Относительные достоинства разных теоретических стратегий

С аналитической точки зрения, теория должна быть, во-первых, аб­страктной и не привязанной к частным особенностям исторического эмпирического случая. Отсюда следует, что эмпирическое модели­рование и эмпирические пропозициональные схемы — это не тео­рия, а констатация регулярностей в массиве данных, которые требу­ют теории, объясняющей их. Они своего рода explicandum в поисках какого-то explanans. Во-вторых, аналитическое теоретизирование предполагает необходимость проверки теории на фактах, и потому метатеоретические и детально разработанные аналитические схе­мы тоже не теория в подлинном смысле слова. В то время как мета­теория высоко философична и не поддается проверке, сенсибили­зирующие аналитические схемы можно использовать в качестве отправных пунктов для построения проверяемой теории. Если игнорировать антипозитивистские догматы их авторов, то такие схемы могут дать хорошую базу, чтобы начать концептуализацию основных классов переменных, могущих быть встроенными в про­веряемые суждения и модели. Это возможно и с натуралистически­ми аналитическими схемами, но достигается труднее, так как они имеют тенденцию уделять чрезмерное внимание величию собствен­ной архитектоники. Наконец, вопреки некоторым аналитическим теоретикам, я полагаю, что теория должна содержать нечто боль­шее, чем абстрактные высказывания о регулярных явлениях: она должна обратиться к проблеме причинности, не ограничиваясь про­стой причинностью эмпирических моделей. По моему мнению, аналитические модели существенно дополняют абстрактные суж­дения, выясняя сложные причинные взаимосвязи (прямые и кос­венные влияния, петли обратной связи, взаимные влияния и т. д.) между понятиями в этих суждениях. Без таких моделей трудно уз­нать, какие процессы и механизмы задействованы в отношениях, которые отражены в некотором абстрактном суждении.

Следовательно, аналитическая теория должна быть абстрактной. Она должна отображать общие свойства универсума, быть проверя­емой или способной порождать проверяемые суждения. Такая тео­рия не может пренебрегать причинностью, действующими процес­сами и механизмами. И потому наилучший подход к построению теории в социологии — это сочетание сенсибилизирующих анали­тических схем, абстрактных формальных суждений и аналитичес­ких моделей [8; 65]. Вместе они обеспечивают наибольшую твор­ческую синергию. И хотя разные аналитические теоретики склонны возносить один вид схем над другим, именно одновременное исполь­зование всех трех подходов обеспечивает наивысший потенциал для развития «естественной науки об обществе». В несколько иде­ализированной форме мои выводы наглядно представлены на рис. 1 (более подробное пояснение элементов на рис. 1 см. [64; 8]).

Очевидно, что можно начинать теоретизирование с построения сенсибилизирующих аналитических схем, которые в предваритель­ном порядке выделяют ключевые свойства социального универсу­ма. Само по себе такое конструирование малополезно, поскольку схему нельзя проверить. Скорее ее можно использовать лишь для «интерпретации» событий. На мой взгляд, этого недостаточно: не­обходимо также выводить из таких схем абстрактные и проверяе­мые суждения и одновременно моделировать действующие про­цессы, чтобы на этой основе соединить понятия в суждении. Эти операции сами по себе, независимо от эмпирических опытов и про­верок, могут потребовать пересмотра исходной «сенсибилизирую­щей» схемы. Сама конструкция аналитической модели тоже может подтолкнуть к переосмыслению какого-то абстрактного суждения. Здесь важно то, что все три вида деятельности взаимно усиливают друг друга, и это я называю «творческой синергией».

Напротив, натуралистические аналитические схемы и метатеоретизирование имеют тенденцию к излишней философичности и оторванности от практической работы в реальном мире. Они пере­рождаются в чрезмерно реифицированные конструкции и либо со­средоточены на совершенстве своей архитектоники, либо одержи­мы схоластической страстью «разрешать» философские проблемы. И все-таки я считаю эти конструкции не совсем бесплодными, но скорее обретающими полезность только после того, как мы уже разработали законы и модели, в которых уверены. После этого до­полнительная философская дискуссия полезна и может стимулиро­вать пересмотр законов и суждений. Но без этих законов и суждений аналитические схемы и метатеории превращаются в самодовлеющие философские трактаты. Связующим звеном между отдельными суждениями и моделями и более формальными аналитическими схе­мами и метатеориями служат сенсибилизирующие аналитические схемы. Если использовать эти схемы, чтобы стимулировать форму­лировку суждений, и пересмотреть их в свете проверки суждений опытом, они смогут создать обогащенные эмпирической информа­цией предпосылки для более сложных натуралистических схем и метатеорий. В свою очередь, метатеория и натуралистические схе­мы, когда они отталкиваются от некой «пропозициональной» базы, могут стать источником важных догадок, стимулирующих оценку существующих суждений и моделей. Однако без привязки к прове­ряемой теории аналитические схемы и метатеория погружаются в ре-ифицированный мир утонченных философских спекуляций и споров. На более эмпирическом уровне построения теории, суждения среднего ранга, т. е. в сущности, эмпирические обобщения, приме­няемые к целой содержательной области, могут оказаться полезны­ми как один из путей проверки более абстрактных теорий. Такие «теории» среднего уровня упорядочивают результаты исследований целых классов эмпирических явлений и, следовательно, обеспечи­вают сводный массив данных, который может пролить свет на не­который теоретический закон или модель. Эмпирические каузаль­ные модели могут выявить действующие во времени процессы, чтобы соединить соответствующие переменные в теории среднего уровня или простом эмпирическом обобщении. В качестве таковых они могут помочь оценить степень правдоподобия аналитических моделей и абстрактных суждений. Но без абстрактных законов и моделей эти эмпирические подходы не помогут выстроить теорию. Ибо не направляемые абстрактными законами и формальными мо­делями, теории среднего уровня, причинные модели и эмпирические обобщения создаются ad hoc, без заботы о том, способствуют ли они прояснению глубинной динамики универсума. Лишь иногда удается через индукцию выйти за рамки этих эмпирических форм и создать настоящую теорию, ибо в действительности построение теории идет иначе: сперва — теория, затем — проверка данными. Конечно, такие упорядоченные, направленные данные способствуют оценке теорий. Но когда начинают с частностей, то редко поднимаются над ними. Такова моя позиция и позиция большинства аналитических те­оретиков. Начинай с сенсибилизирующих схем, суждений и моделей и только потом берись за формальный сбор данных или метатеоре-тизирование и масштабное схемосозидание. Хотя большинство ана­литических теоретиков и согласилось бы с такого рода стратегией, но существуют заметные разногласия по содержанию аналитичес­кого теоретизирования.

