Пгтнпппрмрынг» пн ппгтигярт гяпмпнии

нием и сущностью, так как любовь и счастье — основные и наиболее естественные признаки истинно человеческого бытия.

Характерной особенностью многих философских концепций естественной нравственности является ориентированность на принцип ценностного паритета взаимодействующих субъектов. Паритет такого рода не есть тождество сторон; он предполагает несовпадение многих личностных свойств и качеств субъектов, а значит учитывает и неизбежность коммуникативных противоречий. Но эти противоречия оказываются в подобных случаях не деструктивными, а напротив, живительными для личных контактов, поскольку имеют явно выраженный агональный характер. Каждая сторона вынуждена в них преодолевать собственный естественный эгоцентризм и переносить аксиологический «центр тяжести» на личность другого. Таким образом оба субъекта встречными усилиями прокладывают путь к достижению гармонии нравственных отношений.

Главные ценности естественной нравственности — любовь, дружба, альтруизм — рождаются в процессе агонального взаимодействия личностей, когда каждая сторона, ценя собственное «Я», ни в коей мере не стремится принизить, подавить другое «Я», а оба субъекта видят в общении и взаимодействии источник обоюдного совершенствования, путь к трансформации возникающих коллизий в продуктивные культурогенные импульсы.

Труд, благо, истина и другие всеобщие начала человеческого бытия способны ставить каждого человека в ряд с множеством других людей и тем самым указывать на глубинные сущностные связи между ними. Сознание первостепенной значимости этих связей, признание собственной включенности в их живую сеть и есть то, что именуется естественной нравственностью. В качестве социальной формы, посредством которой универсальные начала бытия и культуры стремятся пробиться сквозь заслоны антагонизмов, естественная нравственность стала тем оплотом человечности и духовности, который не смогли разрушить бесчисленные общественные потрясения, сопровождающие развитие цивилизации. Сдерживая стихийный натиск деструктивных сил, она устояла, подтверждая этим обстоятельством лишь то, что ее суть и предназначение отвечают глубинным потребностям социального бытия.

ОТЛИЧИЕ ЕСТЕСТВЕННОЙ НРАВСТВЕННОСТИ ОТ ПОЗИТИВНОЙ

МОРАЛИ

Между позитивной моралью и естественной нравственностью очевидны существенные различия. Если позитивная мораль пред-

рактером его общественных ролей, его положением в внутри-групповой иерархии, то естественная нравственность — это преимущественно «надролевое» или «сверхролевое» поведение, выходящее за пределы гетерономных зависимостей в сферу истинной автономии духа, где у человека есть возможность при любых обстоятельствах вести себя как целостный субъект, как носитель родовой сущности. Если в позитивной морали индивид — это подчиненный элемент социальной системы, активность которого детерминирована состоянием той общности, к которой он принадлежит, то в естественной нравственности он выступает как свободный от корпоративных пристрастий субъект, имеющий мужество пользоваться собственным разумом, доверяющий своей интуиции и своим нравственным чувствам.

Позитивная мораль и естественная нравственность соотносятся между собой как предел и беспредельность: первая — это вольное или невольное отстаивание множественности разнообразных общественных перегородок, разъединяющих людей по разным социальным основаниям, а вторая — отрицание разъединяющих факторов во имя всеобщего единства, во имя человека как целостного, а не разорванного существа. В тех социально-исторических условиях, где человек вынужден вести отчужденное существование, нравственные абсолюты позволяют ему не утратить представлений о высших социокультурных «сверхзадачах» родового бытия. Если на протяжении истории цивилизации общественный человек чаще всего выступал как гетерономный, частичный индивид, отчужденный от собственной сущности, то в сфере нравственности ему удавалось воссоединяться с ней, с лучшим, что имелось в содержании его социальности.

