ЧЕЛОВЕК-ДА 19 страница

Я тихо закрыл дверь в мужской зал и повернулся — как раз в тот момент, когда в бильярдную опять явился Томми.

— Ну что, набрал форму, Хью?

— Вся моя энергия сейчас направлена на игру в снукер, Томми. — Тот глянул на меня и рассмеялся. Он знал, что у меня нет шансов против Хью и его магических шаров. Надо же, никогда не думал, что напишу такое предложение.

— Яркие у вас здесь персонажи, — заметил я. И сказал это не для красного словца: когда мы проходили по главному залу, я невольно обратил внимание, что все, на кого натыкались мои глаза, выглядели так, будто они сошли со страниц альбома эксцентричных актеров массовки.

— В этом городе все такие. Невероятно. Но, надо признать, очень милые люди. И Томми этот, и Безумный Г арольд.

— А кто это Безумный Гарольд? — полюбопытствовал я.

— Каждое воскресенье Безумный Гарольд приходит в кафе выпить чаю. После он целый день стоит на углу улицы и машет автомобилям. В будни его можно найти в библиотеке, где он сидит за столом и вслух читает Библию всем, кто желает его слушать. На прошлой неделе он пылесосил дорогу и, когда я проезжал мимо, помахал мне. Веселый парень.

Хм, веселый? Можно сказать и так.

— Хью. — В дверях бильярдной в третий раз появился Томми. — Арлин здесь.

В бильярдную вошла Арлин, подруга Хью.

— Арлин, это Дэнни, — представил меня Хью.

— Привет! — Я пожал ей руку.

— В снукер играете? — У Арлин, как и у Томми, был певучий валлийский акцент.

Я кивнул и спросил:

— Не хотите сыграть?

Арлин рассмеялась и покачала головой.

— Женщинам не позволено играть в снукер.

Усмехнувшись, я протянул ей кий.

— Нет... серьезно. —Арлин выставила вперед ладонь, отказываясь брать кий. — Женщинам не позволено играть в снукер.

Я посмотрел на Хью. Тот пожал плечами и кивнул.

— Женщинам не позволено играть в снукер? — изумленно протянул я. — Но... почему?

— Официальная формулировка: «Женщинам не позволено играть в снукер, потому что они могут порвать сукно».

— Женщинам не позволено играть в снукер, потому что они могут порвать сукно? — зачем-то повторил я. — Но это же... абсурд!

Арлин рассмеялась.

— Ас чего вдруг появилось это правило? — спросил я. — Кто-то из женщин порвал сукно?

— Не думаю, — ответила Арлин. — Но, в принципе... кто-нибудь из нас мог бы порвать сукно.

— Но ведь и мужчины от этого не застрахованы! — ошеломленно воскликнул я.

Арлин поразмыслила над моими словами.

— Сказать по правде, Дэнни, я все равно не очень хорошо играю в снукер.

— А если б оказалось, что вы созданы для игры в снукер, и вас пригласили бы на крупный женский турнир по снукеру в Токио или еще куда-нибудь, а вам негде тренироваться, потому что ваш совет считает, что вы можете порвать сукно?

Арлин опять задумалась.

— Вообще-то, в Токио я бы съездила.

Мы с Хью доиграли партию, осушили свои бокалы и собрались уходить. Я все еще стремился поговорить с ним о том, как мне разрешить мои затруднения. Есть ли способ облегчить мое положение? Избавить меня от нервозности, сожалений, страха и доказать, что тактика согласия для меня единственно разумный выбор? Мне о многом хотелось его спросить. Я огляделся и осознал, что до сих пор не могу поверить в то, что оказался в другой эпохе. Но я подозревал, что перемены не за горами. Через пару лет в зале для мужчин, возможно, будет сидеть уже не четыре человека, а три. А еще через какое-то время — всего два. Потом — один. И в один прекрасный день в этом рабочем клубе, возможно — почему бы нет? — заработает музыкальный автомат, и женщин допустят в мужской зал и позволят им плясать на бильярдных столах, умышленно рвать сукно и шить из него зеленые платья, и резаться в снукер. Некогда Маунтин-Эш был городом мужчин, но с вымиранием угольной промышленности некоторые мужчины, вероятно, вдруг поняли, что, кроме традиций, у них больше ничего не осталось... Возможно, потому эти традиции здесь так почитают. Причем не только старики, но и молодежь, видевшая, как их отцы в 1980 году потеряли работу.

