Слово по случаю землетрясения

Слово по удалении неприятелей из Крыма

Ныне день и память святых первоверховных апостолов Петра и Павла; посему о них бы надлежало быть и нашей беседе с вами. И какой предмет мог бы более представить всем нам назидания, как не апостольские труды сих не человеков, а ангелов во плоти? Петр - это камень веры, как назвал его Сам Началовождь и Совершитель нашей веры. Павел - это труба, вострубившая благовестие во все концы вселенной, это молния, пожегшая и испепелившая все храмы идольские, все хврастие (терновые кусты) язычества. Самые затме­ния этих светил, подобно как затмения тел небесных, поучительны более све­та других, и служат посему, без сомнения, и допущены Промыслом к исправ­лению грешников, к ободрению самых отчаянных. Но при всем богатстве сего предмета, мы должны обратить речь свою на другое, обратить не произвольно, а по указанию Самого Промысла. Ибо в каких обстоятельствах мы видимся теперь с вами? Видимся в первый раз после прошедшей войны, которая на всех краях Отечества была крайне ощутительна и тягостна; а на ваш край и на ваш город легла всею тяжестью своею. Итак, вот предмет нашего собеседова­ния, предмет, как я сказал прежде, не избранный нами произвольно, а данный и указанный свыше.

Я сказал: "Свыше". Да, братие мои, это первая и последняя мысль, из ко­торой проистекает все прочее; это прошедшее, коего мы все были столь близ­кими свидетелями и даже соучастниками, было не следствием слепого какого-либо случая и обстоятельств, а двигалось и происходило по манию и под пер­стом Всевышнего. Так должен думать христианин о всех происшествиях жизни, тем паче о прошедшей брани, в коей участвовал едва не весь мир, где стеклось столько неожиданностей, которые попутали собою не только весь обыкновен­ный порядок вещей, но и смешали самые понятия и суждения человеческие. (Не окончено.)

«Призираяй на землю и творяй ю трястися: прикасаяйся горам, и дымятся» (Пс. 103; 32)

Под конец прошедшего собеседования нашего я уже коснулся, братие, не­обыкновенного события, приведшего многих в ужас и потрясшего недавно всех нас, и указал несколько на цель его. Но поелику событие сие продолжает быть главным предметом разглагольствий и в собраниях и при встречах, то я ре­шился последовать общему направлению мыслей и побеседовать ныне с вами о том же. Ах, сердца слушателей наших так редко сотрясаются от силы слова нашего, что служителям слова должно дорожить теми минутами, когда они потрясены хотя чем-либо!

Но для чего я говорю: "Чем-либо"? Пусть выражается таким образом муд­рость человеческая; пусть испытатели природы исследывают сие событие, су­дят, вникают, спорят, примиряются, чтобы наконец остановиться - на чем-либо. Мы говорим к вам о имени Того, пред очами Коего «вся... нага и объявлена» (Евр. 4; 13), Коего слова суть «ей» и «аминь» (2 Кор.1; 20), посему можем и должны гово­рить ясно и твердо там, где земная мудрость не знает, что сказать. Что же мы скажем вам теперь?.. Скажем то, что говорил пророк, который, может быть, сто раз видел сотрясающуюся под собою землю и дымящиеся пред собою горы и, что важнее, наблюдал все сие во свете не собственного ума, а Лица Божия. Вы желаете знать причину прошедшего ужасного события? Вот она! Господь воззрел, особенным образом воззрел на землю, - и она сотряслась! Вы думае­те, что подобные события происходят от воспламенения огнедышащих гор? Может быть, но самое воспламенение гор есть следствие того же Божествен­ного действия. Господь прикасается горам, - и они дымятся! Зачем останавли­ваться на вторых причинах, когда так видна первая? Для чего слагать вину на творение, когда причиною Сам Творец? Он Сам производит сие, и Сам гово­рит, что Он Сам, а не другой кто, производит сие! «Призираяй на землю и тво­ряй ю трястися: прикасаяйся горам, и дымятся!»

Итак, по свидетельству пророка, земля сотрясается, когда Господь призи­рает на нее. Ужели взор Господа так грозен и гневен, что земля не может пере­нести его? Нет, взор сей, по самому существу своему, есть взор преблагий и всеоживляющий; посему для Ангелов и для душ праведников нет большего блаженства, как наслаждаться светом Лица Божия. На самую землю Господь призирал некогда, и она не тряслась, а радовалась и веселилась, ибо Господь видел, что на ней «вся... добра зело» (Быт. 1; 31). Чем же теперь земля согрешила пред Богом, что, подобно рабу неверному, не может стать пред Лицем Его без трепета?.. С какой стороны ни рассматривайте землю, не найдете вины ее пред Богом и человеком. Ей велено обращаться вокруг солнца: и, несмотря на неиз­меримость сего пути, что может сравниться с точностью и скоростью ее бега? Ей приказано вращаться вокруг себя самой, дабы таким образом производить день и ночь; и когда не было дня или ночи? Зиму, весну, осень и лето - и когда недостало какого-либо из времен года? За одно можно было бы винить землю, что она нередко возращает терние и волчцы там, где человек сеет розы и пше­ницу. Но и это действие не самой земли, а плод семян от запрещенного древа, коими человек засеял все лицо земли.

