Понятие изменения трудового договора. Понятие перевода и перемещения. Перевод на другую постоянную и временную работу. 1 страница

II.

I.

Новая повестка дня для патриотической оппозиции

СОПРОТИВЛЕНИЕ

Почти год назад, 4 февраля 2012 года, движение «Суть времени» организовало вместе с другими патриотическими силами «антиоранжевый» митинг на Поклон­ной горе. Всем, кого интересует правда об этом митинге, рекомендую ознакомиться с его полной записью. И с тем, что именно я сказал, открывая митинг. Ознакомле­ние неопровержимо докажет любому минимально объективному человеку, что ми­тинг на Поклонной горе НЕ БЫЛ митингом в поддержку Владимира Путина. Он был – и именно это я сказал, открывая митинг, – совместным политическим вы­ступлением очень разных патриотических сил.

И тех сил, которые поддерживали курс Путина.

И тех сил, которые надеялись на немедленное изменение курса Путина, вызван­ное действиями так называемой белоленточной оппозиции.

И тех сил, которые, не рассчитывая на скорое изменение курса Путина и находясь в оппозиции к проводимому Путиным курсу, считали своим долгом дать отпор по­сягательствам на суверенитет и целостность российского государства.

Ведь именно такое посягательство осуществляли представители так называемой белоленточной – а на самом деле стопроцентно оранжевой – оппозиции, организо­вавшей митинги на Болотной и Сахарова.

Открывая 4 февраля 2012 года митинг на Поклонной горе, я прямо сказал, что яв­ляюсь противником политики Путина. Но при этом призываю всех патриотов Рос­сии оказать СОПРОТИВЛЕНИЕ оранжевым антигосударственным силам. Идея та­кого СОПРОТИВЛЕНИЯ была глубоко созвучна тогдашней политической ситуа­ции.

Но насколько актуальна эта идея сегодня? И может ли она стать, образно говоря, из «спринтерской» – «стайерской»? Может ли сформироваться долговременная оп­позиционная патриотическая стратегия вокруг того, что было зимой 2011–2012 го­дов ответом на острый, но кратковременный политический вызов?

Да, может. Если вокруг тогдашнего ответа сформируется нечто новое и фунда­ментальное. Заявив о своем намерении сформировать нечто подобное, я обязан предложить новую трактовку и патриотизма, и оппозиционности.

Одно дело – патриотизм, который мы отстаивали в 1989 или 1992 году, когда сло­во «патриот» однозначно было ругательным. И совсем другое дело патриотизм в 2013 году, когда слишком многие хотят числиться патриотами. Какой смысл мы сегодня вкладываем в это слово? И можно ли сегодня вложить в это слово живой, накаленный смысл? Или же для новой ситуации надо подыскивать другие слова? Это вопрос №1, без ответа на который нельзя двигаться дальше.

Но есть еще вопрос №2, ничуть не менее важный. О какой оппозиционности идет речь сегодня? К чему патриоты должны находиться в оппозиции? Понятно, что они по-прежнему сопротивляются антигосударственным проискам белоленточ­ников. Но кто такие эти белоленточники? И имеют ли патриоты право, говоря о стратегическом сопротивлении, ограничивать его только белоленточниками? Кото­рые, между прочим, во имя любых сиюминутных приобретений готовы стреми­тельно менять политическое обличье.

Смотришь на такого белоленточника и вспоминаешь строки из «Евгения Онеги­на»:

«Чем ныне явится? Мельмотом,

Космополитом, патриотом,

Гарольдом, квакером, ханжой

Иль маской щегольнет иной…»

Какой маской завтра щегольнут Дмитрий Быков, Алексей Навальный, Сергей Удальцов, Ксения Собчак, Михаил Касьянов, Борис Немцов, Гарри Каспаров и дру­гие? И что же? Мы будем каждый раз менять свою стратегию, подлаживаясь под очередные маски? Но одно это, безусловно, обрекает на проигрыш любое патриоти­ческое движение. Оппозиционное же – в первую очередь.