Мы с Хью покинули рабочий клуб с черного хода и у машины стали ждать Арлин. Ей пришлось идти кружным путем.

Правила есть правила.

— Я пока разогрею вонтоны, — сказала Арлин, — а вы, мальчики, поговорите, о чем хотели.

— Пойдем, Дэнни, — позвал меня Хью, — обсудим твои проблемы...

— Кстати, Хью... наверное, нужно задернуть шторы...

Арлин заговорщицки посмотрела на Хью. Зачем им

понадобилось задвигать шторы? Еще только два часа дня, погода чудесная.

— Хорошая мысль, — согласился Хью, следуя совету Арлин.

Я решил не проявлять любопытства. Может, Арлин намеревалась выдвинуть потайной бильярдный стол и хотела избежать наказания.

Я прошел в гостиную.

— Когда в клубе ты схватил Томми за плечи и сказал, что сейчас не в форме... ты его гипнотизировал? — спросил я.

— Нет, — ответил Хью. — Просто говорил медленно. Иногда это лучше всего помогает.

— Мне показалось, что ты используешь методику контроля за разумом по системе джедаев92.

Хью рассмеялся.

— А знаешь, я ведь там снимался.

Хм, что он имеет в виду?

— Извини, не понял. Где снимался?

— В «Звездных войнах».

Я выпучил глаза.

— Ты снимался в «Звездных войнах»? — переспросил я. — Врешь. Правда, что ли? Не может быть!

— Правда. Раньше я был профессиональным актером массовок.

— И снимался в «Звездных войнах»?!

Невероятно! Человек, стоящий передо мной, играл в

самом знаменитом фильме моего детства. По сути, он был частью моего детства!

— И кого же ты играл в «Звездных войнах»? — осведомился я.

— А, знаешь... одного из тех парней в белом.

— Штурмовика?93 — почти выкрикнул я срывающимся, как у подростка, голосом. — Черт возьми, ты был штурмовиком?

В фильме это были самые крутые ребята!

— Да, кажется, так их называли. Среди них я был одним из главных. Хотя сам фильм ни разу не видел.

У меня мозги чуть не лопались.

— Ты никогда не смотрел «Звездные войны»? И сам снимался в этом фильме?

Я не верил своим ушам. Теперь я всем и каждому буду рассказывать об этом! Сошью себе наряд штурмовика и стану в нем разгуливать! Сделаю визитки, на которых будет напечатано: «Дэнни Уоллес — Я был штурмовиком»!

— Нет, ни разу не видел.

Мне нужно было присесть.

— Помнится, — продолжал Хью, — мы снимали сцену, в которой герои находятся в большом ангаре, пытаясь улететь на своем космическом корабле, и вдруг туда на лифте прибывают два штурмовика и начинают стрелять в них из лазерного оружия...

— Я хорошо знаю эту сцену! — перебил его я. — Хан Соло и остальные пытаются улететь на «Тысячелетнем соколе»...

— Э... да... возможно...

— А потом Оби ван Кеноби достает свой световой меч!

— Ну да. Его, кажется, убивают. Это произошло у меня на глазах.

Кто еще может похвастать тем, что он видел, как убили Оби Ван Кеноби? Особенно если учесть, что его убили тысячи лет назад в далеком уголке вселенной.

— В общем, вокруг планировалось произвести несколько взрывов, но что-то не так соединили, и взрывы раздались в непосредственной близи от нас. Одного парня ранило, а у меня чуть барабанные перепонки не полопались. Нас троих отвезли в больницу, но, поскольку никто никогда прежде штурмовиков в глаза не видел, мы не могли разгуливать по больнице в форме штурмовиков.

