III. Третье наслоение - индивидуальное обладание имуществом 2 страница

5. Tesfamentum per aes et libram. Несомненно, это применение манципационной формы возникло позднее других ее применений. Распоряжения завещания были сложнее распоряжений, которые могли заключаться в других манципационных сделках. Завещание содержало назначение наследника (heredis institnlio) или многих наследников и кроме того обыкновенно - лишение наследства (exheredalio) и назначение отказов (легатов). Вее эти распоряжения излагалась обязательно в торжественной форме: "такой-то да будет наследником" (Titius lieres esto), или "сын мой такой-то да будет лишен наследства" (Titius filius meas exheres esto). Для назначеиия отказов выработались постепенно четыре формы *(145): 1) отказ per vindicalionem: "такую-то вещь такому-то даю (do lego); так отказывал завещатель вещь, которая была его собственностью во время совершения завещания, и, в видах действительности отказа, должна была оставаться его же и в момент его смерти. Легатарий приобретает на отказанную вещь право собственности (и, следовательно, может отыскивать ее посредством виндикации) с момента вступления наследника в наследство; стало быть, если наследником был назначен "свой" Csuus, стр. 121), то - с момента открытия (delatio) наследства или смерти завещателя. Для приобретения отказанной вещи легатарины не требуется никакой передачи ее наследником; легатарий приобретает ее само собою, как скоро совершилось вступление в наследство, даже если не знает об отказе; 2) отказ per damnationem: "наследник мой осуждается дать (dare damnas еstо) такую-то вещь такому- то"; так отказать наследник мог и свою, и чужую вещь, и легатарий имел против наследника личный иск (а. in personam) для взыскания с него или вещи, или ее двойной цены. Назначение легата составляло сколок с nexum и иск представлялся сначала в форме наложения руки (manus iniectio); отказанная вещь становилась собственностью легатария после того, как была ему передана (манципация и др.). Если была отвязана вещь, не принадлежащая завещателю (такой отказ, вероятно; относительно позднейшего происхождения), то от наследника зависело приобрести эту вещь для легатария или предложить ему, взамен ее, ее цену. Так решал дело еще Лабеон *(146); напротив, по мнению Ульпиана, наследник лишь тогда может уклониться от приобретения отказанной суммы, когда собственник ее не захочет продать ее или же заломит за нее несообразную цену *(147); 3) отказ реr ргаесерtionem или отказ вещи самому наследнику в добавок к его наследственной доле: "такой-то да возьмет себе (praesipito) такую-то вещь"; вещь, отказанную таким образом, наследник получает при разделе наследства (actio familiae herciscundae); 4) отказ sinendi morfo, по- видимому, наиболее позднего происхождения, есть отказ кому-либо вещи, принадлежащей завещателю или наследнику: "наследник мой сим осуждается предоставить такому то взять себе и присвоить (damnas esto sinere... sumere sibique habere) такую-то вещь". Этот отказ выработался, как дополнение к отказу реr damuationeni и сначала осуществлялся, вероятно, так же, как и этот последний. - Все четыре формы, составляя часть завещания, представляли преобразование и усложнение манципационной формы; притом отказы per damnationem и sinendi modo сами были не что иное, как повторение ("damnas esto") формы, обычной при установлении кабальных отношений.