Вопрос №3 ничуть не менее важен. Мы находимся в оппозиции к многоликим белоленточникам и их иностранным покровителям, американским прежде всего. Но сами эти белоленточники вертятся подобно ужу на сковородке для того, чтобы предстать в виде единственной оппозиции власти! Зачем им нужно было извращать содержание митинга на Поклонной горе, называя его митингом путинистов? Для того чтобы монополизировать (так и хочется сказать «прихватизировать») оппози­ционность, им нужно было так представить произошедшее на Поклонной, чтобы максимально освободиться от «Сути времени» как от своего единственного полно­ценного антагониста. Противопоставляющего белоленточной псевдооппозиционно­сти оппозиционность иную, патриотическую.

Говоря о белоленточной псевдооппозиционности, я имею в виду откровения Сер­гея Удальцова, который сообщил всем, что целью белоленточников было всего лишь неконституционное продление президентства Д.А.Медведева. Такие вот у нас белоленточные «Че Гевары», именующие оппозиционных патриотов из «Сути вре­мени» «путинистами». И во всеуслышанье называющие самих себя «медведистами».

В условиях прошлогодней острейшей политической конкуренции белоленточную ложь о произошедшем на Поклонной горе подхватили зюгановцы. Обрушив на «Суть времени» поток дичайших клеветнических обвинений. И притворившись, что Зюганов а) не обещал принять участие в митинге на Поклонной горе. И б) не вел глубоко ошибочных заигрываний с белоленточной оппозицией.

Но дальнейшее развитие политической ситуации все расставило по своим ме­стам. КПРФ проголосовала за предложенный властью «закон Димы Яковлева». Так что же, теперь и КПРФ перестала быть оппозиционной партией?

Вовсе нет. Просто, проголосовав за «закон Димы Яковлева», КПРФ признала зад­ним числом вопиющую несправедливость обвинений, выдвигаемых в адрес «Сути времени». И подтвердила, что можно поддерживать власть постольку, поскольку она совершает нечто патриотическое, и при этом быть в оппозиции к власти. Ибо власть внутренне противоречива и не готова, в ее нынешнем виде, к проведению последовательного патриотического курса.

III.

Власть колеблется. Эти колебания порождаются и изменением мирового процес­са, и конфликтом внутри властных групп, имеющих очень разную ориентацию. Ам­плитуда колебаний велика.

С одной стороны – неприемлемое для нас вхождение в ВТО, утверждение явных или скрытых ювенальных подходов к семейной политике, потакание разрушитель­ным тенденциям в сфере образования и многое другое.

С другой стороны – последнее Послание Владимира Путина, в котором говорит­ся, например, что особой благодарности заслуживают бойцы поисковых отрядов, ухаживающие за мемориалами и предающие земле останки павших солдат Великой Отечественной войны.

Давайте сравним это утверждение с выступлением по «Голосу Америки» некоего господина Ланина, заявившего:

«На всю школу всего один компьютер… На второй компьютер денег нет? А на экскурсии по полям сражений Второй мировой войны и на археологические раскоп­ки останков участников войны деньги есть. Но спустя 70 лет это не самая актуаль­ная вещь для детей».

Если нас спрашивают: «Какое из двух утверждений ближе для вас как оппозици­онных политиков? Утверждение Путина или утверждение Ланина?» – то ответ, как вы понимаете, очевиден. Более того, как мы можем быть в оппозиции к приведен­ному мною выше утверждению Владимира Путина? Или к его же утверждению, сделанному в том же Послании, о единстве и неразрывности нашей тысячелетней истории, опираясь на которую, мы обретаем внутреннюю силу и смысл националь­ного развития?

Если мы заявим, что мы в оппозиции к этому утверждению, то нас справедливо спросят: «Вы сами утверждали то же самое на протяжение 25 лет! И что же? Теперь вы становитесь в оппозиционную позу только потому, что Путин говорит о том, что является символом вашей политической веры?»

Мы можем и должны вести жесткую оппозиционную политику по отношению к тем, кто говорит о десталинизации и десоветизации.

Мы можем и должны дать отпор любым попыткам это осуществить. И мы давали этот отпор, невзирая на должности, занимаемые десталинизаторами и десоветиза­торами. Ведь был же дан беспощадный политический отпор действиям комиссии Федотова—Караганова. А ведь Михаил Федотов, затеявший беспрецедентно наглое начинание по десталинизации и десоветизации, был советником президента Медве­дева.