Так вот... эту форму с нас сняли, и нам пришлось ходить в больнице в леотардах и больших белых веллингтонах.

— Наряд, недостойный штурмовика, — заметил я, все еще не в силах прийти в себя от услышанного.

— Да, пожалуй... Пойду-ка приведу Мерфи...

С этими словами человек, которого, оказывается, я впервые увидел двадцать лет назад в одном из величайших детских фильмов, покинул комнату, чтобы привести единственного в мире пса-гипнотизера.

Вот уж и впрямь необычный выдался денек.

Спустя несколько минут Хью вернулся в комнату. Следом за ним шел гипнопес Мерфи.

Большой черный лабрадор уселся на полу передо мной и стал нюхать мои ноги. Я все еще улыбался, дивясь тому, что узнал о «Звездных войнах» и Хью, но не мог не заметить в облике пса нечто странное.

— Мм... Хью, — сказал я, — твой гипнопес Мерфи... в феске.

— Да? — рассеянно отозвался Хью. — Он всегда ее носит.

Я опять глянул на Мерфи. Тот сидел в своей феске и смотрел на меня. На мой взгляд, это было противоестественно.

— Ты надел на него феску пять минут назад, да?

— Ага, да. Просто подумал, что тебе должно понравиться.

Мне понравилось. День становится все чудней и чудней думал я.

— Да, интересная проблема, — сказал Хью, пережевывая вонтон. — Обычно меня просят, чтобы я помог научиться отвечать отказом. Понятно, да?.. Бросить дурные привычки. Ты уверен, что хочешь слепо отвечать на все согласием?

Я задумался. Даже без помощи гипноза я уже накопил огромные долги по кредитным картам, которые мне не следовало заказывать, не то что использовать. Приобрел себе тайного врага, который намерен замучить и погубить меня. Сделал себе стрижку, как у деревенщины Купил автомобиль. Влюбился и потерял возлюбленную.

— Да, — ответил я, пожав плечами. — Мне нужно знать, можно ли проще относиться к жизни. Ясно, да? Чтобы не переживать из-за каждого своего «да». Мне еще два месяца «дакать», и я думал, что каждое «да» будет мне даваться все легче и легче. Но кое-что... произошло, и все значительно осложнилось.

— Что произошло?

— Появилась девушка. Например.

— А-а, — кивнул Хью.

— И... э... мститель.

— Мститель?

— Мститель. Кто-то упорно раззадоривает меня, провоцирует то на одно, то на другое, ибо знает, что я соглашусь. Сам я понятию не имею, кто эти люди, и боюсь, что, если отвечу им отказом, это сведет на нет все мои труды.

— То есть ты хочешь говорить «да», дабы не свести на нет все свои труды?

Я кивнул Зазвонил мой мобильник. Я ответил. Звонивший повесил трубку. Это вежливое молчание мне уже начинало порядком надоедать. Люди что — разучились вести беседу?

— Да, интересный случай, — промолвил Хью. Склонившись над столом, он делал самокрутку. — Полагаю, в какой-то степени все это связано со стремлением побороть страх. Многие всю жизнь живут в страхе, даже не догадываясь, что от страха навсегда можно избавиться всего за несколько минут. Люди всегда на что-то отвечают отказом, верно? Они боятся перемен, привыкли к рутине, к определенному порядку вещей. И в бизнесе рискуют только те, кто не боится перемен и в конечном итоге добивается успеха.

— Пожалуй, в эту мою авантюру меня побудил пуститься страх, — признал я. — Одно время я превратился в затворника, ото всего отказывался. Наверное, я испугался, что жизнь может пройти стороной. Что я каждый божий день что-то упускаю

— Значит, в твоем случае это страх неизведанного, — сделал вывод Хью, проводя языком по папиросной бумаге «Ризла». — Это негативная форма мышления. Люди теряют очень многое, когда не раздумывая отвечают отказом... они не сознают, что запихивают свою жизнь в жесткие рамки... Взять хотя бы Арлин. Когда мы познакомились, я предложил ей отведать вонтон. Она сказала: «Ни за что». А потом попробовала, и ей понравилось.

