Отдел второй история проблемы 11 страница

Брависсимо! Очень хорошо! Но этим Булгаков сам «отверг» свое единственное прежнее решение вопроса, как и через кого реализуется капитализированная прибавочная стоимость. Впрочем он в этом самоопровержении изложил только несколько подробнее то, что сказал уже одним словом Маркс, когда он назвал «нелепой» гипотезу о золотопромышленнике, поглощающем всю общественную прибавочную стоимость.

Подлинное решение у Булгакова, как и вообще у русских марксистов, которые обстоятельно занимались этим вопросом, лежит совсем в другом месте. Как он, так и Туган-Ба­ра­новс­кий и Ильин напирают главным образом на то, что противная сторона – скептики в вопросе о возможности накопления – делает главную ошибку в анализе стоимости всего продукта. Скептики – особенно Воронцов – принимали, что весь общественный продукт состоит из средств потребления, и исходили из того неправильного представления, что потребление вообще является целью капиталистического производства. Здесь, – заявляют марксисты, – находится источник всех недоразумений, и из этого источника вытекают воображаемые затруднения реализации прибавочной стоимости, над которыми скептики ломали себе голову. «Благодаря этому ошибочному представлению, эта школа создала себе несуществующие трудности: так как нормальные условия капиталистического производства предполагают, что потребительный фонд капиталистов составляет только часть, и притом небольшую, прибавочной стоимости, большая же часть ее отчисляется на расширение производства, то, очевидно, тех трудностей, которые представлялись этой школе (народникам), на самом деле не существует». Кажется поразительным, с какой самоуверенностью Булгаков упускает здесь из виду проблему и даже не догадывается, что как раз при предположении расширенного воспроизводства становится повелительным вопросом: д л я к о ­г о? – тот самый вопрос, который при предположении личного потребления всей прибавочной стоимости является второстепенным.

Все эти «воображаемые трудности» исчезают, как дым, благодаря двум открытиям Маркса, которые его русские ученики постоянно преподносят своим противникам. Открытия эти следующие: во-первых,

¹ L. с., стр. 132.

² L. с., стр. 20.

стоимость общественного продукта состоит не из v+m, а из c+v+m и, во-вторых, с прогрессом капиталистического производства часть (с) в этой формуле становится все больше по сравнению с (v), и капитализированная часть прибавочной стоимости растет в то же самое время по сравнению с потребленной. Исходя из этого, Булгаков излагает целую теорию об отношении производства к потреблению в капиталистическом обществе. Она играет у русских экономистов и в особенности у Булгакова столь важную роль, что необходимо с нею in ex­ten­so познакомиться.

«Потребление, удовлетворение общественных потребностей, – говорит Булгаков, – составляет лишь побочный момент обращения капитала. Размеры производства определяются размерами капитала, а не объемом общественных потребностей. Развитие производства не только не сопровождается ростом потребления, но находится в антагонизме с последним. Капиталистическое производство не знает иного потребления, кроме платящего, а платящими потребителями могут быть те, которые получают заработную плату или прибавочную стоимость, и их покупательная сила точно соответствует размерам этих получений. Но мы видели, что основные законы развития капиталистического производства стремятся сократить относительную долю переменного капитала и потребительного фонда капиталистов (хотя она и возрастет абсолютно). Поэтому можно сказать, что р а з ­в и ­т и е п р о ­и з ­в о д с т ­в а с о к ­р а ­щ а ­е т п о т ­р е б ­л е ­н и е ¹. Таким образом условия производства и потребления находятся в антагонизме между собою. Расширение воспроизводства не совершается и не может совершаться за счет прибыли потребления. Между тем это расширение есть внутренний, имманентный закон капиталистического производства, принимающий для каждого отдельного капиталиста суровую форму конкуренции. Выход из этого противоречия заключается в том, что рынком для добавочного количества продуктов является само расширяющееся производство. «Внутреннее противоречие разрешается расширением внешнего поля производства» (Капитал, т. III, стр. 189.) (Булгаков цитирует здесь положение Маркса в совершенно превратном смысле, но к этому придется еще вернуться в дальнейшем). Как это возможно, было только что показано (Булгаков имеет в виду анализ схемы расширенного воспроизводства. При этом, очевидно, большая часть этого расширения приходится на I подразделение, на производство постоянного капитала, и лишь меньшая (относительно) часть приходится на II подразделение, которое имеет непосредственное значение для потребления. В одном этом движении соотношений I и II подразделений достаточно ясно выражается та роль, которую играет в капиталистическом производстве потребление, и красноречиво указывается, каков главный рынок сбыта капиталистических товаров»²... «И в этих узких рамках (заинтересованности в прибыли и кризисов), этим тернистым путем капиталистическое производство способно к безграничному расширенно, несмотря или даже вопреки сокращению потребления. В русской литературе не раз указывалось на невозможность значительного ро-

