Воссоединение

Пробегая мимо таблички, на которой было указано «Сокарис – 2 полета стрелы», Упуат удовлетворенно тявкнул. Как и предполагал, они оказались в месте Пятого Часа.

«Однако табличку не мешало бы и заменить», – посетовал волчок на нерасторопность городских властей.

До сих пор придерживаться древних мер длины – неимоверный анахронизм. Впрочем, Амдуат всегда отличался особым консерватизмом. Любые реформы и изменения проходили здесь с жутким скрипом.

Посоветовавшись с самим собой (ну, в самом деле, не обсуждать же серьезные дела с малолетней колдуньей‑недоучкой), Путеводитель принял решение до поры до времени в шумных местах не появляться, осев где‑нибудь на окраине столицы, а пока поосмотреться и собрать кое‑какую информацию. Поэтому он направил свой бег в хорошо известном ему направлении, полагаясь все на тот же местный консерватизм.

Конечно, мало ли что могло здесь произойти за те пять тысяч лет, в течение которых Открыватель Путей не казал сюда носа. Но в Амдуате время текло незаметно. Что век, что тысячелетие – для Полей Заката все едино.

Хвала Великому Дуату, то, к чему стремился волчок, оказалось на месте. Правда, дух перемен таки задел краем своего пестрого плаща прежний простой и патриархальный «Дом удовольствий», превратив его в не менее патриархальный, но уже с некоторой претензией на респектабельность «Mena House Oberoi». Почему‑то именно так, по‑английски, значилось на вывеске, украшавшей вход в заведение, владельцем которого был старый знакомый и должник Упуата. И уже внизу маленькими иероглифами приписка: «Дом удовольствий».

Проводник хмыкнул и толкнул носом дверь. Интересно, на месте ли старый пьяница, решивший переименовать постоялый двор в свою честь, или от него только и осталось, что имя на вывеске?

Едва они с Элей оказались внутри двухэтажного заведения, как волчок с радостью убедился, что все в полном порядке.

За пять тысяч лет внутри новоявленного «Mena House» практически ничего не изменилось. Разве что деревянные столы и скамьи заменили на более практичные и дешевые пластиковые. И стойку оборудовали зеркалами, в которых сейчас весело отражались многочисленные бутыли и склянки с пестрыми этикетками.

Завидев новых посетителей (зал почти пустовал, всего пять или шесть клиентов), из‑за стойки выскочил тучный, но достаточно высокий и представительный мужчина. Из одежды на нем был лишь белый гофрированный передник, а из украшений роскошное золотое ожерелье.

– Чего изволите?.. – начал было он, расплывшись в угодливой улыбке, и вдруг, к полному изумлению Эйяно (и без того уже напуганной тем фактом, что она понимает местный диалект), бухнулся на колени и стал тыкаться лбом в пол.

– Батюшка! – орал туземец. – Милостивец! Тебя ли вижу?! Сколько лет, сколько зим?! Хвала Осирису, то есть Апопу Предвечному, что довелось вновь узреть твою божественную милость!!

У Эли чуть глаза не вылезли из орбит от подобного зрелища. Она растерянно повертела головой по сторонам, пытаясь отыскать того, к кому обращено подобное славословие. Тщетно. Никого, кроме нее и Упуата, у дверей не было.

И тут ее странноватый спутник, просеменив прямо к обалдевшему мужику, покровительственно изрек:

– Да ладно тебе, Менес, какие счеты между старыми приятелями! Вставай, хватит грязь носом клевать.

Туземец прекратил свою физзарядку и послушно встал, тут же не преминув огрызнуться:

– И где только твои божественные очи узрели здесь грязь, родимый? Полчаса назад прибирались. У нас все по первому классу. Пять звезд‑с!

– Ну‑ну! – ухмыльнулся Упуат и, повернувшись ко все еще пребывающей в ступоре девушке, молвил: – Знакомься. Это Менес, он же Нармер, бывший фараон, объединитель Верхнего и Нижнего Та‑Мери, а сейчас хозяин данного заведения. А это, – в свою очередь представил ее, – Эйяно, моя ученица, между прочим, могущественная колдунья.

– Эля! – скромно потупилась девушка.

Его бывшее величество резво подскочило к шаманке и церемонно приложилось к ее ручке.