— Так и было! — крикнула Арлин из какой-то другой комнаты. — Теперь я люблю вонтоны!

Я не знал, как отреагировать на высказывание человека, находящегося в другой комнате. Обычно достаточно улыбнуться, но Арлин не увидела бы моей улыбки, поэтому я громко произнес:

— Я тоже люблю вонтоны.

Хью прикурил свою самокрутку.

— То же самое с путешествиями. Некоторых из дома калачом не выманишь. «Зачем ехать в Испанию? — говорят они. — Чего я там не видел? Все, что мне нужно, я могу найти здесь, в Понтипридде», И лишают себя новых чудесных впечатлений. Довольствуются тем, что имеют. Просто говорят «нет».

Я задумался над словами Хью.

— В Понти жил Том Джонс, — крикнула Арлин. — Он ходил по пабам и пением зарабатывал себе на пиво. Моя бабушка однажды его прогнала.

Я улыбнулся и, сообразив, что Арлин не видит моей улыбки, сказал:

— Том Джонс — хороший певец.

Хью кивнул и подтвердил:

— Чертовски хороший.

Феска свалилась с Мерфи, но пес даже не подумал поднять ее и вновь нахлобучить себе на голову. Что взять с собак? Ленивые.

Мерфи сидел, положив лапы мне на колени, и смотрел на меня огромными карими глазами, которые и сделали его звездой международного сообщества животных. Я сидел в мягком кресле, приготовившись погрузиться в транс. Мы смотрели видеозаписи выступлений Мерфи и Хью в различных телепередачах по всему миру. Хью хотел показать мне, что меня ждет, если я соглашусь подвергнуться гипнозу.

Мы уже посмотрели их выступление в американских низкопробных шоу «Жесткая копия» и «Секретное издание» и теперь смотрели шоу канала «Дискавери» под названием «Животное Икс».

«Перед вами... Гипнонес! — вопил американский телеведущий, комментируя замедленные кадры, на которых слюнявый лабрадор трусил к телекамере. — Мало кто способен выдержать его загадочный взгляд!»

Заиграла зловещая музыка. А потом на экране появился Хью. Он сидел на диване, в мягком освещении; на коленях у него лежал его пес.

«Должен признать... это очень необычно», — произнес Хью.

«Очень необычно! — громко вторил ему американец. (Полагаю, сидеть у него за спиной в кинотеатре — настоящая пытка.) — Мы отыскали Гипнопса... в английском городе Лутоне!»

— Вообще-то, это было в Харроу, — заметил Хью.

Наверное, по мнению американца, Лутон — более загадочное название.

«Говорят, другие собаки тоже обладают сверхъестественными способностями! — продолжал американец. — Этот терьер... — на экране появилась фотография маленького терьера, —...прославился на все Соединенные Штаты тем, что вывел из комы одного юношу!»

— Каким образом? — спросил я. — На яйца ему, что ли, прыгнул?

Мы с Хью разразились хохотом и долго не могли остановиться, потому что шутка, что уж говорить, была классная.

«Но Гипнопес, говорят, наделен одной очень необычной способностью... способностью контролировать человеческий разум! Зоолог доктор Роджер Магфорд встречал и других животных с аналогичной способностью...»

На экране появился доктор Роджер Магфорд.

«Мангуст гипнотизирует змей! — бодро заговорил он. — А тигр может загипнотизировать обезьяну!»

Я мысленно отметил, что нужно бы запомнить эти фразы, дабы было чем похвастать на вечеринке, когда гостей просят поделиться занятными фактами.

«Говорят, Гипнопес взглядом заставил человека отдать ему свой обед. И те, кого он околдовывает, рассыпаются, как костяшки домино, под напряженным взглядом его карих глаз...»