Центральным понятием естественной нравственности является категория блага, обозначающая высшие, абсолютные ценности человеческого бытия, указывающая на такие формы должного, которые призваны служить главными ориентирами социальных устремлений всех, без исключения, индивидов и общностей. Если добро, как ведущая категория в сфере морали, обозначает все то, что отвечает интересам отдельной общности или индивида, представляющего данную общность, то благо — это то, что отвечает интересам всего человеческого рода в целом и способно служить наиболее полному раскрытию родовой сущности каждого человека. Если добро релятивно и совпадает с частными целями отдельных индивидов и общностей, то благо абсолют но и универсально. В отличие от ситуативного добра, благо всегда надситуативно и не подлежит прагматически мотивированным коррекциям. Если добро способно при определен-

ном стечении обстоятельств превращаться в собственную противоположность — зло, то благо всегда остается самим собой, не утрачивая ни при каких обстоятельствах способности отвечать самым высшим критериям.

Человек несет в себе, в своей социальной сущности массу различных возможностей: он способен выступать субъектом и имморальных, и моральных, и нравственных отношений. Претворить в действительность тот или иной поведенческий модус ему удается чаще всего под непосредственным воздействием определенных социальных детерминант. Но это не исключает реализации возможностей, противоречащих духу господствующих нормативных кодексов, поскольку человек способен воспринимать социокультурные импульсы не только из сферы непосредственно обращенных к нему конкретно-исторических императивов, но и из всего мира общечеловеческих ценностей. Осознание личностью того, что этот мир сопределен ей, сопричастен ее социальному бытию, помогает ей понять собственную неодномерность и одновременно ощутить в себе силы для противостояния тем социальным, политическим, идеологическим реалиям, что не отвечают высшему нравственному чувству правды и справедливости.

Логика продвижения от имморализма социальных антагонизмов через прагматическую ограниченность антагонально-позитив-ной моральности к агональному естественно-нравственному ми-роотношению выглядит как логика поиска и обретения человеком собственной сущности. В этом движении естественная нравственность возникает каждый раз как особое социальное отношение, как практически-духовная, культурная связь равноправных представителей человеческого рода.

Естественно-нравственные отношения — это такой тип социальных взаимозависимостей, где духовная автономия обеих сторон признается абсолютной ценностью, а ценностный паритет личностных притязаний — обязательная предпосылка для разрешения всех практических и духовных проблем. Личная суверенность, выступающая не в виде разнузданного своеволия, но как сущностная принадлежность культурного сознания, — вот основание атональных отношений. Раскрывающаяся в разнообразии состязательно-творческих отношений, такая суверенность обладает свойством препятствовать разрушению человеческих сообществ и способствовать их совершенствованию.

ПОЗИТИВНАЯ МОРАЛЬ

Особенность позитивной морали как комплекса норм и ценностей состоит в том, что ее субъекты сознают себя прежде всего

представителями и выразителями интересов определенных социальных общностей — стран, наций, государственных образований, классов, сословий, партий, коллективов, групп.

Нормы позитивной морали отличаются следующими свойствами:

1) распространяются преимущественно на членов данной социальной общности;

2) требуют, чтобы субъект согласовывал свое поведение с поведенческими стереотипами, принятыми в тех общностях, членом которых он является;

3) требуют, чтобы социальная активность субъектов соответствовала их функциям и положению во внутригрупповых иерархиях;

4) психологическим стражем на пути к их нарушениям выступает стыд как боязнь осуждения со стороны социального окружения.

Предписания позитивной морали требуют, чтобы не было серьезных расхождений между тем, чего желает индивид, и тем, что требуется общности. Через содержание этих предписаний личность вводится в смысловые и ценностные сферы национальных, идеологических, политических стереотипов поведения и мироотноше-ния. Усваивая их, человек приобретает сознание собственной причастности к той или иной общности и одновременно начинает отчетливее сознавать свои отличия от представителей других аналогичных общностей.

Позитивная мораль амбивалентна и может служить основанием как антагонального (применительно к «своим»), так и антагонистического (применительно к «чужим») отношения. Немецкий социолог М. Вебер не случайно разделял мораль на «внутреннюю» и «внешнюю», полагая, что первая предписывает уважительное отношение к «своим», запрещает чинить им зло, а вторая позволяет тому же индивиду для достижения своих целей относиться к «чужим», мешающим ему, как к врагам.