– Очень рад! Друзья моего благодетеля – мои друзья!

И снова завертелся юлой вокруг волчка:

– Вы как, отдохнуть к нам или?..

– Или, – со значением произнес Упуат. – Ты вот что. Мы с дороги устали. Так что выдели‑ка нам два номера получше, желательно рядышком, с общей дверью. Есть у тебя такие?

– Обижаешь, лучезарный! Как не быть?!

– Вот и славно. Я к тебе позже спущусь. Потолкуем малость.

Отец древнеегипетской государственности лично проводил почетных гостей на второй этаж и показал отведенные им апартаменты.

Своим номером Эля осталась вполне довольна. Две комнаты, ванна, оборудованная достаточно современной сантехникой. «Финская! – гордо пояснил хозяин. – По каталогу из Верхнего мира выписал!»

Но настоящий сюрприз ожидал девушку, когда она, подойдя к огромному, почти во всю стену окну гостиной, раздернула тяжелые бархатные портьеры.

– Это… ч‑что?

За окном, в синеющей дымке, гордо и величественно возвышались три пирамиды. Те самые, которые на Земле именовались первым чудом света.

– Нравится? – умиленно смахнул набежавшую слезу Менее. – Плато Расетау. Родина.

– Хорошая голограмма, – похвалил Упуат.

Хозяин тут же позабыл о ностальгии и затараторил:

– У нас все как у людей! Нужно держать марку, иначе прогоришь. Ну, вы располагайтесь, отдыхайте, а я велю приготовить праздничный обед по случаю визита драгоценного поильца, кормильца и благодетеля, миллион лет ему жизни!

Он проворно выкатился из номера.

– А почему он называет тебя благодетелем? – поинтересовалась Эйяно.

Волчок хихикнул:

– Было дело. Если ты не помнишь, то этот малый при жизни был тем еще гулякой и сибаритом. Любил выпить и закусить. А свою смерть встретил после того, как, изрядно набравшись, упал в Нил и был проглочен гиппопотамом.

– Какой ужас! – схватилась руками за щеки девушка.

– Во‑во! – согласился с ней Путеводитель. – Это для тебя! А каково египтянину, который лишился возможности быть мумифицированным и, следовательно, потерял право на спокойную загробную жизнь? Ну, в общем, пожалел я его тогда. Проводил душеньку забубённую в здешние места и выступил на Суде в ее защиту. Я в силах еще был, имел кое‑какой вес. Одним словом, оправдали тогда Менеса, учтя его земные заслуги. Отпустили с миром возделывать райские Поля Иару. А какой из него пахарь? Тьфу! Вот и ссудил я ему пару талантов золота, чтоб он открыл это развеселое заведение. Пустил, так сказать, рыбу в речку…

Эвенкийка с уважением посмотрела на пса. Вот он какой, оказывается, добрый и отзывчивый.

– Что делать‑то будем? – сменил тему Открыватель Путей. – Надо бы поразнюхать обстановку. Ну, это я попробую сделать, не отходя от бутылки. А вот как нам Даньку найти, ума не приложу. Амдуат большой. Мало ли куда его могло забросить.

– Я попытаюсь, – робко сказала девушка. – Вот только отдохну чуток и начну камлать. Вдруг хватит сил, чтобы его сюда вытащить…

Она зарделась, а Упуат с сомнением посмотрел на «могущественную колдунью» и воздержался от комментариев.

К обеду Эйяно не спустилась, как ни звал ее волчок и как ни умолял, ползая на коленях перед дверью ее номера, расстроенный Менес.

– Не мешайте! Я ищу…

Пришлось старым собутыльникам праздновать вдвоем. Впрочем, быстро набрав нужный градус, они утешились, забыв о строптивой девчонке.

– А вот сикера, благодетель! – выставлял очередную бутылку хозяин. – Красная! Это о‑го‑го! Не то что синяя. Или, тем более, белая.

– Угу! – соглашался Упуат, подставляя плошку. – А скажи, кто у вас тут сейчас…

Разговор тек тихо, мирно, словно воды еще не созревшей для половодья великой реки Хапи по земле египетской. Выпивохи обменивались информацией, так как и первому фараону Та‑Кемета было весьма любопытственно узнать, как оно там, в Верхнем мире.

