В таком случае ваш основной побудительный

мотив?

Два мотива. Я понимал (скорее всего, на уровне интуи­ции), что в период «ломки» начать и успешно развивать собственное дело гораздо легче, чем во времена, когда ры­нок уже поделен. Все великие состояния делались в пере­ломные периоды.

С другой стороны, мне было уже не так интересно рабо­тать в «Комсомолке». В начале 80-х я пришел в одну газе­ту, где работали талантливые люди, там всегда дорожили содержанием материалов, новизной, подачей. Это стано­вилось предметом резких творческих дискуссий. Такой «Комсомолка» была в годы перестройки. Потом она стала дрейфовать в сторону «желтизны». Я не хочу сказать, что это плохо. Газета - это бизнес, есть требования рынка, издание должно соответствовать требованиям того рын­ка, на котором оно работает. Какие-то газеты сконцентри­ровались на деловой тематике, стали очень серьезными, какие-то наоборот. «Комсомолка» избрала такой путь. Мне это было неинтересно, тем более что я занимался международной журналистикой, а международные про­блемы к тому времени массового читателя интересовали все меньше и меньше. Люди обнаружили проблемы у се­бя дома, причем в изобилии. А финансовая составляющая?

Я воспринимал эту затею как дополнительный заработок. Именно как дополнительный - в течение полутора лет я продолжал работать в «Комсомолке» и рассматривал это как основную работу.

Когда мы создавали «Экстру», у нас была встреча с венгер­скими учредителями, и один из вопросов, которые нам за­дали, был: «Ну а сколько бы вы хотели получать в качестве зарплаты?». Мы смутились, потому что не привыкли на та­кие темы разговаривать. Они предложили нам посовето­ваться, мы вышли в соседнюю комнату. Сколько попро­сить? Долларов 60? Остановились на 80. Тогда 80 долларов весили несколько больше, чем сейчас. Это была моя пер­вая зарплата в «Экстре М».

Насколько я понимаю, вам тогда приходилось очень много работать. Что-нибудь изменилось? Я стараюсь выходные не занимать. Иногда приходится, но стараюсь не работать в субботу и воскресенье. Есть ли у вас хобби?

Такого серьезного нет. Пытаюсь спортом заниматься, в свободное время уезжать куда-нибудь. У вас есть какие-нибудь проблемы в отношениях с рекламными агентствами?

Проблемы? В процессе работы возникают текущие проблемы, которые решаются в рабочем порядке. Антагонистиче­ских же проблем нет. С некоторыми агентствами мы рабо­таем уже 10 лет и научились решать все вопросы к взаим­ному удовлетворению.

Ваша рекламная кампания получила Каннского львенка. Как, по-вашему, реклама, побеждающая на фестивалях, реально продает что-то или это, скорее, произведение искусства?

Это реклама в любом случае имиджевая. По ней трудно от­следить какие-то продажи. Она задает планку. Как вы считаете, сегодня в России много или мало рекламы?

Наверное, все равно мало. В Москве концентрация высока. Но не надо Россию с Москвой путать.

Закончил в 1982 году журфак МГУ, международное от­деление. Работал сначала в АПН, потом пригласили в «Комсомольскую правду». Пять лет работал собкором «Комсомолки» в Будапеште. Вернувшись в Москву, был спецкором, заместителем редактора и редактором международного отдела, членом редколлегии - до кон­ца 1993 года.

С лета 1992 года, параллельно с работой в «Комсомолке», начал заниматься «Экстрой М».

Я пришел сделать вам красиво

Профессии режиссера сложно дать точное определение. Например, оператор - это человек, который стоит за камерой. А что делает режиссер? Если кратко, то он является творческим руководителем проекта. В любом ролике часть находок принадлежит ему - различные нюансы, интонации героев, жесты. В общем, все то, что делает ролик привлекательным и интересным это дело рук режиссера.

