ЧЕЛОВЕК-ДА 24 страница

— Да, — ответил я. — Хочу.

Онг высадил меня у гавани, сказав, чтоб я позвонил ему по возвращении. Не спеши, не спеши, напутствовал он меня. Я сел на жесткую деревянную скамью возле не-большого судна, которое обычно доставляет провизию на корабли. Сидел, сидел, сидел. Ничего не происходило. Но меня это не напрягало. Я был абсолютно спокоен.

Просто радовался тому, что я есть. Рядом сидели другие пассажиры. Мы все молчали, глядя в пространство перед собой, и ждали, когда капитан наконец-то пригласит нас подняться на борт. Но через полчаса мне надоело просто быть, и я повернулся к сидевшей подле меня девушке.

— Простите, — обратился я к ней. Она вздрогнула от неожиданности. — Это очередь на судно, которое направляется на Пулау-Убин, да?

— Да, — ответила девушка. — Только придется подождать.

— Почему?

— Нужно дождаться, когда подойдут еще люди. Сейчас нас только пятеро. А нужно двенадцать.

Я рад, что британская система автобусных перевозок работает по другой схеме. Представьте, если б автобус на Суиндон отправлялся бы в путь только после того, как в нем набралось двенадцать пассажиров. Ждать пришлось бы месяцами.

Мы продолжали сидеть в молчании,

Наконец, слава Богу, из-за угла вышли два старика и присоединились к нам. Очевидно, к этому времени капитану и самому уже осточертело томиться от безделья, ибо он решил везти нас семерых.

И мы поплыли в рай.

Спустя двадцать пять минут мы были на острове.

Я сошел с лодки на длинный деревянный пирс. Онг оказался прав, говоря о природной красоте острова. На первый взгляд, это и впрямь был нетронутый уголок. Песчаный берег, сочная зелень, пышная растительность и лишь несколько шатких деревянных мостков, тянущихся от маленьких аккуратных домиков к крошечным рыбацким лодкам, едва.ли годным для плавания. Весте с остальными пассажирами я пошел на остров. Когда мы проходили мимо деревянного щита с надписью «Добро пожаловать на Пулау-Убин», я остановился, чтобы его разглядеть. Все остальные меня перегнали и вскоре исчезли из виду. Я остался один, вокруг ни души, куда идти

— не знаю. Ощущение было потрясающее. Полная неопределенность и... свобода. Где бы я был теперь, если б не сказал «да» в тот самый первый раз, несколько месяцев назад? Сидел бы дома, в темной квартире и смотрел бы по телевизору ток-шоу «Триша», коротая зимние вечера? В общем, здесь бы меня точно не было.

Я уже хотел пойти дальше, но тут заметил указатель в форме большой направленной руки, на котором было написано: «Посетите бюро информации для туристов». Я повиновался. Бюро размещалось в большом деревянном здании, где, в моем понимании, я мог почерпнуть всю полезную информацию о том, куда можно сходить и чем заняться на острове. Я вошел и оказался в просторной пустой комнате. С одной стороны я увидел стол, за столом — дверь, и больше ничего. Я решил, что, видимо, зашел не в то бюро, и уже собрался уйти, как в дверях за столом появился мужчина. Не говоря ни слова, он швырнул на стол передо мной буклет, посмотрел на меня и снова исчез. Я взял брошюру. «Пулау-Убин: тихий островок». В буклете я нашел пару фотографий, но информации как таковой в нем не было. Не буклет, а одно недоразумение.

— Э... простите? — окликнул я мужчину жалобным голосом.

Реакции не последовало. Я попробовал позвать его громче.

— Прощу прощения?

Мужчина высунул голову в дверь.

-Да?

— Мм... у вас есть еще какие-нибудь справочные материалы о Пулау-Убине. Другие буклеты?

Мужчина посмотрел на меня так, будто я просил его спеть.

— Нет.

— Что, вообще никаких?