Открыватель Путей как раз дошел в своем рассказе до пункта, относящегося к Глобалнету, как входная дверь с грохотом распахнулась, и в зал ввалилось пятеро вооруженных людей с характерными чубами‑локонами на бритой голове.

– Кучерявые! Вот нелегкая принесла! – тихо ругнулся Менес.

– Что ты там лепечешь, старый козел?! – рявкнул один из правоохранителей, судя по нашивкам и величине чуба, – старший.

– Ничего, ничего, ваше благородие! – залебезил бывший владыка Двух Земель. – Это я радуюсь вашему приходу!

– То‑то! – назидательно сказал «кучерявый».

– Выпить‑закусить не желаете‑с?

– Это само собой, – важно процедил борец с преступностью. – Нацеди‑ка нам по кружечке пивка для рывка. Только не местного. Я знаю, у тебя имеется контрабандный товар.

Ткнул пальцем в прикрытую мешковиной бочку, на которой красовалась надпись «Obolon5». Хозяин бросился за стойку выполнять заказ.

– Как, никто подозрительный в последнее время не объявлялся?!

– Никак нет‑с!!

– Указа об обязательной регистрации вновь прибывших в столицу не нарушаешь?

– Сохрани меня Предвечный Апоп! – замахал руками Менес, едва не перевернув уже наполненные кружки с пивом.

– Ага!

Залпом опорожнив пенящуюся кружку, офицер обвел тяжелым взглядом зал и нацелился на безмятежно попивающего сикеру Упуата. Из всех посетителей «Mena House» только он один не встал при виде грозных стражей закона по стойке смирно.

– Эт‑то еще что за черномазый? – нахмурился вояка. – Что‑то мне его ряха не нравится! Ты часом не террорист? Ну‑ка, предъяви регистрацию!

Менес побледнел, охнул и, схватившись за сердце, осел на пол.

Путеводитель, сделав очередной глоток, медленно повернул морду к задире и окрысился:

– Ты это мне, сынок?

Полицейский едва не проглотил собственный язык от подобного неуважения к его выдающейся персоне.

– Да я! Да ты!! Ну, черномазый, держись!!!

Он протянул здоровенную волосатую лапищу, явно намереваясь схватить Упуата за уши, и тут же отдернул ее, испытав на собственной шкуре остроту зубов нетеру.

– У‑е! – взвыл дурным голосом. – Ребята, вяжи его, гниду ушастую!

Стражники бросились исполнять приказ, но были остановлены пивным дождем, хлынувшим на их головы из огромной бочки, взлетевшей из‑за прилавка прямехонько к потолку и там взорвавшейся.

– Колдовство‑о?! – завопил офицер. – Кто позволил?! Арестовать всех!

Вслед за первой вверх устремилась бочка с контрабандной «Оболонью». Душ из пива вновь окатил собравшихся в зале. В дополнение к нему из каких‑то хлябей чердачных посыпались соленая и сушеная рыба, маринованные грибы и скорпионы, тушенные в сметане змеи и прочая закусь.

Вконец деморализованные посетители гурьбой рванули к выходу, сбивая с ног «кучерявых», лишь бы оказаться подальше от греха.

– Куда‑а?! Стоять! Хватай! Держи! – бесновался покусанный офицер, но от его воплей было мало толку.

А тут еще огромная порция змеятины угодила прямо в распахнутый рот командира, и тот на некоторое время умолк, оставив подчиненных без ценных указаний.

Зал в мгновение ока опустел.

– Чего стоите, олухи?! – Начальник патруля наконец‑то управился со снедью. – Догнать! Взять! Посадить!

«Кучерявые» ретировались вслед за обывателями.

Офицер еще покричал, покричал да и умолк. Его тело задрожало мелкой дрожью, и перед восхищенным взором наконец‑то пришедшего в себя Менеса предстал его благодетель собственной четвероногой персоной.

– А г‑где н‑настоящий? – заикаясь, поинтересовался экс‑фараон.

– Проводил я его, – только зевнул Упуат, – куда подальше.

– А эти, – кивок в сторону двери, – не вернутся?