Мы неуклонно будем противодействовать господам типа Сванидзе, Млечина, Пи­воварова, Ципко в их попытках посягнуть на единство нашей истории, демонизиро­вать ее отдельные периоды (советский, прежде всего). Но мы не можем, не попав в смешное положение (а ничего не может быть хуже этого для политиков), вставать в оппозицию к утверждению Владимира Путина о единстве и неразрывности нашей тысячелетней истории.

Этак мы можем встать в оппозицию и к параллели, проводимой Путиным между Мавзолеем и Киево-Печерской лаврой. Но ведь мы сами десятилетиями проводили эту параллель, воюя со Сванидзе, Млечиным, Кураевым и многими другими.

Так в чем же тогда наша оппозиционность? Может быть, правы те, кто говорит, что речь идет о карманной оппозиционности? Что мы оппозиционны только по от­ношению к тем, кто оппозиционен по отношению к Путину?

Республиканская партия США находится в жесткой оппозиции к президенту США Бараку Обаме. И что же? Она всегда голосует против ВСЕХ решений прези­дента Обамы? Если бы она встала на такую позицию (а ведь только такую бредо­вую позицию наши белоленточники соглашаются признать оппозиционной), то у нее вообще не было бы шансов на политическое будущее. Она в лучшем случае превратилась бы в ку-клукс-клан.

Все мы прекрасно понимаем, что и в Европе, и в США, и в Азии, и в Латинской Америке оппозиционные партии поддерживают одни решения глав государств и не поддерживают другие. Причем поддерживают они те решения, которые созвучны их собственным представлениям о национальных интересах.

Другую позицию занимают только психически не вполне здоровые люди. Когда белоленточники непристойно завыли по поводу Жерара Депардье и начали назы­вать его «Жёпардье» только за то, что он похвалил Путина, СССР и Россию, у меня возникло ощущение, что у них и впрямь наметился крен в сторону элементарного нездоровья.

Наша оппозиционность имеет здоровый и предельно четко выраженный харак­тер.

Да, президент России Владимир Путин сказал в своем Послании нечто диамет­рально противоположное тому, что говорит господин Ланин. Но почему тогда господин Ланин сохраняет влияние, и немалое, на процессы в нашем образовании? Почему под диктовку Ланина наше образование подвергается чудовищному наси­лию, уродуется, оскверняется?

Что происходит в Перми и других городах России? Почему там на бюджетные деньги создаются псевдомузеи, директора которых сами говорят, что их задача не в том, чтобы блюсти музейную правду, а в том, чтобы заниматься пропагандой анти­советизма и внушать населению ненависть ко всему советскому?

Чем завершатся попытки господ типа Гельмана издеваться над Россией, выдавая эти издевательства за новое слово в искусстве?

Список таких оппозиционных вопросов к власти, явным образом проявляющей глубокую и неслучайную непоследовательность, можно было бы продолжить. На­личие этого списка и определяет нашу оппозиционность.

Но почему власть проявляет подобную непоследовательность? Серьезный ответ на этот вопрос немыслим без анализа международной обстановки.

IV.

Поворотной точкой в отношениях между США и Россией стало принятие амери­канцами преступного, вопиюще неправового «акта Магнитского». А также то, как на это американское безобразие ответила и власть, и вся политическая Россия. Подчеркиваю – не «Единая Россия», а именно вся политическая Россия. А также то, как белоленточники отреагировали на наш консолидированный ответ американцам, плюнувшим в лицо не власти, а всей стране.

Белоленточники стали неистово вопить о том, что американцы правы, а их про­тивники, то есть вся политическая Россия, – людоеды и подлецы. Белоленточники нагло лгут о благородстве Магнитского, из коего якобы вытекает правомочность беззаконного «акта Магнитского», принятого американским Конгрессом.

Но, во-первых, ничье благородство не может оправдать беззакония. А, во-вторых, реальный Магнитский – это соучастник преступления, а не благородная жертва.

Есть документальные доказательства того, что Магнитский действовал вместе с крупнейшим международным авантюристом Браудером. И что он вместе с Брауде­ром совершал уголовно наказуемые деяния.

Есть также доказательства того, что Браудер был партнером банкира Сафры. Что именно в банк Сафры были в 1998 году переведены 4,8 миллиарда долларов, кото­рые должны были не допустить краха наших ГКО. И что эти деньги были украде­ны. Тем самым, Магнитский – это мелкий уголовник, входивший в очень большую банду, осуществившую против России преступление века. Это преступление до сих пор осталось нерасследованным.