— Нет. Только этот буклет. В нем вы найдете все, что вам нужно знать.

Я смотрел на брошюру. Фактически в ней не было ничего. Несколько фотографий, крошечная карта и пара поэтических строф,

— Ясно. Спасибо, — сказал я и вышел. Странно как-то, думал я. Мало того, что они построили целое здание для того, чтоб положить туда одну стопку бестолковых одинаковых буклетов, сфотокопированных на розовой бумаге, так еще и наняли человека, который должен сидеть там целый день — на тот случай, если в это здание заглянет какой-нибудь шальной турист, чтобы взять один из этих буклетов. Все равно что купить автобус и использовать его в качестве коляски.

Тем не менее я был благодарен за то, что мне дали, и стал читать буклет.

ЖИЗНЬ НА ПУЛАУ-УБИН

Здесь не нужны будильники — рано утром вас разбудят петухи. Стайки птиц слетаются на фруктовые деревья, чтобы позавтракать их плодами. Просыпается и сама пристань, улицы наполняет рев мотоциклов. Все предвещает островитянам спокойное, безмятежное начало дня.

Да уж, спокойное, безмятежное начало дня. В пять часов утра будят кукареканьем петухи, потом, до самого завтрака терроризируют, чуть ли не доводя до самоубийства, мотоциклисты. Честно говоря, окончание дня тоже не особенно вдохновляло.

Когда ночь опускается на Пулау-Убин и люди ложатся спать, над островом разносится тарахтенье дизель-генераторов. Насекомоядные летучие мыши неожиданно вылетают из своих гнезд и бесшумно парят в темноте, словно призраки. Но, глядя вверх, не забывайте смотреть и под ноги, ибо в траве нет-нет проползет зеленая плетевидка.

Боже! Тебя будят в несусветную рань петухи и терроризируют банды мотоциклистов, а с угасанием дня убивают летучие мыши и змеи. Неудивительно, что Пулау-Убин до сих пор остается девственным уголком природы. Благодаря столь честной рекламе этот остров еще долго не будет затронут цивилизацией.

Я хотел посмотреть Пулау-Убин и решил, что лучше всего это сделать на велосипеде. Поэтому я взял велосипед в пункте проката — человек, заведовавший этим пунктом, так обрадовался, будто я был его самым первым клиентом — и пустился колесить по острову, который, по описанию Онга, был сингапурской Утопией. Ощущение было невероятное. Я чувствовал себя отважным исследователем, открывающим новые земли. На маленьком велосипеде.

Пулау-Убин — второй по величине остров Сингапура, хотя в ширину он достигает всего полутора километров, в длину — восемь. Если верить Онгу, ныне это единственная настоящая деревня в стране; единственная деревня, на месте которой не выросли торговые центры и закусочные, где продают овсянку по-сингапурски.

Я спустился с небольшой возвышенности и поехал по извилистой дороге, пока не увидел перед собой большой холм, Но энергии и силы воли мне было не занимать, я стал яростно нажимать на педали, пока на середине склона не почувствовал, что выдохся. Было жарко, градусов тридцать пять. Я обливался потом. Мои удлиненные шорты, по-моему, пытались предпринять свою собственную экспедицию, исследуя участки моего тела, которые обычно я доверяю только умелым рукам. Я остановился, поправил на себе одежду, потом вновь вскочил на велосипед и проехал еще несколько километров.

На Убине 200 жителей, кормящихся от земли или за счет случайных туристов, желающих взять на прокат велосипед. Из них я не встретил ни одного. Я проезжал мимо покинутых ферм и собак, резвящихся возле брошенных хижин, но ни один человек не попался мне на глаза. Может, поэтому Онгу так нравилось здесь. Для человека, который живет в городе, где его постоянно окружает толпа, остров, подобный этому, и впрямь кажется раем.

Правда, через некоторое время мне стало жутковато. Особенно когда я покатил по дороге, обрамленной с обеих сторон живыми изгородями и густыми развесистыми деревьями. Ехать я мог только вперед или назад, а рядом вдруг поднялся оглушающий шум.