Какою же виною виновна бывает земля, что Господь не может воззреть на нее без гнева, а она на Господа без трепета?.. Виною владыки своего, человека. «Проклята земля в делех твоих» (Быт. 3; 17), - сказано Адаму по его преступле­нии; и слово проклятия тотчас отразилось на всех концах земли, проникло все силы и все существо ее, отняло совершенство у всех ее произведений, покры­ло ее всеми видами безпорядков и нестроений.

Впрочем, и стонущая под игом проклятия земля не всегда равно чувству­ет тяжесть его; недуг ее, можно сказать, иногда приемлет ослабу, а иногда оже­сточается. Легче становится земле, когда воды ее освящаются погружением в них Святого Креста, когда воздух оглашается песнопениями во славу Вседер­жителя, когда поверхность земли украшается святыми храмами. Легче стано­вится земле, когда испытатель естества, рассматривая поверхность и недра ее, научается и сам доходить и других доводить до следов премудрости и благо­сти Божией; когда земледелец, возделывая ниву, испрашивает ей благослове­ния Божия; когда вода, омывая нечистоты наши, не приемлет скверн грехов­ных; когда воздух, наполняемый словами, не поражается словами праздными и гнилыми. Еще легче становится земле, когда увеличивается на ней число избранных Божиих, кои, сосредоточивая в себе благодать, распространяют ее на все, их окружающее. В таком случае Сам Господь, призирая на землю и находя предметы, достойные благоволения, творит ю не трястися, а покоить­ся, препоясываться миром и радостью. Напротив, когда живущие на земле за­бывают Живущего на небесах, когда осужденные в поте лица возделывать зем­лю покрываются потом единственно от пресыщения туков ее, и от занятий предметами суетными и ничтожными становятся сами земными и бренными, то земле становится тяжелее и хуже. А когда среди развращения земножителей не находит себе места и голос покаяния, тогда земля, вслед за растлением людей, сама еще более растлевается; вопль беззаконий проходит облака, восхо­дит во уши Господа Саваофа и принуждает Его, яко верховного Домовладыку, обратить взор Свой на землю. Он обращается, но гневный, - и земля трясется; хотела бы, по выражению тайновидца, бежать «от лица» Господня (Откр. 20; 11), но не может. Так принужден был взирать на землю Господь перед потопом, и следствием сего взора была погибель всего живущего на земле; так принуж­ден Он был взирать на землю во время столпотворения Вавилонского, и след­ствием взора было смешение языков и рассеяние всех людей по лицу земли; так взирал Господь на землю, обремененную грехами Содома и Гоморры, - и Мертвое море на месте их осталось навеки следом сего взора. Так воззрел Он на Египтян и фараона в море Чермном, и не осталось никого, кто бы возвестил о погибели их в Египте. Так воззрел Он на Иерусалим, убивший своего Мес­сию, и после сего не осталось там камня на камени.

Мы не знаем еще следствий недавно бывшего взора Божия на землю; и дай Бог, чтобы слух наш не огласился вестью о бедствиях, подобных тем, от коих не раз страдали страны, чуждые нам! Но поелику и теперь земля востре­петала под стопами нашими трепетом явно нерадостным, то, без сомнения, вострепетала от взора гневного; а поелику взор Господа был гневен, то, конеч­но, обращен на землю не добродетелями человеческими. Где произошло зло? В какой стране преисполнилась мера неправд? Откуда подана жалоба на небе? Не знаем. Но и не зная сего, можем сказать, что не грехи людей, не ведущих Истинного Бога, произвели сие; не просвещенные светом истинной веры они извинительнее христиан, не верных своей вере и закону. Христианам принад­лежит теперь несчастное преимущество - сильнее других народов отягощать своими грехами землю, чувствительнее раздражать ими небо, быть нестерпи­мее для взора правды Божией.