– Я их тоже спровадил, чтоб впредь неповадно было дерзить великим богам. Да ты не стой изваянием самому себе, твое величество. На чем это мы остановились? Кажется, на синей сикере? И, кстати, а что этот червь насчет разрешения на колдовство буровил?

Ответить Менес не успел.

В стене за стойкой, прямо посреди самого большого зеркала, образовалась дверь, и оттуда вывалился полуобнаженный молодой человек с блестящим рогатым шлемом на голове.

– Великий Дуат! – только и нашелся Проводник.

– Ра‑Атум, Создатель! – в унисон ему квакнул трактирщик.

– Получилось! Получилось! – раздался за их спинами восторженный крик.

Мимо собутыльников стрелой промчалась Эля и с радостным визгом повисла на шее у ошеломленно хлопающего глазами Даньки (ибо это был он собственной персоной).

– Матерь Исида! – прошептал Менес, и Упуат согласно подгавкнул.

* * *

Улицы Сокариса заполняли толпы самых разнообразных созданий. Иные из этих чудищ были уже знакомы Дане по Уэрнесу, и он с видом бывалого звездного рейнджера и ксенолога делал многозначительные комментарии млевшей от восторга Эле.

Конечно, было тут немало людей, почти людей и существ, похожих на людей. Но рядом с ними совершенно спокойно бродили твари совсем фантастические.

Минотавры, двуногие крокодилы, какие‑то жабообразные гуманоиды с выпученными глазами, воняющие тухлой рыбой, чешуйчатые уроды в длинных серых мантиях – с человеческими фигурами, но осьминожьими головами и порослью щупальцев вокруг тонкогубой пасти…

Имелись в наличии и оборотни всех видов: вурдалаки, волколаки, котолаки, крысолаки, свинолаки…

Обычные рогатые и копытные бесы на этом фоне выглядели почти родными.

Присутствовали и свидетельства контактов преисподней с внешним миром: время от времени мимо путников проносились разнообразные машины, в которых ехали не менее разнообразные пассажиры.

Были тут, впрочем, и более традиционные средства передвижения – от паланкинов, которые тащили рабы, до разнообразных скакунов (не всегда четвероногих) и даже оседланных птеродактилей, тяжело пролетавших над самыми крышами Сокариса.

Голографические рекламные панно, вспыхивающие на стенах и прямо в воздухе, зазывали посетить квартал веселых домов с персоналом любых видов; требовали пить только сертифицированную кровь, остерегаться фальшивых мани, которые следовало обменивать исключительно в специальных обменных пунктах с детекторами, сообщать обо всех нарушениях миграционного режима компетентным органам и еще много чего в этом же роде.

Дома по обе стороны извилистой улицы, носившей название (Даня успел прочесть выбитые на каменной стеле иероглифы) «Проспект коронованной Мумии», являли собой смешение стилей всех времен и народов – причем смешение в самом буквальном смысле.

Вот, например, небоскреб этажей в сорок – прямо‑таки гибрид китайской пагоды и вавилонского зиккурата. (Мимоходом археолог пожалел, что во время пребывания в прошлом не попал в Вавилон, и сам удивился несвоевременности этой мысли.) Из подъезда, декорированного десятком исчерканных пулями статуй фараона‑еретика Эхнатона, выходили солидные демоны в костюмах и шляпах и такие даже ничего из себя обаятельные демонессы в мини.

Или начавшийся сразу за архитектурным гигантом квартал старинных российских пятиэтажек середины XX века (таких в Москве осталось всего‑то с дюжину в качестве памятников истории), к каждой из которых были пристроены башни средневековых замков, а крыша декорирована зубцами, как крепостная стена.

За ними тянулась целая шеренга уродливых особняков, скопированных с домов, что любила давно вымершая порода «новых русских».

А вот что‑то вообще несообразное. Явный лагерный барак, но исполинских размеров. На крыльце сидела и выпивала компания в ватниках – издали не разглядеть кто: люди или нет.

Эта коллекция архитектурных уродств ему довольно скоро надоела, и Данька вновь принялся изучать разноцветные рекламные полотнища, вспыхивающие и тающие в воздухе:

«ЦРУ приглашает на презентацию нового проекта для Верхнего мира – выступает оркестр кастрюльной музыки».