¹ Подчеркнуто у Булгакова.

² L. с., стр. 161.

ста капиталистического производства без внешних рынков вследствие сокращения потребления. При этом совершенно неправильно оценивалась роль потребления при капиталистическом производстве, упускалось из виду, что и цель капиталистического производства не потребление, что оно существует не ростом потребления, а расширением внешнего поля производства, которое и является рынком для капиталистически производимых продуктов. Разрешением неразрешимого вопроса, – найти средства увеличить потребление, которое организация капиталистической формы производства стремится сократить, мучился целый ряд исследователей школы Мальтуса, неспособных удовлетвориться поверхностным гармонизмом школы Рикардо и Сэя. Лишь Маркс дал анализ действительной связи, он показал, что рост потребления роковым образом отстает и не может не отставать от роста производства, каких бы «третьих лиц» ни изобретали. Поэтому потребление, размеры потребления никоим образом не могут служить н е ­п о с ­р е д с т ­в е н ­н о й границей расширения производства. Капиталистическое производство платится за отклонения от этой истинной цели производства кризисами, но оно от потребления не зависит. Расширение производства имеет своей границей, как это указано выше, размеры капитала и зависит только от этих последних»¹.

Теория Булгакова и Туган-Ба­ра­новс­ко­го подсовывается здесь прямо Марксу: русским марксистам казалось, что эта теория следует непосредственно марксову учению и что она органически в него входит. Еще отчетливее формулирует ее Булгаков в другом месте как прямое объяснение марксовой схемы расширенного производства. После того как в стране появляется капиталистический способ производства, его внутреннее движение начинает развиваться по следующей схеме: «Производство постоянного капитала составляет I подразделение общественного воспроизводства, которое предъявляет уже самостоятельный спрос на предметы личного потребления, в размере переменного капитала этого I подразделения и потребительного фонда капиталистов I. II в свою очередь предъявляет спрос на продукты I. Т а ­к и м о б ­р а ­з о м у ж е в н а ­ч а ­л е к а ­п и ­т а ­л и с ­т и ­ч е с ­к о ­г о п р о ­и з ­в о д с т ­в а с о з ­д а ­е т ­с я з а м к ­н у ­т ы й к р у г, в к о ­т о ­р о м к а ­п и ­т а ­л и с ­т и ­ч е с ­к о е п р о ­и з ­в о д с т ­в о н е з а ­в и ­с и т н и о т к а ­к о ­г о в н е ш ­н е ­г о р ы н ­к а, а с а ­м о с е ­б е д о в ­л е ­е т и в к о ­т о ­р о м о н о с п о ­с о б ­н о к а в ­т о ­м а ­т и ­ч е с ­к о ­м у, т а к с к а ­з а т ь, в о з ­р а с ­т а ­н и ю п у ­т е м н а ­к о п ­л е ­н и я»². В другом месте он настолько увлекается, что дает своей теории следующую неуклюжую формулировку: «Единственным рынком для капиталистического производства является само это производство»³.

Все дерзновение этой теории, ставшей в руках русских марксистов главным орудием, которым они в вопросе о рынках побили своих противников – народнических скептиков, только тогда может быть правильно оценено, если вспомнить, в каком поразительном проти-

¹ L. с., стр. 167.

² L. с., стр. 210. Подчеркнуто нами.

³ L. с., стр. 238.