Я глянул на Мерфи. Я не был уверен, что хочу рассыпаться, как костяшки домино. Во-первых, я в единственном числе, а значит, мне пришлось бы подниматься и вновь сшибать себя самого. Мерфи продолжал смотреть на меня. Мне вдруг стало немного не по себе. Вне сомнения, я заглянул в самую глубину его огромных карих глаз. Что теперь со мной будет?

Неожиданно Хью оказался возле меня.

— Если все еще нервничаешь, прочти это...

Он дал альбом с газетными вырезками. В нем были сотни статей из газет самых разных стран.

«Лапы для размышлений!» — кричала «Нью-Йорк пост». «В трансе с волками!» — писала «Мейл».

— Не волнуйся. Мы с Мерфи стольких гипнотизировали, даже не счесть. Ты в надежных руках.

Меня как раз беспокоили не руки, а лапы.

И вообще, это-то что, черт побери?

— Подожди, — сказал я. — А вот эта статья о чем?

Я показал на заголовок заинтересовавшей меня статьи. «Гипнотизер увеличивает женскую грудь!»

— Ах, да. Я увеличил грудь одной немке.

В подробности Хью вдаваться не стал.

— Значит, ты хочешь, чтобы мы помогли тебе стать более восприимчивым... — уточнил он, кладя ладонь на мое плечо.

— Э... Да. И еще, пожалуй... чтобы я начисто утратил способность отвечать отказом. Хотя бы на пару месяцев. До тридцать первого декабря.

Хью потоптался на месте и сделал шаг назад.

— Так. Хорошо. Ну и ну. Понимаешь, с большей легкостью отвечать согласием — это одно, а не уметь сказать «нет» — это совсем другое... За два месяца ты можешь навлечь на себя кучу неприятностей.

— Ну а... мог бы ты заложить какой-то ограничитель? — спросил я. — Чтобы я, допустим, не пошел на убийство или ограбление?

— Ты не сделаешь ничего такого, что идет вразрез с твоими понятиями о нравственности... гипноз на это не программирует. Но ты утратишь самоконтроль... мне придется проникнуть в твое подсознание.

— Это опасно?

— Ну... подсознание — удивительный механизм. Люди не понимают, что фактически подсознанию можно задать любой вопрос и получить на него ответ, находясь в состоянии полной расслабленности. Ты вслух задаешь вопрос, отключаешься, и твое подсознание уже само ищет ответ.

— И ты это делаешь?

— Постоянно. Вот... например, на прошлой неделе. Я пытался придумать название для конкурса среди собак, чтобы найти еще одного пса-гипнотизера... то есть такого, который способен гипнотизировать людей, как Мерфи. Но, сколько я ни думал, в голову ничего не лезло. И тогда я задал вопрос своему подсознанию.

— И?

— Ну, порой ответ приходит не сразу.

— А-а.

— Так вот, проникнув в твое подсознание, я избавлю тебя от неуверенности в себе. От страха, мешающего тебе сказать «да».

— Понимаешь, не то чтобы страх побуждал меня говорить «нет»... иногда меня просто ломало. Кто-нибудь предлагает: «Пойдем сегодня на концерт», а я, даже если не занят, говорю: «Нет, не могу, у меня дела». А потом иду домой и смотрю «Соседей».

— Значит, нужно, чтобы к тебе вновь вернулся твой детский энтузиазм... прекрасно. Это в наших силах. Полагаю, в какой-то степени нам придется найти твою... кнопку возврата.

— Ладно... э... и как мы это сделаем? — Резким движением я сцепил ладони, давая понять, что настроен серьезно. На самом деле я нервничал все больше и больше. Мерфи положил голову мне на колени. Это он специально? Если Хью сделает то же самое, тогда я в беде.

— Я поставлю музыку — обычно я выбираю музыку барокко, потому что ее ритм соответствует ритму сердца — шестьдесят ударов в минуту. Ну а если ничего не получится, поставлю компакт-диск Ричарда Клайдермана94. Ты расслабишься, по моему знаку станешь смотреть в глаза Мерфи, ну и отсюда мы начнем... Я попытаюсь избавить тебя от твоих предубеждений. Чтобы ты снова мог с радостью отвечать согласием.