Таковы разнообразные случаи манципации. Столь разнообразное употребление одной и той же формы было результатом как первоначального сходства самых отношений, к установлению или прекращению которых эта форма применялась, так и недостатка изобретательности, свойственного древнейшей юриспруденции. Можно допустить, что сначала манципация во всех случаях своего приложения передавала действительность. При приобретении вещи и жены, при заключении займа и совершении завещания происходила действительная купля-продажа. Однако вряд ли, с другой стороны, сходство было настолько сильно, что не требовалось какое-либо разнообразие форм. Слабая на изобретательность юридическая мысль удовлетворилась простым переносом формы, однажды выработанной, в область других отношений. Таким образом первоначальная область манципации распространилась и под конец - настолько, что (тали замечать внутри ее явственные различия. Тогда выработалось общее понятие сделки "посредством меди и весов" и за отдельными ее применениями установились особые названия: inancipatio, nexum, coemptio и т. д. Этому процессу отвлечения способствовало и то, что манципационные отношения переделывались постепенно и манципационная форма во всех случаях перестала выражать действительность. Из купли-продажи манципация стала вообще способом установления собственности и сервитутов, соетрtio - установлением брака, teslamentum - действительным завещанием. flexum долее других сделок сохраняло свой первоначальный характер. Форма "посредством меди и весов" сделала символическою. Употребление такой формы по старой привычке выдавало известную неподвижность юридической мысли; но вместе с тем оно содействовало образованию отвлеченности в образе мысли, потому что несоответствие внешнего вида действительности, которое наблюдалось теперь в сделках, вызывало понятие о существе сделки в противоположность ее форме.

64. Второй ряд в истории формальных сделок образовался из формы судопроизводства. *(148) Под видом мнимого процесса предмет передавался от одного лица другому, Прио бретатель, выступая в виде истца, затевал мнимый процесс о принадлежности ему данной вещи; обладатель ее, принимавший на себя роль ответчика, ничего не возражал против этого и магистрат присуждал вещь истцу. В противоположность действительному процессу с действительною борьбою тяжущихся, это был процесс мирный, с обеих сторон добровольный. Такая противоположность выразилась потом в разделении юрисдикции магистрата на iurisdictio contentiosa и i. Voluntaria. Виндикационная сделка, в ее древнейших приложениях, образовалась до законов XII таблиц. *(149) Ее происхождение связано, если не с падением авторитета свидетелей, еще крепким в то время, то се начавшимся влиянием высшей судебной власти. Форма цессии весьма характеристична для юриспруденции, современной ее образованию. Сознав необходимость привлечения магистрата к совершению сделок, творцы цессии в то же время не нашли для этого лучшего средства, чем простое повторение той формы, которую уже до того приняло соприкосновение магистрата с частными лицами. Это была форма процессуальная и ее перенесли всецело в новую область. Так проявилась вновь конкретность мысли. Деятельность магистрата в гражданских делах иначе и не мыслилась, как в том виде, в котором она проявилась впервые. Весьма интересно в этом отношении, что цессия, будучи образована из виндикации, сохранила вообще все виндикационные свойства, хотя это и противоречило ее назначению, как юридической сделки. Виндикация не могла быть предъявлена лицом, состоящим под властью, например, сыном, рабом; то же распространялось и на цессию, хотя манципацию эти лица совершали беспрепятственно. *(150) Еще во время Помпония существовало следующее правило: если кто-либо, получивший вещь в полное пользование (узуфрукт), передает свое право, посредством цессии, собственнику этой вещи, то право узуфрукта уничтожается и для собственника восстановляется его право собственности во всей первоначальной полноте его; если же узуфруктуар совершит такую передачу лицу постороннему, т. е. не собственнику вещи, то этот последний ничего не получает, сам же узуфруктуар теряет свое право и вся выгода сделки оказывается на стороне собственника: его право собственности восстановляется в своей полноте. *(151) Этот странный результат объясняется (по одному из многочисленных предположений процессуальною формою цессии. Узуфруктуар теряет свое право, потому что, совершая цессию, он признал его принадлежащим другому (хотя это признание было неправильно, так как полная передача узуфрукта "постороннему" лицу не допускалась). Подобно этому собственник, отпускающий общего раба на волю без согласия другого собственника, не обращая раба в свободного, теряет на него свое право собственности, если делает это посредством цессии. *(152) Точно так же происходит с опекуном по уступке (jutor cessicius, см. ниже), если он вздумает цитировать право опеки постороннему лицу, т. е. не опекуну по закону, от которого он сам получил свое право. *(153) Позднейшие юристы отменяли некоторые из этих несообразностей, порожденных чувственностью представлений; так, например, Гай в вышеописанном случае цессии узуфрукта ограничивается тем, что признает акт ничтожным. *(154) Вероятно, еще ранее стали допускать подвластного сына, по поручению е го отца, к освобождению раба, в форме цессии. *(155) Пo времени Константина В. цессия вышла из употребления, но не все несообразности, связанные с нею, исчезли вместе с нею. Еще в дигестах мы находим, например, замечание, которое как бы предполагает, что лицо аииеии iuris может приобретать для своего господина, из числа сервитутов, только сельские сервитуты. *(156) Это правило - остаток старины, когда сельские сервитуты устанавливались манципацией, а остальные - цессией; манципацию могло совершать подвластное лицо, цессию же не могло.

