ЧЕЛОВЕК-ДА 5 страница

— Ты хочешь отдать мне на сохранение салфетку?

— Это не салфетка. Во всяком случае, теперь. Просто мне не на чем было писать. Прочти. Это манифест. Манифест Согласного.

Иан вздохнул и стал читать вслух — сегодня у него это с каждым разом получалось все лучше и лучше.

МАНИФЕСТ СОГЛАСНОГО

Я, Дэнни Уоллес, находясь в добром здравии и ясной памяти, пишу этот манифест, в котором излагаю свои жизненные принципы.

— Да ты полный, законченный...

— Читай! Это важно! Это о моей жизни!

Клянусь, что отныне я постараюсь не отвергать возможности, которые предоставляет мне жизнь. Клянусь, что отныне я буду использовать каждый доступный шанс. Клянусь, что отныне я буду отвечать согласием на каждую любезность, просьбу, предложение и приглашение — на те мелочи, с которыми мы сталкиваемся каждый день

КЛЯНУСЬ, ЧТО ОТНЫНЕ Я БУДУ ОТВЕЧАТЬ СОГЛАСИЕМ НА ВСЕ ТО, ЧТО НЕКОГДА ОТВЕРГАЛ.

Я буду всячески стараться держать данное себе слово. Но тем, кто знает, что я человек, на все отвечающий согласием, запрещено сообщать об этом другим и пользоваться моим положением. Это относится к тебе, Иан.

— Мне нет нужды пользоваться твоим положением! Ты обречен!

Я не стал вступать с ним в спор; сейчас для меня было важно, чтобы он осознал серьезность моего заявления.

Так будет продолжаться до Нового года, до конца этого года.

PS. Это не Глупый мальчишеский проект. Это — Образ Жизни.

— Во имя всего святого! — воскликнул Иан. — До конца года?! Да это ж еще несколько месяцев! Ты погибнешь!

— Не погибну!

— А что, если тебя попросят быть сразу в двух местах одновременно? — спросил он.

— Я сделаю все возможное, чтобы никого не подвести.

— Твой бзик не останется без внимания! Все заметят, что ты постоянно дакаешь!

— Я усовершенствовал свой план. Я не стану подтверждать, что Берлин находится в Шотландии или что я — беременная женщина с двумя детьми. Откровенно лгать я не собираюсь. Но возможности отвергать не стану. Буду отвечать согласием на любезность. На просьбы. На предложения. И на приглашения. Люди будут думать, что я просто... счастлив.

— Они будут думать, что ты простофиля!. — Иан разволновался не на шутку. — И... о Господи... а что, если тебя все же попросят убить человека?

В лице Иана отразились страх и тревога. Я попытался успокоить его.

— В жизни так не бывает, Иан.

— Вон его! — Иан показал на старика в углу паба. — Убей того мужика!

— Иан, так не пойдет, — сказал я, глянув на старика, у которого вид теперь был несколько испуганный. — Тебе известно про мой план... ты не в счет... ты автоматически лишаешься права предоставлять мне... «возможности». И ты никому не должен говорить про меня. Ясно? Ни единой живой душе. Я хочу, чтобы это был познавательный эксперимент. Эксперимент в полном смысле этого слова. Настоящий. На предмет счастья и позитивности.

— Ты все обдумал, да? Невероятно!

— Для меня это важно.

— А вдруг у тебя ничего не выйдет?

— Как это не выйдет? С какой стати? Ведь моя задача — просто говорить «да». Что тут может не выйти?

— Ты должен отвечать согласием на все. Ты просто обречен на неудачу.

— Чепуха. Я буду постоянно показывать тебе свой дневник. Буду держать тебя в курсе всего, что я делаю.

— Провалишь ты свой эксперимент!

— Ничего подобного!

— Хочешь пари?

— Нет, никаких пари. Дело слишком серьезное.

— Ладно. Но если я узнаю, что ты сказал «нет», тогда...

— Что тогда?

— Что-нибудь придумаю. И ты примешь наказание, как мужчина.

— По рукам, — сказал я.

— По рукам, — согласился он.

— Вот и чудесно.