Поначалу это было просто жужжание... потом нечто похожее на свист нескольких кипящих чайников... затем шум усилился, зазвучал громче, чем автомобильная сигнализация. И, главное, было непонятно, откуда исходит этот звук.

Меня охватила паранойя. Вот он я, совершенно один, вдали от людей, непонятно где, непонятно зачем, а вокруг визжат невидимые чайники. Что подумают власти, когда найдут мое тело? Как они сумеют восстановить картину моих последних передвижений? Какие установят причины?

Мною начинала овладевать паника. Я еще быстрее стал крутить педали и вдруг сообразил, что в кустах справа кто-то бежит наравне со мной. Я не видел бегуна, но он производил достаточно громкий шум в высокой траве, так что сомнений не оставалось: этот кто-то был большой и быстрый. Господи помилуй, кто это? Остановиться я не мог. Продолжал крутить педали, быстрее, быстрее, и уже отчетливо слышал, как кто-то громыхает возле меня. Кто это? За мной гонится? Сейчас я острее, чем когда бы то ни было, ощущал себя персонажем одного из романов Стивена Кинга. И, несмотря на то, что я все глубже уходил, как мне казалось, в джунгли, повернуть назад я не смел, опасаясь столкнуться с бегуном лицом к лицу — если у того, конечно, есть лицо. И кто бы это ни был, он не отставал от меня, бежал рядом, на удалении всего нескольких шагов...

Я на скорости преодолел поворот. Мой потенциальный преследователь не отставал. Мною уже владел панический ужас. На меня идет охота? А что, если этот кто-то решил меня сожрать? Кто у них здесь водится? Крокодилы? Носороги? Змеи ведь не бегают.

Не оборачиваясь, я продолжал отчаянно крутить педали, и, слава Богу, шум постепенно начал утихать, а потом и вовсе прекратился. Я был измотан, но темпа по-прежнему не сбавлял, и, лишь отъехав достаточно далеко, я остановился, достал свой буклет и слово за словом стал перечитывать напечатанный в нем небольшой текст, ища упоминание о чайниках-убийцах или о том, что могло бы преследовать ни в чем не повинных британских велосипедистов. Разумеется, ничего такого я не нашел, но легче мне не стало: дурное предчувствие лишь усилилось. Неужели «да» пытается меня убить? Ведь оно должно помогать мне жить! Другие шумы вокруг меня еще не улеглись. Я стоял на дороге в окружении огромных деревьев, которые заслоняли солнце, отчего здесь витал дух затхлой вечерней сырости.

А потом я услышал за спиной шарканье, шелест разгребаемых листьев и с перепугу вдавился голенями в педали, пытаясь тронуть велосипед с места, но никак не мог

обрести равновесие. Ноги вдруг стали непомерно длинными, а шум все усиливался. И вдруг здоровая мускулистая ящерица размером с танк пронеслась мимо меня, нырнула в брешь в кустах и там замерла. У меня бешено заколотилось сердце. На меня охотится ящерица. Ящерица, чтоб ей пусто было! Нет, тут что-то не то. Это не рай!

И вообще, если это рай, тогда почему так мало людей стремятся здесь жить? Ведь я пока не встретил ни одного человека. Или здесь живут одни ящерицы? А вдруг Дэвид Айк106 прав?!

Я продолжил путь, стараясь держаться дороги. Назад не оглядывался — боялся увидеть еще что-нибудь путающее. Я раскраснелся, изнывал от усталости, мне хотелось присесть. И тут я увидел указатель, согласно которому неподалеку находилось местечко под названием пляж Нуалонг. Ага, пляж. Замечательно. То, что нужно. Там наверняка безопасно.

Вскоре я и впрямь выехал на побережье. Стало немного пасмурно, но по-прежнему было тепло. Изнуренный, я слез с велосипеда и сел на берегу.