Как и в манципации, в цессии еще не выражается идея передачи права и здесь мы видим односторонний захват предмета, узаконенный отсутствием протеста со стороны прежнего обладателя. Но в одном отношении цессия стояла выше манципации. Если ее форма была, как мы видели, продуктом относительной конкретности мысли, то потом она же содействовала образованию некоторой отвлеченной идеи. В самом деле, в манципации (в ее первоначальном виде) мы встречаем изображение того, что, действительно, происходило между ее участниками (купля - продажа); в цессии, напротив, изображается нечто иное, необходимое для участников ее лишь по своему юридическому результату. Как и в манципации, в ее позднейшем виде, эта условность формы способствовала разделению мысли о существе сделки и ее форме. Обратимся теперь к отдельным случаям цессии.

1. Может быть, наиболее ранним случаем была manumissio vindicta, отпущение раба на волю посредством виндикации. Когда господин хотел освободить своего раба на волю, то устраивался мнимый процесс о свободе раба. Кто-либо, как это требовалось судопроизводством, являлся в качестве защитника свободы и вчинял иск, против которого господин не возражал, и магистрат объявлял раба свободным (ср. стр. 160). Эта форма должна была образоваться как дополнение к другой - manumissio censu. Эта последняя, будучи связана с периодом производства ценза (однажды в 5 лет), должна была оказаться недостаточною по мере развития рабства и увеличения числа отпущений. Стали обращаться к магистратам, производившим ценз (консулам), с просьбою осуществить отпущение на волю помимо ценза и для достижения этого употребили виндикационную форму.

2. ln inre cessto для приобретения права собственности на вещи и для установления сервитутов; подробности см. 60.

3. Emancipatio *(157) и 4. Datio in adoptionem. *(158) К образованию этих сделок в том виде, как они дошли до нас, привело одно из постановлений XII таблиц. По этим законам сын, проданный своим отцом в кабалу три раза, освобождался совершенно из-под отеческой власти. Для того, чтобы освободить сына из под своей власти и сделать его лицом самостоятельным, отец продавал его кому-либо как бы в кабалу, после чего новый господин сына отпускал его из кабалы. Это повторялось три раза, после чего сын становился свободным. Продажа в кабалу совершалась посредством манципации, освобождение же из кабалы совершалось каждый раз в виндикационной форме. Вся cделка, следовательно, - сложная. Она состояла из ряда манципаций и цессий (виндикаций). Если же требовалось не освободить сына, а усыновить его другому лицу, то, после трех манципаций и двух манумиссий (третья манумиссия заменялась передачей сына отцу посредством remancipatio), усыновитель виндицировал усыновляемого в свою власть. - Обе сделки были уничтожены только Юстинианом. *(159)

5. Cessio hereditatis legitimae *(160) и 6) Cessio lutelae legttimae. *(161) Наследник по закону, но не по завещанию, и при том такой, который вообще имеет право отказаться от наследства, следовательно, не suus et necessarius heres, может до своего вступления в наследство передать его во всей целости кому-либо другому. Для всех прочих наследников это недостижимо. *(162) - Точно так же законный опекун над женщиной (tutor legWimus) может передать свое право постороннему лицу, которое получает название tutor cessicius. Полномочия этого последнего прекращаются со смертью передавшего. Для всех остальных опекунов такая передача недоступна. - В этих двух применениях цессии, вероятно наиболее поздних из всех ее применений, надо признать симптом ослабления агнатской связи, когда права агнатов потеряла свое первоначальное значение и представляли для них лишь одно обременение.