Мы оба откинулись на спинки своих стульев. Я подумал, как жаль, что мы с ним не говорим с американским акцентом, — ведь тогда наш диалог звучал бы гораздо эффектнее. Наверное, Иан думал то же самое.

А потом он спросил:

— Ну что, по пинте?

И я ответил:

— Да.

Глава 5

В которой Дэниел получает весточку

из султаната Оман

Оставьте всякие сомнения.

Я знал, что, сформулировав свой «Манифест Согласного», я принял самое важное решение в своей жизни.

Это был очень серьезный шаг. Серьезнее, чем школьный аттестат с отличием. Серьезнее, чем поступление в университет. Серьезнее, чем мой отъезд из Аргоса в 15 лет. И сейчас я был так же взволнован, как и в 15 лет, когда покинул Аргос. Ибо я понятия не имел, к чему это может привести. Я не преследовал какой-то определенной цели. К чему я стремлюсь? Чего надеюсь достичь? Я был единственным участником своего эксперимента: ни с кем не заключал пари, не имел соперников, никого не должен был удивлять или побеждать. Ну да, Иан что-то говорил про наказание, но то было чисто мужское позерство. Я избрал принцип — помоги себе сам. Это ключ к тому, чтобы чаще выходить из дому. Посещать разные мероприятия, встречаться с разными людьми, заниматься самыми разными делами... Я больше не контролировал свою жизнь. От меня ничего не зависело. Я мог только соглашаться. В буквальном смысле слова. Некоторые, говоря о себе, утверждают, что они относятся к тому типу людей, которые просто не могут сказать «нет». Теперь и я стал таким человеком.

В тот день, с которого я начинал вести новый образ жизни, я проснулся около девяти и стал думать, стоит ли мне сегодня заскочить в редакцию Би-би-си и попытаться выполнить там какую-нибудь работу. Я счел, что день для этого не самый подходящий. У меня было слишком много дел. Предстояло много раз ответить согласием. Как только впечатление новизны сотрется, как только я втянусь в ритм нового образа жизни, вот тогда и пойду туда, решил я. А сейчас скажу, что «работаю дома». Для нештатных работников это допустимо.

Я включил компьютер, приготовил чай и стал проверять электронную почту. На мой адрес, как всегда, поступило несколько рекламных сообщений с предложениями заглянуть на сайт, взять ипотечный кредит, приобрести товары по сниженным ценам (слава Богу, ни в одном из них меня не спрашивали, хочу ли я купить их товар). Но потом... открыв следующее сообщение... я вздрогнул от неожиданности и пришел в замешательство.

Ибо это следующее сообщение, которое я прочитал, являло собой отчаянный крик о помощи. Отчаянный крик о помощи...

Кому: [email protected]

От кого: СУЛТАН КАБУС

Тема: СРОЧНАЯ СДЕЛКА

ДВОРЕЦ-МАСКАТ

П/Я 632 МАСКАТ PC 113 ОМАН

ПРОШУ ВНИМАНИЯ!

Я ВЗЯЛ НА СЕБЯ СМЕЛОСТЬ ОБРАТИТЬСЯ К ВАМ С ПРОСЬБОЙ ДАТЬ МНЕ КВАЛИФИЦИРОВАННЫЙ СОВЕТ И НЕМЕДЛЕННО ОКАЗАТЬ ПОДДЕРЖКУ.

ПОЗВОЛЬТЕ ПРЕДСТАВИТЬСЯ:

Я — ОМАР, СЫН УБИТОГО СУЛТАНА, СУЛТАНА СУЛТАНАТА ОМАН.

Ни фига себе! Письмо от сына султана! Что делать — пасть на колени или кланяться? С какой стати сын султана пишет мне? Что произошло? Как он обо мне узнал?

ОТ ОТЦА Я УЗНАЛ, ЧТО ВЫ ОПЫТНЫЙ ЗНАЮЩИЙ БИЗНЕСМЕН. ПОСЕМУ ПИШУ ВАМ В НАДЕЖДЕ, ЧТО ВЫ НЕ ОТКАЖЕТЕ В ПРОСЬБЕ ПОМОЧЬ МНЕ В ДЕЛАХ БИЗНЕСА, ПРОЯВЛЯЯ ПРИСУЩИЕ ВАМ КОМПЕТЕНТНОСТЬ И ПРОФЕССИОНАЛЛИЗМ.