Интересно, о каких предубеждениях он ведет речь, ведь я уже согласился на гипноз? Хью, вероятно, заметил недоумение в моем взгляде.

— Понимаешь... это своего рода избавление от чувства опасности. Если перекинуть деревянную планку от одного дома на другой, по ней никто не пойдет. Положи ту же самую планку на землю, и любой легко пройдет по ней. Так вот, фигурально выражаясь, я намерен спустить тебя на землю.

Теперь мне стало ясно, что он имеет в виду. Я стану с большей охотой откликаться на каждое предложение и каждую возможность, если буду воспринимать их как беспроигрышное пари. Мне хотелось еще расспросить Хью о том, как он собирается лечить меня, но я отвлекся. Мерфи начал обнюхивать меня, и я немного испугался. К тому же я вовсе не желал по пробуждении обнаружить у себя большую немецкую грудь, которую Хью нарастит мне, пока я буду спать. Хотя, полагаю, у меня, по крайней мере, появится шанс выиграть конкурс среди англичан с самой немецкой внешностью. Кстати, организаторы этого конкурса мне ведь пока так и не позвонили.

Мерфи заскулил, и вдруг во мне зародились сомнения. Конечно, помощь мне необходима, и в данном случае гипноз — самое лучшее средство, чтобы исцелиться от моих предубеждений, но... правильно ли я поступаю? Не обман ли это? Буду ли я сам отвечать согласием, или это Хью будет за меня соглашаться? Если я не смогу не отвечать согласием, значит, это не мой выбор, так ведь? Или все же мой?

Хью выключил видеомагнитофон и стал искать пульт от телевизора. Нужный компакт-диск он уже нашел и свет тоже приглушил.

Что я делаю? Меня сейчас будут гипнотизировать штурмовик и его космический пес! Нет, я еще не готов... Я обвел взглядом комнату, отчаянно пытаясь придумать, как бы мне оттянуть время.

— Хью... а эту картину ты написал?

Я показал на репродукцию, висящую на стене.

— Нет... — ответил Хью. — Это Рембрандт.

Что еще здесь есть? Чем еще я мог бы воспользоваться? И вдруг я заметил нечто любопытное... на экране телевизора. То, что меня по-настоящему заинтриговало. Очень знакомый вид. Когда Хью выключил видеомагнитофон, на телеэкране появилось изображение...

— Хью... что это? — спросил я.

— Ты о чем?

— Картинка в телевизоре... — Я показал на телевизор. — Это же вид из твоего окна, да?

Пусть я пытался всего лишь выиграть время, но мне и впрямь это казалось очень странным. Зачем загораживаться шторами от улицы и смотреть на этот же самый вид по телевизору? Это скорее в духе какого-нибудь рэппера, приглашающего в свой дом съемочную группу реалити-шоу «Дома» канала MTV. Может быть, Хью сильнее увяз в шоу-бизнесе, чем я полагал.

— A-а, это, — протянула Арлин, неожиданно появляясь в комнате. — Там на подоконнике видеокамера.

— Система охраны, что ли?

Я был рад ее появлению. Благодаря Арлин сеанс гипноза на некоторое время откладывался.

— Нет, что ты. Здесь очень спокойно.

— Тогда зачем?

— Тут по соседству живет один мальчишка, — стал объяснять Хью, рассматривая еще один компакт-диск. — Зовут его Дин. Забавный парень, но постоянно ломится к нам в дом. Постоянно. Всегда знает, когда мы дома. Поэтому мы закрываем шторы и включаем камеру, чтобы знать, он ли это стучит к нам в дверь. Иначе мне пришлось бы давать сеансы магии изо дня в день с утра до вечера. Обычно, заслышав стук в дверь, мы включаем телевизор, и на экране крупным планом появляется его лицо. Он специально поднимает голову, чтобы мы его хорошо видели.

— Значит, ему известно про камеру? — спросил я. Разговор о мальчике служил прекрасным отвлекающим маневром.