65. Судопроизводство квиритского права *(163) сложилось из трех древнейших, уже известных нам форм: 1. а. Реr manus iniectionem (стр. 68 и 97), 1. а. рег pignoris capionem (стр. 69) и 1. а. sacraraenti (стр. 81). С течением времени к этим формам прибавились еще две: 1. а. per iudicis postulationem (67), введенная законом от неизвестного года, и 1. а. per condictionem (гл. Х), введенная двумя законами в начале YI века. Таким образом, вся система, в законченном виде, состояла из пяти форм. В таком виде передает ее нам Гай. Он перечисляет *(164) отдельные формы уже не в порядке их исторического появления, а в другом, сообразно той важности, которая принадлежала каждой из них впоследствии.

Это судопроизводство - торжественное. Оно состоит из ряда торжественных слов и действий, которые происходят при торжественной обстановке. Место главнейших актов определено точно. Так, происходящее пред магистратом должно совершаться в комициуме, за исключением случаев, когда это невозможно (напр., спор о недвижимости); но в таком случае магистрат, отправляясь в другое место, сообщает ему особое значение. *(165) Точно так же определено время. Судоговорение пред магистратом может происходить лишь в известные дни: одни из них (dies fasli, 40 в году) целиком назначены для этого, другие только в часы, свободные от исполнения религиозных церемоний (dies intercisi) или от народных собраний (dies comitiales, 190 в году); наконец в известные дни (dies nefasti) судоговорение пред магистратом вовсе не допускается. Законы XII таблиц.<определяют пределы судебного дня: до полудня открывается разбирательство, опоздавший в суд к полудню подвергается всем последствиям неявки; с заходом же солнца оканчивается судебный день. *(166) Судопроизводство рег legis actiones - формальное. Торжественные акты, из которых оно состоит, суть в то же время акты формальные. Все должно совершаться в той форме, как предписано, под страхом недействительности самого акта. Гай сохранил один пример, поясняющий это. Кто, отыскивая вознаграждение за поврежденные виноградные лозы, называл их не деревьями (arboles), a лозами (vites), тот проигрывал иск. Установленная формула иска гласила о деревьях и не было особой формулы касательно лоз; ошибка в одном слове уничтожала весь процесс. *(167) Такой формализм был обусловлен духом времени. Кроме того, он находил для себя особое основание в отношении судопроизводства к законам XII таблиц. Во избежание произвола со стороны судящей власти было принято, что допускаются только иски, которые установлен этими законами. При грубости языка и мысли это повело к полному параллелизму постановлений закона и исковых формул; в последних воспроизводились рабски слова и выражения закона. О чем не говорил закон, о том не следовало говорить и на суде; что закон постановлял в известных словах, то в тех же самых словах следовало выражать и в исковой формуле. *(168) Может быть, и сам законодатель, формулируя свои постановления, пользовался языком исковых формул, сложившихся до него; но как скоро они вошли в закон, они стали авторитетным источником для судоговорения. Отсюда и самое судопроизводство называется leyis actio.

Выражения начала добровольного подчинения суду обращаются постепенно в переживания. Тяжущиеся объявят пред свидетелями о том, что они принимают спор в той форме, как он установлен в торжественном судоговорении (in iure) и подчиняются судебному решению, которое имеет быть постановлено (litis cuntestatio); но на самом деле такой исход становится для них обязательным и самое объявление вынужденным. Судебное решение по-прежнему называется мнением fsententia), но на самом деле оно уже приговор, который устанавливает права в отношениях сторон. Спор в 1. а. sacramenti по-прежнему идет как-бы о закладе, сделанном тяжущимися в храмовую казну, но на самом деле главный предмет судоговорения и приговора составляют спорные отношения. Вместе с тем обращаются в переживания выражения самодеятельности в судопроизводстве. Вся торжественная часть процесса состоит из формул и обрядов, которые произносятся и выполняются по преимуществу сторонами; им по видимому принадлежит здесь активная роль магистрата же ограничивается пассивною ролью: он слушает и оценивает все, происходящее пред ним. Но на самом деле происходит нечто иное. Стороны произносят торжественные формулы не самопроизвольно: пред этим они, не стесняясь никакою формою, передают дело магистрату или юристам, его окружающим, и получают от них необходимые наставления относительно торжественной части процесса. Мало помалу эта торжественная часть превращается в формальность, довольно обременительную, и дальнейший интерес процесса сосредоточивается на судоговорении пред судьею, которого назначает магистрат для окончательного разбора дела.