Присущий мне профессионаллизм в делах бизнеса? Какой еще профессионаллизм? И вообще, разве так пишется слово «профессионаллизм»?

ПРОШУ ВАС СОБЛЮДАТЬ КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ. КАК И МОЙ ОТЕЦ, Я ВВЕРЯЮ ВАМ СВОЮ ЖИЗНЬ.

Что?

ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ МОЙ ОТЕЦ ПОГИБ ОТ РУК ПОЛИТИЧЕСКИХ ВРАГОВ.

Что?!

ТЕПЕРЬ ТЕ ЖЕ ЛЮДИ ПЫТАЮТСЯ ВЗЯТЬ ПОД СВОЙ КОНТРОЛЬ ЕГО КАЗНУ. Я СУМЕЛ ТАЙКОМ ИЗЪЯТЬ $ 40 МИЛЛИОНОВ И НАМЕРЕН БЕЖАТЬ ИЗ СТРАНЫ.

Как можно тайком изъять 40 миллионов долларов? Красть по доллару в неделю на протяжении 40 миллионов недель?

Я БЫ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ВЫ, ИСПОЛЬЗУЯ СВОЮ КОМПЕТЕНТНОСТЬ И СВОЙ ПРОФЕССИОНАЛЛИЗМ В ДЕЛАХ БИЗНЕСА, ПОМОГЛИ МНЕ ВЫВЕЗТИ ИЗ СТРАНЫ МОИ ДЕНЬГИ И ВЫГОДНО РАЗМЕСТИТЬ МОЙ КАПИТАЛ.

Какой еще профессионализм в делах бизнеса?!

ЕСЛИ ВЫ СОГЛАСИТЕСЬ ПОМОЧЬ МНЕ, ВАШЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ СОСТАВИТ 25% ОТ НАЗВАННОЙ СУММЫ ($ 10 МИЛЛИОНОВ).

Ладно, дальше можно не говорить. Меня это устроит. Когда начнем?

ПРОШУ ВАС СОБЛЮДАТЬ ПОЛНУЮ КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ. НАДЕЮСЬ, ВЫ НЕ ОТКАЖЕТЕ МНЕ В МОЕЙ ПРОСЬБЕ. ПРОШУ ВАС, НЕ МЕДЛИТЕ С ОТВЕТОМ. МЫ ДОЛЖНЫ ПОДГОТОВИТЬСЯ. ТАКОВА ВОЛЯ ГОСПОДА.

ОМАР

Боже правый!

Так, стоп... давайте поразмыслим.

Сын убитого султана попросил меня о помощи. Меня! И предложил мне 10 миллионов долларов. 10 миллионов, если я соглашусь ему помочь! Это вам не 25 ООО фунтов! Значит, «да» вознамерилось вновь сделать меня богатым!

Но, вообще-то, конечно, это немного странно, стал рассуждать я. Начнем с того, что подобное со мной случается крайне редко. В сущности, если подумать, я вовсе не могу припомнить, когда я последний раз помогал какому-нибудь султану. Хотя бы чуть-чуть. Гордиться тут, разумеется, нечем. Просто я хочу сказать, что я даже не знаю, как это делается и, вообще, какая помощь от меня требуется. Стыдно признавать, но мне мало что известно о волшебных коврах, и, если в руку мне сунут большой кривой меч, я наверняка тут же отдам его обратно.

Но раз нашелся султан, нуждающийся в моей помощи... я ему ответил...

Кому: Султан Кабус

От кого: Дэнни Уоллес

Тема: СРОЧНАЯ СДЕЛКА

Дорогой Омар, сын убитого султана Кабуса!

Да, конечно, я вам помогу!

Дэнни

PS. Примите соболезнования.

Вот так-то.