Вода была теплая, солнце грело. Несмотря на то что я натерпелся страху из-за ящерицы, мне вдруг стало невероятно хорошо оттого, что я приплыл на этот остров. Казалось, я как никогда далеко от Лондона, от людей. Я был один. Находился за тысячи миль от другой жизни. Я задумался о том, что привело меня сюда. На пляже острова Пулау-Убин я сидел сейчас благодаря череде случаев, когда я ответил согласием. Конечно, началось все с моего попутчика в автобусе. Но выходные в Сингапуре стали возможны только потому, что я согласился пойти на скучную вечеринку, где нужно было поделиться интересными фактами. Этими выходными я обязан Гарету. И Джеффу. И Марку. Как знать, скольким еще цепочкам я положил начало. Как знать, какую еще череду событий я спровоцировал. К чему еще все это приведет? Что меня ждет на следующей неделе, в следующем месяце в результате того, что я ответил согласием на что-то на прошлой неделе или в прошлом месяце?

Сейчас конец ноября. Скоро декабрь. Мне осталось всего лишь месяц следовать тактике согласия, а потом я начинаю жить по-новому. Более ответственно — работа с девяти до пяти, электронные таблицы, прожекторы над головой. Больше никаких поездок в Сингапур с бухты-барахты по случайным кредитным картам. Никаких спонтанных выходок. Все должно быть чин-чином, спокойно. Так же спокойно, как здесь. Но в запасе у меня еще есть парочка приятных сюрпризов. Например, Лиззи.

Я сидел на солнышке и улыбался. Мой эксперимент подходил к концу. Осталось всего несколько недель. Я их ждал с нетерпением.

Через час я возвратился к пристани. В конце пирса собралась — непонятно откуда — большая группа людей. Они сидели в молчании и терпеливо ожидали прибытия следующего судна, которое должно было отвезти их на большую землю. С невозмутимым видом я направился к ним. Двоих я узнал. Вместе с ними я приплыл на остров. Всего собралось человек четырнадцать. Но вот что странно: все они сидели на одной скамье. Там было четыре скамьи, образующие один большой квадрат, но все эти люди почему-то сидели на одной. Сидели в рядочек и смотрели в одном направлении — на меня, приближающегося к ним туриста. Но я не испугался и не смутился. Они не выказывали ни тени страха или смущения, полагая, что сидеть рядком и молчать — абсолютно в порядке вещей. В Лондоне такого не увидишь. Мы все рассаживаемся по разным скамьям, причем стараемся выбрать ту, где народу поменьше. Мы всегда держимся особняком.

Это незамысловатое зрелище воодушевило меня. Приближаясь к ожидающим пассажирам, я поднял руку и улыбнулся. Нужно было решить, где мне сесть. Не мог же я сесть отдельно, в стороне ото всех, Тогда меня непременно сочли бы типичным неприветливым снобом с Запада. Поэтому я поборол неловкость и сделал то, что при обычных обстоятельствах ни за что бы не сделал: сел прямо в серединку между ними. И во мне вдруг проснулся философ. Это «да» меня так изменило. Избавило от чопорности. В конце концов, кто я для этих людей? Обычный незнакомец. Да, у меня белый цвет кожи и необычные шорты, но, по существу, я просто человек, присевший рядом с ними на скамью в ожидании судна. Никто не произнес ни слова. Несколько человек глянули на меня. Я тоже на них посмотрел и улыбнулся. На этой скамье царил дух взаимного уважения. Молчаливого, бессловесного уважения. Я, турист из далекой страны, уважал их. Они, простые малазийцы, спокойные и безмятежные, глядящие на чужеземца с тихим удивлением, с уважением относились ко мне. Я глубоко вздохнул, размышляя об этом неожиданно возникшем ощущении общности. Мы живем в совершенно разных мирах, в разных концах света, но нас объединяет невыразимое словами умиротворяющее родство душ. Может, в этом и заключается смысл понятия рай, думал я. Может, рай — это не Пулау-Убин... а мироощущение людей, живущих на этом острове. Может, рай не вокруг нас, а в нас самих.

