Возможность

Фридрих Шеллинг

Симфония, создаваемых не в музыке, — симфилософия, симпоэзия

Август и Фридрих Шлегели — создатели эстетики немецкого романтизма.

Фридрих Шлегель, скорый на изобретение словечек, стал говорить о неких симфониях, создаваемых не в музыке: symphilosophie, sympoesie — симфилософия, симпоэзия. Романтики проповедовали общность талантов. В своих сборищах романтики усматривали некоторое подобие философским симпозиям Платона. Тут присут­ствовал чисто современный смысл. Челове­чество идет и приходит к братству, к жизни и работе сообща, и так во всем, до дела культуры включительно. Один начинает, другой продолжает, третий возвращается к первому и т. д. Идеал романтического симпо­зиума отразился в больших композициях романтиков, в сборниках, ими сочиненных. Такие сборники, как «Фантазус» Людвига Тика, «Зимний сад» Арнима, «Серапионовы братья» Гофмана по общему замыслу своему были как бы записанными симпозиями. Сочиняет каж­дый раз кто-то один, но за ним стоит со своими вкусами и запросами целое сообщество, кто сегодня публика, тот завтра становится автором, и обратно.

Фестивальность, урбанность — празднество, праздничное общение, ориентация на публичность, на современные формы духовной связи, нередко на праздничные столичные сборища.

Романтизм связан с немецкой философией Фридриха Шеллинга, его натурфилософией, которая разработала важные для романтизма мотивы. Для нее нет царства застывших и очерченных навсегда или хотя бы лишь надолго отдельных явлений.Она всюду видит единую творимую жизнь.Мир природы, по убеждению Шеллинга и романтиков, — непрерывное творчество, проявляемое через метаморфозы природы. Мир вечно созидает самого себя, это творимая жизнь, нет ничего овеществленного до конца. Человек един с природой. «Бытие есть творчество, есть игра жизни, талант и гений ее». Человек – орган природы для осознания и описания ее, разумное ее воплощение. Творимая жизнь – это и есть поэзия в своей эссенции. Жизнь с ее тайным поступательным движением — музыка.

Главнейшее понятие романтиков — возможность, а не заступившая на ее место действительность (свершенное, ставшее, «мертвое»). Всякая возможность осуществятся со временем. Возможности вариативны, и если какая-то стала уже реальностью, не надо возводить ее в догмат. Нужно развоплощать и другие возможности. Жизнь с ее тайным поступательным движением в вещах, в телах романтики именовали музыкой. Необык­новенный культ музыки у романтиков тем и объясняется: музыка выражает бытие самого бытия, жизнь самой жизни, чуть ли не совпадает с ними. Тайна жизни, как бы ни были мы от нее далеки в нашей жизненной практике, уже доступна нам через музыку. Слуху дано то, что нам самим никогда дано не будет. Оно доносится до нас, не обладаемое нами, не вступившее в осязаемые связи с нашим восприятием. Гегель мимоходом обронил романтическое стихотворение в прозе по поводу звука в одной своей книге чуть ли не учебного характера. «Рождение звука с трудом поддается пониманию. Когда специфическое — внутри себя — бытие, отделившись от тяжести, проступает наружу, это и есть звук; это — жалоба идеального, находя­щегося во власти другого, но вместе с тем и его торжество над этой властью, ибо оно сохраняет в ней себя».

Романы в прозе романтики писали с непременней­шими стихотворными, песенными вставками — Новалис, Тик, Брентано, Зйхендорф, Мерике. Делалось это с целью достать звук, разбудить его где-то в глубине изображае­мых вещей и так изнутри осветить их.

5. Развоплощение — важное понятие для романтиков.