Его работа начинается тогда, когда от агентства поступает сценарий буду­щего ролика. Сей документ режиссе­ром внимательно и тщательно изуча­ется. Его дело — сделать свою интер­претацию будущего ролика, свое виде­ние. Например, он предлагает скон­центрироваться в этом ролике на че­ловеческих эмоциях. Построить его на крупных планах, пусть не будет по­нятно, где это происходит - потому что, по его мнению, пространство, ин­терьер в данном случае не имеют зна­чения. То есть он выражает свое виде­ние и рассказывает, как бы он снял эту историю.

Вместе с ним в этот момент рабо­тает целая команда: продюсер, опера­тор, художник и т. д. Художник рису­ет эскиз декораций, кастинг-директор ищет актеров - все это делается па­раллельно и контролируется режиссером. Совместно с творческой коман­дой агентства в сценарий вносятся из­менения (здесь должна быть не кро­вать, а диван), добавляются детали (диван должен быть обязательно си­ним), подчеркиваются некоторые тон­кости (это будет синий диван с дере­вянными подлокотниками). Агентство смотрит на все это и согласно кивает. Или с большой интенсивностью начи­нает отрицательно мотать головой. Вероятно, не было еще такого случая, чтобы ролик вышел точно таким, ка­ким был представлен в агентском сце­нарии. Без режиссерской интерпрета­ции никак не обойтись. Собственно говоря, его за этим и приглашают на проект. Из одних и тех же продуктов две разных хозяйки приготовят два блюда с различным вкусом. Из одного и того же сценария два разных режис­сера сделают непохожие ролики. Режиссер всегда должен считать­ся с необходимостью сделать такой ролик, который бы продавал продукт. Есть бренд «Тютькины продукты», его целевая аудитория — бабушки и де­душки. Если про него сделать аван­гардный ролик, то бабушки-дедушки три раза перекрестятся от «такого срама» и не будут «Тютькины продук­ты» покупать и потреблять. Зачем тог­да делать этот ролик? Поэтому режис­сер должен понимать, в каком ключе он должен быть снят, на какую ауди­торию рассчитан. Да, с одной сторо­ны, он занимается творчеством - реа­лизует свои задумки, вносит свое ви­дение. Творчество, как известно, тре­бует свободы. С другой стороны, твор­чеством он занимается по заказу, а это уже ремесло.

Ша, никто никуда не едет...

Дальше наступают съемки. Режис­сер рулит процессом, и в этом ему помогает его команда. Кастинг-ди­ректор следит, чтобы актеры были вовремя готовы, ассистент режиссе­ра «ведет» площадку — он осуществ­ляет координацию между творчес­кой группой и административной. А режиссер в это время сидит на красивом стуле перед монитором с мегафоном в руках и руководит. Ес­ли режиссер что-то хочет поменять в сценарии непосредственно на съем­ках, то он ставит об этом в извест­ность агентство. Оно на негнущихся ногах подходит к клиенту: «Знаете, собственно говоря, поступило такое предложение...». Клиент говорит: «А что? Очень хорошее предложе­ние!». Агентство радостно выдыхает и дает добро режиссеру. Он начина­ет репетировать кадр с актерами и обсуждает его с оператором: «Каме­ра поедет слева направо. А актер войдет и скажет свою реплику». Ка­мера едет, актеры репетируют, ре­жиссер смотрит в монитор. Потом он говорит: «Нет, все-таки тележка поедет не слева направо, а справа налево». Репетируют. «Нет, что-то не то. Давайте поменяем объектив». Еще репетируют, и режиссер, в кон­це концов, находит правильное ре­шение: «Мы снимает статично и ни­кто никуда не едет». Режиссер смот­рит в монитор и пытается понять, удачно получится или неудачно, фальшиво или натурально, будет ли это вызывать раздражение у зрите­лей, либо, наоборот, - вовсе дажевосторг. Клиент тоже смотрит в монитор, причем не ме­нее глубокомысленно, ничего не понимает, но согласно кивает головой. Переход к следующему кадру осуществ­ляется после того, как все довольны.

