания (Определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 25 сентября 1998 г.).

Как отмечалось в Постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 2 июня 1999 г., под публичным порядком следует понимать основные принципы, закрепленные в Конституции РФ и законах Российской Федерации.

В комментариях А.И. Жильцова к ст. 1193 обращалось внимание на то, что дать исчерпывающий перечень этих принципов невозможно. В отечественной литературе отмечалось, что критерии применения оговорки о публичном порядке к предпринимательским отношениям пока только формируются. В основном в практике судов проблема обращения к оговорке о публичном порядке чаще всего возникает при рассмотрении вопроса об исполнении решений третейских судов (международных коммерческих арбитражных судов, находящихся как в России, так и за рубежом). Эта практика отличается неустойчивостью, причем часто приходится сталкиваться с недостаточно четким пониманием того, что представляет собой эта оговорка. Приведем пример. Верховный Суд РФ в одном из своих определений, вынесенных в 1998 г., признал неправильным вывод Московского городского суда о противоречии решения МКАС публичному порядку РФ на том основании, что это решение не соответствует российскому законодательству.

Этот вывод, как совершенно справедливо указал Верховный Суд, основан на неверном толковании понятия "публичный порядок Российской Федерации", а также противоречит содержанию решения, в котором отсутствуют ссылки на нормы международного или иностранного права. Решение арбитражного (третейского) суда основано на нормах российского гражданского законодательства, что вообще исключает возможность ссылки на нарушение публичного порядка, поскольку применение норм национального российского права не может трактоваться как нарушение публичного порядка Российской Федерации.

Содержание понятия "публичный порядок" не совпадает с содержанием национального законодательства Российской Федерации. Поскольку законодательство Российской Федерации допускает применение норм иностранного государства (ст. 28 Закона о международном коммерческом арбитраже), наличие принципиального различия между российским законом и законом другого государства само по себе не может быть основанием для применения оговорки о публичном порядке. Такое применение этой оговорки означало бы отрицание применения в Российской Федерации права иностранного государства вообще (Определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 25 сентября 1998 г.)

Таким образом, благодаря применению оговорки о публичном порядке ограничивается применение иностранного права, но она может применяться в исключительных случаях.

В отношениях между странами СНГ Кишиневская конвенция 2002 г. предусматривает возможность отказа в признании и исполнении решения по гражданским и семейным делам, вынесенного в другой стране в случае, если "признание и исполнение решения противоречит публичному порядку запрашиваемой Договаривающейся Стороны" (ст. 59).

______________________________________________________

(ГЕТЬМАН-ПАВЛОВА 2005)

3.8. пределы применения и действия коллизионных норм

Один из основных принципов международного частного пра­

ва — применение норм иностранного права не должно нарушать ос­

нов местного правопорядка. Национальное право, допуская приме­

нение права других государств на своей территории, устанавливает

порядок и пределы его применения. В этих целях в МЧП выработан

особый институт — оговорка о публичном порядке, содержащаяся

в праве всех государств и представляющая собой общепризнанное

понятие. В самом общем виде оговорку о публичном порядке можно

определить следующим образом: избранное на основе отечествен­

ной коллизионной нормы иностранное право не применяется и

субъективные права, возникшие на его основе, не признаются, если

такое применение или такое признание противоречат публичному

порядку данного государства.

Первый законодательный акт, содержащий оговорку о публич­

ном порядке, — это ФГК 1804 г. В ст. 6 ФГК предусмотрено, что

нельзя путем частных соглашений отменить действие законов, в со­

блюдении которых заинтересованы публичный порядок и добрые

нравы. Такая формулировка называется оговоркой о публичном по­

рядке в позитивном варианте (ст. 24 ГК Алжира). В настоящее

время в законодательстве подавляющего большинства государств

(Швейцария, Польша, ФРГ, РФ и др.) принят негативный вариант

оговорки о публичном порядке (ст. 5 Закона о международном ча­

стном праве Австрии — норма иностранного закона не применяется,

если ее применение может привести к последствиям, несовмести­

мым с основными началами австрийского правопорядка). Оговорка

о публичном порядке в негативной форме широко применяется и в

англо-американской судебной практике.