Теперь мое согласие и наилучшие пожелания летели сквозь киберпространство к попавшему в беду сыну султана. А тот, наверное, прятался под столом в каком-нибудь богатом особняке — дверь подперта стулом, из охраны — один только большой лысый джинн. А может, он уже находился в бегах. Может, переодевшись крестьянкой, под покровом темноты пробирался от деревни к деревне, трясясь от страха за свою жизнь! Должно быть, как рад он будет, когда прочтет, что я, Дэнни Уоллес, рябой парень с зубной пастой во рту, и в самом деле готов поставить ему на службу свой профессионализм в делах бизнеса!

Я сидел за компьютером, нетерпеливо ударял мышкой по ящику «Получить почту», надеясь, что очередной мой щелчок принесет ответ от Омара. Но каждый раз я слышал только глухое «бум» — звук, которым тот, кто сконструировал мой компьютер, решил обозначить сигнал «сообщений нет». Глухое «бум» — удар под дых. Глухое «бум», подразумевавшее: «Сообщений нет. Хватит без толку барабанить. Никто не хочет писать тебе, даже такие же придурки, как ты сам».

Но я не отчаивался. Налил себе еще чаю, нашел в буфете печенье и опять сел к компьютеру, пристально глядя на экран монитора, мысленно приказывая Омару ответить мне, внушая ему, что все будет хорошо: главное, чтоб он держался.

А потом мне это надоело, и я занялся другими делами.

Я мыл посуду и вдруг услышал: бин-бон. Новое сообщение!

Я бегом кинулся к компьютеру, переживая, что Омар в опасности.

Сообщение прислала Ханна.

Дэнни!

Просто хочу удостовериться, что ты не впал в депрессию из-за того, что потерял 25 штук.

Ханна

Я ответил:

Ханна!

Не волнуйся. Я только что согласился помочь сыну убитого султана, и в награду он пообещал мне десять миллионов долларов.

Дэнни

Я еще немного посидел за компьютером, ожидая ответа Ханны, но она так и не откликнулась. Наверное, была занята.

День выдался не очень насыщенным событиями. Только Омару мне и пришлось ответить согласием. Других таких возможностей не представлялось. Поэтому я решил, что все же стоит сходить на работу.

Я был уверен, что еще найду чем заняться.

Если вам любопытно, скажу, что первой из австралийских Громадин стала скульптура «Большой банан».

Воздвигнутая в 1963 году американским иммигрантом Джоном Ланди, эта скульптура была искренней, личной данью уважения банану и предназначалась для того, чтобы привлекать народ со всех концов страны.

Так оно и вышло.

Любители бананов со всех уголков Австралии устремились к «Большому банану», чтобы воспеть мир бананов и посетить лежащую рядом банановую плантацию. «Большой банан» стал символом всего, что есть хорошего в ничтожном банане, а для ярых приверженцев бананов явился центром средоточия их внимания и усилий, связанных с выращиванием и сбытом бананов.

К тому же, начиная с 1963 года, Джон Ланди стал продавать гораздо больше бананов.

Возможно, по этой причине идея Громадин получила широкое распространение.

Почти мгновенно австралийцы с севера, юга, востока и запада страны сообразили, что они смогут привлечь всеобщее внимание к своим фермам, бизнесу и даже хобби, если будут воздвигать огромные красочные статуи в честь того, что занимает важное место в их жизни. И вот, как и рассказывала Лиззи, вдоль дорог по всей Австралии, центральных и проселочных, от Сиднея до побережья Саншайн-Коуст, стали вырастать гигантские скульптуры.

Естественно, некоторые пользовались большей популярностью, чем другие... Скульптура «Большой ананас», созданная в 1972 году, по мнению специалистов, пожалуй, самая удачная из всех Громадин, в 1970-х — начале 1980-х годов выдвинувшая на первый план ананасы и все, что с ними связано. Но мало найдется австралийцев, которые бы с гордостью говорили о скульптуре «Большая устрица», свидетельствующей о наличии обширных устричных отмелей на реке Мэннинг. Опустив долу глаза, они неохотно признаются, что «Большая устрица», как это ни прискорбно, как-то теряется в сравнении с «Большой креветкой», которая высится лить в нескольких милях к северу.

