О книге 3 страница

Глава 7. Каменный убийца

Я уже давно поняла, что у Клинера проблемы с иронией: когда я сказала про ангела, он резко посмотрел на меня — и моргнул. Затем, на случай если я не посчитала это забавным и ироничным, снова моргнул. Край его глаза дергался. Кажется, он не очень рад, что я украла его триумф.
Мне было не стыдно — думаю, он в свое время украл гораздо более важные вещи.
Подумав о времени, я снова вспомнила ангела, который, как я поняла из реакции Клинера, был спрятан за занавеской. Где его никто не мог видеть его. Бог знает, что он там делал, оказавшись с глаз долой, но не вон из сердца.
— Как, по-твоему, это кончится? — спросила я, пока Клинер думал, как ответить. — Ты понимаешь, что происходит? Процесс ускоряется. Поглощая энергию, он становится сильнее. А чем сильнее становится ангел, тем больше ему требуется энергии, что еще больше ускоряет процесс. Как скоро он наберет достаточно сил, чтобы сбежать?
— Ты ничего не знаешь, — выпалил Клинер.
— Я знаю куда больше тебя. — сказала я, промокнув лицо платочком. Каким бы обтягивающим и бескомпромиссным ни было платье, всегда оставляйте немного места для платка. И помады.
— И дальше что?
— Ну, если я знаю больше тебя и не знаю ничего, тогда получается, ты знаешь даже меньше, чем ничего. Правильно?
Ему, кажется, было неинтересно все это считать. Вместо этого он подошел к занавеске и отдернул ее.
Думаю, даже Клинер был изумлен тем, что увидел. Ангел стоял, наклонившись вперед, его оббитые крылья были отведены назад, словно он двигался с невероятной скоростью. Его скрюченные когтистые руки были вытянуты вперед, как когти орла, тянущегося к добыче. Каменное лицо было потрескавшимся и морщинистым, скорченным в отвратительной гримасе голода, гнева и ярости.
— Кажется, — сказала я голосом «ну-я-же-говорила», — что он чинит сам себя. Именно это он делает с энергией — жизнью, которую могли бы прожить ваши жертвы и которую он отнимает у них. И да, именно жертвы.
— Ни слова больше, мисс Балаболка! — рявкнул Клинер.
Я проигнорировала это язвительное замечание.
— Он использует долю этой энергии, чтобы сделать нового Рока Рейлтона, Гидди Семестр или Хэнка… — я прервалась, на мгновение задумавшись. — Как твоя фамилия? — спросила я ближайшего Хэнка
— Неженка. — сказал он.
— Я серьезно спрашиваю.
— Хэнк Неженка. — сказал второй Хэнк с пистолетом.
— Неужели?
— Нет, Неженка.
Продолжим.
— Рока Рейлтона, Гидди Семестр и Хэнка… Неженку. Он использует долю энергии, чтобы изменить жертв и дать им воспоминания и внешность их прототипов. Остальную энергию он сохраняет, остальная часть дьявольской сделки со временем идет на самовосстановление. Сам посмотри.
Да, Клинер смотрел, но, возможно, не видел правды. Он не хотел. У него было другое в голове. Макс Клинер и правда всегда находились не в лучших отношениях.
Я решила зайти с другого боку.
— И как же ангел пробуждает ваших спящих красавиц?
Он улыбнулся, не выпуская изо рта сигары.
— Как же еще? Поцелуем.
— Поцелуй ангела?
— Простым прикосновением. Но назовем это поцелуем, это уместнее.
Конечно, это работает и конечно, это уместно как никогда. Потому что, похоже, я сама была на волосок от прикосновения этих губ смерти.
Это подтвердилось, когда Клинер приказал двум вооруженным Хэнкам поместить меня в резервуар. Остальные два Хэнка подняли крышку, и открылась внутренняя часть. Изнутри устройство тоже пугающе походило на гроб.
Вооруженные Хэнки сунули пистолеты в куртки/клубные пиджаки и схватили меня за руки. Меня подняли в воздух и потащили к резервуару, и это определенно было для меня проблемой.
