Community Development Finance Institutions (CDFIs) are independent financial institutions, often serving a specific disadvantaged geographic area 46 страница

Закончив с новеллами да рассказами, теперь, пожалуй, самое время перейти к романам Ф. Кафки, и проследить: где в них встречаются садо-мазохистские отношения.

И тогда уже, перед нами, как говориться, во всей красе раскрываются многочисленные сюжеты столь важных для нас находок, что впору, как минимум, радостно потереть ладони в предвкушении высказанной нами раннее теории о бессознательном Франца Кафки, в котором и мазохизм, и садизм (в латентной форме) занимал свое «достойное» место. Достаточно значительное, чтобы можно, как минимум, признать влияние, которое эти перверсии оказывали как на образы героев его произведений (в первую очередь главных героев, ибо главный герой в романах Кафки прочно ассоциируется с ним самим), так и на мотивы предрасположенности их поведения.

Ну, например, отношение землемера К. («Замок») к своим помощникам.

Как помним, он не только держит их в исключительной зависимости к своей персоне через страх, но и,-- при каждом удобном случае (да и чуть ли не всегда),-- наносит им побои, бьет или ногами, или палкой, или замахивается рукой, или берет кнут (наиболее удобное для него орудие принуждения, и, как мы знаем, кнут любимое орудие при садистско-мазохистских «играх»); в общем, всячески их «шпиняет» да подгоняет.

Так что, в конце концов – их «бунт» (в последних главах романа), связан именно с нежеланием и далее терпеть подобное отношение к себе; а Фрида (местная потаскушка – официантка и любовница одного из чиновников – ставшая «возлюбленной» землемера К.),-- сбегает от К. к одному из его помощников (став теперь любовницей его), именно по причине, как она объясняет, жалости к издевательствам по отношению к тому со стороны землемера К. (опять перед нами тема «униженных и оскорбленных» Достоевского).

Итак – первая встреча землемера К. с помощниками.

Землемер ночью приходит на постоялый двор, видит заискивающего хозяина, пытавшегося что-то ему объяснить, и замечает рядом с хозяином две тени.

«Он взял фонарь из рук хозяина и посветил на них… «Кто вы такие?» – спросил он, оглядывая обоих. «Ваши помощники», --ответили они. «Да, помощники», -- негромко подтвердил хозяин. «Как?», -- спросил К. – Вы мои старые помощники? Это вам я велел ехать за мной, это вас я ждал?». «Да», -- сказали они. «Это хорошо, -- сказал К., помолчав… Однако… вы «сильно запоздали, вы очень неаккуратны»… «Ну, пойдемте!» – сказал К. и втолкнул их в дом[306].

Далее они проходят в дом, начинают пить пиво, и К., постоянно смотря то на одного, то на другого замечает: «Трудно мне будет с вами… Ведь вы только именами и отличаетесь, а вообще похожи, как… -- он запнулся и нечаянно

добавил: -- Похожи, как две змеи»[307].

То есть перед нами скрытое (подсознательное) желание К. навязать свою власть, продемонстрировать свое влияние, вынудить помощников подчиниться, стать зависимыми по отношению к нему.

«Обычно нас легко различают», -- как бы оправдываясь, сказал один (из помощников). «Верю, -- сказал К., -- … а мне вас никак не различить. Буду обращаться с вами как с одним человеком и звать обоих буду Артур, одного из вас ведь так и зовут, тебя что ли». «Нет, -- сказал тот, -- меня звать Иеремия». «Не важно, -- сказал К., -- все равно буду обоих звать Артур… вы для меня – один человек». Оба подумали и сказали: «Нам это будет очень неприятно». «Еще бы!» – сказал К. – Конечно, вам должно быть неприятно, но так оно и будет»[308].

Здесь же, как бы примечательно и отношение К. к крестьянам. Во время разговора с помощниками, он заметил как один из крестьян (бродивший до того между столиков, опасаясь приблизиться, и наконец-то решившийся) попытался приблизиться к одному из его помощников, чтобы что-то сообщить на ухо.

«… К., хлопнул рукой по столу, встал, -- это мои помощники, у нас сейчас совещание. Никто не имеет право нам мешать!". «Ох, виноват, виноват!» -- испуганно проговорил крестьянин и задом попятился к своим товарищам. «Одно вы должны строго соблюдать, -- сказал К., снова садясь на место, -- ни с кем без моего позволения вы разговаривать не должны… По рукам, что ли?». Оба с готовностью протянули ему руки. «Лапы уберите», -- сказал К., -- а мой приказ остается в силе…»[309].

Как видим, К. как бы уже изначально демонстрирует свое недовольство помощниками. Явно стараясь, чтобы они это заметили. Ведь это, не иначе как, начало садо-мазохистской игры. Один в роли хозяина, господина, другой, или как Северин по отношению к Венере в мехах, -- в роли раба, или как Артур и Иеремия по отношению к землемеру К. – в роли помощников.

А ведь господин должен наказывать своего раба. Причем раб, (по законам жанра), должен особо и не противиться этому. Ибо для него это, не иначе как, «испытывание удовольствия». А чем же наказывать, как не кнутом.

Когда К. вылез из под стойки бара, где занимался сексом с только что познакомившейся официанткой, внезапно решившейся ему «отдаться», и заметил своих помощников, то первой его реакцией (а именно первая реакция свидетельствует о том, что, в первую очередь, находится в бессознательном того или иного индивида; потому как,-- еще «не включается» цензура; та самая цензура, являющаяся, по мнению Фрейда – следствием цивилизации (см. ст. З. Фрейда «Недовольство культурой»)),-- было схватиться за кнут.

«Чего вам тут надо?» – закричал на них К., словно они… виноваты. Он оглянулся, ища кнут, который вечером был у Фриды»[310]. (Кстати, заметим, чтобы «заняться любовью» с К., Фрида, предварительно, этим самым кнутом, выгнала всех посетителей бара, где она работала официанткой – буфетчицей)[311].

Дата добавления: 2015-06-25