Громадины меня по-настоящему заинтересовали. И сейчас, сидя в редакции Би-би-си, я рылся в Интернете, стараясь как можно больше о них узнать. Рылся увлеченно. Постепенно отыскивая свои любимые. «Большая скала», например (вы только представьте!), или «Большое авокадо», находящееся в Дюранбе, в популярном тематическом парке «Мир тропических фруктов» (прежде называвшийся «Страна приключений Авокадо»... — звучит лишь чуть более заманчиво, чем выдуманный мною парк «Путешествие по полкам»),

— Дэн, отвлекись на минутку.

Ко мне обращался мой босс. Я резко развернулся на стуле, успев выйти из Интернета — не хотел, чтоб на экране высвечивались слова «Мир тропических фруктов». К сожалению, вместо них появилась игра «Сапер», в которую я играл раньше, но мой босс вежливо сделал вид, будто ничего не заметил.

— Послушай, у меня к тебе просьба. Ты можешь отказаться. Я не настаиваю. Дело в том, что в конце недели в телевизионном центре совещание — о перспективах развития, — нужно, чтобы присутствовал кто-нибудь с радио. Все, к кому я обращался, неожиданно оказались очень заняты. Смешно, как быстро у всех находятся дела, если они не хотят куда-то идти. Ну а ты? Сходишь?

— Да! — с готовностью согласился я, гордый тем, что неукоснительно следую намеченной линии. — Безусловно. А что за совещание?

— О путях развития. Обычная бурда. Все сидят за столом, выдвигают разные идеи. Сообразишь, что сказать?

— Да.

— Вот и чудесно. Я их оповещу. Спасибо, Дэн. Наслаждайся «Миром тропических фруктов».

Он закрыл дверь, а я решил заняться работой.

Работать дома здорово, но так же здорово выполнять свою работу, сидя непосредственно в здании управления радиовещания Би-би-си, которое стало родным домом для тысячи неряшливых радиопродюсеров в кардиганах. Согласно моему контракту нештатного работника, мне полагалось два дня в неделю сидеть здесь в одном из кабинетов и генерировать идеи, что меня вполне устраивало.

На Би-би-си я пришел сразу же по окончании университета. Тогда мне каким-то образом удалось устроиться на полугодичную практику в Редакцию развлекательных программ, и вот я, молодой человек, еще не достигший тридцати лет, в своем вечном кардигане, теперь был полноценным продюсером легких развлекательных программ. Я никогда толком не знал, что следует считать «легкими развлекательными программами», но нам с вами точно известно, что к этому имеют непосредственное отношение кардиганы и также, по моему глубокому убеждению, Николас Парсонс12.

Дом радиовещания — потрясающее место работы, овеянное богатейшей историей. Отсюда во время войны Черчилль обращался к народу, здесь работали «Гуны»13. И я всегда испытываю непомерную гордость, когда по специальному пропуску Би-би-си, прикрепленному к джинсам, прохожу в это здание через медные двери. Правда, мне не поручали заниматься тем видом качественной журналистики, которую ценят и считают наиболее достоверной во всем мире. Я не из тех, кто свергает правительства, разоблачает коррупцию или всю ночь листает секретные досье, готовя материал, который на следующий день попадает на первые полосы международной прессы. Я пишу сценарии небольших дурацких программ, которые помогают коротать время пассажирам пригородных поездов, развлекают одиноких пастухов, слушающих «Всемирную службу» где-нибудь на равнинах саванны, или привожу в замешательство обитателей тюрем, которые не понимают современных шуток на злобу дня, так как сидят за решеткой с 1987 года. Странная работа, но я о ней думаю так: кто-то ведь должен озадачивать пастухов и ставить в тупик заключенных.