Все прекрасно понимают, что историю с якобы благородным Магнитским, погиб­шим от рук ужасных злодеев, раскрутил именно Браудер, спасаясь от наказания. И что если даже против Магнитского и были совершены преступления, то это не от­меняет того факта, что и сам он совершал преступления. А также соучаствовал в крупнейших преступлениях.

Обвинения Магнитского в адрес своих гонителей американцами были приняты, мягко говоря, некритически. Это создает прецедент, по которому любой обвиняе­мый может, обвинив своих обвинителей, быть поддержан на международном уров­не. Речь идет о посягательстве на все правовые устои. А также на национальный су­веренитет. Если США могут так вести себя по отношению к российским заключен­ным, то и Россия обязана вести себя аналогично? То же самое с поведением Паки­стана по отношению к индийским заключенным (а также наоборот)? Во что превра­тится мир, если такой подход восторжествует в международном сообществе?

Наконец, и официальный Лондон, и США отказались даже обсуждать претензии России к зарубежным фигурантам дела Магнитского. И, прежде всего, к руководи­телю и покровителю Магнитского Браудеру. Это не просто оскорбительно. Это яв­ляется беспрецедентным оскорблением страны – страны, а не тех или иных ее должностных лиц! По сути это означает, что завтра по любому произвольному об­винению может пострадать за рубежом любой гражданин России.

Но в таких случаях страна, которая делает первый шаг, никогда не сходит с вы­бранного пути. Всем ясно, что «актом Магнитского» все не ограничится. Что аме­риканцы встали по отношению к нам на путь холодной войны. И что, сделав пер­вый шаг по этому пути, они будут двигаться по нему дальше.

Белоленточники говорят американскому «акту Магнитского» – «да».

Мы говорим – «нет». И поскольку «закон Димы Яковлева» тоже говорит этому акту «нет», то мы не можем не поддержать «закон Димы Яковлева». Другая позиция с нашей стороны была бы смешна и аморальна.

Повторяю, именно это поняли все оппозиционные силы, включая КПРФ, которая проклинала нас за нанесение ударов по белоленточникам, ибо, видите ли, эти удары помогают Путину, а оппозиционер не может ни в чем поддерживать Путина. Так может или не может? История дала ответ. И я считаю, что на этот раз КПРФ посту­пила правильно. В народе в таких случаях говорят: «Лучше поздно, чем никогда».

V.

Белоленточники, восхваляя «акт Магнитского» и осуждая всех, кто поддержал «закон Димы Яковлева», за то, что этот «замечательный» акт они «позорным об­разом» осудили, – развернули беспрецедентную истерику по поводу содержащегося в «законе Димы Яковлева» запрета на вывоз детей за рубеж. Белоленточники посту­пают, как элементарные мошенники. Они выпячивают отдельные счастливые слу­чаи: «Вот ведь, мол, как хорошо сложилась судьба такого-то и такого-то, усынов­ленных американцами!»

Указывая на эти позитивные случаи, белоленточники другие негативные случаи бесстыдным образом игнорируют. «Подумаешь, – говорят они, – погиб какой-то там Дима Яковлев! Ну, и что? Американцы погубили не так уж много наших сирот. А зато другим-то как повезло!» Но что значит в таком вопросе «много»? Много – это сколько? Правомочен ли такой подход? И если да, то как преодолеть его однобо­кость?

Во-первых, если принять белоленточные адресации к Достоевскому, к его «слезе ребенка», то подход по принципу «много – мало» вообще не правомочен. Ибо для Достоевского достаточно одной слезы одного ребенка.

Во-вторых, если применить другой подход, то для того, чтобы он не был однобо­ким, надо внимательно анализировать реальные данные. Сколько наших де­тей-инвалидов усыновляют американцы? По данным авторитетного благотворительно­го фонда «Семья», в 2010 году из 1016 наших сирот, усыновленных американцами, инвалидов было 44.

В 2011 году из 956 наших сирот, усыновленных американцами, инвалидов было 89.

При этом все мы понимаем, что диагнозы «инвалидность», позволяющие обеспе­чивать иностранцу наилучшие условия для усыновления наших сирот, порою отме­няются на следующий день после усыновления.