Романтики понимали работу художника как развоплощение. Собственно, неизбежным моментом развоплощение всегда и всюду входит в искусство, как угодно направлен­ное. Художник прежних направлений всегда стилизует предлагаемое ему дей­ствительностью, нечто ослабляет, нечто смещает, нечто устраняет вовсе. Но эти предварительные действия бы­вают скрыты в законченном произведении, погашены в ней. Иное у романтиков: развоплощение они оставляют навиду, они придают ему верховную ценность, снимают акценты со всего, что есть тело, слишком навязчиво указанное разграничение, слишком густо наложенная краска. По духу времени романтики были максималисты, считали себя призванными дать самый широкий безбо­лезненный выход лучшим силам жизни, ее красоте и поэзии, устранить следы тюремного режима, которым они подвергались и подвергаются, устранить всякое над ними насилие и всякоеуродование. Романтики не доверяли, ничему, что отстоялось, уплотнялось, сложилось, принуждало и по­велевало. По романтикам даже контур есть деспотизм, обводить образ чересчур черным контуром — это как бы держать его в заключении. Объективная жизнь не знает однолинейного принуждения, внутри нее творится выбор. «Поэзия, подобно сну, прерывает для нас обыденный ход жизни, чтобы обновить нас», - писал Новалис.

Романтики любили туманности и неопределенности, — в них прячется свобода. Где все приведено в известность, там свободы нет. В их ландшафтах, написанных кистью или созданных словами, они с особым к ней влечением изображали даль и дорогу — недостижимую, все отсту­пающую даль. Один из лейтмотивов романтической лите­ратуры в стихах и в прозе: звездная ночь, дорога, по ко­торой несется почтовая коляска, рожок почтальона, кото­рый "трубит сквозь ночь, и только он поравнялся с нами, опять растет между нами расстояние. Даль проста, близка и вечно уходит от нас». Почтовая карета — хороший пример новой эстетики, которая не в вещах. Ибо почто­вая карета как вещь, как «вещь в себе» — ничто, сама бедность, но с нею связана идея отдаленности и далей, бесконечного движения к ним, и в этой идее дышит прекрасное.

6. Бесконечность — особая любовь романтиков, быть может, главенствующая, Они преданы всем своим существом бесконечности, клянутся ею, дружны ее име­нем, считают себя её детищами. Философы и поэты, для которых мир был развитием, не могли не завершать свой мир идеей бесконечности. Мировое развитие включает в себя бесконечность, оно тождественно с нею. Развитие, которому положена граница, которое чем-то и когда-то остановлено или же однажды началось, уже не есть раз­витие в его всемирном смысле, и в этом случае оно отка­зывается от самого себя.

Произведения ранних романтиков, будут ли это Новалис, Тик, Брентано в Германии, будут ли это Блейк, Колридж, Вордсворт в Англии, близкие к ним, — лишены объемности. У них только два измерения, и недостает третьего, им не дано кубического пространства, они либо еще не вошли в него, либо его потеряли; рельеф, который Леонардо считал гордостью и красотой изобразительного искусства, у романтиков отсутствует, даже изгоняется. Знаменательна картина Рунге, где изображена женщина с ребенком на берегу ручья. "На том же холсте одна и та же тема выписана дважды: в наивно-реалистическом трехмерном виде и в виде одухотворенном — двухмерном. Нижняя часть картины почти полностью повторяет верх­нюю. В верхней были ложь и правда, в нижней оставлена одна только правда истинная, остальное отсеялось, лучше сказать — отмылось. Верхняя половина — задремавшая женщина с ребенком, перехваченным правой ее рукой. Тело женщины протянулось вдоль картины, массивное материальное тело, лицо округлое, голова подперта мас­сивным голым локтем. Нижняя часть картины — досказывание всего, что дано в верхней, и переистолкование. Ниж­няя часть — отражение в ручье. Эта чересчур материаль­ная женщина не отражена, но отражены ребенок и пей­заж. Ребенок ручками тянется к своему отражению, он пе­регнулся к нему. Где ребенок был передан в своем плот­ском образе — на берегу, там едва видным было его лицо, зато оно вполне нам открывается в обратном — духовном, имматериальном образе отражения. В смутной и темной бегущей воде «разъясняются» образы верхней части кар­тины — лицо ребенка и лицо цветка. Цветок свесился с берега и чашечка его, сердцевина светятся только в отражении. Рунге на той же картине и воплощает и развоплощает, ради того развоплощает, чтобы на свободу вышли истина и поэзия, в трехмерных образах как бы взятые под стражу. Для романтиков отражение — более высокая одухотворенность, в этом смысле отражение дляних подлиннее, чем отражаемое.

Дата добавления: 2015-06-26