«Посетите варьете „Чертова мельница“. У нас чертовски привлекательные девчонки!»

«В связи с ожидающимся большим поступлением грешных душ объявляется дополнительный набор надсмотрщиков и исполнителей наказаний…»

«Туры для любителей и ценителей – экскурсии в места страданий грешников. Гарантируем неза бываемые впечатления и большое моральное удовлетворение!»

– А реклама тут неплохо поставлена, – поделился своими впечатлениями археолог. – Видать, у нас научились.

– Кое‑чему они и в самом деле у вас научились, – процедил Упуат. – Но по большей части это они вас обучали… чему не надо.

Пораженный этой простой и жутковатой мыслью, Данила умолк.

Они продолжили путь. Порою Упуат снисходил до объяснений, но чаще молча дергал парня за руку, не давая заглядываться на окружающее. Открыватель Путей был явно раздражен созерцаемыми картинами.

Вот тебе и «консерватизм»! Вот тебе и неприятие реформ!

И волчок, не останавливаясь, трусил дальше. Только однажды они остановились на несколько минут перед фасадом местного банка. На нем на огромном разноцветном панно бегущей строкой сообщался сегодняшний курс мани к обычной валюте. И выглядело это странно и удивительно.

Нет, то, что одна мани шла по триста с копейками геоларов, было как раз понятно, хотя, может, где‑то и обидно: как низко ценились тут земные деньги.

Но дальше сообщалось, сколько за ту же единицу дадут в американских долларах, немецких марках, евро, юанях, иенах, рублях советских, российских и золотых, дукатах и пиастрах и даже в совсем неизвестных денежных единицах вроде североамериканского франка или европейского дирхема.

– Это как же понять? – не сообразил археолог. – Здесь что, уже и во времени запросто путешествуют?

– Не совсем и не запросто, – неохотно сообщил Упуат. – Ты про дендроконтинуумную теорию хрональных структур профессора Головачевского слышал?

– Не‑а, – признал Даня. – Я и школьную физику забыл.

– Тогда и объяснять нет смысла, – буркнул волчок. – И вообще, не суши себе мозги! Не до этого сейчас.

– А сам‑то ты откуда о новейших теориях знаешь? – ехидно поинтересовался парень и подмигнул Эле.

– В Глобалнете не только на порносайты заглядывать нужно! – отбрил Путеводитель.

Он вернулся к обычной снисходительной манере общения со своим младшим другом. Да, волчок был ужасно рад, что вся их маленькая компания снова вместе. Но проявлять свою радость слишком бурно не хотел – только испортишь молодежь. Хватит и той свистопляски, которую он, солидный представитель божественной расы, устроил в первые минуты после чудесного появления Даньки из зеркала.

Горовой покраснел и заткнулся.

И троица вновь принялась измерять шагами бесконечные улицы и площади этого города.

Что они искали, бог весть. Только сразу по окончании праздничного обеда, который, к вящему восторгу гостеприимного Менеса, таки состоялся, юная шаманка заявила, что слышит зов. Кто, зачем и кого именно зовет, она толком объяснить не могла. Сказала лишь, что, если они сейчас же не пойдут на розыски, может случиться большая беда. Под угрозой окажется сама возможность их возвращения на Землю. Упуат не мог не прислушаться к ее словам. Девчонка уже два раза подряд доказала ему, что кое‑что знает и умеет.

Еще через полчаса Эйяно молча опустилась на выщербленный парапет, всем своим видом показывая, что с места ее уже не сдвинуть. Разве что грейдером или бульдозером.

– Я есть хочу! – нарушила она свое на удивление затянувшееся молчание. – Устала. И вообще, долго мы будем бродить по этому проклятому Сокарису?!

– А кто был инициатором этой экскурсии? – язвительно уточнил Упуат. – Не сиделось тебе у Менеса. На подвиги потянуло. Так что терпи, тут ни метро, ни автобусов с монорельсами не предусмотрено. Традиция не позволяет. А на такси у меня денег нет.

(Тут волчок, положим, покривил душой. Менес не смог отпустить благодетеля на прогулку без средств «на карманные расходы».)

– Впрочем, можешь заработать сама, – его лапа указала на очередь, выстроившуюся к неприметной железной двери в глухой стене из базальтовых блоков.