Но пусть даже все сироты, усыновленные в качестве инвалидов, являются та­ковыми. И пусть все они столь же счастливы, как те немногие, кого все время вы­ставляют белоленточники и американцы в качестве живого упрека «людо­едам-путинистам», принявшим «закон Димы Яковлева» (я имею в виду Джессику Лонг, Татьяну МакФадден и других). Честь и хвала тем американцам, которые сделали этих детей счастливыми! Но как быть с теми американцами, которые сделали дру­гих российских сирот несчастными?

Если одни дети плачут оттого, что их не усыновили в США, то другие плачут от­того, как именно их усыновили. Ибо их превратили в рабов – сексуальных и про­чих. В конце концов, Дима Яковлев – это ребенок, который плакал перед тем, как умереть. И был замучен извергом. Изверг не был наказан, и было сказано, что Дима погиб не по его злой воле, а в силу случайного стечения обстоятельств.

А что произошло с Машей Яшенковой из новошахтинского детдома? Ее усыно­вил развратник Мэтью Манкузо из Пенсильвании. Он регулярно насиловал пяти­летнюю девочку, морил ее голодом для фотосессий, приковывал цепями в подвале и знакомил интернет с такими своими подвигами. Педофила начали искать только то­гда, когда в интернете оказалось двести порнографических фото Маши. Тогда род­ная дочь педофила призналась, что отец тоже насиловал ее с пяти лет. А в шестна­дцать лет она перестала его возбуждать, и он поехал в Россию за новой маленькой девочкой.

По данным полиции США, в американском интернете – 50 тысяч фотографий де­тей, находящихся в сексуальном рабстве.

Данные о бизнесе Надежды Фратти (Щелгачевой), занимавшейся незаконным вывозом наших сирот в Италию, общеизвестны. Щелгачева переправила из России 1260 детей. Наши следователи, приехав с проверкой, обнаружили 5 детей. Осталь­ные 1255 исчезли бесследно. Речь идет о здоровых детях в возрасте до трех лет. По этому поводу министр внутренних дел Италии Роберто Марони сказал на Ассам­блее ЮНИСЕФ в Риме: «Малолетние иммигранты оказываются «золотым дном» для торговцев живым товаром, которые продают их органы. Мы имеем основания говорить о торговле детскими органами. И признаки торговли уже обнаружены в Италии. С 1974 по 2008 год в Италии бесследно исчезли 9802 несовершеннолетних, 8080 из них иностранцы». А ведь это только одна Италия!

И что же? Мы должны умиляться по поводу отдельных благополучных случаев усыновления сирот и вообще не обращать внимания на эту статистику? А как же «слеза ребенка»? Того же Димы Яковлева, которого продали за рубеж незаконно, запугав бабушку и так далее? Той же Маши Ален, она же Маша Яшенкова, подверг­шейся издевательствам удочерившего ее педофила? Или Вани Скоробогатова, у ко­торого на теле после убийства американскими родителями насчитали 80 только ви­димых ранений, из них 20 на голове? Или – ведь все к убийствам не сводится – удо­черенных одной американской сердобольной семьей 11 девочек из России? Все эти девочки были удочерены для того, чтобы сниматься в детском порно и заниматься проституцией.

Зная обо всем этом, радоваться тому, что есть отдельные счастливые случаи, иг­норировать все остальное и утверждать, что политики, обеспокоенные этим чудо­вищным «остальным», – «людоеды», «подлецы» и так далее? Воистину следует го­ворить о том, что белоленточники не просто жестоковыйны. Они лицемерные чудо­вища, осмеливающиеся использовать гуманистическую риторику. Мы помним, как они ее использовали в ходе перестройки. И как потом относились к неизбежным, по их мнению, издержкам чудовищных реформ, погубивших многие миллионы людей.

Дима Яковлев – это один из рабов, проданных в США за 80 тысяч долларов. Сколько еще таких сирот с искалеченными судьбами? Или кто-то хочет сказать, что все иностранцы покупают наших сирот для того, чтобы их осчастливить?

Интернет переполнен соответствующей преступной порнографической продук­цией.

Вывоз детей-сирот за рубеж является очевидной частью мафиозного бизнеса с так называемым живым товаром.

Этот бизнес приносит сотни миллиардов долларов.

Именно во имя слез наших детей мы обязаны отделить нормальные случаи усы­новления от мафиозных преступлений. Или от частных инициатив тех или иных недоброкачественных иностранцев – педофилов, садистов и так далее.