Вообще оговорка о публичном порядке присутствует в законода-

тельстве всех государств, при этом все законодатели по-разному оп-

ределяют это понятие, используя достаточно схожие формулировки:

основы правопорядка (Турция, Швейцария), основные принципы

правопорядка (Польша), основные принципы германского права

(ФРГ), публичные интересы КНР (Китай). В практике и законода­

тельстве США используется понятие «международный публичный

порядок».

В российском законодательстве применяется негативный вари-

ант оговорки о публичном порядке. В различных законодательных

актах используется достаточно похожая терминология: основы пра-

вопорядка (публичный порядок) РФ (ст. 1193 ГК РФ, ст. 167 СК

РФ), публичный порядок РФ (ст. 244 АПК РФ), суверенитет,

безопасность и публичный порядок РФ (ст. 412 ГПК РФ).

Законодательство всех государств основано на единой точке

зрения — в применении иностранной правовой нормы может быть

отказано, если последствия ее применения несовместимы с публич­

ным порядком данного государства (например, в РФ — заключение

полигамного брака, запрет заключения брака до истечения «вдовье­

го года»). Недопустимо утверждение о том, что право одного госу­

дарства противоречит праву другого государства (подобное утвер­

ждение представляет собой нарушение принципов невмешательства

во внутренние дела другого государства и суверенного равенства го­

сударств). Национальному публичному порядку могут противоре­

чить не само иностранное право в целом (как целостная правовая

система), а только последствия применения его норм.

В современном праве считается также неправомерным отказ в

применении иностранного права только на том основании, что в со­

ответствующем государстве принципиально иной политический,

экономический или правовой строй (ч. 2 ст. 1193 ГК РФ). Это по­

ложение связано с признанием плюрализма в международных отно­

шениях и предписаниями когентных принципов международного

публичного права — невмешательства во внутренние дела другого

государства и суверенного равенства государств.

Ни в одном законодательном акте не содержится определения

категории «публичный порядок». В доктрине постоянно подчерки­

вается неопределенность и даже неопределимость (ФРГ) данного

возникает пробел. Здесь возникает так называемая проблема заме- i23

щения — какая норма должна применяться вместо отвергнутой?

В доктрине господствует точка зрения, что возникающий в данном

случае пробел должен быть восполнен в первую очередь за счет об­

ращения к другой норме того же иностранного права. Закон суда

может применяться только в том случае, если регулирование по

иностранному праву невозможно в принципе. Российское законода­

тельство решает вопрос замещения иначе: в случае отказа в приме-,,'.;'i

нении нормы иностранного права со ссылкой на публичный поря- ^/i,|l|

док «при необходимости применяется соответствующая норма рос- ''""^"^

сийского права» (ст. 1193 ГК РФ).

Подобную формулировку нельзя считать удачной. Как быть, ес­

ли в российском праве отсутствует «соответствующая» норма или

данное правоотношение в принципе неизвестно российскому праву

(например, расторжение однополого брака)? Представляется, что

доктрина предлагает оптимальный вариант решения проблемы, не­

жели отечественный законодатель: сначала следует обратиться к

иным нормам иностранного правопорядка, регулирующим данное

правоотношение, и только при явной невозможности их применения

суду следует применять собственное право.

В настоящее время в законодательстве большинства государств

(Швейцария, ФРГ) параллельно закреплены сходные нормы — ого­

ворка о публичном порядке в негативном и позитивном вариантах.