В ней стояли, судя по костюмам, люди разнообразных рас и времен, но все одинаково изможденного вида. Были там и не только люди. К примеру, пара низкорослых, покрытых рыжей шерстью созданий в обрывках звериных шкур – то ли неандертальцы, то ли гоблины.

– Это что? – опасливо понизила голос девушка.

– Пункт сдачи крови, – усмехнулся волчок. – Вампиры, они, знаешь ли, кровушку любят. А тут их не так уж мало. Пару единиц мани можешь заработать. Как раз и дракончика на всех четверых нанять хватит, и на поесть еще останется. Ну так как?

Эля всем своим видом продемонстрировала, что такой способ заработка ее совсем не привлекает и она согласна помучиться еще пару часов.

Тут внимание Даниила привлекла рекламная надпись, вспыхивающая и гаснущая над входом в симпатичный магазинчик, расположившийся напротив очереди сдающих кровь: «Специальный букинистический магазин братьев Карбофосе. Нигде в Сокарисе, только у нас! Самые подробные карты Амдуата».

– Упуат, а это нам не пригодится? – осведомился Даня.

– Да, надо будет как‑нибудь сюда заглянуть, – кивнул Проводник. – Спасибо, что заметил. Я смотрю, общение со мной благотворно действует на тебя. Глядишь, человеком станешь…

Он замолк, слегка напрягшись.

В их сторону направлялся демон, которого Даня поначалу счел собратом Борова, но потом понял свою ошибку. У этого наличествовало две пары рук‑лап и вдвое больше клыков, да и сам он был крупнее раза в полтора. На шее болталась золотая цепь жуткой толщины, украшенная чьим‑то (но, бесспорно, не человеческим) черепом.

– Эй, приятель, не уступишь ли мне свою живность? – развязно осведомился он у Данилы, указывая на Элю и Упуата. – По сотне за каждого даю, не прогадаешь. У меня как раз встреча с друзьями намечается, а еды не припас. Они, конечно, тощеваты, но на супчик да на жаркое хва…

Не говоря ни слова, Упуат увеличился в размерах до медвежьих габаритов, а потом одним молниеносным прыжком сбил клыкастого с ног, да с такой силой, что тот трижды перекувырнулся в воздухе, прежде чем упасть на камни мостовой.

– С кем говоришь, козявка?! – прорычал нетеру, нависая над жертвой. – Жить надоело?

– Ой, простите, ваша светлость, не признал! – запричитал наглец, проворно вскакивая и убегая.

На базальтовых плитах осталось лежать с полдюжины жуткого вида зубов.

– Вот так и надо, – прокомментировал Упуат, возвращаясь к нормальному размеру. – Они только такой язык и понимают. Раз дал в морду, значит, имеешь право! А всех робких и законопослушных тут давно съели.

– А это что? – вдруг ткнула пальчиком Эля. Путеводитель зыркнул в указанном направлении и нехотя пояснил:

– Это такое место, куда не приведи Великий Дуат попасть кому‑то из нас…

– И что же там такое?

– Рынок рабов.

– А давайте посмотрим! – предложила девушка. – Когда еще доведется увидеть.

И Упуат, как ни странно, согласился. А за ними нехотя поплелся и археолог.

Даниил первый раз в жизни оказался в таком месте. Хорошо хоть не в качестве товара! С запоздалым удивлением вспомнил, что во время пребывания в стране фараонов рабов ему попадалось не так уж много, а рынка рабов – ни одного. Но раз уж он попал в Амдуат, то надо по мере возможностей познакомиться с жизнью «того света» во всех подробностях.

Рынок был невелик – площадка, огороженная покосившимися бетонными плитами, вразвалочку прогуливающиеся стражи – демоны и люди с бичами, несколько рядов скамеек, заполненных публикой (половина которой тоже, видно по всему, пришла просто поглазеть), и помост под навесом, на который из небольшой пристройки выводили «товар».

Как раз сейчас на помост вытолкали скованных одной цепью голых волосатых мужиков с корявыми лицами и приплюснутыми черепами.

– Лот номер шесть! – забубнил аукционист, чье хранившее печать врожденного высокомерия лицо украшала козлиная бородка, а уши – большие алмазные серьги.