воречии с повседневной практикой и всем известным явлением капиталистической действительности находится эта теория. Мало того, надо еще больше удивляться этой теории, провозглашенной с таким триумфом чистейшей марксистской истиной, если подумать о том, что она базируется на простом капиталистическом qui pro quo. Но к этому вопросу мы перейдем дальше при разборе Туган-Ба­ра­новс­ко­го.

На неправильном понимании отношения потребления к производству Булгаков строит далее совершенно превратную теорию внешней торговли. С точки зрения изложенного выше понимания воспроизводства для внешней торговли на самом деле нет места. Если капитализм в любой стране с самого начала своего развития образует тот знаменитый «замкнутый круг», в котором он вращается подобно кошке вокруг своего собственного хвоста и «сам себе довлеет», в котором он для себя создает неограниченный сбыт и сам же создает препятствия для своего расширения, то и каждая капиталистическая страна представляет собой в экономическом отношении замкнутое «самодовлеющее» целое. Только в одном случае была бы тогда понятна внешняя торговля: она была бы понятна как средство для покрытия естественного недостатка данной страны в определенных продуктах почвы и климата путем ввоза их из-за границы, – только как необходимый ввоз сырых материалов и средств питания. Ставя тезис народников прямо на голову, Булгаков в действительности создает теорию международной торговли капиталистических государств, в которой ввоз продуктов сельского хозяйства представляет собой основной активный элемент, а промышленный вывоз – лишь вызванное нужной покрытие этого ввоза. Международный товарный обмен оказывается здесь обоснованным не сущностью способа производства, а естественными условиями разных стран, – теория, которая заимствована во всяком случае не у Маркса, а у немецких «гелертеров» буржуазной политической экономии. Как Струве перенимает у Вагнера и Шеффле их схему трех мировых держав, так перенимает Булгаков¹ у блаженной памяти Листа разделение государств на категории соответственно «Ag­ri­kul­turs­tan­d'y» и «Ag­ri­kul­tur­ma­nu­fak­turs­tan­d'y», которые он с течением времени модифицирует в «Ma­nu­fac­turs­tand» и в «Ag­ri­kul­tur­ma­nu­fac­turs­tand». Первая категория самой природой обречена на недостаток в собственных сырых материалах и средствах питания и потому принуждена прибегать к внешней торговле; вторая категория от природы обеспечена всем, и ей нет никакого дела до внешней торговли. Типом первой категории является Англия, типом второй – Соединенные штаты. Для Англии прекращение внешней торговли обозначало бы экономическую агонию и смерть, для Соединенных штатов – только преходящий кризис, после которого им обеспечено полное выздоровление: «Производство может здесь безгранично расширяться на основе внутреннего рынка». Эта теория, представляющая до наших дней достопочтенное наследие немецкой политический экономии, очевидно, не имеет никакого понятия о связях капиталистического мирового хозяйства и сводит современный мировой обмен к основам, которые относятся приблизительно ко времени финикиян. Учит же например даже проф. Бюхер следующему: «Было

¹ г. Булгаков, I. с., стр. 199.

бы ошибочно на основании добытых в эпоху либерализма облегчений международного обмена заключать, что народному хозяйству наступает конец и что оно уступает место периоду мирового хозяйства... Нет сомнения, что мы в настоящее время видим в Европе ряд государств, которые не обладают национальной самостоятельностью в обеспечении себя товарами, поскольку они принуждены получать из-за границы значительные массы средств питания и потребления, в то время как их промышленная деятельность вырастает далеко за пределы национальных потребностей и постоянно дает избытки, которые должны находить себе применение в чужих районах потребления. Но тот факт, что наряду с промышленными странами имеются страны, производящие сырье, и что все эти страны находятся во взаимной зависимости друг от друга, – факт «международного разделения труда», – не следует однако рассматривать как признак того, что человечество собирается подняться на новую ступень развития, которая под именем мирового хозяйства должна противопоставляться... прежним ступеням. Ибо, с одной стороны, ни одна ступень хозяйства не обеспечивала полной самостоятельности в деле удовлетворения потребностей на продолжительное время, так как каждая... оставляла известные пробелы, которые так или иначе должны были быть заполнены; с другой стороны, так называемое мировое хозяйство по крайней мере еще теперь не выдвинуло таких явлений, которые в существенных признаках отличались бы от народного хозяйства, и подлежит сильному сомнению, что подобные явления в недалеком будущем наступят»¹. У Булгакова из этой концепции вытекает во