А потом эти люди вдруг разом заговорили обо мне, и стало ясно, что они — одна большая семья, потому и сидят вместе, и им непонятно, кто я такой и почему сел между ними, а не на другую скамью, как поступил бы любой нормальный человек. Я покраснел.

Сделав вид, будто мне надо размяться, я встал, зевнул, прошелся до другой скамьи, словно она меня чем-то заинтересовала, потом сел и принялся разглядывать свои ноги. Прошел целый год, если не больше, прежде чем прибыл катер, и я постарался первым зайти на борт. Не хватало еще, чтобы вся эта компашка опередила меня, а потом спорила на пари, куда я сяду.

В отеле, потягивая коктейль, я отправил SMS-сообщение Марку.

«Я В СИНГАПУРЕ. МЕНЯ ПРЕСЛЕДОВАЛА ЯЩЕ-РИЦА».

Минут через десять пришел ответ.

«АТОМІСО, ДЭННИ!»

Я рассмеялся. Мне очень хотелось надеяться, что я еще встречусь с Марком.

Вечерело. На следующий день я возвращался в Лондон. Я стал изучать карту, думая, как мне провести оставшееся время в Сингапуре.

Это был бесполезный труд.

Ибо все оставшееся время в Сингапуре мне предстояло провести в тревогах.

В страхе, переживаниях и волнении.

Я прошел в гостиничный бизнес-центр и проверил свою электронную почту. Я планировал отправить письмо Лиззи, сообщить ей о том, где я, что делаю, и сказать, что я с нетерпением жду с ней встречи.

Мне и в голову не могло прийти, что меня уже ждет одно послание.

> Кому: Дэнни

> От кого: [e-mail]

> Тема: Следующий...

Привет, Дэнни,

Ну что, веселишься? Все еще дакаешь?

Что ж, прекрасно.

Тогда почему бы тебе не...

Посетить Стоунхендж...2...?

У меня упало сердце. Я уехал за тысячи миль, но Провокатор следовал за мной тенью. Кто это? Все бессмысленно, пока эти люди контролируют меня. Предполагалось, что я сам буду управлять своей жизнью. Сам буду хозяином своей судьбы! Если это Джейсон, тогда он слишком напорист для человека, которому эта игра давно бы должна была наскучить... А может, не Джейсон?

И потом, Стоунхендж-2. Что это? Разве такой есть? Или мне предлагают еще раз съездить в Стоунхендж?

Я быстро открыл поисковую программу «google.com» и напечатал в поисковой строке: «Стоунхендж-2».

Секундой позже на экране появился ответ на мой запрос.

Стоунхендж-2 существовал.

Меня намеревались отправить в Стоунхендж-2!

Но что это?

«Подлинный Стоунхендж, древний памятник друидов, расположенный в Англии, окутывает тайна. А вот

Стоунхендж-2, его версия, скорее просто несуразное сооружение, чем загадка. Это творение, достигающее в диаметре 92 футов, выстроено из гипса и стоит в сопровождении двух...»

Я пробежал глазами текст. Стоунхендж-2 — это памятник памятнику... но где?

Ага, вот.

Проклятье.

В Техасе. Стоунхендж-2 находится в Техасе!

Проклятье.

Казалось, мир мой неожиданно рухнул.

Только я признал, что нужно просто сидеть и наслаждаться ездой, дабы выжить в том мире, где правит «да», как кто-то нагло выхватил у меня руль...

ГЛАВА 23

В которой Дэниел переживает

тяжелейший кризис

Домой в Лондон я вернулся, зная одно.

В Техас я ни за что не поеду. Хорошего понемножку. Провокатор переступил черту уже тогда, когда послал меня в английский Стоунхендж... Если он поймет, что я и в Техас готов отправиться по его указу, тогда в следующий раз он придумает что-нибудь похлеще.