И самоуправство теряет постепенно свое прежнее значение. Мы видели, как manus iniectio становится под контроль государственной власти; о каждом случае наложения руки доводится до сведения магистрата и, в случае появления vindex'a, пред магистратом начинается судебный спор. Pignoris capio точно так же подлежит пересмотру пред магистратом, если ответчик возбудит против нее спор. L. a. sacramenti становится постепенно первенствующей формой процесса и формы торжественного самоуправства теряя свое самостоятельное движение превращаются в формы исполнительного процесса, посредством которых исполняется судебное решение. Две новые формы: 1. а. рег iudicis postu-lationem и 1 а. per condictionem лишены и тени самоуправства.

Это преобразование совершается под непосредственным влиянием государственной власти на гражданское судопроизводство. Такое влияние проходит чрез понтифов и еще сильнее через магистратов. Мы не в состоянии проследить, когда именно гражданская юрисдикция окончательно перешла из рук понтифов в руки магистрата: можно предположить следующее: контроль над формами самоуправства (mаnus iniectio, pignotis capio), с самого возникновения своего, принадлежал светским органам; точно так же две новые формы состояли под их ведением. С возникновением одной из них связано, может быть, учреждение городской претуры (388 u. с.). Когда светская юрисдикция таким образом окрепла, тогда к ней перешло и сакраментальное судопроизводство. Сакрамент стал поступать не в храмовую кассу, но в государственную казну.

Государственная власть, вступив в область гражданского правосудия, не уничтожила народного элемента; напротив, представители государственной власти соединили в этом случае свою деятельность с представителями народа. Это выразилось в разделении органов правосудия на два отдела: ins и iudicium, и в соответствующем разделении самого судопроизводства на процесс in iure и на процесс in iudicio. lus представляется понтифами и магистратами: консулами, трибунами с консульскою властью, с 388 г. в особенности городским претором (praetor urbanus). Римская магистратура не знала разделения властей; каждый магистрат сum imperio имел гражданскую юрисдикцию. Однако практика установила разделение функций и с учреждением городского претора гражданская юрисдикция сосредоточилась в его руках. Пред названными лицами происходит процесс in iure - в торжественной форме. Назначение этой части процесса состоит в том, чтобы констатировать, в чем именно состоят притязания сторон; ее оканчивает констатация тяжбы (66). ludicmm представляется двумя коллегиями судей: deeemviri и centumvin,a потом отдельными судьями, избираемыми обыкновенно самими же тяжущимися (iudices и arbitri). О происхождении всех этих форм у нас нет прямых сведений. *(169) Пред ними происходит вторая часть процесса. Вероятно, некоторые акты в этой части, например, провозглашение судебного решения, были облечены в торжественную форму; но вообще in iudicio судоговорение не торжественно. Здесь происходит самое разбирательство, принимаются и проверяются доказательства и постановляется решение. Впрочем принципиальное разделение деятельности магистрата (ius) и судей (iudicium) есть дело времени. Первоначально судьи - не более как помощники магистрата. Еще в позднейшее время претор входил в разбор дела по существу, когда несложные обстоятельства его были ясны с первого взгляда.