— Конечно, — ответила Арлин. — Но его это не останавливает. Он обожает сеансы магии, и Хью просто не может прогнать его.

— Воспитание не позволяет. Вот потому мы и установили видеокамеру.

Потрясающе. По сути, они установили видеокамеру на своем окне, чтобы не встречаться с соседским мальчиком, но встречаться им приходится, потому что воспитание не позволяет им его прогнать. Они оказались пленниками в своем собственном доме только потому, что не могут ответить отказом.

— А нельзя ему сказать, чтобы он пришел в другой раз? — спросил я, по-прежнему пытаясь оттянуть время начала сеанса гипноза.

— Он хитрый парень, — сказал Хью. — Стоит отворить ему дверь, он тут же просовывает ногу в коридор, не давая ее закрыть. Иногда нам приходится прятаться за диваном. Мы затаимся там, чтобы он думал, будто мы просто забыли задвинуть шторы, но хитрец прижмется.лицом к оконному стеклу и минут десять ждет в надежде, что мы выйдем из укрытия.

— На прошлой неделе, — добавила Арлин, — он постучал к нам и, когда мы включили камеру, поднес к ней свой табель успеваемости, чтобы мы могли с ним ознакомиться. Ну разве можно прогнать такого сорванца?

Я восхищался Хью и Арлин. Мне нравилось, что их, по сути, терроризирует ребенок, который просто хочет с ними дружить. Мне нравилось, что они не прогоняли его, не жаловались его родителям, не старались отвадить его раз и навсегда. И мне нравилось, что, рассказывая о нем, они широко улыбались, и их голоса полнились подлинной симпатией и восторгом. Они любили этого соседского мальчишку. Просто хотели, чтоб он не лез им постоянно на глаза.

— Смотри, что он дал мне на днях...

Хью достал из выдвижного ящика какое-то свидетельство формата А4 и стал читать его:

— Это «Диплом лучшего друга». В нем говорится: «Трудно найти такого друга, как ты. Это удается только счастливчикам. Но, вообще-то, хорошие друзья — редкость. А ты всегда рядом!»

— Разве ты рядом?! — воскликнул я. — Ты обычно прячешься от него за диваном!

Неожиданно раздался стук в дверь. Громкий стук.

— Тсс! — Арлин приложила палец к губам.

Стук повторился.

Бух.

Бух, бух.

Хью застыл на месте. Арлин замерла. Я тоже сидел не шелохнувшись. Мы все смотрели на экран телевизора. И вот он появился. Мальчишка лет одиннадцати-двенадцати с короткими белокурыми волосами и большими голубыми глазами. Он смотрел в камеру. Шагнул к ней почти вплотную и смотрел, смотрел. Потом постучал в окно и опять поднял лицо к камере.

Мы все молчали. Это был один из воистину ужасающих моментов в моей жизни.

А потом мальчик покачал головой, скрестил руки и пошел прочь.

— В принципе, — произнес Хью, — он хороший малыш. Правда, иногда, когда бывает у нас, специально снимает с себя свитер или одну туфлю и прячет где-нибудь в доме, чтобы потом прийти за своей вещью. И еще оставляет маленькие подарки. Подарил мне пепельницу, которую умыкнул на днях из паба.

— Мы зовем его «Вестник долины», — сообщила Арлин. — Скажешь ему что-нибудь, а к вечеру об этом знает уже вся долина.

— Перед Рождеством, — продолжал Хью, — я сказал ему, что он меня замучил и потому я отправляюсь в Боснию. На следующий день он принес мне печенье в дорогу и открытку с надписью «Счастливого пути». Правда, потом, как только я выходил из дому, весь город ко мне подходил и желал удачи в Боснии.

Неожиданно, без всякого предупреждения, открылся, с лязгом, почтовый ящик. Это опять появился Дин. Пытался застать нас врасплох. Крышка ящика оставалась открытой секунд десять-двадцать. Мы все трое замерли, вытаращив глаза. Крышка начала опускаться, но тут Мерфи чихнул, и ящик вновь резко открылся. У меня было такое ощущение, будто я попал в парк юрского периода. Я затаил дыхание. Спустя несколько мгновений крышка опять захлопнулась, и мы увидели на экране телевизора, как маленький мальчик, явно стараясь не попа

дать под глаз видеокамеры, бочком отошел от дома и, недовольный, зашагал прочь по дороге.