– Неандертальцы, девять штук, все мужчины; поставщик – Дом Хатхор. Приобретены на законном основании, будучи обменяны на бочонок браги у захватившего их в плен соседнего племени. Пригодны для тяжелой физической работы. Двести мани вся партия, тридцать мани штука. Тридцать мани – кто больше?

Торга, как такового, не было. Всю партию купил оптом важный карлик в парчовой набедренной повязке, украшенной драгоценными камнями; на платиновой цепочке он держал здоровенного скорпиона.

Следующими толпе представили компанию совсем молодых парней и девчонок в современной одежде, с всклокоченными модными прическами. На их лицах страх смешивался с каким‑то детским недоумением.

– Лот номер семь! – выкрикнул продавец. – Граждане Объединенной Европы, двенадцать штук. Семеро мужчин и пятеро женщин.

Даня горько усмехнулся, глядя на юные, опухшие от слез лица «женщин», самой старшей из которых было лет шестнадцать.

– Поставщик – ГУМ, – невозмутимо продолжал приказчик. – Переправились в Амдуат в результате ненадлежащим образом проведенного сеанса магии, без санкции и приглашения кого‑то из великих Домов. Подлежат утилизации на основании «Закона о чародействе и волшебстве». Сопроводительные документы прилагаются.

– Я покупаю девушек! Всех! Любая цена! – заорал бородатый мужик в цветных бермудах, шлепанцах и с золотой, чуть потоньше якорной, цепью на воловьей шее – предводитель компании таких же здоровых загорелых амбалов.

– К сожалению, – невозмутимо произнес аукционист («Небось уже не одну сотню лет этим делом занимается», – с неприязнью подумал Даня), – девушек в предоставленной партии нет ни одной. Обязан уведомить в соответствии с Указом отца нашего Апопа о защите прав потребителей. Подтверждаете ли свое намерение?

С досадой махнув рукой, бородатый сел на скамью.

– Итак, стартовая цена женщин двести мани, мужчин – сто семьдесят. Кто больше?

Когда цена за девчонок дошла до трех с половиной сотен, их всех купило существо, слегка похожее на человека с головой осьминога («глаб‑бзерру», так, кажется, называли их тут).

– Зачем тебе бабы, Уррллачч? – расхохотался бородатый. – У тебя же ни хрена нет! У вас вся система размножения другая!

– Точно, ни хрена нет! – загоготали его спутники.

– У меня нет, зато есть у губернатора моего города, – невозмутимо пробулькал Уррллачч.

Видимо, тонкости человеческого юмора и игры слов были ему непонятны. А может, он просто не счел нужным демонстрировать обиду.

Девушек увели, а парней купил однорукий старик с изображением меча на рукаве туники.

– Не повезло ребятам, – сказал кто‑то позади. – В гладиаторскую школу загремели.

Данила хотел было уйти – то, что он успел увидеть, начисто отбило все любопытство, но Эля и Упуат не прореагировали на его порыв. Похоже, им было интересно. В душе досадуя на друзей, Горовой был вынужден продолжить созерцание этого невеселого представления.

Между тем на помост вывели кого‑то, с ног до головы закрытого большим покрывалом.

– Лот номер восемь! – объявил аукционист. – Специальное предложение. Офицер Министерства государственного порядка России, в звании капитана. Одна штука. Способ проникновения в Амдуат не установлен. Подлежит утилизации согласно «Закону о чародействе и волшебстве».

И сдернул с человека ткань.

Даня невольно вскочил.

На помосте появился тот самый тип, что пытался помешать им пройти к ЭРЛАПу. Но как он сюда попал?!

– Большой стаж работы, – с неизменной невозмутимостью продолжил аукционист, – хитер, умен, обладает значительными связями в тамошнем магическом сообществе. После принесения клятвы на верность может выполнять в Верхнем мире конфиденциальные поручения практически любой сложности. Также способен охранять дом и господина. Начальная цена – три тысячи мани. Три тысячи мани – кто больше?

– Упуат, сколько у нас денег? – вдруг спросил Даниил.

Пес неодобрительно посмотрел на него снизу вверх.

– Какие деньги у бедного нетеру? – заскулил было, но, натолкнувшись на каменный взгляд парня, поправился:

– Зачем они тебе? Что это еще за дурацкие сан‑ти‑менты! – раздельно выговорил он последнее слово.