66. Произнося пред претором свои притязания, ссылаясь в их оправдание, на те или другие события (напр., на манципацию и т. п.), тяжущийся, строго говоря, только воспроизводил пред судом то, что произошло до суда; казалось бы, что, согласно с этим, задача судьи, который разрешал дело, состояла в том, чтобы исследовать действительное положение его и сообразно обнаруженному постановить свой приговор. Однако формализм не остался без влияния и на эту сторону процесса. Притязания произносились на суде в торжественных словах и потому на все дело следовало смотреть по смыслу слов, в которых оно выражалось, но не по действительному смыслу событий, которые лежали в его основании, Торжественное судоговорение устанавливало взаимные притязания тяжущихся в данном виде и по контестации тяжбы никакие отступления от этого вида не допускались. Таким образом формализм поддержал то особое действие контестации, которое было обусловлено уже ее первоначальным назначением (стр. 86). Торжественные формулы могли почему-либо неточно воспроизвести спорные отношения тяжущихся; тем не менее описание, сделанное в формулах, но не действительное положение дела, служило для судьи опорою при разбирательстве его. Судья осудит ответчика, если откроет существование именно тех условий, в зависимость от которых осуждение поставлено формулами, тогда как, может быть, на самом деле, при заключении сделки эти условия предполагались иными. Контестация иска отменяет первоначальные отношения тяжущихся и устанавливает взамен их новые, по смыслу произнесенных торжественных формул.

Далее, так как контестация иска отменяет первоначальные отношения тяжущихся, то после состоявшейся контестации иска, ответчик не может освободить себя от ответственности простыл исполнением того, что он должен был сделать в пользу своего противника до контестации. После этого момента истец в праве требовать от ответчика удовлетворения в тех размерах, которые имеет установить судебное решение, т. е. с возмещением всех штрафов; исполнение по обязательству, последовавшее после контестации, не избавляет ответчика от всей тяжести судебного решения.

Наконец еще одно значение соединилось с контестацией тяжбы. С момента контестации наступают вообще те юридические последствия, которые связываются с фактом процесса. Каждый процесс составляет нечто неопределенно продолжительное; необходимо остановиться на каком-либо одном моменте и признать его тем моментом, с наступлением которого процесс признается осуществившимся, - и вот litis contestatio признается за такой момент. Так. напр., ответственность добросовестного владельца за доходы, приобретенные от спорной вещи, увеличивается с момента I. contestatio; с того же момента прерывается течение исковой давности, иск, не подлежащий наследованию, теряет это свое свойство и переходит к наследникам и т. п.

67. В описанной форме устанавливается окончательно 1. а. saeramenti. Как в области юридических сделок одна первоначальная форма распространяется на ряд подобных случаев, так и в судопроизводстве сакраментальная форма становится постепенно общею формою для разрешения разнообразнейших споров. *(170)

В своем развитом виде она должна была вмещать в себя:

1. Rei vindicatio, иск для защиты права собственности вещью, владение коей потеряно (стр. 102).

2. Vindicatio in libertatem, иск для защиты свободы лица, числящегося в рабах. Этот иск предъявляется не тем лицом, о свободе которого идет спор, но кем-либо из посторонних adsertor libertatis). - Противоположность составляет vindicatio in servitutem., когда лицо, числящееся свободным, объявляется чьим-либо рабом; adsertor libertatis выступает здесь защитником.

3. Hereditatis vindicatio или petitio, иск для отыскания наследства.

4. Vindicatio servitutis - для защиты прав на сервитуты.

5. Actio negatoria - для защиты прав собственности против различных притязаний, ограничивающих его.

6. Иск для защиты прав, вытекающих из отцовской власти, мужней власти, власти над кабальными и над женщинами, которые состоят под опекой.

7. Ряд личных исков или исков для защиты прав по обязательствам. Из них известен нам только один случай: а. de arboribus succisis. Защищались только обязательства, имевшие своим содержанием передачу определенной величины (dare). Иски принимались только с определением точного размера требования (certum). Кто просил более, чем следовало (pluspetitio), тот проигрывал свой иск сполна.