Многие режиссеры не любят, когда на площадке сидит клиент. Но иногда сие неизбежно... Клиент за ролик пла­тит деньги и более, чем кто-либо другой, имеет право здесь находиться. Поэтому режиссеру нужно уметь общаться с клиентом и по возможности делать это тактично. Нервоз­ность и раздражительность не приветствуются.

Надо найти правильные слова, аргументацию, что­бы сделать ролик таким, каким он и должен быть. Не говорить: «Слушай, клиент, так должно быть и все. По­тому что я тут режиссер». Это негибкая и неумная по­зиция. Профессия рекламного режиссера кроме нали­чия таланта и профессионализма предполагает еще и дипломатичность.

Он должен следить, чтобы все было снято «монтажно». То есть кадры снимаются не просто абстрактно, а режис­сер уже заранее представляет себе, как это можно будет смонтировать.

Как правило, монтаж оговаривается заранее. Каким он будет: динамичным или нединамичным, плавным или жест­ким. Жесткий монтаж - это быстрая смена планов с каки­ми-то агрессивными ракурсами, «крупняками».

Агентство может не принять режиссерский монтаж либо поправить его частично. А клиент скажет: «Мне не нравится ни то, ни это. Надо продлить кадр с моим про­дуктом на пять секунд». От монтажа, который делает режиссер, могут остаться рожки да ножки. И режиссер может биться головой о стену, кричать, звать прокуро­ра — бесполезно. Пока клиент не утвердит все и не по­лучит то, чего он хочет, режиссер никогда не выпустит этот ролик.

Улыбайтесь! Это всех раздражает

Режиссер - одна из ключевых фигур процесса создания ро­лика. Он больше, чем кто-либо другой, должен представлять себе конечный результат. Представлять и отвечать за него. Константин Чармадов, режиссер: «Если ты вошел в де­корацию и начал снимать, то будь любезен отвечать за то, что происходит вокруг. Пусть продю­сер считает, что он самый главный че­ловек на площадке. Творческий ди­ректор думает, что здесь и сейчас са­мый важный он. А клиент пьет кофе и просто печенкой чувствует, что глав­нее его здесь нет. Ничего подобного. За все отвечаю я.

Если что-то не получается, то по­том будут говорить: «Сценарий был хорошим, а режиссер — плохим. Види­те, как он плохо снял». Ни один твор­ческий директор не сознается, что сценарий был бездарным. Никакой продюсер не скажет, что у него деко­рации были ни к черту. И по-своему они всегда будут правы. Это как в фут­боле: если матч выигран, то его выиг­рала вся команда. Если же он проиг­ран, значит, проиграл тренер.

Не нравится сценарий — не бе­рись. Не те декорации - отказывайся в них работать сразу.

Никогда в ролике бегущей стро­кой не напишут: «Режиссер Ива­нов предлагал снять этот ролик по-другому. Знаете, тогда он был бы великолепным! Но режиссеру по­мешали, и поэтому вышла такая ерунда». Клиент платит большие деньги, ог­ромное количество людей завязано на проекте. Ты чувствуешь большую от­ветственность. При этом на тебя со всех сторон давят. На тебя может да­вить продюсер: «Ты это не так снима­ешь». Эккаунт может прийти и ска­зать свое слово: «Знаете, режиссер плохо работает с актерами». Скажет и спокойно уйдет пить кофе. Потому что это не есть зона его ответственности. Кто остается за все это отвечать? С кого потом спросят? С меня».

Режиссер свою работу делает, ко­нечно, не голыми руками. У него есть свой набор инструментов: начиная от актеров и заканчивая съемочной группой.

Умение работать с актерами - это особое искусство. Необходимо, чтобы они выдали именно тот уро­вень эмоций, который нужен — не больше, но и не меньше. Зритель должен поверить персонажу ролика, поэтому артист должен органично в нем смотреться. Режиссеру нужно суметь поставить задачу перед акте­ром таким образом, чтобы тот выдал нужный градус эмоций. Если снима­ется ролик про порошок, то домохозяйка должна быть в нем счастлива ровно настолько, чтобы зритель по­нимал, что это все же стиральный порошок, а никакой другой ©.