¹ К. Бюхер, Возникновение народного хозяйства, 5-е нем. изд., стр.147. Новейшей работой на этом поприще является теория проф. Зомбарта, согласно которой мы не приближаемся, а наоборот удаляемся от мирового хозяйства: «Напротив, я буду утверждать, что в настоящее время культурные народы (по отношению к совокупности их хозяйства) соединены друг с другом торговыми связями не значительно сильнее, а скорее – слабее, чем прежде. В настоящее время отдельное народное хозяйство втянуто в мировой рынок не более, а скорее – менее, чем сто или пятьдесят лет тому назад. И по крайней мере... ошибочно предполагать, будто международные торговые связи получают относительно возрастающее значение для современного народного хозяйства. Истинно противоположное утверждение». Зомбарт с насмешкой относится к допущению наличности расширяющегося международного разделения труда и возрастающей потребности во внешних рынках, в то время как внутренний рынок неспособен к расширению; Зомбарт со своей стороны убежден, что «отдельные народные хозяйства делаются все более и более совершенными микрокосмами и что внутренний рынок по своему значению для всякого рода промышленных отраслей все более и более затыкает за пояс внешний. («Die deutsche Volkswirtschaft im neunzehnten Jahrhundert». 2 Aufl. 1909, стр. 399-420, русский перевод Лихачева, стр. 340-359). Это потрясающее открытие предполагает конечно принятие странной схемы, открытой г-ном профессором, – схемы, согласно которой страной вывозящей, – неизвестно почему, – следует считать единственно только такую страну, которая покрывает свой ввоз «почвой», избытком сельскохозяйственных продуктов над собственными потребностями. По этой схеме Россия, Румыния, Соединенные штаты и Аргентина являются «вывозящими странами», а Германия, Англия и Бельгия – нет. Но так как капиталистическое развитие и в Соединенных штатах и в России рано или поздно может потребовать излишка сельскохозяйственных продуктов для внутренних потребностей, то ясно, что на земле становится все меньше «вывозящих стран»; мировое хозяйство таким образом исчезает. Другое же открытие Зомбарта заключается в том, что крупные капиталистические страны, которые ведь не представляют собой «стран вывозящих», получают свой ввоз все более «даром», – именно как проценты на экспортированные капиталы. Но

всяком случае неожиданный вывод: его теория о способности капитализма к неограниченному развитию ограничивается только определенными странами с благоприятными природными условиями. В Англии капитализм должен в недалеком будущем погибнуть вследствие исчерпания мирового рынка; в Соединенных штатах, в Индии и в России ему предстоит безграничное развитие, благодаря его «самодовлеющему характеру».

Но помимо этих очевидных несуразностей булгаковская аргументация приносит снова коренную ошибку по отношению к внешней торговле. Главный аргумент Булгакова против скептиков, начиная от Сисмонди и кончая Николай -оном, которые думали, что для реализации капиталистической прибавочной стоимости необходимо прибегать к помощи внешних рынков, заключается в том, что эти теоретики, как известно, рассматривали всякую внешнюю торговлю как «бездонную пропасть», в которой бесследно исчезает избыток капиталистического производства, не находящий себе сбыта внутри страны. В противовес этому Булгаков с триумфом подчеркивает, что внешний рынок ни в коем случае не является «пропастью», и тем более еще «бездонной», что он представляет собою обоюдоострый меч и что вывоз всегда сопряжен с ввозом, который более или менее уравновешивается вывозом. Следовательно то, что ввозится через одну границу, вывозится через другую только в измененной потребительной форме. «Для ввезенных товаров, которые должны составить эквивалент вывезенных предметов потребления, нужно опять найти место в пределах данного рынка; этого места нет, следовательно апелляция к внешнему рынку влечет лишь новые затруднения»¹. В другом месте он говорит, что исход, найденный русскими народниками для реализации прибавочной стоимости в виде внешних рынков, «гораздо менее удачен, чем исход, найденный Мальтусом, Кирхманом и самим г-ном В. В. (Воронцовым), как автором статьи о милитаризме и капитализме»². Несмотря на свое восторженное изложение марксовых схем воспроизводства, Булгаков обнаруживает здесь полное непонимание того, в чем собственно заключается проблема, вокруг которой скептики, начиная с Сисмонди и кончая Николай -оном, ходили ощупью: он отвергает внешнюю торговлю как мнимый выход из затруднения, ибо «при внешней торговле вывезенная прибавочная стоимость вновь возвращается в страну, хотя бы в измененной потребительной форме». Итак Булгаков в согласии с грубым представлением Кирхмана и