Все, кончено. Пора дать ему отпор. Однако, отказавшись ехать в Техас или проигнорировав загадочные слова Провокатора, я подпишусь под собственным поражением. Нарушу правила. Отвечу отказом на то, на что поклялся самому себе отвечать согласием. А этого я сделать не могу.

Я знал, что к приезду Лиззи должен кое с чем разобраться. Выиграть битву, которую веду. Она будет здесь через неделю с небольшим... Я ответил ей согласием и теперь не вправе не сдержать данное обещание, а это значит, что, если я подчинюсь капризу Провокатора, мне придется организовать поездку таким образом, чтобы я обернулся очень быстро, невероятно быстро.

Но как я объясню это Лиззи? Как расскажу про свою затею? Про то, что я, по сути, веду двойную жизнь? Возможно, она воспримет это нормально (ведь мне придется поставить ее в известность). Конечно, я все тот же застенчивый радиопродюсер-очкарик, по манерам и внешне похожий на Кларка Кента107... и в то же время я уже другой. Человек, ведущий более активный образ жизни. Более уверенный в себе, более открытый. Человек, который вновь, как и раньше, способен действовать спонтанно. Возможно, ей это понравится. Во всяком случае, в Эдинбурге нравилось, когда она думала, что таким я стал из-за нее.

Или... она возмутится? Равно как и Ханна, сочтет, что это ребячество, пустая трата времени и глупость? И для нее наши отношения утратят ценность, если я скажу, что не любовь побудила меня купить ей билет от Мельбурна до Эдинбурга, а сделал я это просто потому, что она меня попросила? Потому, что один бородатый мужик, с которым я однажды случайно познакомился а автобусе, сказал, будто мне это пойдет на пользу?

В любом случае я должен во всем ей признаться.

Причем как бы она ни отреагировала, нет гарантии, что все сложится так, как я хочу. Даже если я отправлюсь в Техас и успею вернуться к приезду Лиззи, это не решит абсолютно ничего. Провокатор по-прежнему будет вмешиваться в мою жизнь и строить мне козни...

В отчаянии я снова написал Тому... и он ответил мне в тот же день...

Дэнни,

Увы, Джейсона мне не удалось найти. Честно говоря, мы с ним не особенно близкие друзья. Но я попросил его сестру, чтоб она велела ему связаться со мной по электронке как можно скорее. Сообщаю его координаты...

Ниже указывались адрес места работы Джейсона и его мобильный телефон.

Отлично! Теперь-το уж он у меня в руках! Он имел власть надо мной, пока я не мог доказать, что он и есть тот самый Провокатор. Пока он сохранял анонимность, он мог заставить меня сделать что-то против своей воли. Но как только я сорву с него маску, он станет еще одним Ианом, еще одним человеком, который знает про мою затею. И я буду знать, что он это знает. Изобличив его, я лишу его власти надо мной. Изобличив его, я смогу не обращать на него внимания.

Я немедленно ринулся в бой, предпринял наступление по трем направлениям...

Во-первых, по электронной почте я послал ему резкое письмо.

Джейсон,

У меня есть твой мобильный, и я знаю, где ты работаешь. В Техас я не поеду, даже не мечтай. Я знаю, кто ты, и это значит, я знаю, что ты знаешь, а это значит, что больше ты не сможешь надо мной издеваться. Я хочу поговорить с тобой, дабы убедиться, что ты усвоил главное: ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ВПРАВЕ УКАЗЫВАТЬ МНЕ, ИБО Я ЗНАЮ: ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ЗНАЮ О ТОМ, ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ.

Прямо сейчас тебе позвоню.

Дэнни

Я взял телефон и позвонил ему на сотовый.

К моей огромной досаде, включился автоответчик:

«Это голосовая почта абонента 07*** *** *** компании «Водафон». Пожалуйста, оставьте сообщение после...»