Проблемой для них было то, что с ногами, висящими в воздухе, я запросто могла извернуться настолько, чтобы пнуть их. С великолепной атлетической симметрией я запустила каблуки в самое хрупкое место обоих моих сопровождающих, до которого могла достать. Оба хором заорали, согнулись и одновременно меня отпустили, очевидно, почувствовав одинаковый интерес к симметрии вещей.
Я вернула каблуки на место и стремительно пошла к выходу.
Мои каблуки колотили по полу, как неистовый телеграфист. SOS до самой двери.
Дверь распахнулась прежде, чем я до нее дошла. Это плохо. Вернулась миссис Макияж. Я успела насладиться ее удивлением, прежде чем врезалась в нее, и ее отбросило назад. К несчастью, меня тоже отбросило назад.
Когда я встала на ноги, возле меня уже был Хэнк. Только один Хэнк, но держал он крепко. Второй держал пистолет так близко к моему носу, что я чувствовала запах пороха последнего выстрела. И если я не буду осторожна, последним, что я почувствую, будет запах пороха следующего.
Не имея других вариантов, я позволила дотащить себя обратно к резервуару. Гримерша уже восстановилась после столкновения и о чем-то нервно говорила с Клинером.
— Я не отдам его Джулиусу. — прорычал Клинер. — Передай ему, чтобы отстал. — он жестом велел ей выйти.
Женщина хмуро посмотрела на меня, прежде чем выйти. Я кивнула в ответ. Но похолодела, когда мы подошли к устройству. Ангел все еще смотрел из своей ниши. Возможно, это была игра света или мое воображение. Но казалось, выражение лица ангела изменилось, совсем немного.
Казалось, на его потрескавшихся губах появилась чуть заметная улыбка.

Глава 8. Поцелуй ангела

Два Хэнка волокли меня к резервуару, пока Клинер ошивался вокруг. Его ухмылочка была так широка, что казалось, сейчас его голова развалится на две части, может, чтобы исторгнуть мозг, пока не случилась глобальная перегрузка.
Он стоял передо мной и оглядывал с головы до пят. Больше голову, потому что был гораздо ниже. Сигарой он махал тем выразительным способом, который прославил еще Уинстон Черчилль.
— Так что, мисс Мелоун? Есть что сказать? Попросить о пощаде не хотите?
— Да я, в общем-то, не собираюсь умирать. — сказала я.
— Оно еще не значит, что не умрешь.
— Если у меня есть право на последнюю просьбу, — сказала я, — то прошу тебя, научись нормально говорить по-английски.
Не думаю, что он принял это близко к сердцу, потому что ответил:
— Если хочешь последнюю просьбу — пожалуйста. В пределах разумного.
Интересно, посчитал бы он разумным, если бы я придумала ему нацепить огромный значок с надписью «Предел разумного» и всегда так представляться. Но вместо того чтобы злить его, портить ему триумф или просить отпустить меня домой, я попросила:
— Можно мне немного собраться с силами, успокоиться перед этой пыткой?
— Без проблем. Но это не пытка. Скоро ты станешь красивейшей женщиной в мире.
— Это кому как. — сказала я. — И мне кажется, эта красота со временем исчезнет. Быстро.
Он кивнул, вернув сигару в рот.
— Тогда вперед, успокаивайся. Позвать Хильду, чтобы она тебя осмотрела?
Хильда, как я предположила, — та ведьма-гримерша. Идея того, что она будет меня «осматривать» так же не радует, как перспектива того, что мою плоть и кости перекроят, а потом ко мне полезет целоваться каменный убийца. Так что я отклонила его заманчивое предложение.
Вместо этого я вытащила помаду. Один из Хэнков схватился за пистолет, а затем понял, что я размахиваю вовсе не оружием. Ну, это как посмотреть.
— Я должна кое-то сказать, — сказала я мило, осторожно оценивая, где какой Хэнк стоит. По одному с обеих сторон от меня, один у прибора, самый дальний — у выхода.
— Стреляй. — я бы хотела это сказать. Но на самом деле я сказала вот что, — Знаешь, я всегда тобой восхищалась, Макс. — иногда я сама себя удивляю. — Ты очень долго был моим героем. — помните, что я сказала насчет бесстыдства? Я покрывала им себя толстым слоем, как и помадой.