Такая тенденция представляет собой новеллу в МЧП и связана с тем,

что в любой правовой системе есть особый круг императивных норм,

которые не являются частью публичного порядка, но должны приме­

няться всегда, даже если национальное коллизионное право отсылает

к иностранной правовой системе. Положение об обязательном при­

менении императивных норм национального закона и является по­

зитивным вариантом оговорки о публичном порядке. Современная

тенденция в развитии системы оговорки о публичном порядке

заключается в том, что государства, традиционно применяющие ого­

ворку в негативном варианте, параллельно применяют и позитивный

вариант оговорки. Начало этой практики — положения Римской кон­

венции о праве, применимом к договорным обязательствам, принятые

в 1980 г.

Исходное и общепризнанное положение данной практики - в лю­

бой национальной правовой системе есть императивные нормы (не от­

носящиеся к нормам публичного порядка), которые должны приме­

няться всегда, независимо от того, в пользу применения права какого

государства решен коллизионный вопрос. Однако сразу же возникают

проблемы: каков круг таких норм и их соотношение с нормами публич­

ного порядка; необходимо соблк^дать только национальные императив­

ные нормы либо и императивные нормы права того государства, с кото­

рым отношение наиболее тесно связано; применяется ли правило об

обязательном соблюдении императивных норм только к договорным от­

ношениям либо ко всем областям частного права.

В российском праве положение о применении императивных норм

(оговорка о публичном порядке в позитивном варианте) закреплено в

п. 1 ст. 1192 ГК РФ: определенные императивные нормы российского

права применяются всегда, независимо от решения коллизионного во­

проса. Законодатель попытался определить круг таких норм: импера­

тивные нормы, в которых непосредственно указана обязательность их

применения (п. 2 ст. 1209 ГК); нормы, имеющие особое значение для

обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников граж­

данского оборота. Формулировка ст. 1192 порождает расширительное

толкование закрепленных в ней положений — практически любая им­

перативная норма российского права может быть объявлена имеющей

особое значение.

Необходимо установить пределы применения ст. 1192 ГК РФ — ка­

кие конкретно императивные нормы имеет в виду российский законода­

тель. Представляется, что речь идет именно об императивных нормах

гражданского законодательства (в первую очередь), семейного и тру­

дового права, публичных нормах с частноправовым эффектом, но

не об императивных нормах публичного права, входящих в катего­

рию публичного порядка. В отечественном праве закреплена и необхо­

димость учета императивных норм иностранного права (п. 2 ст. 1192 ГК

РФ): при применении права другого государства российский суд может

принимать во внимание императивные нормы права другого иностран­

ного государства, с которым отношения наиболее тесно связаны. В от­

личие от п. 1 ст. 1192 ГК РФ положение п. 2 этой статьи имеет диспози-

тивный характер: российский суд может (а не должен) учитывать ха- 125

рактер таких норм, последствия их применения или неприменения.

Применение императивных норм в договорных отношениях пред­

ставляет собой ограничение автономии воли сторон. Соглашение сторон

о применении права иностранного государства выводит отношение из

сферы действия местного права и может привести к его нарушению.

В доктрине уже давно подчеркивается, что автономия воли может бьггь

использована именно в целях обхода закона. В связи с этим в законода­

тельстве многих стран правило о необходимости соблюдения опреде­

ленных императивных норм национального права распространяется

только (или в первую очередь) именно на договорные отношения (ст.

34 Вводного закона к ГГУ). Сходные положения имеются и в междуна­

родном праве — ст. 17 Гаагской конвенции о праве, применимом к до­

говору международной купли-продажи товаров, 1986 г.: «Положения

Конвенции о применимом праве не препятствуют применению тех норм

права страны суда, которые должны применяться независимо от права,

регулирующего данный договор».

Аналогичные положения есть и в российском праве (п. 5 ст. 1210

ГК РФ): если договор реально связан только с одной страной, а сторо­

ны выбрали право другого государства, то такой выбор не может затра­

гивать действия императивных норм права того государства, с которым

договор реально связан. Данная норма имеет императивный характер,

однако ее формулировку нельзя признать удачной, поскольку в ГК РФ

отсутствует общее определение понятия «реальная связь». Положение

п. 5 ст. 1210 ГК РФ невозможно применить без использования анало­

гии закона — п. 1 и 2 ст. 1211 ГК РФ.