— Джейсон, это Дэнни, — закричал я. — Ты раскрыт. У меня теперь есть твой телефон. Проверь свою электронную почту и больше никогда мне не пиши. Поразвлекались, и хватит. Уверен, ты вдоволь повеселился со своими дружками в пабе. Вечеринка окончена. Спокойной ночи и пошел ты к черту...

Я повесил трубку и глянул на часы. Четыре. Все учреждения еще работают. Я набрал рабочий телефон Джейсона, который дал мне Том. Разъяренный, я приготовился к схватке, собираясь сказать этому негодяю, чтоб он шел куда подальше...

— Добро пожаловать в Бюро по делам иммиграции и гражданства, — ответил мне записанный на пленку голос. — Имейте в виду, производится запись всех телефонных разговоров...

Раздался щелчок: меня соединили с оператором...

— Доброе утро. Министерство внутренних дел. Чем могу служить?

— Будьте добры, соедините меня с человеком по имени Джейсон.

— Как его фамилия?

— Фамилии я не знаю. Мы с ним встречались всего один раз. Он работает в иммиграционной службе, решает судьбы людей...

— Если вы не знаете фамилии этого человека, боюсь, я не смогу вас с ним соединить.

— Мне нужно поговорить с ним. Срочно.

— Все жалобы и обращения подаются в письменной форме...

— Я не собираюсь жаловаться... мне нужно поговорить с Джейсоном...

— Вы получили ПСОО108?

— Я не знаю, что такое ПСОО... мне просто нужно переговорить с парнем по имени Джейсон, по личному вопросу, всего минуту... прошу вас, соедините меня с кем-нибудь, кто принимает решения...

— Подождите...

У меня неистово забилось сердце. Я уже близок к цели. Моя атака на три фронта почти достигла кульминации. Сейчас я поквитаюсь с человеком, который насмехался надо мной издалека.

— Слушаю... — раздался в трубке женский голос.

— Привет... позовите, пожалуйста, Джейсона.

— Какого Джейсона?

— Не знаю. Он у вас работает. Решает судьбы людей. Часто отказывает. Мне необходимо поговорить с ним...

— Минуточку...

Видимо, прикрыв ладонью трубку, она что-то спросила у кого-то.

— Он здесь больше не работает. У нас был сотрудник по имени Джейсон, но он уволился. А я работаю недавно. Простите.

Проклятье!

— Так... а куда он ушел? У вас есть номер? Я пытался звонить ему на его сотовый, но телефон отключен. Мне нужно с ним поговорить. Мне нужно поговорить с ним прямо сейчас...

— Минуточку...

С другого конца линии до меня опять донеслись приглушенные голоса.

— Нет, простите. Мы не вправе разглашать информацию частного характера.

— Но, послушайте... я не маньяк и не псих. Этот человек, он...

— Мне очень жаль.

Я вздохнул и потер глаза.

— Ну... если увидите его... передайте, что ему звонил Дэнни, хорошо?

— Непременно. Я и остальных предупрежу.

— Спасибо.

Расстроенный, я положил трубку. А я-то надеялся, что все уже на мази.

Что будет, если я не доберусь до него? Никогда? Что будет, если я не сумею найти его, схватить и крикнуть ему в лицо: «Я знаю, кто ты!» Тогда Провокатор так и будет терроризировать меня. И мне придется отправиться в Техас.

И дело было вовсе не в том, что я устал. Что я уже достаточно напутешествовался, хотел остаться дома, увидеть Лиззи и прожить последний месяц под эгидой «да» в относительном комфорте. Дело было в том, что до сей поры я благополучно игнорировал один немаловажный аспект моих путешествий.

Затраты.

Поездка в Техас — удовольствие недешевое. Я знал, что сначала я должен буду лететь в Нью-Йорк, оттуда, вероятно, в Остин, а потом на такси, автобусом или поездом добираться до Ханта. И это мне придется делать так же, как и все остальное, — в кредит.