Это определенно привлекло его внимание. На секунду он нахмурился, но затем его тщеславие пересилило. Было понятно, что он мне поверил и наслаждается моими речами.
— Продолжай, — сказал он.
— Нет, правда. Жаль насчет быстрого старения, но все равно… Возможность побыть настоящей звездой студии Старлайт… Пусть даже пару дней. — мои ресницы хлопали как крылья пойманной осы. Если бы у него были мозги, он бы понял, что они так же дружелюбны и безопасны, как эта оса.
— Рад помочь. — сказал он, кажется, искренне.
— Ах, если бы все могло быть иначе. Но я все понимаю, правда. Дело в твоих инвестициях? Ты ведь не можешь никому рассказать, на чем построен твой успех, пусть даже это гениально.
Он махнул сигарой в духе «да ерунда», что было весьма нескромно.
— И у меня есть всего одна просьба. — сказала я. — Я ведь все равно забуду, так? — я прервалась, всхлипнула и выдавила слезу. — Я буду такой знаменитой. Я буду Гидди Семестр. Но я — настоящая я, эта я… Никогда не узнаю об этом.
Он был весь такой сочувствующий в духе «ну полно, полно». Даже Хэнки были немного тронуты, когда я всхлипнула опять и по моей щеке скатилась настоящая слеза. Это впечатляет.
— Но знаешь, — сказала я сквозь слезы, — знаешь, это ничего. Ничего страшного.
Я отвернулась, чтобы они не видели, как я плачу. Ну, точнее, не видели, как я закатываю глаза и глубоко вздыхаю. Когда я повернулась, все выглядело так, будто я снова смогла успокоиться.
— Может, можно как-нибудь по-другому, босс, — сказал один из Хэнков. Я изумилась, увидев слезу в уголке и его глаза.
— Может, еще не поздно. — согласился второй Хэнк.
Эй, ребятки, это мое шоу! Мой звездный час. Я хотела потом вспомнить об этом с чувством «полностью моя заслуга», ну спасибо.
Я покачала головой и отклонила их сочувствие.
— Нет, так должно быть. Я понимаю. Какой выбор есть у мистера Клинера — бедного Макса — какой выбор у него есть?
Может, я переборщила. Очень легко зайти слишком далеко и потерять доверие.
Это был тот самый момент, и я распростерла руки.
— Макс — мой герой!
Он сделал шаг назад.
— Есть лишь одно, чего я хочу, прежде чем… — я захлебнулась рыданиями. — Прежде чем это случится.
Я быстро осмотрела его пиджак и затем метнулась к нему как молния. Прежде чем ближайшие Хэнки и сам Макс могли отреагировать, я схватила его и заключила в объятия. А затем поцеловала в губы, долго и основательно.
Надо отдать ему должное, он ответил. Я с трудом оторвала его от себя. А после того, как я это сделала, он еще долго отходил — такой уж эффект у моей помады.
Как только Макс стал вести себя так, будто у него высосали мозги, я, к своему облегчению, обнаружила в его кармане пистолет. Я вытащила его, повернулась и выстрелила элегантным и, признаюсь, хорошо отработанным движением.
Да, мне было жаль Хэнков. Но они уже были мертвы из-за Макса. Уверена, у одного из них на лбу уже появились морщины. Хотя точно сказать было сложно, дырка посреди этого самого лба мешала обзору.
Второй выстрел раздался так скоро после первого, что был похож на его эхо.
И словно лишь тень первой пули прошла сквозь пиджак Второго Хэнка и окрасила его в цвет алый, как мои губы.
Сзади меня схватила рука и потащила назад.
Это был Макс после поцелуя. Его глаза расширились от восторга, он тяжело дышал и обильно потел. Я выскочила из его объятий, низко присела — действительно низко — чтобы ускользнуть от его рук, одновременно подсекая ноги Третьего Хэнка своей ногой.
Он рухнул лицом в пол. Когда он попытался встать, Макс Клинер наступил ему на голову, пытаясь скорее добраться до меня, отвратительно чмокая губами. Звук, который издала голова Хэнка, встретившись с полом, был почти также отвратителен. После этого он уже не встал.