__________________________________________________________________

ст 1193 ГК РФ

Статья 1193. Оговорка о публичном порядке

Норма иностранного права, подлежащая применению в соответствии с правилами настоящего раздела, в исключительных случаях не применяется, когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации. В этом случае при необходимости применяется соответствующая норма российского права.

Отказ в применении нормы иностранного права не может быть основан только на отличии правовой, политической или экономической системы соответствующего иностранного государства от правовой, политической или экономической системы Российской Федерации.

ГПК

Статья 412. Отказ в принудительном исполнении решения иностранного суда

1. Отказ в принудительном исполнении решения иностранного суда допускается в случае, если:

5) исполнение решения может нанести ущерб суверенитету Российской Федерации или угрожает безопасности Российской Федерации либо противоречит публичному порядку Российской Федерации;

79. Международные обычаи отличаются от международных договоров тем, что носят неписаный характер. Сложность природы международного обычая заключается в том, что определить четкую временную границу признания его юридически обязательным можно только эмпирическим путем. Это находит отражение в правоприменительной практике: в решениях международных судебных и арбитражных органов, в резолюциях международных организаций. Такие документы выступают в качестве подтверждения существования международного обычая в целом или наличия его отдельных элементов.

Обычаи — это правила, выработанные участниками международных отношений практическим путем, в результате систематически повторяющегося и однообразного поведения в сходных обстоятельствах. Таким образом, использование обычая систематически повторяется, и, кроме того, гарантируется возможностью применения принуждения в случае его нарушения. Как правило, обычаи не фиксируются в официальной письменной форме, поскольку являются наиболее древней формой существования права. В обычае содержатся наиболее важные правила поведения участников международных частных отношений, выдержавшие испытание временем, признаваемые всеми или многими участниками гражданских правоотношений международного характера.

Обычай — это всеобщая практика, признанная в качестве правовой нормы. Для того, чтобы практика приобрела характер обычной нормы права, необходимы длительность, регулярность, устойчивость и повторяемость ее применения.

Следует отметить, что обычай не только самый древний, но и самый гибкий, и, следовательно, современный источник МЧП.

В международном частном праве наиболее важную роль играют международные торговые обычаи, обычаи делового оборота и обычаи торгового мореплавания. Международной торговой палатой в Париже произведено несколько частных неофициальных кодификаций международных обычаев: Варшавско-Оксфордские правила по сделкам на условиях СИФ, Йорк-Антверпенские правила об общей аварии (последняя редакция — 2004 г.), Международные правила по унифицированному толкованию торговых терминов (ИНКОТЕРМС), Унифицированные правила по документарным аккредитивам и инкассо и др. Все эти акты не имеют нормативного характера, но являются источником права. Международный обычай признается как источник права в российском законодательстве — ст. 5 и п. 6 ст. 1211 ГК РФ.

Международные обычаи часто связывают с существованием понятия lex mercatoria (международного коммерческого права, транснационального торгового права, права международного сообщества коммерсантов), которое имеет давнюю историю. Под международным коммерческим правом принято понимать систему негосударственного регулирования внешнеторговой деятельности. Эта система определяется еще как «мягкое, гибкое» право (в смысле рекомендательного характера его норм). Преимущества международного коммерческого права по сравнению с национальным законодательством и международными договорами заключаются именно в предоставлении участникам международной торговли максимума свободы действий. Основа lex mercatoria — резолюции-рекомендации международных организаций по вопросам внешней торговли (общие условия поставок, договоры-формуляры, договоры присоединения, типовые контракты, типовые регламенты). Главную роль в развитии международного коммерческого права играют ВТО, МТП, ЮНСИТРАЛ и другие международные организации.

Итак, резолюции-рекомендации межправительственных организаций, формулирующие правила желательного поведения государств-членов, выполняют двоякую роль: они могут, во-первых, выступать в качестве стадии в правотворческом процессе, ведущем к оформлению международно-правовой нормы и, во-вторых, опосредованно регулировать международные отношения, оставаясь при этом рекомендательными, а не обязательными нормами.