для проф. Зомбарта вывоз капиталов, равно как и вывоз промышленных товаров, вообще не идет в счет: «С течением времени мы, конечно, придем к тому, что будем ввозить не вывозя». (L. с., стр. 422, русск. пер. стр. 360). Современно, сенсационно и щеголевато!

¹ L. с., стр. 132.

² L. с., стр. 236. Еще более решительно формулирует тот же самый взгляд В. Ильин: «Романтик, – так он называет скептика, – говорит: капиталисты не могут потребить сверхстоимость и потому должны сбывать ее за границу. Спрашивается, не даром ли уже отдают капиталисты свои продукты иностранцам или не бросают ли их в море? Продают – значит получают эквивалент: ввозят одни продукты – значит вывозят другие». («Экономические этюды и очерки», стр. 26). В остальных Ильин дает гораздо более верное объяснение роли внешней торговли в капиталистическом обществе, чем Струве и Булгаков.

Воронцова, полагает, что речь идет о том, чтобы уничтожить известное количество прибавочной стоимости, стереть ее с лица земли; он не догадывается, что речь идет о реализации, о товарной метаморфозе, следовательно как раз об «измененной форме» прибавочной стоимости.

Так Булгаков приходит в конце концов в тот самый Рим, в который пришел Струве, хотя, правда, другим путем: он возвещает о самодовлеющем характере капиталистического накопления, которое само поглощает свои продукты как Хронос своих детей и которое благодаря самому себе становится все могущественнее. Отсюда оставался всего лишь один шаг к возврату к буржуазной экономии. Этот шаг был удачно сделан Туган-Ба­ра­новс­ким.

Глава двадцать третья
ДИСПРОПОРЦИОНАЛЬНОСТЬ
Г-НА ТУГАН-БАРАНОВСКОГО

Мы рассматриваем этого теоретика в конце, несмотря на то, что он формулировал свою концепцию на русском языке уже в 1894 году, до Струве и до Булгакова; мы делаем это отчасти потому, что он лишь позже в зрелой форме развил свою теорию на немецком языке в «Stu­di­en zur The­o­rie und Ge­schich­te der Han­dels­kri­sen in Eng­land» (1901) и в «The­o­re­ti­sche Grund­la­gen des Mar­xis­mus» (1905), отчасти потому, что он из общих предпосылок названных марксистских критиков сделал наиболее крайние выводы.

Туган точно так же, как и Булгаков, исходит из марксова анализа общественного воспроизводства. И он тоже только в этом анализе нашел ключ для того, чтобы разобраться в совершенно запутанном и сложном комплексе проблем. Но в то время как Булгаков в качестве ярого приверженца учения Маркса занимается только тем, что правильно излагает это последнее и приписывает свои выводы своему учителю, Туган-Ба­ра­новс­кий, наоборот, поучает Маркса, который не сумел-де использовать своего собственного блестящего исследования процесса воспроизводства. Важнейший общий вывод, к которому Туган пришел на основании положений Маркса и который он сделал краеугольным камнем всей своей теории, заключается в том, что капиталистическое накопление – в противоположность взгляду скептиков – не только возможно при капиталистических формах дохода и потребления, но что оно вообще не зависит от дохода и потребления. Не потребление, а само производство является для него лучшим местом сбыта. Производство идентично сбыту потому, что при безграничном расширении производства, взятого само по себе, и сбыт, способность поглощения продуктов производства, тоже не имеет границ. «Приведенные схемы, – говорит он, – должны были с очевидностью доказать мысль, которая сама по себе очень проста, но легко вызывает возражения при недостаточном понимании процесса воспроизводства общественного капитала, а именно, что капиталистическое производство само для себя создает рынок. Если только можно расширить общественное производство, если хватает для этого производительных сил, то при пропорциональном распределении об-