Но мы не можем это сделать в условиях американского законодательства, с его вопиюще дискриминационным отношением к нашим сиротам, попавшим в руки американских мерзавцев.

И наконец, почему никто не называет подлецами и людоедами французов, кото­рые не выдают сирот за рубеж, да и вообще все страны первого мира? У американ­цев много своих сирот. Сегодня их 423 тысячи. По разным данным, от 129 до 143 тысяч живет в детских домах и ждет усыновления. Почему американцы вместо своих сирот усыновляют наших, причем за такие большие деньги? Только ли пото­му, как говорят белоленточники, что большинство американских сирот – афроаме­риканцы?

Но, во-первых, афроамериканцев в американских детских домах всего лишь 60%.

Во-вторых, нынешняя Америка совсем не та, какой она была в эпоху нашего фильма «Цирк». Усыновленный афроамериканский сирота сейчас не только не по­зор, а скорее даже наоборот.

И, в-третьих, американцы очень расчетливые люди.

Так в чем же дело? Ведь все понимают, в чем! В том, что с усыновленным рос­сийским сиротой можно делать все, что угодно. И это убедительно показал преце­дент Димы Яковлева. А это ведь далеко не первый прецедент. А вот с американским сиротой нельзя позволить себе и тысячной доли того, что можно позволить себе с сиротой, вывезенным из России.

Так что же именно позволяют себе делать американские негодяи, расчетливо тра­тящие деньги на покупку наших сирот с тем, чтобы получить огромную прибыль? Как именно они «отбивают» вложенный ими в этого сироту капитал? Так, как в слу­чае Маши Ален? Так, как это живописует министр внутренних дел Италии? И почему мы это должны терпеть?

Что касается связи между нашим противодействием «акту Магнитского» и на­шим противодействием вывозу сирот за рубеж, то в каком-то смысле это одно и то же. Потому что Магнитский и его хозяин Браудер грабили Россию, вывозя из нее нефть, газ и многое другое. А могущественная сила, осуществляющая массовую за­купку и продажу «Дим Яковлевых», делает непомерный гешефт не на наших нефти и газе, а на наших детях, которые для этой силы – живой товар, рабы, игрушки для разнообразных потех. И нам еще предстоит разобраться, нет ли прямой связи меж­ду вывозом нефти и газа под руководством американских хозяев Магнитского и вы­возом живых рабов, товара, ничуть не менее высокорентабельного, чем нефть и газ, и приносящего огромные доходы.

Повторю: международная мафия, занимающаяся этим бизнесом, имеет годовой доход в сотни миллиардов долларов. Эта мафия тесно связана с наркомафией и лишь слегка уступает ей по могуществу.

В воплях белоленточников по поводу чудовищности «закона Димы Яковлева» не больше правды, чем в воплях господина Млечина по поводу того, что все его знако­мые, жившие в Советском Союзе в 70-е годы, шатались от голода.

И тут, наконец, пора переходить к главному.

Мы считаем необходимым поддержать отдельные патриотические шаги нашей власти, каковыми, например, являются последнее Послание президента Путина и «закон Димы Яковлева».

Мы считаем столь же необходимым оказать гражданское, конституционное про­тиводействие всему тому, что осуществляет та же самая власть, и что никоим об­разом не сочетается с ее отдельными патриотическими шагами.

И наконец, мы за год убедились в том, что белоленточная угроза не рассосется. Что это долговременная опаснейшая угроза. Что бороться с этой угрозой мы обяза­ны вне зависимости от того, как будет вести себя власть.

Но почему же власть ведет себя так непоследовательно? И в какой связи находят­ся эта непоследовательность и подлинное содержание той белоленточной угрозы, которая и впредь будет являться нам под очень разными масками?

Сорвать все эти маски и обнажить подлинный лик – вот стратегическая задача патриотической оппозиции. Как только мы это сделаем, гораздо яснее станет при­рода непоследовательности нынешней власти. Той непоследовательности, которая определяет наш оппозиционный патриотический курс.

VI.

Предостерегаю от прямолинейного, инерционного противодействия белоленточ­никам. Предупреждаю всех – белоленточная оппозиция будет менять обличья. Она обязательно попытается очень криво нацепить на себя маску радетельницы за права простого народа. Но никакого реального отношения к защите простого народа бело­ленточная оппозиция не будет иметь НИКОГДА. И очень важно осознать, почему.