Регулирование международных отношений с помощью рекомендательных норм вызывает серьезные дискуссии у представителей правовой науки разных стран. В ходе обсуждения этого вопроса и была сформулирована концепция о делении международных норм на «мягкие» — рекомендации и «твердые» — обязательные правила.

В концентрированном виде основные доводы в пользу существования «мягкого права» можно изложить следующим образом:

1) оно необходимо потому, что «мягкие» нормы позволяют праву быть гибким, т.е. приспосабливающимся как к своеобразию регулируемых отношений, так и к интересам субъектов, вступающих в эти отношения;

2) международному праву известна особая иерархия норм — от «твердых» до «мягких»;

3) в одном нормативном акте могут содержаться и «твердые», и «мягкие» нормы;

4) «мягкие» нормы можно сравнивать с диспозитивными нормами в национальных правовых системах.

________________________________________________________________________________________________

ПРАВОВЫЕ ОБЫЧАИ И ОБЫКНОВЕНИЯ КАК РЕГУЛЯТОРЫ ОТНОШЕНИЙ В ОБЛАСТИ МЧП

Одним из источников современного международного частного права явля­ется правовой обычай. Он представляет собой сложившееся на практике правило поведения, за которым компетентными государственными орга­нами признается юридически обязательный характер. К числу основных признаков, которым должна соответствовать практика, составляющая со­держание обычая, обычно относят: продолжительность ее существования, постоянность и однородность соблюдения, определенность, непротиворе­чие публичному порядку.

Нормативные положения международно-правовых и национальных обы­чаев будут являться обязательными для субъектов правоотношений только в том случае, если они в какой-либо форме признаны соответствующим государством. Именно санкционирование применения практики в качестве юридически обязательного правила поведения, обозначаемое термином opinio juris, является необходимым условием возникновения и существова­ния самого обычая. Формами внешнего выражения opinio juris могут, в част­ности, служить коммюнике, декларации, меморандумы государственных органов и их должностных лиц1.

Помимо обычаев, имеющих нормативно-правовой характер и применяю­щихся так же, как и любая другая норма права, в доктрине и практике вы­деляются еще так называемые __обыкновения__ (торговые обычаи или обычаи делового оборота), имеющие особенно важное значение при регулировании отношений сторон по торговым сделкам. Пункт 1 ст. 5 ГК РФ определяет обычаи делового оборота как «сложившееся и широко применяемое в какой- либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком.-либо документе». Как указывается в п. 3 ст. 28 Закона РФ о международном коммерческом арбитраже от 7 июля 1993 г., «во всех слу­чаях третейский суд принимает решения в соответствии с условиями дого­вора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке».

Таким образом, подобно обычаям, обыкновения — это правила поведения, сложившиеся в определенной области предпринимательской деятельности на основе постоянного и единообразного их применения. В то же время, в отличие от обычаев, они не являются!!!!! источником права и применяются только при условии, что эти правила известны сторонам и нашли отражение в договоре в виде прямой или подразумеваемой отсылки к ним.

Торговые обыкновения рассматриваются судом в качестве составной части заключенного контракта, если такое правило не было исключено сто­ронами в какой-либо форме. Подтверждением этого тезиса может, в частно­сти, служить п. 2 ст. 5 ГК РФ, который устанавливает, что «обычаи делового оборота, противоречащие обязательным для участников соответствующего отношения положениям законодательства или договору, не применяются».

В настоящее время по сравнению с другими источниками права обычаи делового оборота и торговые обычаи играют вспомогательную роль и при­меняются обычно в тех случаях, когда в национальном законе или между­народном договоре вообще отсутствует соответствующее предписание или оно недостаточно полно.