щественного производства можно соответственно расширить и спрос, ибо при этом условии каждый вновь произведенный товар есть вновь появившаяся покупательная сила для приобретения других товаров. Из сравнения простого воспроизводства общественного капитала с его воспроизводством в расширяющихся размерах можно сделать тот в высшей степени важный вывод, что в капиталистическом хозяйстве спрос на товары в известном смысле независим от размеров общественного потребления: размеры общественного потребления могут сокращаться, а общественный спрос на товары может в то же самое время расти, как бы это ни казалось абсурдным с точки зрения «здравого смысла»¹. И то же самое дальше: «В результате нашего абстрактного анализа процесса воспроизводства общественного капитала вытекает тот вывод, что при пропорциональном распределении общественного производства не может быть никакого избыточного общественного продукта»². Исходя из этого, Туган подвергает ревизии марксову теорию кризисов, которая покоится якобы на «недопотреблении» Сисмонди: «Распространенное мнение, которое в известной степени разделялось и Марксом, – что нищета рабочих, образующих подавляющее большинство населения, делает невозможным, вследствие недостаточного спроса, реализацию продуктов все расширяющегося капиталистического производства, – должно быть признано неправильным. Мы видели, что капиталистическое производство само для себя создает рынок, потребление является лишь одним из моментов капиталистического производства. Если бы общественное производство было организовано планомерно, если бы руководители производства имели полные с в е ­д е ­н и я о спросе и в л а с т ь для того, чтобы переводить труд и капитал из одной отрасли производства в другую, предложение товаров никогда не могло бы превзойти спроса на них как бы ни было низко общественное потребление»³. Единственная причина, которая периодически вызывает переполнение рынка, по мнению Тугана, состоит в недостатке пропорциональности при расширении производства. Ход капиталистического накопления при этом предположении характеризуется Туганом следующим образом: «Что производили бы рабочие при пропорциональном распределении производства? Очевидно, свои собственные средства существования и средства производства. Но для чего они будут служить? Для расширения производства во втором году. Для производства каких продуктов? Опять-таки средств производства и средств существования для рабочих – и так ad in­fi­ni­tum»⁴. Эта игра в вопросы и ответы приведена, надо заметить, не в шутку, а совершенно серьезно. Таким образом для капиталистического накопления возникают бесконечные перспективы: «Если... расширение производства практически безгранично, то мы должны считать безграничным расширение рынка, и б о п р и п р о ­п о р ­ц и ­о ­н а л ь ­н о м р а с ­п р е ­д е ­л е ­н и и о б ­щ е с т ­в е н ­н о ­г о п р о ­и з ­в о д с т ­в а д л я р а с -

¹ «Die Studien zur Theorie und Geschichte der Handelskrisen in England». Jena, 1901, стр. 25. Ср. «Периодические промышленные кризисы», СПБ. 1914, стр. 219 и сл.

² L. с., стр. 34.

³ L. с., стр. 33.

⁴ L. с., стр. 191.

ш и ­р е ­н и я р ы н ­к а н е т н и ­к а ­к и х д р у ­г и х г р а ­н и ц, к р о ­м е п р о ­и з ­в о ­д и ­т е л ь ­н ы х с и л, к о ­т о ­р ы е н а ­х о ­д я т ­с я в р а с ­п о ­р я ­ж е ­н и и о б ­щ е с т ­в а»¹.