Константин Чармадов: «Специфи­ка рекламы заключается в очень ма­леньком временном промежутке. То есть хронометраж на все про все 30 секунд, а то и меньше. Театраль­ные актеры, впитавшие классичес­кую актерскую школу, очень тяжело эту специфику принимают. Если ре­жиссер говорит актеру улыбнуться, то он эту улыбку не может выдать сразу. Он должен подумать, пере­жить эмоцию внутри себя. На это уходит много времени. Однажды у меня был такой случай. Перед акте­ром стояла задача обернуться и улыб­нуться в камеру. И он это делал в те­чение 5 секунд. На десятом дубле я не выдержал: «Мне нужно, чтобы ты это сделал за секунду!». И он со зла говорит: «Вот так, что ли?». И выдал как раз то, что надо».

О-о-о, идея пришла!

Креатив - это голая идея. Изначально в него не закладываются нюансы, ко­торые запоминаются зрителям, а они-то как раз и делают ролик интерес­ным. Их невозможно спрогнозировать на начальном этапе работы. Они при­ходят либо в голову в процессе подго­товки, либо уже во время съемок на площадке.

Например, в старых роликах пива «Толстяк», в которых снимался еще Александр Семчев, камера движется по кругу, вокруг компании мужич­ков, пьющих пиво. Главный герой си­дит в компании друзей, ему так хоро­шо, что он не может вырваться, сойти с этого круга.

Есть трюки, которые придумывает именно режиссер. Например, в роли­ке кто-то падает с крыши. Он предла­гает снять это глазами человека, кото­рый летит. Как? Давайте возьмем ви­деокамеру, привяжем ее, сбалансиру­ем таким образом, чтобы она все вре­мя смотрела вниз, включим и сбро­сим. Она упадет и разобьется, а кассе­та останется целой. Потом мы доста­нем кассету из обломков и с нее возь­мем материал.

Глеб Орлов, режиссер: «Напри­мер, когда я работал над серией роли­ков Nuts, которые сейчас крутятся в эфире, то мы вместе с креативщиками думали о том, какой характер задать Мозгу, а какой - Натсу, придумывали их «фирменные» жесты. Нате изна­чально позитивный персонаж, такой активный. Он очень похоже каждый раз входит, здоровается по-своему, по-натсовски. Мы в него как бы жизньвдыхали через эти все штучки. Какие-то вещи я придумы­вал. В ролике «Белки», например, я подумал, что было бы здорово сделать белок такими подлыми, чтобы они радова­лись чужим неудачам. Они с таким придыханием сдают орехи, нервничают в очереди и радуются, когда орехи при­нимают.

Есть вещи, которые я научился делать исключительно благодаря рекламе, больше я бы их никак и нигде не осво­ил. Например, умение лаконично излагать свои мысли. Бу­дучи постоянно ограниченным хронометражем, я должен представлять себе каждый миллиметр действия, чтобы он был максимально информативен.

По большому счету, в современном мире нет разграни­чений между режиссером рекламным, клиповым или ки­ношным. Если человек в состоянии мыслить интересно, то одинаково успешно он может делать и то, и другое, и тре­тье. Главное, чтобы было интересно и сам процесс увлекал. Размеры и формат значения не имеют».

Работа режиссера не связана с постоянным сидением в офисе. Его зовут в агентство, он приезжает на переговоры и там работает. Сидит дома за компьютером - тоже работа­ет. Для него вовсе не обязательно иметь собственный офис и милую секретаршу. Достаточно мобильного телефона. Желательно, чтобы он чаще звонил.

Его востребованность зависит от многих вещей. Он мо­жет быть талантливым, но абсолютно не дисциплиниро­ванным. И тогда грош цена его таланту. Если он не гений коммуникабельности, то проблем в общении с клиентом на площадке у него будет много.

Дата добавления: 2015-05-26