В общем, как бы то ни было, я стал работать. Вернее, попытался. Но против меня были два обстоятельства. Во-первых, мне не давала покоя волнующая мысль, что моя судьба находится в руках кого угодно, только не в моих собственных, и что одно «да» на заданный к месту вопрос может безвозвратно изменить, улучшить или, как считал Иан, разрушить мою жизнь. Во-вторых, делать мне фактически было нечего. В данный момент я ни над чем конкретным не работал: один проект уже сдал, к другому еще не приступал. Конечно, можно было б самому проявить инициативу. Но это означало бы, что я сам ищу себе работу. А кто ж так поступает? Да и вообще, кто станет работать, если можно плясать и веселиться на солнышке, отвечая согласием всем подряд? Я направился из редакции. Вид у меня был деловой, будто я шел на важное совещание, на котором собирался рассуждать о важных вещах, употребляя такие словечки, как «слияние» и «иерархия». На подобных совещаниях нормальные люди падают в обморок, а женщины их и вовсе избегают, опасаясь забеременеть от обилия тестостерона в воздухе, насыщенного запахом лосьона после бритья. Настоящие мужчины выделяют тестостерон вместе с потом.

— Привет, Дэнни, — неожиданно раздался слева от меня чей-то голос.

— Привет! — прогудел я, все еще преисполненный собственной важности.

— Как дела?

Ко мне обращался Роберт, инженер, с которым я довольно напряженно работал целую неделю над монтажом одного проекта. Вообще-то, ту программу мы монтировали, как мне кажется, почти месяц, — главным образом, потому, что Роберт пытался пробиться в финал одной викторины и посему каждые пять минут отрывался от работы, дабы сообщить мне какой-нибудь малоизвестный факт о животном мире, или просил проэкзаменовать его на предмет популярности передач и т. д. в определенные недели 1990-х годов.

— Нормально, Роберт. Спасибо.

— Лифт ждешь?

— Да. А ты?

— Я — нет, — ответил он.

Но потом, когда прибыл лифт, он вошел в кабину вместе со мной.

— На следующей неделе я даю небольшой прием, Дэнни. Так, обычная вечеринка. Будут несколько приятелей из нашей «индустрии».

Для пущей выразительности интонационные ударения Роберт подчеркнул жестами. А потом, довольный своей затеей, расхохотался и покачал головой.

— Я тебя тоже хотел пригласить. Придешь?

Прежде я постарался бы уйти от ответа. Не потому

что Роберт был зануда. Вовсе нет, и на этот счет я всегда защищал его перед другими. Просто он был ужасно скучный человек.

— Конечно, приду, Роберт, — ответил я, радуясь тому, что мне, по крайней мере, будет что записать в дневник. — С удовольствием.

— Классно. Здорово. С Би-би-си только ты один нашел время! Все остальные сейчас очень заняты.

— Да, это я уже слышал.

— Что ж, ладно. Я свяжусь с тобой по электронке.

— Договорились.

Мы с Робертом вышли из лифта и обменялись рукопожатием. Затем он вернулся в кабину и опять поехал на пятый этаж.

Солнце все еще светило. Я шел по Риджент-стрит и улыбался. После выигрыша в лотерею у меня появились удивительные мысли. Я думал: возможно, каждое мгновение, что я бодрствую, ведет к чему-то необычному, и мне нужно только смотреть во все глаза и быть восприимчивым. Ведь человек, с которым я тогда разговорился в автобусе, заставил меня понять, что маленькие неприятности повседневной жизни — это вовсе не неприятности. Давка в метро, автобус, не остановившийся перед тобой, ночной клуб, в который тебя не пустили... прежде все это я расценивал как отдельные, законченные моменты. Я никогда не думал, что, возможно, каждый из таких эпизодов знаменует начало чего-то, ведет к чему-то, что это даже к лучшему.

И именно такой душевный настрой мне был необходим, когда я, подходя к метро, увидел то, от чего еще несколько дней назад у меня упало бы сердце, а тело сковала усталость. Со станции Оксфорд-серкус на улицу строем по семь человек в шеренге непрерывным потоком валила толпа. Метро опять не работало. Я встал в хвост очереди и огляделся. Передо мной стояло человек сто, столько же — на противоположной стороне улицы, у другого входа. Все ждали, когда вновь откроется метро, все проклинали судьбу, или орали в телефоны, или просто топтались на солнцепеке. Это была усталая, раздраженная толпа, и я едва не поддался всеобщему настроению. А потом вспомнил, что последний раз угодил в подобную передрягу как раз в тот вечер, когда в автобусе познакомился со своим случайным попутчиком. И тогда я понял, что это идеальный вариант. Еще одна возможность посмотреть, что преподнесет мне жизнь! Хочу ли я стоять здесь, у дороги, запруженной автотранспортом, дышать пылью и дымом, глохнуть от автомобильных сигналов или готов воспринять это как шанс? Хочу ли я стоять здесь, в толпе рассерженных горожан и туристов, или готов что-то предпринять? А что, если просто уйти? Что, если пройти мимо метро, принимая жизнь такой, какая она есть? Что тогда произойдет?