Белоленточная оппозиция никогда не может стать антизападной. Даже если Запад встанет на путь уничтожения России, белоленточники не осмелятся осудить его за это. Или же осудят так, что из-под шутовского колпака этих риторических осужде­ний будут всем видны ослиные уши записной американской пятой колонны.

На белоленточных скрижалях уже изложена система зловещих белоленточных заповедей. И написано: «Исправлению не подлежит». И сами белоленточники не захотят исправлять написанного. И им этого не позволит сделать история.

Уже начертаны все неизгладимые пакости: о «норковой революции», то есть ре­волюции богатых. О революции «среднего класса», «креативного класса», «образо­ванных рассерженных горожан».

Читаю эти пакости и спрашиваю себя: «А я-то кто? Вроде я тоже горожанин, кан­дидат наук, получивший несколько высших образований, не бюджетник, не соци­ально-экономическая жертва преступлений Гайдара и Чубайса. Белоленточники для меня при этом враги, и я такой не один. Так какого же черта они гонят эту пургу про консолидированную поддержку «средним классом» белоленточного движения? Консолидированную поддержку этого движения «образованными рассерженными горожанами» и так далее?»

И кто же они такие по сокровенной сути своей, эти самые белоленточники? Ведь мы имеем дело с очень крупным явлением! Мы обязаны дать себе ответ на вопрос, что это за явление. И только дав ответ на этот вопрос, мы имеем шанс на формиро­вание адекватной стратегии сопротивления той силе, которая, меняя обличья, будет постоянно добиваться конца российской истории.

Итак, белоленточники сказали о себе, что они «креативщики», «средний класс», «норковый класс», «рассерженные образованные горожане».

Что же именно они сказали о своих противниках?

Они сказали, что их противники, собравшиеся на Поклонной горе, – это жалкие никчемные лузеры. Что этих антибелоленточных лузеров очень много. И что по от­ношению к этому «очень много» они, белоленточники, конечно же, в меньшинстве. Но это такое меньшинство, которое значит намного больше, чем большинство. Это – Меньшинство с большой буквы.

Вообще-то белоленточники заявили о себе, как о таком Меньшинстве, еще до Поклонной горы, ознакомившись с результатами голосований на «Суде времени» и «Историческом процессе». А также с результатами наших соцопросов и многим другим.

Но вовсю они заголосили на эту тему лишь после Поклонной. И с тех пор голо­сят об этом, не умолкая.

Если мы сумеем глубоко и объективно осмыслить феномен данного «Мень­шинства с большой буквы», то есть Меньшинства очень влиятельного и имеющего определенную историческую природу, то многое станет понятно. И откроются со­вершенно другие возможности для выработки патриотической оппозиционной стратегии.

Более того, рискну утверждать, что именно от глубины и объективности нашего осмысления феномена данного Меньшинства зависит судьба России.

Вопрос о взаимоотношениях в пределах одного народа (а также братской семьи народов, каковой мы и поныне, безусловно, являемся) этого самого Меньшинства и некоего фундаментально противостоящего ему Большинства – подымался в разных странах в различные переломные эпохи.

Например, в эпоху Великой французской революции. Или в эпоху Великой Октябрьской революции.

Никоим образом не хочу утверждать, что Большинство всегда одерживало победу над Меньшинством. Подобное утверждение носило бы шапкозакидательский ха­рактер. Из него вытекала бы ложная стратегия противодействия Меньшинству. А ложная стратегия ничем, кроме поражения, обернуться не может.

Довольно часто, но не всегда, то влиятельное и консолидированное Мень­шинство, которое и является подлинным ликом белоленточного движения, скрывае­мым за многими масками, одерживало победы над Большинством.

И как же, с учетом этого, раскрыть содержание понятия «Меньшинство с большой буквы»?

Окончательно признав себя после Поклонной горы именно Меньшинством с большой буквы, белоленточники стали настаивать на том, что исторические судьбы народов определяет именно Меньшинство с большой буквы. Что Большинство, яв­ляющееся противником такого Меньшинства, всегда ущербно, по сути, состоит из недочеловеков. Что в этом – мировая практика. А в России подобный расклад на протяжении веков имел гораздо более отчетливый характер, чем в любой стране мира.

Дата добавления: 2015-06-25