— Мистер Клинер, — позвал от двери последний Хэнк. Он, похоже, не знал, что делать.
— Вон! — заорал на него Макс.
Хэнк не сдвинулся с места, недоверчиво глядя на нас.
— Пошел вон — оставь нас наедине! У меня и мисс Мелоун есть… — он поднял брови так высоко, что они чуть не слились с остальной шевелюрой.- дела.
У меня был позыв попросить его остаться. Но Хэнк выскочил так быстро, как кролик из шляпы, через которую пропустили ток.
К несчастью, он оставил меня один на один с Максом Клинером. Эффект моего поцелуя с Максом, который я предпочла смерти, порой называли «участью хуже смерти». Хотя это относительно. Но даже учитывая плюсы смерти в сравнении с поцелуем Макса, я бы хотела избежать и того и другого.
— Мелоди! — воскликнул он.
— Мистер Клинер, — осторожно сказала я, пятясь.
— Пожалуйста, зови меня Макс.
— Пожалуйста, вызови мне такси.
Он не посчитал эту реплику емкой и забавной, как посчитали бы многие. Я подумала, что это даже хорошо, учитывая обстоятельства. Вот только я знала, что, пятясь от цепких пальцев Клинера, я все ближе и ближе подхожу к ангелу.
Тела трех Хэнков рассыпались в прах, я старалась на это не смотреть. Клинер этого даже не заметил, и ему было плевать. Его выпуклые глаза смотрели только на меня и на мои собственные выпуклости.
Его прихвостни рассыпались в пыль, и ангел получил еще энергии. Возможно, ей потребуется больше, чтобы двигаться достаточно быстро и стать действительно опасной. И вряд ли ей придется двигаться, если Клинер продолжит наступать на меня. Был очевидный выбор между удушением его (скажем так) энтузиазмом или смертоносным прикосновением существа из выщербленного камня. Выбор, может, очевидный, но отнюдь не простой.
— Мелоди, ты просто строишь из себя недотрогу.
— Я та еще недотрога. — согласилась я.
— Я лишь хочу поцелуя. Еще одного. Меня не никогда еще так не целовали.
Даже не считая двойное отрицание, кажется, я переборщила с помадой.
Максу было плевать.
— Это был поцелуй ангела!
Его губы опасно вытянулись, Клинер зажмурился и ринулся на меня.
Если он думал, что я буду терпеливо стоять на месте и ожидать, пока на меня обрушатся его сморщенные губы, он катастрофически ошибался.
— Я не ангел. — сказала я и сделала шаг в сторону с аккуратностью и грацией, которая впечатлила бы балерину. Макс Клинер наверняка уже имел дело с балеринами.
В данный момент, однако, он имел дело кое с чем совершенно другим. Не найдя меня на пути, он потерял равновесие, по инерции сделал еще несколько шагов вперед и почувствовал объятия и поцелуй совершенно другого ангела.
Кажется, он застыл на месте. Теперь ангел определенно улыбался. Его лицо было уже не таким потрескавшимся, а крылья не настолько побитыми и осыпавшимися.
Макс Клинер посерел, будто из него высосали все цвета. Его лицо покрылось морщинами и треснуло, как древний камень. А затем он просто рассыпался. Горстка пыли упала к ногам ангела. А рядом с ней — хорошо пережеванная сигара.

Глава 9. Дело закрывается

В конце каждого дела приходится подчищать следы. Порой больше, чем обычно. В этом деле — определенно больше, чем обычно. Я завесила ангела занавеской, чтобы он не смотрел, как я работаю. Я решила, что вдали от глаз она будет вполне безопасна за занавеской у дальней стены здания. Она достаточно сильна, чтобы немного сдвинуться, но не дальше занавески.
Тут можно снова вспомнить про мою фразу насчет умных мыслей, которые приходят слишком поздно.
Мое беспокойство было куда более обыденно. Оставшийся Хэнк был проблемой, которая решит себя сама. Оставшиеся уже пробужденные Гидди Семестр и Рок Рейлтон - тоже. Очень жаль. Остроносую Хильду-гримершу такая участь не ждала, но, возможно, в неизбежном упадке студии она увидит свой шанс и применит свои таланты где-нибудь еще. Это не страшно.