А когда так, братие, то можем ли мы обезвинить в сем случае самих себя? Напрасно ли сотряслась земля под стопами и нашими? Не опасайтесь, я не буду увеличивать ваших грехов, а спрошу только, где мы живем? Не на тех ли горах, где впервые воссияла благодать Божия для всего Отечества? Не у той ли реки, которая, по справедливости, может называться Иорданом Российским? И, что важнее, не у подножия ли целого сонма святых Божиих, здесь нетленно почивающих? Какая добродетель не воплощена пред нами? В лице их, можно сказать, самая жизнь вечная и будущая низведена пред нами в круг жизни на­стоящей, подведена под наше зрение и осязание. Что же, каковы мы? Много ли во всех нас света веры? Елея любви? Слез покаяния? Нетления духа? Скажите сами, какою добродетелью мы отличаемся от жителей прочих градов отече­ственных? Какого порока и соблазна, от коих страдают прочие страны, нет у нас? Суды наши не только светские, но и духовные не отягчены ли мно­жеством жалоб и пререканий? Торжища наши не оглашаются ли шумом и нестроением, бранью и клятвами? Храмы наши не остаются ли нередко пус­тыми, и когда наполняются в праздники, то кем более - смиренными поклон­никами или презорливыми (гордыми, надменными) соглядатаями? Чего бы не могли сказать противу нас самая земля и самые горы наши, если бы им дано было говорить? Ах, сказали бы они, мы тяжко страдали, когда вершины наши покрыты были истуканами Перунов и Волосов, и думали опочить, ког­да они украсятся храмами Бога Истинного: идолы пали, храмы воздвиглись, но люди - те же!..

Перестанем же, братие, носиться мыслью по лицу вострепетавшей земли, и приникнем в вострепетавшую совесть нашу; она яснее скажет нам, где ис­точник гнева небесного, где вулкан огнедышущий! Здесь, в нашем сердце! Здесь, в наших страстях! Посмотри на себя каждый во время гнева: не пламе­неет ли лицо, не горит ли кровь твоя, как от огня? Посмотри на себя в припад­ке зависти: не бледнеешь ли ты, как бы под тобою открывалась бездна? По­смотри на себя в припадке скупости: не трясется ли рука твоя от малой монеты для нищего, как бы под тобою колебалась земля? Что же удивительного, вла­дыка земли, если подвластная тебе область подражает твоему примеру и отра­жает в себе твой образ?

Удивительно то, что страшный беспорядок стихий не научит нас доселе дорожить порядком в.круге своей жизни, что мятущаяся под стопами нашими земля не принудит нас быть твердыми и непоколебимыми в законе Господнем. В самом деле, много ли следов оставило и прошедшее землетрясение не в зем­ле и домах, а в совести и душах наших? Градоправительство радуется, что жилища наши целы; а Церковь сетует, что сердца не сокрушились. Ибо чем отозвались мы на глас Божий, так грозно возгремевший перед сотрясением земли нашей? Один говорит: "Я устремился тогда посмотреть на часы, или барометр"; другой: "Я поспешил взять такую-то вещь, дабы бежать вон из дома"; третий: "Я вообразил, что в моем доме произошел ужасный пожар"; четвертый: "Я предан был в это время сну..." Творец неба и земли! Итак, Ты мало сотряс под нами землю, ибо мы не пробудились! Призри снова на нее, призри грознее, да сотрясутся вместе с землею души и сердца наши! Коснись еще горам, да воздымятся сильнее, и принудят нас возвести очи свои к небу! Но, Боже праведный, моему ли гласу пререкать безднам милосердия Твоего? Если Ты укротил гнев Свой, то, без сомнения, узрел, что и между нами не все погружены были в сон нечувствия, что и между нами нашлись люди, кои за себя и за нас воздели к Тебе чистые руки свои.

А между тем, братие, далеко ли все мы отстояли тогда от последнего часа жизни? Долго ли было обрушиться жилищам нашим и погрести нас под разва­линами? Что было бы тогда с нами? Как предстали бы мы на Суде? Что изрек­ли бы в свое оправдание?.. Что мы восхищены внезапно? Но может ли быть внезапность для тех, коим с младенчества непрестанно твердят о необходимо­сти спасения, кои сами, из бесчисленных случаев, знают, что нет и не может быть завета со смертью?

Опасность прошла, земля паки отвердела под стопами нашими, но надол­го ли? Кто поручится, что Господь паки не призрит на нее оком правды и суда? И одно ли потрясение земли может прервать нить жизни нашей? Ах, она рвет­ся нередко от слабого дыхания ветра.

Будем же благоразумны, и престанем быть врагами самих себя. Скоро от­верзется пред всеми дверь покаяния. Поспешим войти в нее - все, навсегда, невозвратно. Когда омытые слезами покаяния мы примиримся с Богом и своею совестью, тогда ничто не возмутит покоя души нашей, тогда хотя бы горы пре­лагались в глубины морские, хотя бы досталось идти нам посреди сени смерт­ной (а непременно каждому достанется когда-либо), мы не убоимся зла; ибо Господь, Сам Господь, будет с нами и за нас. Аминь.

Дата добавления: 2015-05-31