Его земля

(«Знамя победы», 7 января 1975 г., р.п. Шаранга)

Человек этот рисковал собственной жизнью по триста раз в день. Может ли такое быть? Да, так было изо дня в день четыре года войны. Обезвредить триста мин в день – тогда было нормой. Спасая жизни тысячам других людей, он не должен был ошибаться. Ошибиться – значит умереть, значит, никогда не увидеть родные Керганы, добрую, милую красавицу-жену. Поля, истосковавшиеся по сильным, босым ногам хлебопашца. Пересыпая в руках мерзлые крошки израненной земли, обнажая чугунный лоб вражеской мины, мог ли он думать об этом?

Он должен был перепахивать шесть гектаров в день, «засеянной» гитлеровцами земли, он должен был подставлять грудь не под звенящий поток медалей и орденов, а под смертельный ручеек визжащего свинца. А думал потом, когда запеленанный в окровавленные бинты, медленно умирал и еще медленней выживал в госпитале под Старой Руссой. Подошвы его сапог помнит земля от Черного моря до Балтийского. По линии всех фронтов прошагал 36-й отдельный батальон, в составе которого и завершил минер Толмачев свой боевой путь.

Вот что вспоминает о начале этого пути сам Иван Федорович. «В декабре сорок первого был председателем колхоза. Пошел на войну. Три месяца обучения минному делу. Затем – передовая. Дали собаку. Теперь дело было за мной». Речь у ветерана четкая, отрывистая, как рапорт командиру.

Удивительные вещи рассказал мне Иван Федорович о том, что сделала собака на фронте. Собака – минер, собака – разведчик и даже подрывник. Специально обученные собаки с зарядом взрывчатки на спине лезли под гусеницы фашистских танков. Гибель собак несла конец немецким «тиграм» и «фердинандам». А затем, когда гитлеровцы начали отступать, оставляя после себя минные поля, собака пришла на помощь минеру. Это была не охота на зайца. Каждая могла оказаться последней. Вот так, охотясь за взрывающимися «жабами», прошел боец Толмачев до цитадели прусских немцев – города Кенигсберга.

В 1944 году после ранения и за проявленный героизм бойцу была вручена медаль «За боевые заслуги», объявлен отпуск на 18 суток. Побывал дома, увидел, что многое придется сделать после войны. Но ее надо было еще довести до победы. И вновь окрестности упорно сопротивляющегося Кенигсберга. Когда оставляли свои автографы советские солдаты на обломках поверженного рейхстага, когда ликовала русская земля, встречая победителей, минеры продолжали собирать смертоносные плоды урожая войны. Лишь в ноябре сорок пятого мирный эшелон привез Ивана Федоровича в родные места.

Земля… Тебя уже не надо было бояться, выбирая один единственный шаг из тысячи возможных. Тебя хотелось увидеть раздетой от тяжелой шубы снегов, ласковой и горячей. С тобой связана вся жизнь этого славного, щедрого человека.

Земля родила богатый, обильный урожай льна, за который бригадир Толмачев в 1955 году был направлен в Москву на ВДНХ. Но была уборочная страда, и он отказался. Послал звеньевую. Командир должен быть с бойцами. На фронте боевом и трудовом. В наступлении. Трофеи – дело второе.

- Все было, рассказывает ветеран,- и неурожайные годы, и рекордные. Но нет ни одного дня, который я мог бы назвать неправильно прожитым. Я знал, зачем живу. И сейчас, когда мне шестьдесят три года, я не говорю: «Жизнь прожита».

И это так. Выйдя на пенсию, бывший фронтовик остается в строю. Опять одел каску, но уже пожарника. Бой продолжается.

Иван Федорович – член правления колхоза, его волнует будущее хозяйства.

Разговор зашел о подъеме Нечерноземья. Мой собеседник от возбуждения встал и, рубя воздух ладонью, так живо и убедительно нарисовал мне картину скорого преображения шарангских колхозов, что я был приятно удивлен необычайной осведомленностью и молодым его задором.

- Я фронтовик,- гордо говорит он,- и оружие не сложу, пока его сумею держать.

Эти слова полны глубочайшего смысла. Человек по своей природе воин, имя его успеху – победа. Иван Федорович Толмачев и есть такой воин. Воин земли.

Дата добавления: 2015-05-29