Но сейчас я могла кое-что сделать для бедняг в стеклянных колпаках.
Мне пришлось покрошить немало стекла, чтобы вытащить их всех. Это было трудновато без посторонней помощи. Но я затащила Рока Рейлтона в резервуар и начала работать с прибором. Я неплохо лажу с отверткой. (я не про напиток, хотя если подумать…)
Что меня озадачивало до этого момента — так это каким образом Клинер ухитрился создать такой прибор. Вскоре я нашла ответ — он его не создавал. Просто набор проводов и арматуры плюс дурацкий принцип «попробуй и посмотри, что выйдет». Ангел просто дал Клинеру то, что тот хотел. Именно ангел, а не прибор, делал всю работу. И обладая высокомерием столь сильным, что оно затмило здравый смысл, Клинер решил, что сам создал прибор. Возможно, сам ангел поселил эту мысль в его пустой голове.
В любом случае, это значило, что мне нужно просто соединить все кабели наоборот. Прежде чем включить прибор, я почувствовала приступ вины (я редко пишу про эти приступы в книгах). Причиной моего приступа, назовем его так, было то, что я не знала, какая из копий Рока Рейлтона была создана из какого мужчины, информация о которых сохранилась в приборе.
Когда я завершила процесс и помогла растерянному и усталому мужчине выбраться из резервуара, у него снова были черты лица и тела другого человека. Или же он снова стал собой. Я утешила себя мыслью, что он все равно никогда не узнает об этом. Кем бы он ни был сейчас — он был именно тем, кем, как он думал и помнил, был всегда.
Не знаю, что он думал, когда помогал мне тащить другое безжизненное тело в резервуар. Но учитывая, что это была копия Гидди Семестр, ему наверняка понравилось.
Прошло не так много времени, прежде чем все колпаки опустели, а группа растерянных мужчин и женщин слушали, как я рассказываю об экспериментальных спецэффектах, благодарю их за помощь и объясняю, где можно побольше узнать о каскадерском искусстве. Сомневаюсь, что произвела на них впечатление. Никто даже не воспринял мою идею попросить объяснений у Макса Клинера.
Я смотрела, как они уходят. Они все были молоды и большинство — красивы, но среди них не было Рока Рейлтона и Гидди Семестр. Они все были одного роста и телосложения со звездами, которых должны были заменить, но в них чего-то не было. Возможно, звездности. Возможно, харизмы. Или просто уверенности в себе.
Но все они были живы и здоровы. Их не поцелует ангел, и они будут жить долго и счастливо. Настолько долго и счастливо, насколько им суждено.
Они все были уникальны, все — особенны, и для кого-то они были звездами.
Оставшись одна, я разобрала прибор и снова взялась за отвертку. Вскоре от него осталась куча железа, кабелей, проводов и трубок. Когда буду уходить, позову кладовщиков, пусть унесут.
Осталось разобраться только с ангелом. Будь он обычной статуей, проблем бы не возникло. Но он не был обычной статуей.
И проблема возникла, когда я отодвинула занавеску. Там, где стоял ангел, было пустое место. Перед пустым местом валялась горка пыли, оставшаяся от Макса Клинера. Позади него в стене была огромная дыра, которую проделал кто-то, прислонив к стене снаружи сборную панель.
Я поняла это по тому, что эта самая панель была аккуратно — и, очевидно, тихо — прислонена к стене на месте дыры. Несколько отпечатков ног в пыли и грязи вели прочь от здания. Видимо, это произошло, пока я объяснялась со звездами и звездочками студии Старлайт. Вдали я увидела следы пыли, поднятой уехавшим грузовиком. Грузовиком, который увез ангела…
Собственно, это и был главный вопрос — куда?
Одно дело было закрыто, а второе — только что открыто. Снаружи бушевал Нью-Йорк, но я была к этому готова. Швы на моих чулках были ровны, помада готова к бою, а мое декольте могло завалить быка с шести метров.
То, что случилось с ангелом, было тайной.
Но я — Мелоди Мелоун, в моем сердце — лед, на губах — поцелуй. В городе, который никогда не спит и не должен моргать, тайны — моя работа.

Конец

Дата добавления: 2015-05-29