— Так что — будем тебя гипнотизировать или нет? — спросил Хью.

И тут меня осенило.

— Хью! Я придумал название для твоего шоу! — взволнованно крикнул я.

— Какого еще шоу?

— Ну, тот конкурс среди собак на выявление еще одного пса-гипнотизера!

— И?

— Назови его «Щенок-идол».

Хью просиял.

— «Щенок-идол»! Блестяще! Я же говорил! Подсознание! Концентрируешься на чем-то другом, и ответ приходит сам собой! Так, подожди немного, мне нужно позвонить...

Прошел час. Я только что проснулся.

Моя идея с названием собачьего шоу подарила мне немного времени... но только немного.

Меня загипнотизировали.

Не могу сказать, проходил ли сеанс гипноза с участием пса, — что неизменно вызывает беспокойство, когда просыпаешься в чужом доме, — но сейчас Мерфи, вне сомнения, смотрел на меня. И вместе с ним... маленький солдатик.

Самый маленький солдатик, какого мне когда-либо доводилось видеть.

Я узнал его почти сразу. Это был Дин. Соседский мальчик. Он сидел на диване напротив меня.

— Привет, — поздоровался я.

— Привет, — ответил Дин.

На нем были большой черный берет, камуфляжная военная форма и блестящие черные сапоги. Честно говоря, я не мог сообразить, что происходит. Было такое ощущение, будто, пока я спал, дом оккупировали соседи.

— Эй, Дэнни, я решил, что ты должен проснуться сам, — сказал Хью, входя в комнату. Он бросил Мерфи оставшийся вонтон. — С Дином уже познакомился?

— Да, — ответил я. — Ты загипнотизировал меня для того, чтобы дети мне представлялись солдатами? Если так, немедленно разгипнотизируй меня.

— Дин у нас поступает в АКК.

— АКК? — недоуменно промолвил я.

— Армейский кадетский корпус, — расшифровал Дин.

— Ишь ты, — восторженно произнес я и зевнул. — И какое у тебя оружие?

— Никакого.

— Мозги! — сказал Хью. — Этот ребенок тырит все мои шутки.

— Они не твои, а Томми Купера95, — заметил Дин.

— Мы любим смотреть Томми Купера по видео, верно?

Дин кивнул и улыбнулся. Тут наконец я понял, откуда возникла идея с феской. Мне нравилось наблюдать, как эти двое — мужчина и мальчик — подшучивают друг над другом. Было видно, что они добрые приятели.

Между тем на уме у меня было только одно: сделал ли свое дело гипноз? Теперь я Согласный независимо от своих желаний? Пытаясь проверить это, я мысленно задал себе вопрос: «А не выпить ли мне чуть позже чаю? Непременно». Да, похоже, гипноз помог.

— Дэнни, а ты знал, что Том Купер жил тут неподалеку, в Карфилли96? — осведомился Хью. — У нас здесь в округе проживали немало знаменитостей. Томми Купер, Том Джонс...

Неожиданно в дверь просунула голову Арлин.

— Я тут на днях в городе видела Дона Эстеллу97, — помнишь, был такой в семидесятые годы? Он пел караоке и продавал записанные дома кассеты со своими песнями. — Она помолчала. — Никто не покупал.

В ее голосе слышалась столь пронзительная грусть, что я едва не заплакал.

— Ладно, Дин, — сказала Арлин, — тебе пора отправляться в АКК...

Дин кивнул, отсалютовал нам и сказал, что он еще вернется. Хью незаметно для мальчика закатил глаза.

Дин направился к выходу, и я уже собрался было спросить у Хью, как прошел сеанс гипноза, но мальчик вдруг обернулся и укоризненным тоном произнес:

Дата добавления: 2015-06-25