– Он мой соотечественник, – выпалил Даниил первое, что пришло ему в голову. – И попал он сюда из‑за нас.

– Тут твоих соотечественников больше миллиона – и это в одном Сокарисе. Да и чего ты волнуешься, не на корм же вампирам продают. Будет служить какому‑нибудь солидному дому. Разбогатеет, глядишь…

– Так сколько?

– Ну, тысяч тридцать, если вместе с дебенами… – буркнул Проводник.

Тем временем цена на Кириешко росла, хотя и не так быстро. Торги шли вяло, состязались в основном двое – уже пожилой, морщинистый демон, почему‑то в сомбреро, и костлявая тетка неопределенного возраста.

– Три тысячи семьсот мани раз…

– Три семьсот пятьдесят! – демон ударил кулаком по скамейке. – Маргарита, ну не перебивай цену, зачем он тебе? Ты же Верхним миром почти не занимаешься! А мне он в самый раз – выдрессирую его, обучу чему надо – будет мне музеи чистить, всякие полезные вещи носить… В кои‑то веки попался такой экземпляр и так дешево! Марго, отступись! Ну, хочешь, тот саркофаг, что тебе нравится, подарю?

– Три тысячи восемьсот, – с издевательской улыбкой проворковала Маргарита.

– Тварь распутная! – выкрикнул демон, чуть не плача (наверное, у него были проблемы с финансами). – Три девятьсот!

– Четыре тысячи! – внезапно выпалила Эля.

– И‑эхх, – в отчаянии сцепил руки демон.

– Ты с ума сошла?! – оскалившийся Упуат явно готов был вцепиться в девушку зубами. – Тебе‑то он зачем сдался? Да за такие деньги я куплю тебе целый гарем!

– Успокойся, гарем мне без нужды, а вот этот человек может пригодиться… Это он звал.

Проводник задумчиво почесал лапой за ухом и заткнулся. Раз уж Исида считает, что нужно, то…

– Итак, – с прежней невозмутимостью продолжил аукционист. – Окончательная цена – четыре тысячи мани. Четыре тысячи – раз…

Костлявая дама зло сощурилась, признавая поражение.

– Четыре тысячи мани – два! Четыре тысячи мани – три! Продан!

Упуат едва слышно завыл, изливая всю горечь от мысли о неизбежном расставании с деньгами.

– Покупательница соблаговолит пройти в офис, дабы оплатить покупку? – с дежурной вежливостью осведомился аукционист.

(Еще бы ему быть невежливым – четыре тысячи мани: отличная цена!)

За железной дверью конторы рынка их встретил низший демон какой‑то незнакомой разновидности, краснокожий, с рыбьими глазами навыкате.

Некоторое время служащий переводил глаза с Упуата на Элю, с Эли на Даньку, должно быть, не понимая, кто тут хозяин, кто слуга. Потом, видимо, решил не вдаваться в такие тонкости.

– Как будете платить – наличными или переводом?

– Переводом, – проворчал Упуат. – Или, любезнейший, мы похожи на идиотов, чтобы таскать с собой такие деньги? Без охраны?

Он ловко вытащил из кармашка на ошейнике кристалл с символом Второго Сокарисского банка – подарок Менеса.

Приказчик невозмутимо взял из лапы волчка кристалл, приложил его к извлеченному из‑за пояса жезлу. На кристалле высветилась нужная цифра.

– Отлично, уважаемый, – протянул магический камень обратно псу, но его как бы между прочим перехватил Даня, вызвав новый приступ ворчания Проводника.

– Эй, Рамесу, Хнумхотеп, давайте сюда товар.

Двое египтян ввели Кириешко, шею которого украшал широкий ошейник с длинным ремнем, намотанным на руку одного из конвоиров.

– Вот, он ваш, – поводок был вложен в руку Эли. – Всего доброго.

Когда они вышли, Данила снял с пребывающего в прострации капитана ошейник.

Кириешко посмотрел на Горового, на Упуата, на печально улыбающуюся Элю… Потом бухнулся в ноги археологу и зарыдал, целуя его сандалии.

Глава пятнадцатая

Дата добавления: 2015-06-04