И я пошел пешком.

В тот вечер я шел куда глаза глядят. По Оксфорд-стрит14, в Сохо, к Пиккадилли-серкус15, на Лестер-сквер16. Я шел неторопливо, надеясь, что кто-то все же обратится ко мне и даст мне шанс сказать «да», но постепенно начал замечать то, на что в Лондоне никогда прежде не обращал внимания. Всякие пустяки. Увидел статую Чарли Чаплина в центре Лестер-сквер. Таксофоны в форме пагод в китайском квартале. Крошечные деревянные фигурки крестьян в часах на здании Швейцарского центра, которые каждый час исполняли танец — к удовольствию одних только туристов. И я вдруг понял, что для лондонца я не так уж хорошо знаю Лондон.

Я зашагал в сторону Холборна, миновал Чансери-лейн*, прошелся по Флит-стрит", где на глаза мне попалась памятная доска в честь некоего Уоллеса, посидел на скамейке в Сити, наблюдая, как какой-то мужчина в деловом костюме молча запихивает себе в рот целую булочку. Я бесцельно слонялся, бродил, гулял... и вдруг сообразил, что почти дошел до дома. Как странно. Я всегда бегал, носился по городу. Лондон я всегда воспринимал как скопление множества разных мест, до которых мне нужно добраться, причем как можно быстрее. Но сегодня вечером... я шел домой пешком. Не торопясь. Рассматривая все на своем пути. И получая от этого огромное удовольствие. Я заново открыл для себя свой родной город и влюбился в него.

Домой я вернулся поздно, но чувствовал себя отдохнувшим и счастливым. Я сунул в микроволновку полуфабрикат с карри, включил чайник и сел за компьютер, чтобы проверить электронную почту.

Привет! Меня зовут Сэнди! Хочешь посмотреть, как мы с подружками бесимся в комнате?

Я понятия не имел, кто такая Сэнди, но чувствовалось, что она настроена дружелюбно. Ее предложение мне понравилось, но оно могло подождать.

Пришло также сообщение от инженера Роберта, в котором он указывал время и место проведения своей вече-ринки. «Найди какой-нибудь любопытный факт! — говорилось в нем. — Озадачь незнакомца и сделай первый шаг!»

Все, других сообщений не было.

Я взял свой дневник, записал дату вечеринки, которую устраивал Роберт, также записал все сегодняшние случаи, когда я ответил согласием. Но я был разочарован. Прогулка по Лондону взбодрила меня. Мне не терпелось еще на что-нибудь ответить согласием.

С чашкой чая в руке я сел на диван и стал лениво листать «Тауэр-Хамлетс рекордер» — газету, которую я стараюсь прятать от мамы, когда она приходит ко мне в гости, поскольку там чуть ли не каждая статья пестрит такими словами и фразами, как «зарезали», «ограбили» или «полиция считает, что уличные грабители охотятся за людьми в очках», — пытаясь отыскать что-нибудь интересное.

Здесь, как обычно, были сообщения о разных преступлениях. О каком-то празднике. Статья об историческом судебном процессе.

Но вот на соседней странице... на самом краю, рядом с поздравлением с днем рождения и фотографией очень старого кота, важное объявление следующего содержания...

ТОВАРИЩЕСТВО «ЗВЕЗДНЫЙ ВЗРЫВ» Приглашает всех и каждого на наше третье собрание! Если вас интересуют инопланетяне, телепатия и все такое потопное, приходите к нам на огонек! Паб «Слепой бедняк», Уайтчепел, 18.00. Спросите Брайана.