Так как само производство создает для себя сбыт, то и внешней торговле капиталистических государств отводится своеобразная механическая роль, с которой мы познакомились уже у Булгакова. Например для Англии внешний рынок безусловно необходим. «Не доказывает ли это, что капиталистическое производство создает избыточный продукт, для которого на внутреннем рынке нет места? Зачем вообще нужен Англии внешний рынок? Ответ никакой трудности не представляет потому, что значительная часть покупательной силы Англии затрачивается на приобретение заграничных товаров. Ввоз иностранных товаров для внутреннего рынка Англии делает абсолютно необходимым вывоз английских товаров на внешние рынки. Так как Англия без заграничного импорта обойтись не может, то и экспорт для этой страны является условием существования, иначе у нее не было бы чем уплатить за ее импорт»². «Итак, сельскохозяйственный ввоз характеризуется и здесь как стимулирующий и решающий фактор: мы находим здесь также две категории стран – сельскохозяйственного и индустриального типа», которым природой предписан взаимный обмен совсем по схеме немецких профессоров.

Каков же у Туган-Ба­ра­новс­ко­го ход доказательства его смелого решения проблемы накопления – решения, на основании которого он освещает проблему кризисов и еще целый ряд других проблем. Трудно поверить, но тем важнее установить, что ход доказательства Тугана состоит единственно только в марксовой схеме расширенного воспроизводства. Ni plus, ni moins. Правда, Туган во многих местах говорит несколько хвастливо о своем «абстрактном анализе процесса воспроизводства общественного капитала», о «железной логике» своего анализа, но весь его анализ сводится однако к копированию марксовых схем расширенного воспроизводства только с иначе выбранными цифрами. Во всем исследовании Тугана мы не найдем и следа другого доказательства. Действительно, по схеме Маркса накопление, производство, реализация, обмен и воспроизводство совершаются гладко, как по писанному. Это «накопление» действительно можно продолжать «ad in­fi­ni­tum», по крайней мере пока хватает бумаги и чернил. И эти свои невинные упражнения с арифметическими уравнениями на бумаге Туган-Ба­ра­новс­кий со всей серьезностью выдает за д о ­к а ­з а ­т е л ь с т ­в о того, что в действительности происходит то же самое: «Приведенные схемы должны были с очевидностью доказать»... В другом месте он оспаривает Гобсона, который убежден в невозможности накопления, следующим образом: «...Схема № 2 воспроизводства общественного капитала в расширенных размерах соответствует рассмотренному Гобсоном случаю накопления капитала. Но видим ли мы, чтобы в этой схеме возникал избыточный продукт? Ни в коем случае»³. Итак, раз в схеме не возникает избыточного продукта, то Гобсон побежден, и делу конец.

¹ L. с., стр. 231. Подчеркнуто в подлиннике.

² L. с., стр. 35.

³ L. с., стр. 191.

Нет сомнения, Туган-Ба­ра­новс­кий прекрасно знает, что в суровой действительности дело протекает не так гладко. Существуют постоянные колебания при обмене и периодические кризисы. Но кризисы только потому и появляются, что при расширении производства не обращается внимания на пропорциональность, т. е. потому, что оно не удерживается наперед в пропорциях «схемы № 2». Если бы поступали согласно схеме, то мы не имели бы никаких кризисов, и в капиталистическом производстве все шло бы как на бумаге. Но Тугану придется согласиться, что там, где мы рассматриваем процесс воспроизводства в целом как процесс непрерывный, кризисы можно прекрасно оставить без внимания. «Пропорциональность» может нарушаться каждый миг, и тем не менее она как средний вывод из конъюнктур постоянно вновь восстанавливается непрерывными уклонениями в сторону, ежедневными колебаниями цен и периодическими кризисами. Что она в действительности так или иначе соблюдается, доказывает то обстоятельство, что капиталистическое хозяйство продолжает существовать и развиваться, – иначе мы пережили бы безмерный хаос и вообще разрушение. В среднем, в конечном итоге, пропорциональность Тугана таким образом соблюдается, а отсюда нужно заключить, что действительность сообразуется со «схемой № 2». А так как эту схему можно продолжать ad in­fi­ni­tum, то накопление капитала может прогрессировать бесконечно.

Дата добавления: 2015-06-04