Позитивная мораль — сфера достаточно жесткой детерминированности человеческого поведения внешними социальными факторами. Психологически это проявляется как сознание и чувство зависимости индивида от обстоятельств, над которыми он не властен. При этом его свобода сводится либо к возможности подстраиваться к требованиям социальной необходимости в меру своих адаптивных способностей, либо же отыскивать «ниши» и «зазоры», в пределах которых можно было бы оставаться недосягаемым для этих требований. При этом вторая позиция, в отличие от первой, уже не будет считаться моральной.

Нормы позитивной морали со всей силой присущей им императивности навязывают личности совершенно определенный тип мироотношения. Они не признают за ней права на мировоззренческое и этическое самоопределение в каком-либо ином ценностном направлении, не вписывающемся в реестр ее нормативных образцов, поэтому в сфере позитивной морали человек не является полноправным хозяином собственного «Я». Его «Я» должно принадлежать данной социальной общности, а сам он обязан выступать в роли ее «типичного представителя».

Индивидуальная моральность предполагает первоочередное развитие у личности приспособительных качеств, способности растворяться в общности, сливаться с ней в единое целое, ставить ее интересы выше собственных, исходить в принимаемых решениях из принципа приоритета общего «Мы» над индивидуальным «Я», уметь вписывать свою активность в строго очерченные нормативные пределы.

На развитие адаптивных свойств и качеств направлены соответствующие средства воспитательно-педагогического воздействия. Они имеют своей целью перевод индивида с нижней ступеньки первоначально-доморального состояния, где он еще не отождествляет себя ни с одной из «взрослых» социальных общностей, в новое качество, позволяющее ему сознавать себя «частью целого», хорошо пригнанной к системе, способной поддерживать устоявшееся в ней динамическое равновесие и воспроизводить существующие внутри нее моральные отношения.

Быть субъектом позитивной морали — это значит не сомневаться в разумности и правомерности ее нормативных предписаний, и тем самым быть для общественной системы гарантом ее успешного функционирования и стабильности.

Итак, позитивная мораль выступает как регулятивный механизм, чья нормативность требует от индивидов первоочередных ориентации на корпоративно-групповые интересы, на безоговорочное признание приоритета целого над частью, общности над личностью. Абсолютизация этой формулы приоритета составляет отличительную черту многих моральных кодексов. Они требуют, чтобы индивидуальное моральное сознание не брало на себя смелость самостоятельного самоопределения в плюралистическом мире социокультурных смыслов, а предпочитало бы ориентироваться на те выборочные заповеди, которые для данной общности считаются наиболее авторитетными.

У возможности опереться на такой кодекс имеется своя психологическая привлекательность, заключающаяся в возможности обрести достаточно устойчивые ценностные и нормативные ос-

нования для своей жизненной позиции. В свою очередь человек, который игнорирует требования морального кодекса той общности, к которой принадлежит, оказывается в аутсайдерском положении. А это означает, что он рискует остаться один на один с противостоящей ему социальной группой и может в любой момент стать объектом враждебного, антагонизированного отношения с ее стороны.

Позитивная мораль — это низшая форма нравственной культуры, где человек еще не выступает ни родовым существом, ни суверенной личностью. На этой ступени его сознание, социальные качества и поступки свидетельствуют о том, что он для себя и других — представитель не всего человеческого рода как целого, а лишь только его отдельной, локальной части.

Выполняя свои конкретные общественные функции, то есть социализируя, регулируя, ориентируя, позитивная мораль, однако, никогда не выходит за пределы нужд собственной социальной системы. Ей неведома ни духовная автономия, ни дерзость вне-рассудочных прорывов в перспективы универсальных ценностей. Свое общественное предназначение она видит в тиражировании индивидов-адаптантов, готовых соблюдать существующие социальные нормы, не подвергая их критике и не стремясь заменить новыми'.

Нормы позитивной морали всегда относительны. Предполагается, что у каждой общности могут быть свои представления о добре и зле, должном и сущем. В их свете добром является то, что служит интересам данной общности и представляющих ее индивидов.