Спор о содержании аналитического теоретизирования

Содержательные споры в стане аналитических теоретиков ведут­ся о том, чем должна заниматься теория. Каковы наиболее важ­ные свойства универсума? Какие из них более «фундаменталь­ны», какие следует изучать в первую очередь? Как примирить микропроцессы действия и взаимодействия с макродинамичес-кими процессами дифференциации и интеграции больших люд­ских совокупностей? Все это разновидности вопросов, занимаю­щих аналитическую теорию, и, хотя они, без сомнения, важны, теоретики социологии потратили на их обсуждение слишком мно­го времени. К счастью, при этом встречались и более плодотворные усилия, направленные на то, чтобы понять некоторое важное свойство социального мира, развивать сенсибилизирующую аналитическую схему для рассмотрения важных вопросов, разработать абстрактные понятия и суждения и строить абстрактные модели действующих ме­ханизмов и процессов, внутренне связанных с этим свойством.

Я не могу дать обзор всех таких попыток построения теории. Вместо этого я намерен изложить мои собственные воззрения на основные свойства социума и образцы того типа аналитического теоретизирования, который кажется мне наиболее продуктивным. При этом я поневоле буду суммировать большую часть того, что сделано в аналитических теориях, поскольку мой подход очень эк­лектичен и многое заимствует от других. Но я должен предупре­дить читателя относительно нескольких моментов. Во-первых, я заимствую избирательно и, следовательно, не вполне справедлив к тем концепциям, откуда беру идеи. Во-вторых, я весьма охотно заимствую и у тех, кто не относит себя к аналитическим теорети­кам; вполне возможно, что они окажутся враждебно настроенными по отношению к тому роду теоретизирования, который защищаю я. С учетом этих оговорок приступим к делу.

Сенсибилизирующая схема анализа человеческой организации

Как упоминалось ранее, большинство натуралистических анали­тических схем слишком сложны. Вдобавок они имеют тенденцию все более разрастаться, по мере того как новые измерения действи­тельности отражаются в постоянно развивающейся системе катего­рий, а новые элементы в схеме согласуются со старыми. Сенсибили­зирующие аналитические схемы также страдают этой склонностью к разбуханию путем добавления новых понятий и нахождения но­вых аналитических связей. Но я думаю, что чем сложнее становят­ся аналитические схемы, тем меньше их полезность. На мой взгляд, со сложностью надо управляться на уровне суждений и моделей, а не сводной направляющей системы понятий [conceptualframework]. Так, аналитическая схема должна просто обозначить общие классы переменных, предоставив детали конкретным суждениям и моделям. Поэтому сенсибилизирующая схема на рис. 2 гораздо проще многих существующих, хотя она, несомненно, становится сложнее, когда каждый из ее элементов анализируют в деталях.

Одна из причин сложности существующих схем в том, что они пы­таются сделать слишком много. Для них типично искать объяснения «всего и разом» [68]. Однако на ранних этапах своего развития науки не слишком продвигались вперед, пытаясь достигнуть преждевременно их всесторонности. Отражением этого настойчивого стремления построить всеобъемлющую схему стало нынешнее возрождение интереса к про­блеме «связи» микро- и макроуровня, или, как это часто называют, раз­рыва между ними [10; 40; 62]. Теперь теоретики хотят объяснить — микро- и макропроявления — все сразу, несмотря на то, что ни микропроцессы взаимодействия между индивидами в определенных ситуациях, ни макродинамики больших скоплений людей не были адек­ватно концептуализированы. На мой взгляд, вся эта возня с пониманием микроосновы макропроцессов и наоборот [макроосновы микропроцес­сов] преждевременна. Рис. 1 предполагает сохранить разделение на мак­ро- и микросоциологию, по крайней мере, на некоторое время. Поэто­му «разрыв» между микро- и макропроцессами остается и, кроме как метафорически, я не предлагаю его заполнять.

Применительно к микропроцессам я вижу три группы движущих сил, имеющих решающее значение в аналитическом теоретизирова­нии: процессы «энергизирующие» или побуждающие индивидов вза­имодействовать (заметим, что я не говорю «действовать», ибо этот термин получил слишком большую понятийную нагрузку в социо­логии) [63]; процессы, действующие на индивидов в ходе взаимного приспособления их поведения друг к другу, и процессы, структури­рующие цепи взаимодействия во времени и пространстве. Как пока­зывают стрелки на рис. 2, эти микропроцессы взаимосвязаны, каждый класс действует как некий параметр для других. Для макропроцессов я вижу в аналитическом теоретизировании три центральных типа ди­намики: процессы количественного собирания, определяющие число действующих (будь то индивиды или коллективы) и их распределение во времени и пространстве; процессы дифференциации действующих во времени и пространстве и процессы интеграции, координирующие взаимодействия действующих во времени и пространстве.

Дата добавления: 2015-06-04