68. Юрисдикция магистрата стремилась расшириться на счет авторитета понтифов. Мы имели уже случай (34) сделать предположение о том, какое отношение возникло у государственной власти к понтификальной юрисдикции при их первом соприкосновении. Магистратура, действуя в интересах общественного порядка, поддерживала решения понтифов. В этих видах 1. а. per manus иаиес. была обращена в форму исполнительного судопроизводства, что мы опишем ниже. Но, окрепнув, магистратура должна была ревниво отнестись к юрисдикции понтифов, которая подлежала устранению в видах сосредоточения всего гражданского правосудия в руках светской государственной власти. Это именно движение находится в связи с историей той формы судопроизводства, о которой мы должны говорить в настоящем месте.

К сожалению, мы знаем о ней крайне мало. В рукописи Гая испорчено все место, посвященное сообщению о 1. а. реr iud. post. *(171) До нас дошло только одно название этого иска, о существовании которого мы знаем потому, что он упоминается Гаем в числе пяти форм судопроизводства per legis actiones, да еще одна формула, в собрании формул Валерия Проба, которая по-видимому относится к атому иску. Эта формула изображена литерами: Т (Р?) I. А. П. Р. D. D. и обозначает за исключением первой литеры, начертание и значение которой спорно, следующее: <...iudicem arbitrumue postulo uti des>. Название формы отчасти указывает на ее существо. Характеристическая черта ее состояла в том, что истец обращался к магистрату с требованием назначить особого судью (iudex) или посредника (arbiter) для разбора дела. Торжественная формула такого обращения, вероятно, и записана В. Пробом. Вся форма была известна, может быть, уже закону XII таблиц, потому что уже этому закону приписываются постановления о назначении посредников для разбора межевых споров или для регулирования стоков дождевой воды. Обращение к понтифам принесло бы в таких делах мало пользы, потому что в них спорный вопрос имел своим предметом не столько права тяжущихся, сколько осуществление их прав на деле. Например, в межевом споре тяжущиеся спорят обыкновенно не о размере принадлежащих им прав, но о том, как надо провести межу в натуре. Частный гражданин, в качестве судьи, мог быть полезнее любого понтифа. Вся форма, конечно, не чужда была формализма, но он не достигал здесь той искусственности и тонкости, с которыми культивировали его понтифы. Торжественная процедура могла быть здесь кратче, чем в сакраментальной форме, и проигрыш дела не сопровождался штрафом, в роде sacramentum.

Предположив в 1. а. р. iud. post. такие свойства, мы должны допустить, что магистратура легко могла воспользоваться этою формою для расширения своей юрисдикции на счет юрисдикции понтифов. Весьма вероятно, что с учреждением в 388 г. особого претора 1. а. р. iud. post. сделалась главным его орудием, которое, по мере своего применения к новым случаям, удачно конкурировало с сакраментальною формою судопроизводства, подрывая ее исключительное значение. Наконец и 1. а. sacramenti перешла в заведование претора. В средние века римско-католическая форма судопроизводства была унаследована светскими судами из церковных судов; точно так же в древнем Риме, вероятно, в IV столетии его исторического существования сакраментальная форма была передана понтифами в наследство светскому магистрату.

69. Итак, мы имеем пред собою большое количество торжественных актов, которые представляют собою гражданский оборот и гражданское правосудие квиритского права, изучая строй торжественной формы, мы замечаем, что он подчинен ряду оригинальных начал, разработанных тонко и проведенных с большою последовательностью. Сюда относятся:

1) Начало разделенности мыслей. Сделка и процесс состоят из ряда торжественных действий, из которых каждый выражает отчетливо какую-либо отдельную мысль, строго очерченную.

2) Начало последовательности в расположении этих действий. Они располагаются в порядке, строго обдуманном, с целью произвести на окружающих наисильнейшее впечатление в надлежащем смысле; так, например, сначала выражаются правила, а потом исключения.

3) Начало непрерывности. Сделка, однажды начавшаяся, должна быть совершена uuo acfu, без перерыва.

Дата добавления: 2015-05-31