Теперь у меня накопилось слишком много кредитных карт — благодаря различным предложениям от добрых людей из компаний «Виза», «Барклайкард», «Американ экспресс» и прочих, — и я уже воспользовался каждой из них. Поначалу оплачивал ими пустяковые суммы — например, стоимость карри для себя и Уэга. Или пива, которым угощал Натана, Джона, Бена, Рича и прочих своих приятелей, внезапно обнаруживших, что меня, оказывается, очень легко можно выманить из дома и раскрутить на выпивку. Но потом... счета заметно выросли.

Покупка «да»-мобиля съела все мои сбережения, а в последнее время я работал не очень много — расслабился, зная, что скоро у меня будет новая работа, надеясь, что все утрясется само собой. Потом мне пришлось оплатить перелет Лиззи. Плюс страховка автомобиля и дорожный налог. Железнодорожные билеты в Ливерпуль и обратно. Поездка в Кардифф. И тысячи плакатов, которые я расклеил. Все бы ничего, но следующий счет будет включать проживание в гостинице Барселоны. Питание. Деньги, снятые с карт на проезды в такси и поездах. Перелет в Сингапур и обратно. И, возможно, теперь еще расходы — перелеты и проживание в гостиницах — на поездку в Хант в штате Техас, куда мне придется отправиться, чтобы посмотреть уменьшенную копию памятника, который и сам-το не очень большой, к тому же я видел его всего месяца два назад.

И ради чего все это? Ради чего я лез из кожи, тратил деньги, наделал долгов? Что в результате я смогу предъявить? Некое чувство. Попробуйте объяснить это судебному приставу. Стоило ли это все столь больших денег?

Началось все, конечно, с выигрыша тех 25 ООО фунтов. Я тогда почувствовал себя очень богатым человеком. Решил, что все будет хорошо, «да» обо мне позаботится. Но теперь, сидя за столом, изучая счета, я уже так не думал. «Да» меня обмануло.

И тогда я поступил так, как поступает всякий человек, медленно увязающий в долгах. Смахнул все счета в ящик стола и пошел гулять. В январе я сверну за угол. Начну жизнь с чистого листа. Расплачусь с долгами после того, как привяжу себя к письменному столу, за которым просижу всю оставшуюся жизнь. У меня остался всего один месяц вольной жизни. Всего один месяц.

Так что сегодня вечером я буду пить. Напьюсь до самозабвения.

Беда была только в том, что пить мне предстояло с Полом.

Я шел на встречу с человеком, который дважды изъявил желание мило со мной побеседовать. Пока только он один и отозвался на мое предложение. Я был не в лучшем настроении. И совершенно не в настроении встречаться с Полом (надеюсь, он простит мне это). Я предпочел бы пообщаться с тем, кто мог понять меня, а Пол разбирался только в бордер-терьерах.

Мы встретились в пабе «Йоркшир грей». Наша милая беседа не клеилась, но, Пол, по-моему, этого не замечал. Он был увлечен собственным монологом, а я просто сидел и хмурился.

— Что касается музыки, — вдруг заявил он ни с того, ни с сего, — в этой области у меня весьма разнообразные интересы. Но, пожалуй, больше всего я тяготею к Саре Брайтмен. Тебе нравится Сара Брайтмен109?

— Да, она очень талантливая певица, — отвечал я, подавленный и мрачный, хотя на самом деле мне хотелось сказать: «Сару Брайтмен я терпеть не могу». Но мы ведь вели милую беседу. Я не мог оскорбить его чувства.

— Кажется, в начале следующего года она отправляется в концертное турне, — сообщил Пол. — Если тебе это интересно, конечно.

He-а. Ничуточки.

— Отличная новость, — сказал я.

— Я ее полюбил после «Призрака оперы». Тогда она впервые привлекла мое внимание. А потом друзья из Бразилии прислали мне ее альбом, называется «Сбежавшие песни», и я был так рад, что эти песни не сбежали, ведь я на них помешался!

Дата добавления: 2015-06-25