Таким образом, использование обыкновения в качестве нормативного регулятора международных немежгосударственных невластных отноше­ний возможно в случаях, когда: 1) это вытекает из договора, заключенного сторонами; 2) к нему отсылает норма национального законодательства какого-либо государства; 3) его применение основывается на положениях международного договора, регулирующего взаимоотношения сторон.

Наиболее употребляемые в деловой практике обыкновения были обобще­ны некоторыми международными организациями и нашли отражение в их публикациях. Среди подобных изданий наибольшую известность получили такие документы Международной торговой палаты (МТП), расположенной в Париже, как Международные правила толкования торговых терминов (ИНКОТЕРМС) в редакциях 1936,1953,1967,1976,1980 и 1990 гг.; Унифи­цированные правила и обычаи для документарных аккредитивов в редакции 1993 г.; Унифицированные правила по инкассо в редакции 1995 г.; Унифи­цированные правила для договорных гарантий 1978 г.; Правила регулиро­вания договорных отношений 1979 г. и др.

Не всегда просто разграничивать понятия «правовой обычай» и «обык­новение», тем более что обыкновения в ходе их применения зачастую пе­рерастают в обычаи. Кроме того, в праве каждой страны существует свой специфический подход как к определению обычая в качестве правовой нормы, так и к вопросу о границе между обычаем и обыкновением. Доста­точно сказать, например, что в Испании и Ираке ИНКОТЕРМС имеют силу закона, а во Франции и ФРГ квалифицируются как международный торговый обычай. В свою очередь, Указом Президента Украины от 4 ок­тября 1994 г. установлено, что при заключении субъектами предпринима­тельской деятельности Украины договоров, в том числе внешнеэкономи­ческих контрактов, предметом которых являются товары (работы, услуги), применяются правила ИНКОТЕРМС.

Огромное значение в современном международном деловом обороте имеют типовые договоры, или так называемые формуляры. Их условия заранее вырабатываются крупной компанией или производственным объе­динением, которое господствует на рынке соответствующего товара или услуги, и предлагаются иностранному контрагенту для подписания. При этом последний довольно часто не имеет возможности ни изменять, ни даже обсуждать предлагаемые условия. Такая ситуация наиболее типична в тех сферах, где существует фактическая или юридическая монополия крупных транснациональных корпораций.

В современном гражданском праве западных стран прослеживается тен­денция придания типовым договорам нормативного значения. По этой причине формуляры хотя строго юридически и не являются источниками права, по существу в некоторых отношениях, в которых участвуют соответ­ствующие организации, заменяют нормы действующего законодательства, а их положениям придается сила норм торговых обычаев или обычаев де­лового оборота.

80. Забелина

5.2.Национальность (личный закон) иностранной компании в Российской Федерации

В связи с тем, что объем правомочий иностранного и национального юридического лица может оказаться различным, в первую очередь важно верно определить национальность (личный закон) юридического лица.

Так, раздел VI Гражданского кодекса Российской Федерации закрепляет общую формулировку личного закона юридического лица. По ст. 1202 ГК РФ «личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо». Поэтому право страны учреждения юридического лица всегда будет его личным законом независимо от государственной принадлежности его владельца или входящих в его состав имущественных комплексов. Компания, учрежденная в России, в качестве личного закона всегда будет иметь российское право, даже если ее учредителями будут иностранцы и ее капитал будет полностью иностранным. П. 2 ст. 1202 ГК РФ определяет круг вопросов, решаемых по их личному статусу юридического лица: организационно-правовую форму, требования к наименованию юридического лица, вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, а также весь комплекс гражданско-правовой правоспособности. Возможность иметь права и выполнять обязанности входит в категорию правоспособности юридического лица, а правоспособность, ее содержание в соответствии со ст. 1202 ГК РФ, определяется личным законом этого лица, т.е. правом государства, где оно учреждено. Отсюда при определении правоспособности юридического лица возникает вопрос о соотношении иностранного права (если юридическое лицо учреждено за рубежом) как личного закона и российского права, применение которого вытекает из национального режима.

Дата добавления: 2015-05-31