Приглашение! Всем и каждому! Включая меня!

Надо признать, что объявление несколько странное... и обычно я стараюсь избегать тех, кто говорит «потопное» вместо «подобное»... но тут другой случай.

Я улыбнулся. Среда завтра. Я запомнил адрес и выключил компьютер. Все, теперь спать.

Нет, стоп.

Я улыбнулся, записал адрес, вновь вошел в Сеть и взглянул на цветную фотографию Сэнди, резвящуюся со своими подружками по комнате. Я опять улыбнулся, выключил компьютер и тогда уже пошел спать.

Улыбаясь.

Паб «Слепой бедняк», находившийся недалеко от моего дома, был легендой Ист-Энда.

Именно там Ронни Крей, один из братьев-близнецов — знаменитых лондонских бандитов, — застрелил завязавшего мошенника Джорджа Корнуэлла. Каждый лондонский таксист скажет вам, что он тоже находился в этом пабе в тот вечер, когда было совершено убийство, и вам лучше хранить молчание, когда они это говорят. На самом деле, как утверждает полиция, свидетелями преступления были всего два человека — двое мужчин-проституток, но я по собственному опыту' знаю, что таксисты не любят, когда их спрашивают, каково было быть мальчиком по вызову в 1960-х годах.

Креи, конечно, наследили почти на каждом пятачке Ист-Энда. Останови любого старика в Ист-Энде и ткни пальцем на что угодно.

«Да, — скажет он. — Это та самая стена, которую близнецы Креи как-то раз распилили, когда шли на дело. Вы турист? Дайте пять фунтов?»

Разумеется, есть объекты более знаменитые. Есть кафе «У Пелличчи», в котором Креи обделывали свои делишки и пили чай. Есть ночной клуб «Тернмиллз», где Безумному Фрэнки Фрейзеру прострелили голову, но он выжил и потом всем рассказывал, как в него стреляли. Есть дом на Эверинг-роуд в Сток-Ньюингтоне, где Регги Крей зарезал Джека Маквити по прозвищу Шляпа. Который, если хотите знать, был человеком, а не шляпой, и, вне сомнения, таковым будет оставаться, пока не снимут мультфильм «Приключения братьев Креев».

Но паб «Слепой бедняк» — это то место в восточном Лондоне, где до сих пор витает дух Креев, и честно говоря, мне представляется странным, что товарищество «Звездный взрыв» решило устроить свое собрание именно здесь.

— Разумеется, — сказал Джеймс, один из присутствующих, в котором я, когда вошел в паб, сразу признал представителя этого звездного товарищества (и оказался прав), — я знаком с человеком, который был здесь в тот вечер, когда это произошло. И все видел своими глазами.

Остальные члены товарищества — Лора, Боб и сам Брайан — изобразили на своих лицах нечто вроде восхищенного «Надо же!».

— Он таксист? — спросил я.

— А ты что — знаешь его? — изумился Джеймс.

Я решил, что не стоит при первой же встрече потчевать моих новых знакомых дурацкими историями о мужской проституции, поэтому я качнул головой и сказал:

— Нет.

Как выяснилось, товарищество «Звездный взрыв» собиралось раз в месяц в разных пабах Лондона и, по сути, состояло только из этих четырех человек, к которым иногда присоединялся какой-нибудь случайный гость и еще один завсегдатай, в данный момент отдыхавший в Малаге.

— Кроме нас, еще есть люди, — сказал Брайан. — Организация у нас большая. Много наших в Штатах, парочка — во Франции, ну и, конечно, сотни тех, кто пишет нам, хотя мы их никогда не видели. И вряд ли увидим...

Он многозначительно посмотрел на своих приятелей, и они все усмехнулись.

— Почему? — спросил я.

— Скажем так: им известно о нас больше, чем нам —

о них, — объяснил Брайан, а Лора, как мне показалось, губами проартикулировала слово «правительство».

Я был доволен и возбужден. Сказав «да», я впервые оказался в теплой компании совершенно незнакомых мне людей. Людей с весьма необычными идеями...

Дата добавления: 2015-06-25