Песнь тринадцатая. Четвертое небо — Солнце (продолжение)

Четвертое небо — Солнце (продолжение)

1

Пусть тот, кто хочет знать, что мне предстало,

Вообразит (и образ, внемля мне,

Пусть держит так, как бы скала держала)

4

Пятнадцать звезд,[1373]горящих в вышине

Таким огнем, что он нам блещет в очи,

Любую мглу преодолев извне;

7

Вообразит тот Воз, что дни и ночи

На нашем небе вольно колесит

И от круженья дышла — не короче;[1374]

10

И устье рога пусть вообразит,

Направленного от иглы устоя,

Вокруг которой первый круг скользит;[1375]

13

И что они, два знака в небе строя,

Как тот, который, чуя смертный хлад,

Сплела в былые годы дочь Миноя,

16

Свои лучи друг в друге единят,

И эти знаки, преданы вращенью,

Идут — один вперед, другой назад,[1376]—

19

И перед ним возникнет смутной тенью

Созвездие, чей светлый хоровод

Меня обвил своей двойною сенью,

22

С которой все, что опыт нам несет,

Так несравнимо, как теченье Кьяны[1377]

С той сферою, что всех быстрей течет.

25

Не Вакх там воспевался, не пеаны[1378],

Но в божеской природе три лица

И как она и смертная слияны.

28

Умолкнув, оба замерли венца

И устремили к нам свое сиянье,

И вновь их счастью не было конца.

31

В содружестве божеств прервал молчанье

Тот свет,[1379]из чьих я слышал тайников

О божьем нищем чудное сказанье,

34

И молвил: «Раз один из двух снопов

Смолочен, и зерно лежать осталось,

Я и второй обмолотить готов.[1380]

37

Ты думаешь, что в грудь,[1381]откуда бралось

Ребро, чтоб вышла нежная щека,

Чье небо миру дорого досталось,[1382]

40

И в ту,[1383]которая на все века,

Пронзенная, так много искупила,

Что стала всякая вина легка,

43

Весь свет, вместить который можно было

Природе человеческой, влила

Создавшая и ту и эту сила;

46

И странной речь моя тебе была,

Что равного не ведала второго

Душа,[1384]чья благость в пятый блеск вошла.

49

Вняв мой ответ, поймешь, что это слово

С тем, что ты думал, точно совпадет,

И средоточья в круге нет другого.[1385]

52

Все, что умрет, и все, что не умрет,[1386]—

Лишь отблеск Мысли, коей Всемогущий

Своей Любовью бытие дает;[1387]

55

Затем что животворный Свет, идущий

От Светодавца и единый с ним,

Как и с Любовью, третьей с ними сущей,

58

Струит лучи, волением своим,

На девять сущностей,[1388]как на зерцала,

И вечно остается неделим;

61

Оттуда сходит в низшие начала,

Из круга в круг, и под конец творит

Случайное и длящееся мало;

64

Я под случайным мыслю всякий вид

Созданий, все, что небосвод кружащий

Чрез семя и без семени плодит.

67

Их воск изменчив, наравне с творящей

Его средой,[1389]и потому чекан

Дает то смутный оттиск, то блестящий.

70

Вот почему, при схожести семян,

Бывает качество плодов неравно,

И разный ум вам от рожденья дан.

73

Когда бы воск был вытоплен исправно

И натиск силы неба был прямой,

То блеск печати выступал бы явно.

76

Но естество его туманит мглой,

Как если б мастер проявлял уменье,

Но действовал дрожащею рукой.

79

Когда ж Любовь, расположив Прозренье,

Его печатью Силы нагнела,

То возникает высшее свершенье.

82

Так некогда земная персть могла

Стать совершеннее, чем все живое;

Так приснодева в чреве понесла.

85

И в том ты прав, что естество земное

Не ведало носителей таких

И не изведает, как эти двое.

88

И если бы на этом я затих:

«Так чем его премудрость[1390]несравненна?» —

Гласило бы начало слов твоих.

91

Но чтоб открылось то, что сокровенно,

Помысли, кем он был и чем влеком,

Он, услыхав: «Проси!»[1391]— молил смиренно.

94

Я выразил не темным языком,

Что он был царь, о разуме неложном

Просивший, чтобы истым быть царем;

97

Не чтобы знать, в числе их непреложном,

Всех движителей;[1392]можно ль заключить

К necesse при necesse и возможном;[1393]

100

И можно ль primum motum допустить;[1394]

Иль треугольник в поле полукружья,

Но не прямоугольный, начертить.

103

Так вот и прежде речь клонил к тому ж я:

Я в царственную мудрость направлял,

Сказав про мудрость, острие оружья.

106

И ты взглянув ясней на «восставал»[1395],

Поймешь, что это значит — меж царями;

Их — множество, а круг хороших мал.

109

Вот, что моими сказано словами;

Их смысл с твоим сужденьем совместим

О праотце и о любимом нами.[1396]

112

Да будет то свинцом к стопам твоим,

Чтобы ты шел неспешно, как усталый,

И к «да», и к «нет», когда к ним путь незрим;

115

Затем что между шалых — самый шалый,

Кто утверждать берется наобум

Их отрицать с оглядкой слишком малой.

118

Ведь очень часто торопливость дум

На ложный путь заводит безрассудно;

А там пристрастья связывают ум.

121

И хуже, чем напрасно, ладит судно

И не таким, как был, свершит возврат

Тот рыбарь правды, чье уменье скудно.

124

Примерами перед людьми стоят

Брис, Парменид, Мелисс и остальные,[1397]

Которые блуждали наугад,

127

Савелий, Арий и глупцы иные,[1398]

Что были как мечи для божьих книг

И искривляли лица их прямые.

130

Никто не думай, что он столь велик,

Чтобы судить; никто не числи жита,

Покуда колос в поле не поник.

133

Я видел, как угрюмо и сердито

Смотрел терновник, за зиму застыв,

Но миг — и роза на ветвях раскрыта;

136

Я видел, как, легок и горделив,

Бежал корабль далекою путиной

И погибал, уже входя в залив.

139

Пусть донна Берта или сэр Мартино,[1399]

Раз кто‑то щедр, а кто‑то любит красть,

О них не судят с богом заедино;

142

Тот может встать, а этот может пасть».

Дата добавления: 2015-06-25