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ НОРМЫ (ИДЕОЛОГЕМЫ)

Идеология — это совокупность политических идей и представлений, из которых складывается самосознание такой социальной общности, как государство. Обладая мировоззренческой, ценност-но-ориентационной и регулятивной функциями, выражая интересы государства, идеология твердо стоит на их страже. В ней политическая идея является одновременно и нормой, направляющей воззрения граждан в строго определенное ценностно-смысловое русло.

' Психологи свидетельствуют, что однозначная готовность индивида всегда приспособиться к внешним социальным условиям свидетельствует о его эмоциональной и нравственной неразвитости, об отсутствии у него продуманной, выношенной иерархии ценностей.

Идеи-нормы, или идеологами, подчиняют себе официальную и неофициальную жизнь, присутствуют в политике и науке, морали и праве, искусстве и педагогике. Они представляют собой жесткие нормативные структуры, не допускающие в свои внутренние смысловые и ценностные пределы ничего из того, что могло бы поколебать их устойчивость и стабильность охраняемого ими социального порядка.

Идеологемы носят чаще всего утверждающий, авторитарный характер, стремясь подчинить сознание индивидов политической воле государства. Они могут быть лишены внутренней убедительности, но это не мешает им претендовать на особую социальную значимость, на право духовного главенства и резко отрицательно реагировать на любые проявления фамильярного или негативного отношения к себе.

Авторитарные идеологемы после того как они сложились, уже практически не подлежат трансформациям. Их содержательно-смысловые и нормативные структуры, закоснев и омертвев, теснят и подчиняют себе в контролируемых властями сферах социальной жизни все иные, неофициальные умонастроения и идеи.

В цивилизованных, демократических государствах идеологемы не претендуют на абсолютную власть над индивидуальным и общественным сознанием. Они занимают свою локальную сферу в политической системе, обслуживая отношения личности с государством в ряде практически-духовных областей, в том числе в сферах позитивной морали и позитивного права.

В государствах с авторитарным режимом идеологемы нацелены на всеобъемлемость своего влияния, на тотальную всеохватность умов и насильственное погашение всего особенного и нестандартного. Заряженные волей к власти, они стремятся к повсеместному духовному господству, к тому, чтобы лишать индивидов духовной суверенности и карать за попытки ее обрести. Стремясь уничтожить саму возможность свободного интеллектуального и нравственного выбора, они видят свою задачу в том, чтобы формировать духовно одномерного индивида, не сознающего несвободы и одномерности, а напротив, убежденного в своем превосходстве над всеми.

Идеологемы обладают способностью ассимилировать в своем содержании разнообразные мифы, символы, образы, идеи, как современные, так и архаичные. Все эти духовные формы подвергаются адаптированию к смысловой тональности идеологического контекста. В итоге появляются идеологизированное искусство с оттесненной на задний план художественностью, адаптированная философия, не имеющая ничего общего с поисками истины, адап-

тированные этика, педагогика, юриспруденция, бесконечно далекие от универсальных принципов естественной нравственности и естественного права. В итоге в нормативно-ценностном континууме цивилизации-культуры возникает особая реальность, состоящая из подложных эрзац-форм, опасных своей ограниченностью и бездуховностью. Формируя жестко нормированную область духовной несвободы, она порождает эффект социального торможения.

В условиях авторитаризма и тем более тоталитаризма идео-логемы сравнительно легко трансформируются в мифологемы, в которых доминирует безапелляционное требование слепой веры в абсолютную истинность их смыслов. Скрещивание политической идеи с архаическими мифологизмами всегда выгодно для властей, поскольку в результате идеологема обретает повышенную действенность за счет способности апеллировать сразу к бессознательным пластам общественной психики, минуя рационально-критические сферы сознания.

При помощи идей-мифов авторитарный режим создает госу-дарство-идеократию с атмосферой преобладающего непонимания массами того, что в действительности происходит с ними. Эта цель достигается с помощью того, что в господствующей идеологии оказываются искаженными истинные смыслы явлений, стерты различия между добром и злом.

Дата добавления: 2015-05-31